Вера 516

Часть первая «У честности свои законы» Глава 1

Ничего не поделать — сны это иногда сны и хоть ты в священную книгу заглядывай, хоть буди лежащую рядом талийку, чьи корни и сами знают правду, но иногда это просто сон!

Повертевшись с боку на бок, закинул руки за голову и уставился в потолок.

Надо будет сменить контрактниц, а то эти уже приелись, да и мышей совсем не ловят — обленились и стали путать хорошее отношение и слабость, устраивая себе какие-то праздники-выходные, на которых то ли их трахают, то ли они трахаются…

Надо будет в этот раз выбрать парочку лати-анок, а то и, может, снова попробовать эвро, особенно, если будет рыжая…

Хотя, в последнее время рыжих, почитай что и нет, а из тех что есть, вечно какие-то худосочные и вечно рвущиеся во всех местах, словно совершенно к сексу с нормальным мужчиной не приспособленными.

— Господин Дин, Вам пора вставать! — Вежливый и прекрасно поставленный голос умного дома, Хассера, пробился сквозь мечтания о женских телах, вырывая из томности в жестокий и холодный мир Теркумиссы. — Сегодня у вас завтрак с герцогом-покровителем, фотосет с Миллетой Альгано, бой в «Курлутуке»…

— Дюк снова застукал Амриллу и хочет отвести душу? — Полюбопытствовал я, мысленно пробегаясь по возможным вариантам приглашения к Дюку.

— Думаю, герцог все-таки решится отдать за вас свою дочь…

— Вот только к его дочери прилагается мамашка, которой я уже трижды отказал в близости. — Я тяжело вздохнул. — А так мне просто деваться будет некуда!

— Герцог — великодушный нобль. — Умный дом вздохнул. — Возможно, утихомирьте вы его супругу в прошлый раз не пощечиной, а тем, что у вас на 72 сантиметра ниже, то вам бы уже было выдано разрешение на установку «нейро». Сами понимаете, дом Коззетт влиятелен и слово, вовремя сказанное госпожой Амриллой ее отцу откроет вам двери не только в дом герцога, но и в торговые дома Коззетт, Льигни, Элефандерра…

— И толку от этих торгашей? Контрактниц новых из них набирать прикажешь? Так ведь сам знаешь, они дольше двух-трех месяцев у меня не держатся, хоть ты их марципанами корми, хоть мясом заваливай…

— Я вам неоднократно говорил, что при вашем уровне либидо, две контрактницы — это крайне мало! — Хассер вздохнул. — При вашем уровне необходимо не меньше пяти, причем, для вашего же имиджа лучше взять эвриянок…

— Эвро рвутся во всех местах. — Я сбросил одеяло на пол и принялся делать «ленивую зарядку». — А еще они плохо пахнут, туповаты и все, на что годятся — плодить визжащее потомство розовеньких свиней, пилить мозги и считать, что мир им что-то должен!

— Радуйтесь, что ваши слова не слышит леди Тария!

— Леди Тария слышит только то, что хочет. И только от того, кого хочет. От меня она слышит исключительно одну фразу!

— О, да… «Готовь жопу, сучка»… — Мой умный дом в курсе всех моих отношений с женщинами, проблемами с размерами и активностью и жаждой заполучить наконец-то «нейроимплант», а не таскаться с нейронашлепкой, чей функционал меня перестал удовлетворять уже через сутки после покупки. — Может быть, не стоило насиловать ее в первый вечер?

— Отстань. Я был после боя. Я был голоден. Да и предупреждение на дверях спальни висит не просто так! Раз она ввалилась — значит, знала, что ждет ее жопу! — Я уселся на кровати, помассировал шею и вздохнул. — Дюку напиши, что буду обязательно. Альгано-Альгано-Альгано… Нет, не припомню…

— Дин, вы помните только тех женщин, которых били и которых снимали — а Миллета очередная певичка-танцовщица, и фотосет с вами для нее просто билет в высший свет.

