Вера 516

Глава 31

— Я даже знать не хочу, где ты шлялся эти две недели… — Макуна ткнула меня пальцем в грудь. — Но точно хочу знать, почему на мою планету летит целый флот и вот-вот припылит девять научных кораблей!

— Ты не поверишь… — Я снял плащ, подаренный профессором, и потянулся, сбрасывая усталость. — Все так интересно закрутилось…

— Спорим, он если не влез во что-то, то точно на что-то наткнулся? — Бэлл, стоящая позади бабули, хитро мне подмигнула.

— Хватит, млять, того, что он перед лавиной на своих долбанных лыжах катился! — Бабуля, кажется, была в ярости. — Теперь, каждый третий идиот пытается это повторить! И, разумеется, остаются в живых только благодаря комбинезонам!

— Фи, слабаки… — Хмыкнул я. — Я-то был БЕЗ комбинезона!

— Убью, нахрен! — Макуна сжала кулаки. — Если ты…

— Бабуля, перестань… — Бэлл вышла вперед и прижалась ко мне. — Ты же сама говорила, что кричать надо на мужчинЕ, а не на мужчинУ!

— Вот когда он тебе заделает, тогда кричи, сколько хочешь на нем! — Бабуля выдохнула. — Ну, погоди, сейчас Лейн до тебя доберется и тебе будет просто пиздец!

Да уж, бабуля у меня Красивая, а вот Лейн…

Она просто Ведьма!

Хорошо хоть Бэлл — нормальная, но это пока.

В этом дурдоме, совсем не удивлюсь, если и у нее что-нибудь прорежется!

— Рассказывай! — Потребовала бабка, блин, когда же я ее привыкну Макуной-то называть?!

Вместо длинного рассказа скинул ей на «нейро» все наши со старшиной похождения.

Макуна замерла, просматривая «презентацию» по найденному нами, и хлопнула себя по лбу.

— Все, кончилась спокойная жизнь. Никий тебе поклон, внучек! Теперь и планету отберут и под замок посадят!

— А ты требуй в обмен одну из уничтоженных систем. — Предложил я, чувствуя, что шаловливые ручки Бэлл уже тянутся ниже пояса. — Две, основные, тебе не отдадут, а вот одну из «других»… Теркумисса, Аган-Ро, Шийбейда или Глянция… Что-то да отдадут. Лучше всего, конечно, Аган-Ро или Шийбейда, там было с десяток Станций, проходимость была до 2000 кораблей…

— Ты о чем? — Макуна насторожилась.

— О том, что разрушенные системы представляют собой прекрасные места разработки полезных ископаемых. — Я пожал плечами. — Причем, там ведь не надо будет дробить породу…

— Это… Это — кощунство! — Щеки женщины вспыхнули. — Там же миллиарды погибших!

— Это — экономика. — Я невесело усмехнулся. — Миллиарды миллиардов тонн высококачественных металлов, которые надо просто подтащить к перерабатывающей матке. И, Макуна, давай честно, если это не сделаешь ты, эти системы отдадут другим, менее щепетильным бизнесменам. Центральные системы тебе не отдадут никогда — там будет работать государство и охранять все будут вояки, а вот остальные, можешь мне поверить, обязательно пустят в ход!

— У тебя вообще, хоть что-то святое есть? — Бэлл отстранилась. — Это…

— Это и есть бизнес, внучка. — Макуна устало махнула рукой. — А твой мужчина… Он ведь совсем не святой…

— Я пробовал быть святым, помогать людям… — Я сжал кулаки. — Но, знаете, после выстрела в упор, это все проходит.

— Это ты отправил корабли в центральные системы… — Бэлл сделала еще шаг назад. — Мама не причем ведь?

— Если кто-то убивает своих граждан, он должен быть готов, что убьют и его. — Макуна посмотрела на меня как-то странно, словно снизу вверх. — Восемьдесят миллиардов желавших мира против двадцати, наживавшихся на войне… Я не знаю, какими весами это мерять…

… Вот интересно, кто же меня сдал-то, а?

По расчетам, получается, что Бэлл.

Я лежал на узкой кровати, наплевав на сирену, воющую над головой.

А, нет, это не тревога, это — «Музыкальная шкатулка», изобретение столь древнее, что помет мамонта по сравению с ним — свежая конфетка.

