Вархаммер Сорок Тысяч: Страждущий

──────── LI ────────

Добравшись до трапа, Антей с усилием стащил с головы шлем. Даже несмотря на то, что климатическая система доспехов работала на износ, похоже, что она плоховато справлялась со своей задачей. Ему было откровенно жарко, и он с некоторой завистью посматривал на доспехи Волков, более совершенные и герметичные. Волки вокруг них с братом только издевательски посмеивались – организмы истинных Астартес даже сами по себе приспосабливались куда лучше. Они были более выносливы в тяжелых окружающих условиях. Они с Сигурдом пока что не заслужили улучшения собственных комплектов, несмотря на то, что сейчас именно Сигурд выполнял обязанности командира их небольшого отряда.

Снаружи было тропическое лето. Антей был готов без брони бегать под огнем проклятых ксеносов, лишь бы не изнывать от этой бесчеловечной жары. Тем более, что сейчас здесь бушевал сильный ветер, приятно холодивший лицо, по которому сбегали целые струйки пота. Волосы торчали в разные стороны неравномерными сосульками, перепачканные серым пеплом. Темные подтеки были и на лице – шлем приходилось иногда снимать, чтобы глотнуть свежего воздуха, вместо рециркулированного.

Сигурд своего недовольства не выказывал, но от него никогда не слышали жалоб. Он вообще говорил только по делу и всегда предельно кратко. Он тоже стоял у трапа без шлема, придерживая его локтем правой руки. На вороте доспеха мигал огонек вокс-связи – он прослушивал донесения своих воинов и вожаков других отрядов. Его лицо практически ничего не выражало, но оно так же было в пыльных разводах. Темные глаза были усталыми, но внимательно осматривали всё вокруг. Он кивнул, приветствуя своего брата, и продолжил слушать. Все приказы уже были отданы и Волки торопливо грузились на борт, рысью взбегая по наклонному ребристому трапу. Один за другим, они занимали свои места в отсеке. В конце концов, мест осталось лишь два, одно в самом начале отсека, второе – в самом конце, согласно установленному для этого вылета плану. Антей мотнул головой в сторону открытого люка. По воксу без шлема все равно ничего нельзя было услышать – двигатели шаттла взрёвывали в тестовом режиме, готовые сорвать послушную машину с насиженного места. Сигурд занял свое место, а следом за ним и Антей, ударив по кнопке закрытия люка.

Машинный отсчет времени до старта закончился, едва успев начаться. На переборке отсека загорелось табло с кодом ошибки. Все разговоры умолкли.

Они не смогли стартовать. Сервитор-пилот сообщил о перегрузке. Это была именно ошибка или какое-то незначительное повреждение, но спорить с машиной было бестолку. Хоть они совсем недавно прилетели сюда в том же составе, но, уйти им предстояло, бросив кого-то из собратьев. Кто-то должен был покинуть корабль, чтобы не погибли остальные, и решить это нужно было быстро.

Сидя друг напротив друга, Волки угрюмо переглядывались, и, в конце концов, их взгляды остановились на молодом воине.

Он лишь недавно вступил в ряды легиона. Ученик Рунного Жреца, Хендваль, не успел заслужить еще даже своего боевого имени. Это была его первая операция, которая грозила стать последней. Он понял многозначительный взгляд и, не споря, протянул руку к застежке ремня безопасности, фиксирующего его в кресле.

Его руку остановила рука воина, сидящего рядом с ним. Последнего в этом ряду у самого выход. Остановила и отвела назад, когда вторая рука отстегивала фиксатор собственного ремня. Крепление со щелчком вырвалось из паза, и ремень втянулся внутрь противоперегрузочного кресла.

Одним движением он вскочил со своего места и, подхватив свое оружие, выметнулся наружу, через уже открытый сервитором люк. Вслед ему устремились удивленные взгляды из-под визоров шлемов, но, лишь один из оставшихся солдат, послал сигнал вокс-связи. Его инициатор был крайне встревожен,

- Антей, что ты творишь?

