В щупальцах дракона (СИ)

Глава 22. ЦЕНА ГОРДЫНИ

Вторая галера давно уже вышла на позиицию для стрельбы и её капитан лишь выжидал подходящего момента. Пар, поднимавшийся с поверхности моря, дал ему его.

Андрей побежал назад на корабль, пригибая голову от пуль, гудевших в воздухе, точно рассерженные шмели. Он много раз уже давал себе обещание никогда не закрывать внутренний глаз и продолжать осматриваться по сторонам — и вновь отвлекся. Возможно, на этот раз, оплощность будет стоить ему жизни.

Новый залп вновь пришёлся в борт рядом с насосом — противник точно знал, куда целиться. В промежутках между выстрелами пушки грохотали мушкеты — пули не давали матросам 'Бритты' высунуться. Скафандры отлично защищали от огня, но против пуль были бесполезны.

— Бочку с чернилами наверх! — прохрипел он, — Шланги насоса отцепить! Живо!

Прятавшийся рядом с ним матрос повторил приказ капитана. Андрей успел осмотреться и знал, что на помпу расчитывать более не стоит — корабли разделяло не более полусотни метров и никакое чуда не спасёт её. Ядра уже пробили приличную дыру в обшивке как раз напротив насоса, горбом высившегося над палубой. Даже если они и закроют створки — себастийские канониры уже не промажут.

Новый выстрел громыхнул совсем рядом. Ядро влетело точно в пробоину фальшборта и расплющило помпу, застряв глубоко в узлах насоса. Вверх вырвался фонтан огня и тут же опал — матросы успели отсоединить шланг, связывавший агрегат с ёмкостью чернил.

— Все на командную палубу! — продолжал Андрей, — Мушкеты, пики, топоры — наготове. Бочку не забудьте, болваны!

Они и правда позабыли её, в спешке хватаясь за оружие и спеша наверх. К счастью, его эфирные глаза видели всё.

Спрыгнув вниз с шельтердека он почувствовал себя спокойнее. Именно здесь они и встретят их. Да, двадцать человек против двух сотен — не такое уж большое преимущество. Хотя нет, к чему лесть, после боя с кораблями флота их осталось не больше сотни и едва ли все ринуться одновременно.

— Бочку закрепить под лестницей. Господин Киауэ, возьмите дюжину людей и дожидайтесь палубой ниже. Выходите, как только мы подожжём корабль.

Огонь едва ли попортит переборки 'Бритты'. От огня она защищена даже изнутри, хотя мебель будет испорчена. Впрочем, Андрей всё равно собирался здесь всё поменять.

— Господин Скворт, вы и все остальные со мной. Забаррикадируйте ют. Да, выламывайте это хреновину, всё равно она сгорит. И мебель из каморок сюда тащите.

Таран раскатисто ударил в борт и 'Бритта' дала крен на левый борт. Оставалась буквально пара минут.

— Роддирк! — он огляделся по сторонам, — Где Тощий? Не говорите, что опять уснул.

Андрей пристально вглядывался в неприятельский корабль, осматривая тот со всех сторон в ожидании атаки, и совсем не хотел отвлекаться и взывать к снайперу из астрала.

Не прошло и минуты как толстяк нашёлся.

— Тощий! Я уже думал, что тебя убили… Прячься под штурманским столиком.

Роддирк что‑то недовольно прощёлкал гортанью в ответ.

— Ничего, поместишься. Мы тебя замаскируем.

Крючья ухватили 'Бритту' и подтянули её борт в борт со второй галерой. Через минуту себастийцы полезли на борт, все разом. Солнце, пробивавшееся сквозь облака водяного пара, сверкало на их доспехах и штыках.

Андрей жестом приказал матросам прятаться и в который раз сожалея, что остался без поддержки пехоты. Не стоило оставлять всю милицию на призовой галере.

Сам он затаился ближе всех к лестнице, за мешками с рисом. Он спрятался с головой — чтобы видеть, ему не нужны глаза.