Закинув руки под голову, считал секунды до того момента, когда в мою камеру влетят обозленные сторожа и снова отханькают меня дубинками.

Или, в этот раз, меня «болевиком» обработают?

Как знать, как знать…

Могут еще шокером приложить.

Или и вовсе, запустить в камеру ледяной воды.

Хотя я, лично, предпочел бы горячую, заодно бы и помылся, а то эти три недели без горячей воды меня просто убивают!

Убиваают больше, чем пересоленая еда, чем отсутствие питьевой еды и чем злобные охранники, которые радостно наносят мне увечие, а потом в бессильной злобе смотрят, как я восстанавливаюсь.

Зашумело вверху и…

О, водичка…

Интересно, они там реально тупые?

Должны же помнить, что я, в прошлый раз, вместо того, чтобы мужественно барахтаться, просто лег на пол и сделал вдох.

О, как они суетились, когда до них дошло, что я сейчас сдохну!

С потолка капнуло три капли и…

Наверное, вспомнили.

Хотя…

Странные они.

Я ведь спокойно на первом же допросе выложил все, что сделал, так ведь нет, они продолжают шить мне шпионаж и создание шпионской сети!

Ну, блин, шили бы идиотизм — согласился не раздумывая, но шпионаж…

С моим-то характером, шпион из меня, как из моих заплечных дел мастеров — вышивальщицы гладью по воску!

Щелкнул замок — кстати, а на фига он щелкает, а? Он же — электронный, точнее — силовой?

Наверное, тоже психология…

А вот Бабуля с ее любимой подружкой Лейн здорово обломались!

Я расхохотался.

Они так детишек хотели, а теперь все, фиг!

Влетевший охранник, которого я при всех называю «Горе луковое», влетел в камеру, снова зацепился сапогом за торчащий из порога штырек, который забивали уже восемь раз, и снова полетел на пол ничком.

В этот раз не так удачно, как обычно.

Обычно — он налетает грудью или зубами на край моего лежака и я его лечу, а тут…

Перелом у основания черепа…

Реально — «Горе луковое»!

Наложив на теплую тушку руки, запустил «исцеление», попутно запуская ему пополнение зубов, которые у него почему-то то и дело пропадают.

Легкая судорога по телу и мой охранник со стоном хватается за шею, только что занявшую правильную позицию.

— Горе ты мое луковое… — Я помог охраннику встать. — Ты когда под ноги научишься смотреть, а?! Когда-нибудь меня тут не будет ведь, так кстати…

Мужик смущенно шмыгнул носом, подхватил дубинку с пола и ретировался восвояси.

Пришлось открыть дверь и напомнить ему, что двери к заключенным надо закрывать на замок, а то они и сбежать могут!

Я вот, например, могу запросто.

Только куда?

В открытый космос, блин?!

Ну да, моя тюрьма — это здоровенный космический корабль, судя по ощущениям, как бы не линкорного класса!

По идее, моя камера это и вовсе карцер, в котором ломают зверей и похлеще меня, но…

Зверям не пофиг, а мне — пофиг.

И на игры их мне пофиг, и на мою собственную жизнь — пофиг.

И ломать меня не получится, потому что сломался я так давно… Еще на Теркумиссе, когда…

Я улегся на койку и повернулся лицом к стене.

— Заключенный! Встать!

Ну, встать, так встать, чего орать-то?!

Снова распахнулась дверь, правда, в этот раз пришел мастер, который в очередной раз…

Ой, дошло, наконец-то!

Он выдергивает злополучный штырек, заливая оставшееся отверстие вонючим, бесцветным клеем!

Обернувшись, технарь подмигивает мне и проливает чуть-чуть клея мимо отверстия.

Теперь, первый, кто на него наступит — намертво приклеится!

Да уж, опять «Горе луковое» впухнет, больше некому!

Дождавшись ухода мастера, снова валюсь на койку.

Через пару часов, когда глаза начнут слипаться, койка снова исчезнет в полу, включится музыка и громкий голос начнет отдавать приказы, которые мое усталое тело будет исполнять, не смотря на то, что голова будет досматривать десятый сон.

Доля Медикуса — хрен ты нас проймешь!

Могут, конечно, притащить жертву, ту же Бэлл, например, но…

Не сработает.