Он знал, что отговоры не подействуют, да и поздно уже было что-либо менять. Покидая челнок, Антей активировал экстренное закрытие люка. Сервитор, получив сигнал, моментально начал взлет и оторвал машину от земли, опасно быстро набирая высоту.

Внизу, в бушующем море кустарников, застыла одинокая фигурка воина в серых доспехах. Он следил за челноком какое-то время, прежде чем поспешно скрыться в океане зелени. Его голос был наигранно-спокойным.

- Не переживай. Со мной все будет в порядке. Вы же вернетесь за мной.

Это был не вопрос. Он потом пожалел о том, что произнес это, понимая, насколько болезненным это будет для брата. Хотя, тот все равно бы вернулся. Он ведь не успокоится, пока не отыщет его живым или мертвым. Но не мог же он позволить принести в жертву мальчишку.

Услышав в воксе треск атмосферных помех, он горько улыбнулся.

- Прости меня, Сигурд.

Врядли тот его услышал. И врядли он успеет вернуться. Но, в любом случае, он сделает все, чтобы продержаться. Ну, или хотя бы подороже продаст свою жизнь. С этой мыслью он нырнул под спасительную сень подлеска.

Он бы хотел, чтобы лес был более густым и диким, но увы. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Хилыми деревцами и кустами, просматриваемыми едва ли не насквозь. Его спасение было в скрытности и постоянном движении. Он отключил маяк, чтобы его не смогли отследить зеленокожие, оставив включенным лишь вокс, на случай, если за ним все же успеют вернуться.

Неприятности начались почти сразу же после отлета шаттла – его все же заметили и теперь проклятые ксеносы скрывались за каждым выворотнем, в каждой яме. Только феноменальный слух и безупречная реакция спасали его от стычек, но, когда кольцо стянется – у него не останется выбора.

Откуда-то слева, сзади, раздалось злобное улюлюканье, и он побежал быстрее, насколько позволил доспех. Что ж. Полчаса ему удалось выиграть. По его подсчетам, Сигурду понадобиться где-то еще полчаса, чтобы вернуться и минут десять, чтобы дозаправить транспорт. Минимум сорок минут он должен продержаться. На бегу и в бою, поскольку бегать – он знал – ему теперь не долго. Он видел мельтешащие пятна среди неподвижных деревьев. Он одиночка, и ксеносы не откажут себе в удовольствии взять эту добычу живьем, загнав ее и вдоволь наигравшись.

Он на бегу отпрыгнул в сторону, и его меч чиркнул по неосторожно выскочившему на дорогу зеленокожему. Движение было мимолетным, но морозная сталь не напрасно освободилась из ножен. Ксенос еще какое-то время простоял, пока срубленная голова не соскользнула по безупречному косому срезу. К тому времени, Антей был уже далеко.

Ему навстречу выскочил зеленокожий, занося меч для удара. Оружие показалось странно знакомым, хотя, странной формы, уродливый клинок он точно видел впервые. А вот рукоять, украшенная шнуром с какими-то бусинами, навевала смутные воспоминания. Думать было некогда, и синяя сталь метнулась вперед, блокируя и отводя странный меч.

Ему почти удалось это сделать, но оружие внезапно остановилось.

Антею хватило одного взгляда, чтобы оценить свое положение. Его меч был зажат в клешне некоего аналога дредноута. Меньшего размера, но его сил хватило, чтобы обезоружить одинокого Волка. Пользуясь замешательством, первый зеленокожий рубанул снизу вверх, желая, видимо, рассечь корпус врага от пояса до плеча, но на это уже не хватило ни сил, ни сноровки.

Антей отпустил рукоять своего меча, а вражеский клинок прижал локтем к бронированному боку. Керамит выдержал удар, а оружие перекочевало к человеку, и тот, не медля, перехватив рукоять левой рукой, наотмашь ударил по морде крупной твари.