Первые ктары спустились на пустую палубу. Внимание их тут же привлекла баррикада на противоположной стороне помещения. Старший, с нашивками офицера, жестами велел держать укрепление на прицеле и занять наиболее выгодную, по его мнению, позицию — за лестницей. Любой бы поступил также на его месте.

Меж тем большинство атакующих спустилось на командную палубу и офицер велел им проверить баррикаду. Никто не показывался на глаза и не пытался оказать сопротивление. Держа оружие наизготовку, группа двинулась в сторону юта.

Андрей подал снайперу мысленную команду и тот выстрелил, пустив зажигательную пулю точно между ступеней в укрытую по кучей тряпья бочку.

Пламя окутало помещение тьмой и, не найдя выхода, рванулось вверх и вниз по лестнице. Киауэ рассказывал, что драконье пламя движется совсем не так, как обычное. Оно ищет не воздуха, а то, что можно пожрать, протягивая длинные, точно щупальца, языки ко всему, что способно гореть.

— Сейчас! — крикнул он.

Моряки высыпали из‑за укрытий. Огонь забрал не всех, у самой лестницы, в круге необожженных досок палубы стоял офицер и несколько солдат. Языки пламени тянулись к ним, но не могли ухватить, точно невидимая сфера укрывала тех от огня. Среди пехотинцев Андрей заметил одного, увешанного разноцветными самоцветами и многочисленными браслетами. Форма его также отличалась от остальных. В очередной раз мысленно проклиная магию этого мира и всё безумие, что творится ей благодаря, Андрей ринулся на себастийцев одним из первых.

Пехотинец, стоявший ближе всех к нему, вскинул мушкет и выстрелил. Сабля отразила пулю и секундой позже врубилась в его плоть, отделяя длинную крокодилью голову от изогнутого туловища.

С волной крика налетели остальные матросы. Грянули несколько выстрелов, поспешных, неаккуратных, пара нападающих рухнула наземь. Прочие ринулись вперёд и тут же многоголосо зазвенела сталь. У длинных пик было несомненное преимущество перед мушкетами в ближнем бою, но себастийцы компенсировали это мастерством.

Отразив выпад штыком, Андрей глянул в сторону.

Творец барьера стоял в двух метрах от него. Маг, колдун — чернокнижник? — Андрей был не силён в терминологии. Он воздел руки и совершенно точно намеревался устроить какую‑то неприятность.

Кровь пульсировала в висках молодого человека, стекла шлема совершенно запотели с одной стороны и испачкались к крови с другой, но свои глаза были ему ни к чему.

Один короткий рывок и он его достанет. Сабля развернулась в его руке и стремительно рванулась навстречу новой цели.

В миллиметре от груди колдуна клинок замер, точно уткнувшись в невидимую стену. Андрей попробовал отдёрнуть руку, но у него ничего не вышло — предплечье точно сковало льдом. Что с ним происходит?

По правую руку от него один из матросов замахнулся пикой, намереваясь поразить чародея. Всё произошло стремительно — рука Андрея взмахнула клинком вверх и в сторону, отводя выпад копья от груди колдуна. Ктар довольно улыбнулся и сделал едва уловимый жест — в то же мгновение сабля молодого человека, вопреки воле хозяина, наискось рубанула по ногам матроса, подсекая сухожилия. Тот с испуганным криком повалился ничком на палубу, а клинок вновь взмыл в воздух, намереваясь закончить начатое.

Проклиная собственную глупость, Андрей разжал кисть, выпуская оружие из рук. Это потребовало некоторых усилий, но у него получилось. Едва ладонь оторвалась от злосчастного эфеса, он почувствовал, как ослабла морозная хватка.

Не дожидаясь более, он бросился на колдуна с голыми руками. Теперь ничто не могло ему помешать. Извернувшись, он двинул его апперкотом, целясь в массивную челюсть и надеясь, что трюк сработает. Кулак уткнулся в мягкий подбородок, ктар запрокинул голову и качнулся назад, страраясь не потерять равновесие. Не желая терять инициативы молодой человек бросился на него, толкая всем телом.