У Медикусов нет сердца.

А у меня…

— Заключенный, встать!

Встал.

— Лицом к стене!

Повернулся.

— Руки за спину!

Да вы, блин, издеваетесь?!

У вас там что, тормоза включились?!

Чего бы сразу не сказать, в одной фразе?!

— Можете повернуться… — Мягкий, вкрадчивый голос моего дознавателя, Айиры Съегни.

Дознаватель он такой же, как человек.

То есть — говно полное!

Но вот голос — ему бы песни петь, а не допросы вести…

— Спасибо за Замера. — О, у «Горя лукового», оказывается, есть имя!

— Обращайтесь, если что. — Я пожал плечами. — Но лучше, отдайте его в десант, там он хоть так долго мучиться не будет…

— Я рассмотрю ваше предложение. — В голосе промелькнули смешливые нотки или это мне показалось? — Но, чуть позже. Сейчас мы вернемся к нашим вопросам…

Я, совсем не мысленно, застонал.

— Заключенный Дин Хьюссер, можете ли вы дополнить свои ответы, по существу дела? — Это он, вступительный, самый тупой вопрос, что звучит в этой камере уже месяц!

— Нет

— Вы признаетесь в ведении шпионской деятельности?

Молчу в ответ.

Этот вопрос — двойная ловушка.

Скажу ли я, что признаюсь или нет — все равно можно будет записать, что шпионскую деятельность я вел, только отпираюсь.

— Дин?

— Перефразируйте вопрос, он не корректен. — Потребовал я и Съегни привычно поморщился.

Ну, да…

Это уже не впервый раз, так что сейчас он снова выдаст свое коронное…

— В каком виде вы бы предпочли услышать вопрос?

— В виде вопроса, а не скрытого утверждения, могущего иметь двоякую трактовку.

— Эм-м-м-м… — Следак замолчал.

Ой, блин, кажется, я его сломал!

Не дай боком, а то еще и его лечить придется!

— Дин… Вас обвиняют в шпионаже и создании шпионской сети…

— А в уничтожении двух солнечных систем меня уже не обвиняют? — Удивился я, надеюсь, достаточно искренне.

— Вашей террористической деятельностью занимается другое подразделение и у него к вам вопросов не имеется. Поэтому, я требую ответов на свои вопросы.

— Я не знаю о чем идет речь. — Вздохнул. — Мне ничего не известно о шпионских организациях и я никогда не собирал и уж тем более не передавал какой-либо информации третьим лицам.

— То есть, вы невиновны по сути выдвинутых обвинений?

— Невиновен.

Следак выключил планшет и протяжно вздохнул.

— Тогда, вам придется еще побыть здесь, повспоминать, так сказать… — Вновь щелкнул замок и вновь я остался один, под пристальным прицелом трех камер, что я нашел и всех тех, что найти не смог.

Молодое тело требовало движения, а старый разум — покоя и сна.

Борьба противоположностей, блин…

А еще хотелось массажа…

Обычного, без всякого секса…

Нахально улыбнувшись в камеру, снова завалился на койку.

— Заключенный, встать!

Шо, опять?!

Вроде как на сегодня у меня все посещения закончились?!

Вот только, ко мне в камеру занесли двухметрового амбала, судорожно подергивающего ручками-ножками и взирающего на мир зрачками, размером с булавочную головку!

Бля-я-я-я-я, вот только нариков мне не хватало!

Или, погодите…

Старая, добрая «диагностика» и…

— Вы охренели?! Тащите его к медикусам! — Рявкнул я, отскаивая в сторону. — У него же менингит!

— Они сказали, что шансов нет… — Стоящий рядом мужчина чуть не плакал. — Сказали, что молитва не спасет…

— Так, блядь, сразу надо было не молитвой лечить, дебилы! — Я сделал глубокий вдох-выдох.

— Пожалуйста… — Мужик сел на пол и заплакал.

Да уж…

Лечить инфекционный менингит — молитвой, это даже для меня слишком!

Еще раз запустив диагностику, от души и всего сердца выматерился.

Где он поймал этих паразитов?

Как не распознали сраную ветрянку?!

Еще раз выдохнув, «засветил» серебристый шарик, сжал его до размера игольного острия и принялся за дело.