Теперь у него оставался один враг рядом и еще множество вокруг.

Он с отвращением смотрел на скалящуюся морду, что-то угрожающе верещащую. Ему пришлось признать – сделать что-либо с этим противником он не мог. Но и сдаваться тоже не было желания. Он проследил полет фенриссийского клинка до ближайшей кочки, в которую тот вонзился и остался торчать, мерно покачиваясь.

Сорвав с пояса болтер, он выпустил весь боезапас, целясь в голову и кажущиеся слабыми места брони, но все было бестолку.

Он поднырнул под атаковавшую его клешню и, развернувшись, рубанул по ней, целясь в сустав. Ксеносский металл, чем бы он ни был, выдержал. Меч, оставшись целым, едва не вырвался из рук, а конечность псевдо-дредноута снова просвистела в опасной близости, едва не оторвав Волку голову. Он перепрыгнул через валежину, еще не теряя надежды заполучить обратно свой меч, который, возможно, сможет что-то сделать с проклятым механизмом. Он терял время, которого у него было крайне мало, а шум схватки привлекал ненужное внимание.

Не иначе как провидение решило посмеяться над ним. Именно здесь решил расположиться ручей. Неглубокий и неширокий – птенец здесь едва ли сможет замочить лапы, но сырость от него сделала камни скользкими.

Антей взвыл, когда приземлился между валунами.

Никогда еще он не оказывался в таком положении. Его ослепила боль. Даже силовые доспехи не смогли его уберечь. Коленный сустав правой ноги оказался вывернут в сторону, пластину, прикрывающую сочленение доспехов в этом месте – оторвало и вогнуло под бедренную, где она острым краем распорола мышцу и уперлась в кость. К счастью, крупные сосуды не были повреждены. Восстановив дыхание, Антей попытался встать и освободиться, но не сумел оттолкнуться от земли, потому что следующая вспышка боли пронзила левую руку. Там искрили поврежденные кабели, перчатка была сломана вместе с двумя пальцами – мизинцем и безымянным, торчащими под неправильным углом. Меч валялся рядом, словно приглашая дотянуться и взять его в руки.

Он застонал, пытаясь перераспределить вес и все-таки встать, его противник никуда не делся, но снова рухнул на камни. Удар пришелся по голове. Рот наполнился кровавой слюной, но он снова попытался встать и тогда его схватили.

Металлическая клешня сдавила шлем и подняла космодесантника, выдирая раненую конечность из плена каменных глыб. Антей бы закричал, но, оглушенный, сумел издать только тихий хриплый вопль. Он остался, безоружный и беспомощный, наедине с этим ксеносом. Кое-как опомнившись, он принялся отчаянно брыкаться, и ему почти удалось вырваться. Манипулятор резко разогнулся, отбрасывая человека на твердый, как камень, кусок поваленного дерева.

Дыхание вновь вышибло от удара и боли в поврежденном теле, но, открыв глаза, он увидел вожделенный синеватый блеск стали. Очередной удар по шлему он почти проигнорировал, пальцы правой руки сомкнулись на надежной рукояти, когда он вновь взлетел в воздух.

Это было омерзительно.

Крупный зеленокожий сидел внутри металлической оболочки, снаружи торчала только голова со слюнявой клыкастой пастью. Он что-то постоянно вопил, и от этого звука шлем не спасал – от ударов его системы отключались одна за другой.

Антей услышал жалобный треск и скрип металла, и визор потух окончательно. Чудовищное давление гидравлики раскололо шлем как гнилой орех. Если бы клешня держала его вновь за затылочную часть – он бы погиб, но, благодаря какому-то капризу судьбы, шлемы его и брата имели очертания волчьей головы, с удлиненной передней частью, в которую и вцепилась механическая конечность. Металл треснул, освобождая человека, и, едва соображающий, Антей упал, полуоглушенный. Это был единственный шанс одолеть такого врага, и он им воспользовался. Падая, он по рукоять всадил фенриссийский клинок в голову твари, оскалившись в удивленные глаза врага.