Противник был гораздо мельче остальных пехотинцев и Андрей легко свалил ящерицу с ног, придавив к земле весом собственного тела и стиснув длинную гибкую шею. Или это было уже туловище?

Чародей зашипел, пытаясь вырваться и вцепился ему в лицо лапами. Острые когти глубоко вошли в плоть и Андрей завопил от боли и ярости. Отпускать ктара он не собирался, даже если тот выцарапает ему глаза. Он зажмурился.

Что‑то с хрустом ударило в палубу, отчего доски вздрогнули. Хватка когтей колдуна ослабла и Андрей открыл глаза.

Широкое лезвие топора отсекло голову себастийского мага и глубоко застряло в дубовом настиле. Созданное для перерубания щупалец дракона оно легко справилось с задачей.

Матрос, кажется это был Малорко — или Лимундо? — помог ему встать на ноги. Скафандры всех до единого были покрыты слоем вязкого нагара отчего матросов было совершенно невозможно отличить одного от другого кроме как по росту и телосложению.

Сабля всё ещё лежала там, где Андрей её бросил. Рукоять мертвенно блестела, в гравированном клинке отражались глаза молодого человека.

— Чародеи, — проговорил Малорко и хлопнул Андрей по плечу, — Они могут овладеть любым зачарованным предметом. Такое с каждым может случиться. Но совсем без магии хреново, ведь так?

Андрей неуверенно кивнул. Он поднял саблю и, поразмыслив немного, отправил клинок в ножны.

Чародеи. В следующий раз он будет внимательнее.

— Дело сделано, кап, — прошепелявил один из них.

— Ещё нет, — Андрей глянул вверх.

Трап был свободен, равно как и шельтердек, однако неприятель всё ещё был жив и теперь поджидал их, затаившись в трюмах галеры и направив на тёмный проём палубы заряженные картечью жерла орудий. Любой, кто покажется на верхней палубе 'Бритты' немедля умрёт.

'Руфиано', — мысленно обратился он к наёмнику, затаившемуся в подвале где‑то на берегу, — 'Больше море жечь не будем. Выбирайтесь и подгребайте к нам'.

'На чём подгребать?' — проворчал юноша, — 'Ты всё спалил'.

'Придумай что‑нибудь. Не то нас тут поубивают'.

Но Андрей знал, что наёмник не успеет. Не придёт вовремя даже если погрузит людей в лодки прямо сейчас.

Молодой человек погрузился в толщу чёрного песка. Думалось здесь хорошо, казалось, что мысли сверкали как молнии, проскакивая между сияющими звёздами, целый океан которых окружал его со всех сторон.

— Перевяжите раненых и укройте их в кубрике, — ему не нужно было смотреть на своих людей, чтобы знать, кто из них был уязвлён в схватке, — Пусть все, у кого повреждены комбинезоны, остаются там же. Лимундо возьми людей и тащи ещё одну бочку. Остальные за мной. Наверх.

Он шагнул к трапу. Кованый ботинок скафандра за что‑то зацепился и он глянул вниз. Вокруг того места, где стояла бочка с чернилами, палуба расплылась чёрным диском с длинными лучами. Огонь не тронул зачарованные доски, но уничтожил всё вокруг, что было не закреплено. Металлическая решётка кладовой не просто расплавилась — она испарилась — и струи металла оставили в палубе глубокие длинные борозды. Дерево было защищено от огня, но не от металла. Как объяснял Андрею Пейтр, зачаровать материал от железа невозможно — чары сделают его горячим, как сковорода — ни кораблю ни доспеху такое не позволительно. Такие чары могут существовать лишь в виде висящего в воздухе барьера — вроде тех, что наводят маги.

Себастийская галера, что была пришвартована к 'Бритте' сейчас борт в борт может и не боялась огня, но против чугунных ядер не устояла бы — жаль, что на 'Бритте' нет ни одной приличной пушки.