— А-а-а-а-а, еще одна «билетщица»… — Я вздохнул. — Хассер… Закрой контракт с «очередными» и подготовь выборку, сегодня будет бой и я не собираюсь стесняться после него… И не забудь взять с певички расписку, с правилами поведения. Не собираюсь я трахать то, что пролежало диваны девяти окрестных домов…

— Зря… Дом Дюка утверждает, что ее хватило на четверых, почти на сутки!

— Звезды всемогущие, надеюсь, она хотя бы отлечилась… — Я встал с кровати и пошел в душ, приводить себя в порядок.

— Гория подтверждает, что Миллета прошла полный курс лечения и восстановления, но… Ты не в ее вкусе — о тебе слишком плохие отзывы как о любовнике, но слишком хорошие, как о фотографе…

— Включи, чего она там поет… — Попросил я, включая воду. — И уточни, что она принимает, на что аллергия и чем ее «гасить» в случае чего…

Так уж получилось, что «делать снимки» как-то случайно вошло снова в моду, но…

Основная часть братства Тамплеров, за столетия сосуществования с нейроимплантами, как-то совсем разучились видеть прекрасное в двухмерном кадре.

— Хассер!

— Подождите мастер! Я подыскиваю хоть что-то, что сможет вас впечатлить в пении вашей будущей клиентки! — Умный дом за эти пару-тройку лет отлично меня узнал, так что…

Первые ноты незатейливой песенки, в которой снова рифмуются «кровь-с любовью», меня не впечатлили.

Стихи — откровенное говно.

Голосок — слабенький.

Из вокальных данных — почавкивающее посасывание микрофона.

А из уникальных талантов — тадам! — ровно нихрена!

Леди Тария, кстати, поет намного лучше, тем не менее, на сцену не лезет, старательно пытаясь влезть в сенат, откуда она сможет «гарантировать права женщинам».

Цель благая, не спорю, но как соотносится ее борьба за права женщин и раз в двухнеделие посещения меня, с жестким принуждением, больше напоминающем изнасилование, чем просто жесткий секс — ума не приложу.

В прочем, поговаривают, что «наши» свободы сильно разнятся со свободами метрополии, где девушку, потерявшую девственность до брака, запросто могут замуровать храмовые стены…

Мы все не подарки, от этого не скрыться, но настолько ненавидеть собственных женщин, чтобы замуровывать их…

Бррр!

Вторая и третья песенки тоже не впечатлили, но вот четвертая…

Эта была хороша, но…

Исполняла ее явно не Миллета.

Голос — похож, но вот обертоны, полутона…

У исполнительницы этой песни диафрагма однозначно была раскачанее, воздуха хватало на дольше, а пару так она и вовсе забиралась в дали, Миллете явно не доступные.

Что же, бывает…

Дослушав песню, вытерся, оделся и вышел из ванны, как раз в тот чудесный момент, когда вещи обеих контрактниц вызванная служба безопасности грузила на тележку…

Да, дамочек ждет исключительно неприятный сюрпризец — были бы они дома, могли бы вызвать службу доставки, а так…

Ближайшие две-три недели им предстоит не только объяснять, где они были, но и доказывать, что вещи, вывезенные из моего дома — принадлежат им.

И далеко не факт, что за это время они не лишаться самого дорогостоящего, а то и вовсе не окажутся в притоне, где за них возьмутся все, кому не лень.

И, нет, мне их не жалко.

Каждый из нас исполняет взятые на себя обязательства.

И если я их исполняю, будь добра исполнять и ты.

— Отправитесь пешком? — Умный дом развернул зеркало, в котором отразилась моя, нетипичная для Тамплеров, фигура.

Высокая. Кажущаяся чуть оплывшей. С зелеными глазами и коротким черным ехиком волос, который все никак не хотел отрастать в длину.

— Пожалуй, нет… — Вызови Бладдера.

Иокав Бладдер, бывший капитан десантников Дюка, потерявший ногу в том же бою, когда Дюк нашел меня, теперь понемногу «таксерит», развозя «благородных» по домам и не задавая вопросов.