Грохота при падении странного механизма было много. Он заглушил сдавленный вой, который не смог сдержать раненый Волк, приземлившись на поврежденную ногу.

В таком состоянии он не мог ни драться, ни даже ползти. Он поднялся, опираясь на две здоровые конечности. Волк на двух лапах не боец. Как-то странно еще, что его не обступили зеленокожие. Но, то ли они не торопятся, то ли нашли, чем заняться, однако, даже вопли раздавались где-то далеко.

Он перевернулся, опираясь спиной о поверженное металлическое тело, зажмурившись и стиснув зубы.

Фиксатор левой перчатки отказывался срабатывать. Он что было силы рванул ее. Металл лопнул с сухим треском, будто от переломленной толстой палки. Выдернув из брони нитку оборванного кабеля, Антей наскоро примотал оба пальца к остальной кисти. Перелом был открытый. Острые кости зацепились за ребристую поверхность полуорганического шнура и не дали ему размотаться.

По лицу стекали крупные капли маслянистого пота, когда он сидел, закрыв глаза, стараясь хоть как-то подавить боль. Получалось откровенно плохо, а долго сидеть было нельзя – нужно было что-то делать с коленом.

Из глаз едва ли не буквально брызнули искры, когда он одной рукой вернул сустав в нормальное состояние. Осколок доставать он не стал – снимать и надевать поврежденную броню было делом непозволительно долгим и хлопотным.

Он понимал, что это был конец. Попытка залечь и дождаться подкрепления провалилась с треском ломающихся костей. Оставался лишь запасной план. Погибнуть с честью, сражаясь против сотен врагов. В красоте такой смерти он несколько сомневался, но скальдам это понравится. Они вплетут его историю в свои песни, если примарх позволит им упомянуть его имя.

Он поднялся. Постояв какое-то время, он решился перенести вес на правую ногу. Идти он сможет. Не быстро, но все же. И драться с не слишком проворным врагом.

Он выдрал из вражеского черепа отключившийся морозный клинок и вложил его в раненую руку. При своем первом знакомстве с ним он оказался прав. Даже в поврежденной кисти оружие лежало очень удобно. Было еще смутное чувство, что боль унимается, словно через рукоять от клинка в его тело текла теплая живая энергия. Он усмехнулся. Фантазия работает, значит, голове досталось не так уж и сильно. В правую руку он взял трофейный меч, угловатый, тяжелый, но прочный и острый.

Он шел вперед, не поднимая обнаженных клинков. Силы ему еще пригодятся. На светлой окраине леса он видел мельтешащие пятна и чуял вонь ксеносов. Больше не скрываясь, он вновь включил маяк. Если он погибнет, пусть у брата будет возможность найти хоть что-то. Он шел вперед, подволакивая ногу, даже не думая о том, чтобы прятаться. С закушенной губы по подбородку сползали капли крови с резким металлическим запахом. Воздух рвался из груди с мучительными хрипами.

Справа и слева, из-за бугров вывороченной земли и пней, поднимались омерзительные существа, уродливые, словно все происходящее было кошмаром. С каждым шагом их становилось все больше, но ни один из них не подошел к человеку, идущему сквозь плотный строй до зубов вооруженных гуманоидов.

Он не смотрел на них. Перед глазами все плыло, и он лишь надеялся, что под ноги не подвернется корень или очередной камень.

Это был своего рода спектакль. Ксеносы явно наслаждались беспомощной решимостью жертвы и были не лишены некоего понятия об эстетичности. Они не двигались до тех пор, пока он не вышел из-под сени деревьев на небольшой холм. Его последние шаги. Здесь были сотни зеленокожих. Сотни пар глаз были с интересом обращены к нему. Так ученые собираются и смотрят на подопытное животное, заранее определив его судьбу.

В силовом поле волчьего меча с шипением сгорала кровь, стекающая с раненой руки. Кровотечение из кисти почти прекратилось, лишь изредка возобновляясь от неосторожного движения.