Идея скользнула в голову легко и быстро. Андрей моментально понял, что нужно делать.

— Лимундо, отставить, — сказал он вслед боцману, — Идёшь с нами.

— Наверх, капитан? — спросил шерглин.

— Вниз, — ответил Андрей, — Все на грузовую палубу, нужно разгрузить её полностью.

Бочек оставалось ещё много, а времени не было совсем. Сколько минут пройдёт прежде, чем капитан себастийской галеры — или исполняющий его обязанности — решиться на единственно правильный шаг, Андрей не знал. В том же, что это произойдёт, он не сомневался. Едва ли они решатся вновь сунуться на корабль. На их месте Андрей отошёл бы подальше и потопил 'Бритту' из пушек.

Если ничего не получится можно ещё попытаться оторваться — хотя у неприятеля было заведомо больше вёсел и гребцов.

Однако пока себастийцы не решались на это, опасаясь, что у Андрея могут быть козыри в рукаве.

Карта у него и впрямь была. Правда лишь одна. К тому же, сыграет она или нет напрямую зависела от того, насколько быстро они смогут выгрузить бочки из хранилища, расположенного по левому борту.

— Живее, живее, а не то все тут сдохнем, — подгонял людей Пейтр, хотя старпом, как и все, не вполне понимал замысел капитана, — Кап, точно все в правое хранилище?

— Именно в правое, господин Скворт, — кивнул Андрей.

Корабль даст крен, но это не важно. Вытянутый короб несгораемого контейнера послужит отличной гильзой, а те несколько бочек, что он оставит в нём заменят порох.

— Шире дыру, прорубай ещё шире, — сказал Андрей поджарому матросу, орудовавшему топором.

Он прорубал отверстие в стене короба, круглое, примерно в метр диаметром. Не слишком большое, не слишком маленькое, но, как надеялся Андрей, достаточное для того, чтобы в такую дыру мог пролезть и человек и шерглин. Тощий Роддирк безусловно не пролезет, но молодой человек и не хотел рисковать снайпером. На галере будет слишком тесно для дальней стрельбы, а больше ни на что тот был и не годен.

— Господин Лимундо, возьмите всё же людей и отправляйтесь наверх.

— Прямо к Нерею? — хохотнул шерглин.

— Пока нет, — криво улыбнулся Андрей, — Соберите все детали от насоса, что сможете найти. А лучше весь его сюда тащите — если сможете достать, не вылезая на палубу.

— Есть.

Лохматый коротышка козырнул и отправился выполнять приказание, попутно подбирая нужных ему матросов.

— Господин Киауэ, — обратился Андрей ко второму помощнику, — А вы доставьте сюда весь металл из мастерской.

Ему нужно железо, как можно больше. Теперь Андрей знал, как ведёт себя чёрное пламя. Хотя местные называли это огнём — это было нечто иное. Чистая магия, почти живая, разумная субстанция, обладавшая невероятной энергией. Взрыв в камере высвободит всю её в единственно возможном направлении — через прорубленное отверстие в борт 'Бритты', по другую сторону которого находилась неприятельская галера. Разумеется, огонь сам по себе не причинит никакого вреда зачарованной обшивке, но вот железо, которое тот испарит — совсем другое дело. Если железа будет много, его струя сможет пробить оба борта насквозь.

Дело продвигалось медленно, но верно. Двухшкивным талем бочки поднимали из хранилища через грузовой люк переносили через переборку в правый отсек хранилища, где тем ничто не угрожало.

Ситуация же снаружи осложнялась. Над волнами разносились громкие голоса. Команды обоих галер готовились нападать сообща. Первое судно лишилось своих орудий во время неожиданного нападения на неё 'Бритты', но у них было больше людей. Андрей внимательно слушал, надеясь выяснить детали плана, но, вместе с тем, не переставал следить за разгрузкой отсека. Счёт шёл на минуты.