Мы с ним сошлись на теме любви к жесткому рукопашному бою и к моему отношению к женщинам — дочка Иокава, пятнадцатилетняя соплюха попыталась сбежать из дома, нарвалась на улице на троглодитов и попалась мне под горячую руку, когда я сперва отвел душу на трех зеленых зверьках, заблудившихся в своих штанах, а потом и на ней, очень популярно и максимально красочно объяснив, чтобы с ней стало, после длительного секса с тремя ящерицами-троглодитами и сколько бы стоили ее похороны…

Я, конечно, нифига не святой Закатан, которому бесстыжие женщины дрочили пять лет, но он ни одну из них так и не возжелал, но свои понятия есть и у меня.

А насчет Закатана бытует мнение, что святой либо был психически больным, либо импотентом, либо предпочитал, как и многие другие святоши того времени, «заднеприводные отношения» с себе подобными.

«Зеленый карасик» — легкий флаер поддержки десанта, снятый с производства уже 30 лет назад и сейчас обильно распродаваемый местными и неместными воинскими частями, после легкой переделки становится прекрасным такси.

У меня, кстати, тоже «Карась», только в нем не «такси» вариант и даже не «поддержка», а упоротый вариант «прорыв», отличающийся форсированными движками от «Красной юдоли», композитной броней класса «Ангел» и четырьмя спаренными «энергичками» калибра 23-мм, запитанными на отдельный «пристежной конвертер», который я могу скинуть противнику на голову, устроив ему двухмегатонный бабах!

Стоит такой «Карась» дорого, но…

С моими «друзьями» из стана «святейших», всякой игрушке будешь рад!

Дождавшись подъехавшего такси, занырнул в него, глянул на водителя и расплылся в улыбке — Жанетон!

Эх, может, предложить ей по контракту?!

Тем более, помню я ее горячую подружку, Моник, та еще оторва, горяча, громка и…

— Дин, а Дин… Вытри слюни! — Жанетон, чувствует она меня, что ли… — Что голодный такой? Опять своих крыс выставил?

А вот да…

Свободные женщины контрактниц жутко недолюбливают.

— Да, блин… — Я усмехнулся.

— И эти загуляли?! — Жанетон развернулась в мою сторону и покачала головой. — Ну, Дин… Добрый ты слишком. Ты их трахаешь, а надо пиздить!

— Вот представь, что я тебя… — Я вздохнул. — Самой-то понравится?

— Ну-у-у-у, если за дело, то я, кстати, пойму, не дура. — Жанетон тяжело вздохнула. — А если просто за то, что ты такой охрененный…

— Ну… Насчет «охрененного»… — Я с ужасом представил себе, как буду возвращаться в пустой дом после боя и бесконечные нравоучения Хассера. — Слушай, а давай, бери Моник и сегодня вечером, ко мне.

Я предложил и замер.

Один раз они с Моник у меня были…

Мне, кстати, очень понравилось, было классно, но моя дурацкая привычка держать подарки и дарить их, в этот раз сыграла против меня и…

— Ты же сегодня после боя будешь? — Жанетон снова развернулась и оценивающе окинула меня взглядом.

— Да. Но там контрактницы уже должны подоспеть, так что… — Я широко улыбнулся.

— Моник… Говоришь… — Жанетон покачала головой и…

Согласилась!

Нет, все-таки, странные они, женщины…

Никогда я их не смогу понять!

Странные они, чесслово!

А еще это их разделение на эвро, лати, талиек, эллинок, а то и вовсе — «богоизбранных», которые в контракте стоят, как целое состояние, но в реальности — визгливые, упоротые сучки, которым место исключительно в своих богоизбранных семьях.

Вон, у Дюка нынешняя жена из богоизбранных — омерзительная бабина.

Красивая, но воняет от нее гнилью на километр в ураган!

Бр-р-р-р-р, в общем.