Сперва точечно и аккуратно, сразу подпитывая организм, сильно ослабленный и изношенный болячкой, а потом уже ударными дозами «исцеления», «выбивая» заразу напрочь.

Мимоходом проверил обеих молчащих носильщиков — один просто пыхал здоровьем, а вот второй уже заразился, досталось «исцеление» и ему.

— Заключенный, встать!

— Пошел на! — Рявкнул я в ответ, не глядя на входящего, замершего у все так-же открытой двери. — Маску одень!

— К-к-к-какую маску?! — Опешивший мужчина, замерший на входе с двумя конвоирами, хлопал на меня глазами так, словно я его на…

А, ну да, я же его только что послал!

Еще минут двадцать амбал судорожно дергался, а потом замер, глубоко вдохнул и открыл глаза.

— Нихрена меня продрало…

— Все, валите отсюда… Только не забудьте помыться… — Я тихонько сполз по стене, по настоящему задыхаясь от усталости.

Блин, легче пять родов принять, чем мозги лечить!

— Я позже зайду… — Мужчина подтолкнул охранников и свалил вдаль по коридору.

Следом за ним троица, оставляя меня злым, голодным и уставшим.

Через десять минут, во все еще открытую дверь просунулась личность в защитном костюме, помогла мне встать и потащила куда-то по коридору, правда, в противоположную ушедшим, сторону.

— Сейчас-сейчас-сейчас… — Мягкий женский голос тащил меня по коридору. — Душик, ванночка, покушать и спатеньки!

— Ванночка?! Ванночка — это замечательно! Ради такого я и сам пойти могу… — Я попытался оторваться от провожатой в защитном костюме, но…

Не очень-то смог идти сам.

И раздеться сам я не смог, так и завалившись в своей арестантской робе мимо ванны и женщине пришлось помогать мне раздеться, занырнуть в ванну, а после как-то странно очутится рядом, потереть мне спинку и даже попытаться покормить с рук.

Странное, полуразмытое пятно женского тела с потрясающим, бархатно-хрипловатым голосом, такое упругое в нужных местах и такое отзывчивое…

— Беги… — Попросил я, чувствуя, как подкатывает сбой энергетики, сорванной жестким лечением. — Сейчас здесь бахнет!

— Обязательно бахнет! — Женщина уложила меня в кроватку. — Обязательно!

«Габби, беги, мать твою, дурынду!!!»

«Зевс — Всем

Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Мария — Всем

Ждем с нетерпением!

Иуда — Всем

Вы же понимаете, что это — точно не конец?

Марат — Иуде

Это начало. Жаль не для всех.

Зевс — Марату

Отставить хоронить! Соломон видит все!»

«Бахнуло» охеренно!

Так бахнуло, что все медикусы корабля обосрались!

Бахнуло так, что все, в радиусе ста метров, обдристались!

Медикусы чувствительные, так что они обосрались по всему кораблю, а вот остальные — просто кто ближе был!

Никто не успел добежать до унитазов!

Так-то обдристались все с пользой — чистка организма и всякое такое, но, учитывая размеры корабля 500 на 200 и на 100 метров, то обдристались вообще все и на своих рабочих местах!

То есть, в прямых цифрах, обдристался вообще ВЕСЬ корабль, за исключением десятка техников, что возились с двигателями вне радиуса действия «бабаха» и пяток дежурных, что в носовой части корабля резались в карты на желание!

Ко мне теперь, заходят с такими предосторожностями, что не знаю, плакать или смеяться.

Правда, нет худа без добра — из «музыкальной шкатулки» меня переселили в человеческие условия, но капитан, зашедший поблагодарить за вылеченного сыночку-амбала, попросил так больше не делать, а то их корабль иначе как «Летучим засранцем» никто называть не будет.

Ну да, ну да, так-то корабль называется «Рыцарь»…

Я вздохнул и сел на кровати.

Через полчаса ко мне начнут таскать пациентов, так что мне надо привести себя в порядок.

Нет, обычных заключенных из нашего тюремного бокса ко мне не водят — для них есть общие медикусы, которые при одном упоминании моего имени крестятся, бегут ставить свечки и скрежещут зубами, а вот членов команды — по пять штук на дню.