Между бортом и стенкой хранилища выросла прилична гора железа. Лака, кажется, начал понимать замысел капитана. Меднокожий охотник предложил сформировать из металла нечто больше напоминающее заряд, но Андрей не позволил. Нельзя было тратить время на мелочи — точность выстрела его мало волновала, даже если струя 'плазмы' рассеется воронкой или уйдёт в сторону, цель будет достигнута.

Наконец, всё было готово. Убедившись, что раненые и те, чьи скафандры утратили герметичность во время сражения, в безопасности, он велел задраить люк на соседнюю палубу. Время дорого, потому они останутся здесь. Камера хранилища превратилась в ствол огромной пушки. И пусть патрон был куда меньше и находился на приличном расстоянии от них, Андрею на миг стало не по себе.

— Вдоль стены, вот здесь, — скомандовал он, указывая на переборку позади хранилища, — Всем держаться вместе. Когда заряд пробьёт борт — врываемся не задумываясь.

Матросы выстроились по обе стороны от него, держа пики и топоры перед собой. Лезвия, зачарованные от огня, были не слишком надёжной защитой, но Андрей не стал им напоминать об этом.

Он сам бросил горящую палку в лужицу чернил перед хранилищем. Язык пламени цвета ночи поднялся до потолка и будто бы огляделся по сторонам. Осторожно тронул стенку хранилища и долго заинтересованно ощупывал груду железа.

Стоявший неподалёку Лака забубнил молитву на незнакомом Андрею языке.

— Ты тоже видишь его? — спросил он второго помощника.

Темнокожий охотник кивнул. 'Да хранит нас вековечное пламя', — закончил он на таэльском.

Спустя миг язык пламени словно бы учуял что‑то и тут же метнулся в заготовленное для него отверстие.

Сказать, что взрыв был оглушительным, значит не сказать ничего. Андрей оглох и ослеп в одну секунду. Всё вокруг утонуло в черноте. Его с силой вдавило в переборку. Чудовищный молот ударил его в грудь и выбил весь вождух. Было нечем дышать и Андрей, как ни старался, не мог вздохнуть. А ещё он почувствовал жар. Костюм начал стремительно нагреваться. Было чертовски горячо, он буквально чувствовал, как медленно испаряется тонкая оболочка из неведомого материала, защищавшая его от бушующего ада снаружи. А это действительно был Ад. Он понял это интуитивно и боялся лишь, что их забросило так далеко в преисподню, что они не смогут вернуться назад. Он чувствовал их, невидимых существ в бездонной тьме. Они приблизились к ним и изучали. Он знал, что если они прикоснутся к нему, всё будет кончено.

Андрей сжал зубы, он бы крикнул, будь у него хоть глоток воздуха.

Столь же быстро, как появилась, тьма схлынула. Жар ушёл, а вместе с ним и тяжесть. Андрей огляделся — хранилище было охвачено пламенем, вполне обычным, языки лизали потолок, не в силах зажечь деревянные балки.

Вместо противоположного борта была дыра, огромная, от пола до потолка. Плазма сожрала не только грузовой отсек, но и часть верхней палубы, вырвалась наружу и прожгла сквозную дыру в себастийской галере. Все, кто в этот момент находились на гребной палубе, погибли. Командная же, похоже, не пострадала.

Андрей быстро окинул взглядом своих бойцов. Кажется, все живы. Хотя нет, двоих не хватало. На их месте на переборке остались два ослепительно белых силуэта.

— Малорко и Басталас, — сказал кто‑то из матросов, — В Басталаса попало железом, а у Малорко был прорван рукав. Он замотал пластырем, не сказал…

— Теперь уже не важно, — проговорил Андрей, — Нельзя терять времени. Вперёд!

Он первым прыгнул в пролом, преодолевая полутораметровое расстояние между кораблями. Взбежав по трапу он выбил плечом люк и вывалился на командную палубу. Дым и языки пламени метнулись следом за ним, освещая полутьму мостика. Свет пробивался лишь сквозь узкие смотровые щели по бортам. На палубе было человек сорок себастийцев, но никто не обнажил оружие.