Помахав рукой Жанетон, прошел по отсыпанному белой, каменной крошкой, тротуару и уже занес руку, чтобы постучаться в высоченную, деревянную дверь, но…

— Вас ожидают… — Здоровенный металлический болван, работающий у Дюка мажордомом-швейцаром-дворецким, снова подкрался неслышно, зараза!

Пройдя в открывшуюся дверь, прошел по широкой лестнице на второй этаж, свернул налево, через коридор и толкнул двери столовой, в которой, слава Звездам, сегодня завтракало исключительно семейство герцога, без всяких посторонних!

— Ткнув пальцем в кресло справа от себя, Дюк поднес к губам палец и откинулся в кресле.

Ну-у-у-у-у…

Судя по фонарям, освещающим лица его жены и дочери, кто-то сегодня уже помахал кулаками, а судя по улыбке, герцога, довольного, словно кот, обожравшийся сметаной, кулаками махал явно не он — наш Дюк вообще не любитель воевать с женщинами, предпочитая для этой цели настоящих врагов.

Хотя… Его Амрилла и Роза — самые главные его враги!

Вон как зыркают друг на друга мама с дочкой, явно не просто так фонарями светятся!

Увы, вздорный характер «богоизбранных» передается исключительно по женской линии — мужчины из этой породы плюгавы, подлы и готовы продать своих дочерей любому, кто оплатит сей надгробный камень.

Жен, в прочем, продать они тоже рады, правда, за меньшую цену.

— Ты сегодня невероятно весел… — Я потянулся за блюдом с курицей, фаршированной грибами. — Отвел душу с Туной?

— Тс-с-с-с! — Дюк усмехнулся и погрозил мне пальцем. — Лучше! Нашел жениха для Розочки…

— Но, судя по синякам, будущий жених стал камнем раздора между двумя «богоизбранными»… — Я оторвал ножку и вонзил в нее зубы.

— Ага. Поспорили насчет цвета второго свадебного платья… — Дюк ухмыльнулся. — Победила молодость!

— Я на свадьбу не приду! — Честно предупредил я, примериваясь, догрызть курицу или перейти на фрукты.

— Можно подумать, тебя позовут… — Герцог расхохотался. — Амрилла на дух тебя не переносит, а Роза, после того как ты вышвырнул ее подругу из окна Арены, жутко боится…

— Я ее не выбрасывал! — Я поднял руку с яблоком. — Она сама выпрыгнула!

— Ага, когда увидела размер твоего члена?

Сара, разумеется, в окно вышла не просто так — юное дитя заигралось в святую деву и залезло в мою тренажерку дабы «остановить и разрушить обитель греха».

Ага, она бы еще к ки-моду залезла…

Разумеется, об охранной системе Арены, призванной отпугивать воришек, простые смертные, а уж тем более женщины, явно не осведомлены, так что, вломившись в мою комнату без разрешения и в мое отсутствие, Сарочка активировала защиту, которая ее напугала так, что в помутившемся сознании 19-ти летней дуры дверь и окно поменялись местами.

Я в этот момент, кстати, общался с его преосвященством Таргом, поставившим на меня кругленькую сумму и изрядно выигравшем на этом.

Так что, инцидент замяли, Сарочку отвезли медикусам, а через три месяца выгодно продали замуж, где она давно и благородно-бесповоротно беременна во второй раз.

— Говорят, ки-мод, с которым тебя сегодня поставят, уже прилетел из Метрополии. — Дюк чуть повернул голову ко мне. — Ки-устройства, как ты понимаешь, благоположенные, освященные и прошедшие несколько модификаций.

— А сам носитель? — Я откусил яблоко и напрягся.

О том, что ки-мод не из слабых, распорядитель меня предупреждал.

Но вот о том, что он будет из Метрополии — нет.

Ну да и хрен с ним.

Проигрывать противнику можно по разному.