Было бы здорово стать сейчас берсеркером. Не замечать насмешливых испытующих взглядов, оценивающих тебя как кусок сырого мяса.

Руки дрожали от напряжения и усталости. Он с трудом доковылял до вершины холма. Там он встал в излюбленную позу, приглашая всех желающих на драку. Клинки ловили лучи светила и щедро разбрасывали блики вокруг своего владельца.

Ксеносы как-то особенно сильно загомонили и внезапно расступились. Антея затошнило. Сквозь беспорядочно столпившихся зеленокожих шел крупный ксенос. Нельзя было сказать, что он был несравнимо выше остальных, но и никак не меньше. Он даже не был главарем, судя по не самой богатой коллекции побрякушек, которыми он был обвешан, как жертвенное дерево. Не самый сильный противник. Возможно, но не для полумертвого от боли и усталости человека, который так и не стал истинным Астартес.

Враг поднялся на холм, не торопясь, осознавая собственные силы. Громадные клыки были оскалены в насмешливой гримасе. Он что-то буркнул, но Антей не разобрал. Тогда это полуживотное вновь прорычало свою фразу, но уже длиннее растягивая слова, словно разговаривало с глухим или неполноценным. Оно говорило много, но человеку удавалось разбирать хорошо если одно слово из десяти, да и то не всегда. Зато он понял слова «сдаться», «раб» и «корм».

Скрежетнув зубами, он поднял мечи в жесте, означающем готовность к схватке. Ксенос хохотнул и без прелюдий бросился вперед, наотмашь ударяя длинным загнутым клинком, тяжелым и плохо сбалансированным, хотя, при таком весе зверюги это было не критично.

Антей с трудом увернулся, попытавшись ударить со спины, но не вышло, и следующий удар угодил в цель, сорвав наплечник. Следующие два удара крест-накрест он отразил, но, прямые и тяжелые, они были призваны только заставить его двигаться и тратить силы.

Следующий удар он блокировал двумя мечами, и, сведя их, попытался вырвать оружие из лап ксеноса. Возможно, будь вторая рука не повреждена – он сумел бы это сделать, но, ничего не вышло. Вражеский меч он остановил, но, на большее сил не хватило, а на лицо обрушился удар огромного кулака, отшвырнувший его на землю.

В голове гудело. Он стоял на четвереньках, пытаясь прийти в себя. Зеленокожий очень медленно прошелся мимо, сделав два или три круга, но, так и не нанеся смертельного удара, показывая свою удаль. Прочие твари радостно вопили. Резкие звуки только усугубили состояние человека.

Потом его шею сжала чужая ладонь и без труда оторвала от земли. Кончик меча зеленокожего уткнулся в место соединения грудных пластин доспеха.

Ксенос снова оскалился. Антей презрительно сплюнул прямо на его лицо, но это едва ли сказалось на настроении его врага.

Меч плавно, с тихим скрипом, раздвинул пластины брони Волка. Антей почувствовал, как металл кольнул кожу, но не остановился. Он почти ощущал наслаждение своего убийцы, с которым тот, медленно, сантиметр за сантиметром, погружал холодное железо в его тело.

Острие скользнуло под костью, принося с каждым движением новые цветные вспышки под судорожно сжатыми веками.

Последнее движение, будто зеленокожий рассчитал каждое свое действие, и кончик меча выскользнул, раздвинув керамитовые плиты на спине, под компактной силовой установкой.

На клыках Волка пузырилась кровавая пена, хотя он почти уже не дышал. Широкие ноздри ксеноса сильно раздувались, чувствуя ее манящий запах. Он потянулся к своей добыче, видимо, рассчитывая, что та уже умирает и не даст отпора. Это была самая большая и последняя ошибка в его жизни.