Навстречу выступил коренастый ктар в офицерской форме. Легко поклонившись он протянул Андрею короткую шпагу в ножнах.

— Лейтенант Сахкарал Осс, — представился он, — Корабль ваш, эстро, мы сдаёмся.

Молодой человек принял офицерский клинок и хотел было ответить что‑нибудь, как внимание его привлекло нечто снаружи. Сунув шпагу в руки подоспевшего Лимундо, Андрей кинулся к смотровому окну.

По ту сторону команда второй галеры высыпала на палубу и устремилась на борт не защищённой 'Бритты'.

Он глянул в сторону. Обе пушки были здесь, себастийцы спустили их с верхней палубы, превратив мостик в огневой рубеж. Это и спасло орудия во время первого взрыва, когда Андрей поджёг море.

— Лимундо, пленных в трюм, людей к орудиям! — прохрипел он

— В какой трюм? — неуверенно спросил шерглин, глядя через люк вниз, на развороченную палубу.

Пытаясь крикнуть, Андрей вновь сорвался на кровавый кашель.

— Постойте, капитан, — раздался голос себастийского офицера, — Они не знают, что 'Сороконожка' взята вами. Кровопролитие ни к чему!

Матросы 'Бритты' уже навели оба орудия на палубу второй галеры и дожидались лишь его сигнала.

Андрей помедлил, застыв с поднятой рукой, но всё же решился:

— Выше целься, над головами.

Себастийцы на палубе пригнули головы, когда одна пушек 'Сороконожки' выстрелила, а над их головами прогудело ядро.

— Капитан! — крикнул Андрей, осторожно выбравшись на верхнюю палубу, — Корабль захвачен силами объединённого Флота республик Аликского архипелага! Сдавайтесь!

Пригнувшись за фальшбортом, выглядел он не слишком героически, но лишний раз рисковать тоже не хотелось. В двух десятках метров от него на палубе собралось человек сто с мушкетами.

Некоторые бросились под ненадёжное укрытие фальшборта и мачт, прочие подняли оружие, нацелив многочисленные стволы на соседнюю палубу.

— Не стреляйте, — крикнул ктар в подпалённом мундире и бронзовом шлеме с плюмажем из конского хвоста.

В руке он держал снятый с пояса меч в отделанных серебром ножнах.

Островная милиция появилась лишь спустя полчаса на огромном, почерневшем от дыма коге с штопаным парусом. Руфиано был с ними.

Андрей прежде видел наёмника лишь в краткие мгновения, когда тот ловил собственное неясное отражение в предметах, а потому сейчас с интересом разглядывал его.

Высокий и крепко сложенный, в доспехах, потёртой длинной куртке, опутанный ремнями, на которых висели пистолеты и многочисленные ножи. Из‑под копны густых спутавшихся тёмных волос сверкали непроницаемо — чёрные глаза. Мальчишеское лицо густо покрывали давние шрамы и свежие царапины. На вид головорез был моложе его лет на десять — а то и больше.

— Чего тебе, дед? — спросил тот, когда Андрей приблизился к нему.

— Отбери людей для отряда стрелков, человек пятьдесят. И столько же гребцов, посильнее. И забирайтесь на охотника. Есть важное дело, — прохрипел Андрей и пошёл на ют кога.

По словам лейтенанта 'Сороконожки' галера разваливалась. Взрыв сильно повредил киль и до берега ей не дотянуть. Молодой человек поверил офицеру, корабль и впрямь рассыпался. Пол на нижней палубе вздулся и доски лопались одна за другой. Галеру словно бы скрючивала какая‑то неведомая сила. Хотя корабль и не подтапливало, Андрей чувствовал, что с ним не всё в порядке.

Он не имел ни малейшего понятия, как ведёт себя судно, доверху напичканное магией, но шутить с этим не собирался. К тому же и Пейтр и Лака единогласно соглашались с тем, что кораблю досталось хорошо и без ремонта посудина протянет не долго.