«Рыцарь» — кораблик далеко не новый, так что ЧП постоянно, но менять его просто не на что — сейчас Орден срочно штампует корабли, восстанавливая утраченные эскадры и строить тюремный транспорт сейчас никто не будет!

Правда, есть и печалька…

Никто не признается, что за женщина тащила меня до ванны и отмывала потом…

Все твердят, что я сам дотопал…

Ага, я так и поверил в такую ахинею…

Сам я, в том состоянии, мог только под себя ходить!

Да и вообще, как они себе представляют перемещение заключенного без сопровождения конвоиров?!

Нонсенс!

В такое даже с бодунища не поверить!

Натянув белую медикусовскую робу, выданную взамен черной, арестантской, потер лицо руками.

Да уж…

Готов поспорить, что вот такого конца своей карьеры я и представить не мог!

Слава Звездам, хоть шпионаж больше на меня не вешают, но и двух систем хватит на «высшую меру», кстати, странно, что еще не устроили «глобального суда» и не приговорили меня к ней.

Хотя…

Могут и на каторгу отправить — отрабатывать ущерб.

Я хихикнул.

Лет эдак на миллион!

— Дин, пожалуйста, поторопись… — Вежливый голос моего «Горя лукового», переехавшего следом за мной из «музыкальной шкатулки» напомнил, что хоть я и в белом, но…

Пройдя из спальни в «собственно приемный покой», не удержался и присвистнул — уже, с утра, рядком лежали семеро технарей!

И, судя по отсутствию добровольных помощников и щелкающему дозиметру, нихера себе денек начался!

«Диагност» сдулся на первом же пациенте.

А это очень плохой знак, это значит, что у бедолаги не меньше одного зиверта, а это чувствительно влияет на мои возможности, к сожалению.

Пришлось «поднимать шарик» и заниматься всеми одновременно, попутно еще и помещение подчищая, а то через полчаса тут тошно будет даже мне!

Технари, поблескивая глазами, следили за «волшебным шариком», от которого в них то и дело постреливали грязно серые разряды.

Сам шарик пришлось перезапускать пять раз, а все лечение заняло шесть часов, за которые я успел пожрать три раза и до блевотины обпиться минерально-витаминными коктейлями, приторно-сладкими и горькими, одновременно.

Выбросив робу в утилизатор, загнал помещение на дезактивацию, а сам пошел в душ, отмываться от пота.

Не надо на меня коситься — одна из привилегий моего теперешнего, вернувшегося медикусовства — это ко мне ничего не липнет!

Совсем.

Посторонние запахи, излучения, вирусы, бактерии и грибки просто не держаться на коже, даже если я вспотею.

Частично такое было уже на «Пятом Рейхе», то есть, «Риме», но вот с новыми силами все стало более…

Чисто.

Обсушившись под струями горячего воздуха, оделся и снова выполз в рабочую зону, пахнущую озоном и, совсем суть-чуть — мандаринами.

— «Горе луковое», еще есть кто?

— Сейчас будут.

Едва мой теперешний личный секретарь ответил, как в приемную начали заносить народ…

За пару минут — шестнадцать человек!

— Лифт упал… — «Горе луковое», обряженное в такую же белую робу, как и у меня, замер на входе, всем своим видом демонстрируя готовность помогать.

— Блядь, с чего бы это?! — Я офонарело вспоминал все, что помнил о лифтовом хозяйстве, попутно разбираясь с «диагностом», который радовал меня вывихами, переломами, парочкой ЧМТ и повреждениями внутренних органов. — Лифты «просто так» не падают!

— Капитан разбирается. — Горюшко мое подтаскивал аптечки к легким, пока я занимался «тяжелыми». — Ходит слух, что это диверсия. К нам, недавно, одного выблюдка привезли, так вот с него все и началось!

— Выблюдка… Говоришь… — Я активировал «нейро», «замораживая» помещение. — Тогда… Тревога!

Пациент под моей рукой дернулся, выхватывая заточку и норовя ее в меня воткнуть.

Наивный…

Через секунду эта его заточка уже оказалась между его собственных ног, отрезая любую возможность к рахмножению.

Я нихрена не ангел.

Скорее — хорошо себя контролирующий, злобный маньяк, точно знающий, как причинить боль, от которой и медикусам потом хрен избавиться.

Всему, медикусы, на самом деле именно такие!