Я могу и на свой проигрыш поставить, делов-то…

— А сам носитель… — Дюк развел руками. — Либо Эний Крат, либо Лигна Тулл, у каждого по тридцать лет боев, святое благословение в крови и сонм молитвенниц, что не встают с колен. Но… Есть и положительный момент… Его преосвященство сказал, что если ты продержишься четыре прохода, он выбьет тебе «нейро». И разрешение на имплантацию, пока по «легионному составу», но…

— Нахрен ваш легионный состав… — Я отмахнулся. — Военнообязанность, в моем случае, не самое лучшее приобретение. И вообще… Сам знаешь, мне нужен только Улькас.

— Легион Улькаса на дальних подступах… — Герцог вздохнул. — Блин, что ты на нем так помешался-то, а?

— Грохну его — обязательно расскажу. — Пообещал я, вставая из-за стола и откланиваясь. — Все было очень вкусно, но через полтора часа у меня фотосет с Миллетой Альгано, а затем…

— Вали уже… — Герцог улыбнулся, а потом, шепотом, добавил. — Не вздумай ее трахать, преосвященство готовит ей место в первом ряду хорала…

— Для первого ряда у нее слишком слабый голос… — Я покачал головой.

— Зато шикарные сиськи. А голос… Голос есть у ее сестры. Правда, у нее нет сисек…

Да, так чаще всего и бывает — есть сиськи, но нет голоса. Есть голос, но сисек нэма…

— Вызвать такси? — Металлический болван, когда-то, в бытность свою бывший десантником-абордажиром, зараза, снова подкрался!

— Нет, спасибо, пройдусь… — Я, со вздохом, вышел из дома герцога и замер на крыльце, с сожалением понимая, что вот она, шикарная локация для съемки, но…

Дюк не позволит тут мне прыгать с камерами…

Да и не для Миллеты эта локация, если честно.

Вот Моник тут будет в самый раз!

Особенно если бы она согласилась на…

Я снова вздохнул…

На такси от моего домишки до дома Дюка — 10 минут неспешной езды.

Пешком — 30 минут неспешного шага.

Можно быстрее, если знать, где срезать.

Я вот, например, знаю.

Правда, в ту клоаку лучше вечером-ночером не соваться, а то можно не только кошелька лишиться, но и жизни, но у меня с теми обитателями уже второй год как негласный договор — они не трогают меня, а я, изредка, помогаю им.

И, нет, дело не в деньгах, дело в услугах и самой настоящей помощи.

Медицинской.

Когда церковь узнает, что я могу лечить — меня ждет очень уютная клиника, из которой я никогда не выберусь — медикусы самые редкие из божественных творений и им приходится совсем не сладко.

А еще…

Ага, еженедельная сдача спермы для мужчин и круглогодичная клеток — для женщин.

Сытые, довольные…

Откормленные и холеные рабы.

Спасибо, я лучше буду продолжать числиться в тупых боевиках, о которых так скучает Дюк.

А Дюку есть о чем скучать — у него численность женского населения на планете превышает мужское не в два-три раза, а в целых девять!

Сейчас, не приведи Звезды что случись — нашему славному герцогу будет неоткуда взять даже тупое «мясо»!

У него естественная убыль только по пенсиям штурмовиков-десантников — 41 тысяча в год, а набор — не выше 25 тысяч!

Я ему предлагал разрешить набор женщин и он даже сделал пробный, но из десяти тысяч набранных — к концу года в строю осталось только 12, остальные либо покалечились на тренировках, либо умудрились забеременеть, даже принимая контрацептивы, либо…

Ага, не сдали относительно простые тесты.

И не только физические, к сожалению.

Из оставшихся 12, армейские модификации подошли только к девяти, но пятеро после модификаций сошли с ума!

Сейчас Дюк варганит «ополченческие отряды», куда набирают женщин, но…

Там кошмар и для женщин, и для мужчин.

— Сегодня господин добрый? — Сгорбленная старушенция преградила мне дорогу, протягивая полупустой мешочек. — Господин сегодня сделает доброе дело?

— Да… — Я потер руки. — Веди, Корта.

Старушенция довольно ухмыльнулась, повернулась ко мне спиной и потопала по узенькой улочке, зыркая по сторонам старческими, слезящимися от яркого света, глазами.