Андрею не было никакого дела до того, останется ли 'Сороконожка' на плаву. Но ему до зарезу нужны были пушки. Шестифунтовые орудия, каждое весом чуть больше трёхсот килограммов — такие легко можно было бы спустить через шельтердек и разместить на командной палубе 'Бритты'.

Но сейчас на это не было времени. Залив содрогнулся от нового раската залпов 'Дракона', продолжавшего обстреливать береговые укрепления. Андрей глянул в сторону сражения. Несколько кораблей флота уже подобрались к флагману, но особого успеха не добились. Чудовище, казалось, не обращало на те ни малейшего внимания, лишь изредко пуская в их сторону залпы из бортовых орудий. Казалось, что пушек калибра, достаточного для того, чтобы наверняка пробить борта себастийского флага не было даже в полуразрушенном форте.

Андрей вновь вернулся к своим орудиям. Выгрузить их на 'Бритту' сейчас не было ни малейшей возможности. Реи же кога были в целости, а значит орудия можно было перетащить на него горденем, пропущенным через нок рея.

Заниматься этим он предоставил Пейтру. Одноухий и ещё четверо матросов остались с призами, им было поручено перегрузить оружие на ког и отогнать галеры — по возможности обе — к берегу. А в случае появления неприятеля отходить к флотскому обозу.

Хотя на этот счёт Андрей не беспокоился. С двумя тысячами освободившихся бойцов Флот сможет взять город без особых проблем.

Сейчас перед молодым человеком стояла лишь одна цель — 'Дракон'. Он должен поквитаться с Маркото Грахом.

— Руби концы, отваливай! — скомандовал он, спрыгивая на шельтердек бритты с 'Сороконожки'.

Нужно было пошевеливаться, 'Дракон' ждать не будет. Как только они поймут, что битва проиграна, Грах уйдёт. Пока же, судя по всему, он был сильно увлечён фортом.

Там продолжал командовать Марко. Старик пользовался егерской тактикой и постоянно менял положение орудий, перекатывая их от одной бойницы к другой после каждого выстрела и не давая противнику сконцентрировать огонь. Получалось у защитников это скверно, последние три пушки стреляли всё реже — канониры явно выбились из сил.

— Так значит, вы и есть эстро Федоро? — спросил Руфиано, приблизившись к Андрею.

— А ты не слишком сообразителен, — криво ухмыльнулся он в ответ.

— Ну почему же, — ответил наёмник, — Голос я узнал. Так какой у тебя план, колдун?

— Захватить 'Дракона', конечно же, — ответил Андрей.

Руфиано скривился.

— У него пушек хватит, чтобы весь ваш Флот разогнать. И человек двести морских пехотинцев внутри, а ещё столько же матросов.

— Триста, — поправил его Андрей, — Но это не важно. Я их всех сожгу.

'Бритта' развернулась на месте и двинулась в сторону себастийского флагмана, высившегося над бухтой, точно плавучий замок.

Они как раз проходили мимо 'Сороконожки', когда галера почти по человечески застонала и с оглушительным треском просела в воду, точно придавленная невидимым молотом. Одна из пушек осталась висеть на тале, но вторую было уже не спасти. Оставшиеся на палубе, те кто не успел перепрыгнуть на соседнюю палубу, бросились в воду. 'Сороконожка' меж тем накренилась так, что коснулась обгоревшей мачтой воды.

Андрей облокотился о планширь, стараясь не упустить из виду ни малейшей детали. Он уже привык ничему в этом мире не удивляться, но сделать это порой было слишком сложно. Галера плыла, подгоняемая лёгким ветром, над волнами, не касаясь их. Ветер раздувал языки пламени, начавшего охватывать корабль. Магия больше не оберегала судно, оно медленно умирало, разрываемое чарами изнутри.

— Боевые корабли не тонут, — вслух проговорил Андрей, вспоминая слова Пейтра.

— Корыта тонут, — проговорил стоявший рядом стрелок, — Настоящие корабли возвращаются к Нерею, в небеса, где он спит вековечным сном.