Теряя сознание, и, едва не попытавшись просить о смерти, Антей почувствовал легкий, словно укол, разряд в кисти левой руки. Пальцы сжались сильнее, и он, наконец, понял, что все еще удерживает драгоценное оружие. А к нему самому на расстояние удара, очень близко, придвинулась шея ксеноса с крупными кровеносными сосудами, отчетливо выпирающими из-под кожи. Собрав остатки сил, Волк рубанул наотмашь, нажав руну активации силового поля.

Меч прошел сквозь плоть зеленокожего, не встретив преграды. На его морде появилось удивленное выражение, а затем он рухнул, как подкошенный, выпустив свою добычу.

Рана была тяжелой, но, убив этого врага, Антей почувствовал какое-то подобие второго дыхания. Возможно, сказалась потеря крови, до предела снизив чувствительность тела, но что-то еще придало ему сил.

Широко расставив ноги, он стоял, тяжело дыша. От усталости и боли его плечи приподнимались с трудом даже при простом вдохе. Он не знал, сколько еще раз сможет поднять свое оружие, но мог сказать с уверенностью, что сделает все возможное и невозможное. Сотни зеленокожих, злобно скалясь и вереща, окружали одинокого воина, но не решались подойти к нему и добить. Коверкая готик, они, как могли, глумились над ним, но он не двигался, экономя силы для последнего сражения. Он истекал кровью. Если так пойдет и дальше – смерть придет медленная и бесславная.

Вместо разряженного болтера, ставшего бесполезным, в его правой руке был вражеский меч, грубо сделанный, неправдоподобно уродливый, но очень тяжелый и острый. Собственный морозный клинок стал его дополнительным оружием.

Он стоял, не поднимая мечи в защитной позиции. На это сил уже не осталось. Помощь запаздывала, зато враги никуда не торопились. Кажется, они даже делали какие-то ставки.

Антей сжал зубы, стараясь пересилить себя и не попытать опереться на меч, как на клюку.

Задорный гомон умолк, когда один за другим раздались взрывные звуки от входящих в атмосферу тяжелых десантных транспортников. Они были так близко и снижались так резко, будто намеревались рухнуть на этот холм и стереть все живое с лица планеты, что окажется слишком близко к этому месту.

Раздались вопли, и зеленокожая братия принялась деловито готовиться к бою, но, похоже, сегодня был не их день. Антей моргнул, не надеясь снова суметь открыть глаза, когда воздух разорвало грохотом крупнокалиберных орудий шаттлов, но орудийные системы не были самым грозным их оружием. Настоящий ужас ксеносов таился во внутренностях штурмовых катеров.

Это была красивая атака. Около сотни космических волков против нескольких сотен ксеносов. Молниеносная резня прокатилась по некогда уютной долине вместе с яростными воинами шестого легиона. Победители еще бродили по полю боя, собирая приглянувшиеся трофеи, когда Сигурд, наконец, добрался до своего брата. Ни один Волк не остановился, чтобы помочь ему. Они продолжали избегать общества братьев, хотя приказ примарха ставил их под начало людей, чем сильно злил тех, кто удостоился чести быть истинными Астартес. Когда отпала необходимость бороться с собственной судьбой, Антей опустился на колени, опираясь на оба меча.

Увидев подбежавшего Сигурда, он слабо улыбнулся.

- Я знал, что ты придешь.

Его ладони разжались, и он рухнул на пропитанную кровью землю, закрыв глаза. Руки брата не успели его подхватить. Когда тот оказался рядом, сердце раненого Волка почти не билось, дыхание было слабым и поверхностным.

Исподволь, к Сигурду, пытающемуся дозваться Волчьего Жреца, стали подтягиваться прибывшие с ним воины. Как бы они не относились к нему, отступиться от приказов они не могли. В конце концов, к Сигурду, стоящему на коленях над распростертым телом брата и считающему последние мгновения, все же вышел воин, исполняющий обязанности лекаря. Брезгливо глянув на смотрящего на него снизу вверх человека, он опустился на землю рядом с умирающим воином и достал из ножен короткий клинок.