Потом резко свернула влево, в темный проулок, прошмыгнула между двумя, почти сросшимися заборами и трижды стукнула сухим кулаком в обшарпанную дверь.

— Сегодня господин добрый… — Сказала она едва держащемуся на ногах алкашу, который, пропуская нас внутрь дома, просто бахнулся на жопу и блаженно уснул.

Закрыв за собой дверь, прошел по коридору и оказался в огромной комнате, уставленной ровными рядами полупустых кроватей.

— Сегодня у нас всего шестеро. — Корта выпрямилась и принялась облачаться в белоснежный халат, поданный смеском человека и ящера. — Благодаря тебе облав давно не было, а чужие в квартал перестали заходить…

Осмотрев шестерых, лежащих в кроватях, с сожалением развел руками — двоих не спасу даже я — у них не болезни главные проблемы, а обычный, человеческий возраст, лечить который я, при всем своем желании, просто не умею.

Двоим оставил аптечки — простуда, это конечно, не приятно, но не смертельно, а вот с двоими оставшимися пришлось повозиться.

— У господина руки бога… — Корта взяла меня за руки и прижалась к ним лбом. — Квартал благодарен господину за его поддержку!

— Пока могу… — Я улыбнулся. — Алкашу больше не наливать, почка у него теперь только одна, а…

— Этна. Ее зовут Этна, господин. — Корта замерла, ожидая моих распоряжений.

— А Этну, после выздоровления, запиши в ополчение. — Я вздохнул. — А ее мужчину, лучше всего, убейте по пьяне, такие как он…

— Это не ее мужчина. — Корта вздохнула. — Это Абель Фар…

Ну-у-у-у…

Я прищурился.

Абеля знает весь город и…

Думаю, если ростовщика случайно хватит удар — никто не удивится.

— Найди Тришу и скажи, что я не возражаю…

Вымыв руки, сбросил халат и, помахав всем присутствующим ручкой, поплелся к себе домой, готовиться к фотосету.

Правда, особо «готовиться» не получилось — взбалмошная певичка примчалась на съемку на 15 минут раньше и приволокла с собой целый кортеж помощников, психологов, осветителей и еще хренову тучу лишнего народа, среди которых затесалось двое, видеть которых я был искренне рад — Алия Шури и Крена Шури, две сестрички, творящие чудеса макияжа!

Этих двоих в студию допустил, они в ней нужны, а остальных, включая троих дрессировщиков с их питомцами, послал нахрен.

Ну, скажите мне, пожалуйста, нахрена мне карманная собачка, поджарый ягуар и альтанская ящерица, меняющая цвет в зависимости от настроения владелицы?!

— Мы будем присутствовать при фотосете! — Две «божественных сестры» встали в дверях, не давая мне ее закрыть.

— По 16000 каждой и милости прошу. — Я приветливо улыбнулся.

— Мы не будем сниматься! — Возмутилась первая.

— Мы будем свидетелями…

— А это и есть плата за присутствие на съемках. Если вы пожелаете «сняться», это будет еще по пятнадцать тысяч с носа. — Я указал на прейскурант, висящий на открытой двери.

— Я все оплачу! — Миллета щелкнула и ко мне подскочил молодой мужичек с пузиком, тут же приложивший карточку к считывателю. — Эти сестры посидят тихонько в сторонке, правда же, Сестры?

Ага, ну-ну, ну-ну…

Судя по сжавшимся в ниточку губам, «сестры» вряд ли хотели посидеть в сторонке, особенно первая, у которой бицепсы, как у меня нога в бедре!

— Прекрасно… — Я указал на ряд стульев, стоящий у дальней стены. — Сестры, вам туда. Алия, Крена… Смойте эту мерзость, все нарощенное — долой, сперва зеленые, для ч\б, потом проверим красное, оранжевое и синее. Играем, мои красивые!

«Щелк!»

Вот он, первый кадр!

Кадр, на котором у ошарашенной новорощенной звезды, самые честные, офигевшие от удивления, глаза…