Мы спасаем жизни, потому что знаем, как…

И забираем, потому что можем…

«Выблюдок» дернулся еще раз и затих.

Нет, не помер, но…

Я вздохнул.

— Здесь все, кто был в лифте? Или кто-то отказался от помощи?

— Сейчас проверю. — «Горе луковое» отошел в сторонку и завис, делая запрос. — Все.

— Тогда идем по второму кругу… — Я улыбнулся и повысил голос. — Тот, кто помогал «выблядку», лучше сам объявись, потому что если я найду, то будет очень больно…

Серебристый шарик, соскочивший с ладони, завис под потолком и ощетинился острыми шипами.

Вращаясь и потрескивая, он давил на мозги не хуже профессионального следака, уже знающего, что сидящий перед ним индиивидум — виновен.

Трое подняли руки.

Двое с переломанными ногами, один с выбитой ключицей.

Бля-я-я-я-я, это насколько же надо быть идиотами, чтобы готовить побег через падение лифта?!

Или я чего-то не понимаю?!

Вероятность вспрыгнули и сложились, указывая, что было еще, как минимум, двое!

Более умных.

Специалистов, что прикрылись этими недоумками!

Пока я разворачивал вероятности, шарик плюнул тремя остриями, успокаивая двух «ходячих» и одного с ЧМТ.

— А ведь еще кто-то должен был быть снаружи, чтобы подстраховать и вытащить «выблюдка» из упавшего лифта! — Я озвучил вероятности и «Горе луковое» тут же замер, связываясь по «нейро» с безопасниками.

— Дин! — Голос капитана, донесшийся из динамика у двери, несказанно меня обрадовал. — Открывай.

— Надеюсь, вы с охраной… — Пробурчал я, снимая «заморозку».

— Медикусы — страшная сила. — Капитан проводил взглядом последнего из «заговорщиков» и тяжело вздохнул. — Знаешь… Я бы предпочел набрать команду из таких убийц, как ты, чем содержать полсотни охранников. Мне было бы намного спокойнее.

— Десять таких как я, обойдутся в содержании как сотня десантников. — Я развел руками. — медикусы — товар штучный, зависимый от обучения и практики. Я вот, например, ненавижу принимать роды… Да и не дадут вам. Кстати, капитан, хотел предупредить, давно, но забываю все время. На вас ведь обязательно настучат, что вы используете заключенного, обвиненного в госизмене, в качестве медикуса… Обязательно настучат!

— Дин… — Капитан тяжело вздохнул. — Ближайший месяц «Рыцарь» вне всех зон связи. Орден начал переговоры, пока о перемирии, но никто не будет счастлив, если узнает… То, что на борту «Рыцаря» много тех, кого уже давно числят мертвыми. Так что месяц будем спать спокойно, а вот потом…

— Нас всех просто грохнут… — Я тяжело вздохнул и щелкнул пальцами, «отключая» и пациентов, и «Горе мое луковое», попутно стирая пять последних минут из их памяти.

Вряд ли они что-то слышали, но…

«Береженого бог бережет, а не береженого — конвой стережет»!

— Понятливый… — Капитан криво усмехнулся и пошел к двери. — Я пришлю тебе весточку, когда пройдет месяц…

— Ага, буду очень благодарен… — Я проводил взглядом капитана и вернулся к своему поредевшему ряду пациентов.

Снимая аптечки, вправляя вывихи и бросая минимальные «исцеления», мысленно прикидывал вероятности.

А вероятности прикидывались на два месяца вперед, выматывали и не говорили ни «да», ни «нет».

То есть, говорили «да-нет», одновременно, словно намекая, что за концом будет что-то новое и, надеюсь, светлое и счастливое.

— Это последний, вывозите. — Я отодвинул каталку с молчаливым, усатым мужиком, противно пахнущим страхом и застарелыми, давно не ухоженными, зубами.

«Исцеление» поможет, но…

Знаю я таких.

— Дин… Там еще один пациент… — «Горе луковое» забавно отвел глаза. — Только тебе не понравится…

— Завози уже, чего уж там… — Я расхохотался. — Облученные сегодня уже были, поломанные были, чего хуже-то может быть?! Блядь!

В открывшуюся дверь вошла женщина с огромным животом.

Может быть хуже…