Все это заняло буквально секунды, но время словно бы замедлилось. Мгновение замаха, когда Жрец попытался добить человека, ударив ножом в шею над горжетом, пропало впустую, когда на клинок рухнула рука Сигурда в латной перчатке.

- Даже не думай.

Он не сказал ничего особого, но Волк отшатнулся от обезумевшего человека, прорычавшего простые слова, словно дикий зверь, отстаивающий свою добычу. Полотно ножа переломилось, а Сигурд поднялся на ноги, медленно вытягивая из ножен меч.

Острием он указал на стоящего неподалеку Хендваля.

- Ты. Он ведь спас твою жизнь. Ты не хочешь помочь спасти его?

Как-то незаметно вокруг ученика Рунного Жреца словно образовалась сфера вакуума. Прочие Волки слегка посторонились, будто боясь подцепить заразу, но и их не миновало обращение вожака.

- Вы все. Кто из вас может похвастаться тем, что сделал он? Столько продержался, будучи человеком.

Волчий Жрец, уже отойдя от потрясения, недовольно буркнул:

- Вот именно, что человек. Вам обоим не место в легионе.

Сигурд замедленно обернулся к попятившемуся Жрецу и сделал шаг к нему, видя, как рука того потянулась к мечу.

- Хочешь убить и меня? Что ж, давай. Только учти, отвечать ты будешь перед лордом Руссом. Мы - его добыча.

Поняв, что Жрец замешкался, он продолжил:

- Думаешь, нам самим хочется здесь находиться? Думаешь, нам не надоело ваше отношение? Этот выбор за нас сделал примарх. Он изуродовал наши тела и сломал наши жизни, но мы верны ему не меньше, чем вы.

Он снова обвел воинов, указывая острием меча на каждого из них.

- Кто из вас может сказать, что ничем не обязан моему брату?

Он видел их лица. Он смотрел на бледнеющее лицо Антея. Он тратил бесценное время, нужное для спасения его жизни на препирательства, хотя эти отношения они должны были выяснить уже давно, но, каждый раз, снова и снова начинался этот разговор, причем, в самый неподходящий момент. И все же, для него полной неожиданностью стало то, что они поменяли свое мнение. Похоже, он наконец-то достучался до них. Из безмолвных рядов выступили четверо воинов. Подойдя к Антею, они осторожно подняли его на руках и понесли к ближайшему транспортнику, в котором остальные Волки уже спешно занимали места. Подхватив с земли оба клинка брата, Сигурд пошел следом за космодесантниками. На полпути его догнал Хендваль. Стальная птица рванулась в небеса на пределе своих возможностей. Командующий этой маленькой армией собственноручно вырвал из гнезда один из ограничителей, оставив только запасной, который не давал реактору перегреваться. Держась за кресло одной рукой, второй рукой Сигурд удерживал ничем не зафиксированное тело брата. Напротив него точно так же устроился ученик Рунного Жреца. От практически неконтролируемой перегрузки дискомфорт чувствовали все, но, если космодесантники лишь морщились от болезненных ощущений, то человеку приходилось куда хуже. Из носа, глаз и ушей обильно струилась кровь, дыхание давалось с трудом. Казалось бы, Антея это должно было и вовсе убить, но, как ни странно, он выжил в этом полете. На посадочной палубе их уже ждали еще несколько Волчьих Жрецов. На галерее над палубой Сигурд заметил примарха. Он стоял, скрестив на груди руки, и наблюдал за мельтешением внизу. Рядом с ним стоял один из апотекариев флагмана. Они с примархом о чем-то переговаривались. Сервитор-платформа на воздушной подушке покачнулся, когда на него положили раненого, но быстро и без рывков полетел к апотекариону. Сигурд, продолжая сжимать оба меча брата в руке, пошел следом, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. По всему телу разливалась странная опустошенность, будто он не спас только что своего брата, а сделал нечто предосудительное. Списав это чувство на последствия травмы мозга от экстремального подъема, он свернул к армориуму.