Кое‑кто из матросов зашептал очередную молитву. 'Сороконожка' перестала содрогаться и плавно поднималась в небо. Дым из насквозь пробитого корпуса валил всё сильнее. Обломки лопнувших досок, мешки и бочки громыхали внутри, перекатываяьс из стороны в сторону. Порой они вываливались наружу и падали вниз. Казалось, невесомым был не весь корабль, а лишь его киль, тащивший сейчас всю конструкцию в небеса. Корабль был уже высоко, когда, выдавив прогоревший борт, из него выкатилась и упала в воду шестифунтовая пушка. Стоит запомнить место, подумал Андрей, вдруг здесь не глубоко и её ещё удастся поднять.

Вместе с тем его передёрнуло от мысли о том, что с 'Бриттой' может случиться то же самое. Впрочем, Киауэ уверял, что взрыв совсем не повредил кораблю.

Ветер разогнал последние клочья дыма и они вышли на открытую воду. Город по правому борту продолжал чадить дымом пожаров и трещать ружейными выстрелами. Схватка же в бухте подходила к своему завершению. Каперы с островов Блаженной Рикки, во главе с Якопом Форциском одолели злосчастный плавучий бруствер и 'Кота' и теперь флотилия медленно вползала в бухту. На острие атаки двигались три лучших корабля флота, если не считать корвета Дюкаса — командир разведчиков как всегда отсутствовал.

Шебека Фаро Брискара и галера лорда Балкофиса меж тем приблизились на расстояние пушечного выстрела к 'Дракону' присоединившись к обстрелу чудовища.

'Ну нет', — подумал Андрей, — 'Это моя добыча'.

— Полный вперёд!

Барабан вновь зачастил, но молодой человек больше не боялся. Он чувствовал себя почти всемогущим. Впервые за последний месяц он держал нить судьбы в своих руках. Он знал, чего хочет и что для этого нужно.

'Не знаю, существовал ли этот Нерей на самом деле', — думал он, — 'И правда ли частичка его души застряла во мне. Но этот бог определённо мне благоволит'.

Всё неожиданно стало простым и понятным. Это была его судьба. Победить врагов, стать героем, вернуться домой.

В последней схватке 'Бритта' здорово пострадала, левый борт охотничьей галеры украшали сражу две пробоины — уходящий вглубь разрыв от врубившегося в них тарана 'Сороконожки' и более внушительное выходное отверстие после взрыва в хранилище, открывшего им путь на неприятельский корабль. К тому же, пушки 'Сороконожки' здорово повредили наружный панцирь корабля — палубу теперь нельзя было закрыть наглухо. Всё это не позволило бы Андрею воспользоваться отработанным приёмом и снова зажечь море — но он и не собирался. Плавучая крепость Граха совершенно точно была защищена от пламени, к тому же вокруг 'Дракона' скопилось слишком много союзных кораблей.

Нет, Андрей принесёт драконьи чернила внутрь корабля. Он мысленно позвал Роддирка и велел ему приводить в порядок гарпунную пушку. К счастью, в минувшей схватке орудие не пострадало и теперь ему надлежало выполнить важную роль в операции.

— Так какой у нас план? — спросил Руфиано.

— Подойдём вплотную, так его пушки будут нам не страшны. Пока 'Дракон' стоит на одном месте сделать это будет не сложно. Потом по верёвкам заберёмся на ют, прямо в кормовой замок…

— Ведь сейчас ночь и нас никто не заметит, — усмехнулся наёмник.

— Большая часть людей Граха сейчас на орудийной палубе и у погонных орудий. Прежде чем они успеют опомниться мы втащим туда пару бочек с чернилами и подожжём замок изнутри. Дальше будет проще.

— Погоди, — остановил его Руфиано, — Я в огонь не полезу.

— Ступай в трюм, найди там Лаку Киауэ, пусть подыщет тебе скафандр по размеру.

— А остальные парни? — наёмник кивнул в сторону рассевшихся на палубе стрелков.

— Они здесь останутся. Пойдём я, ты и ещё человек пять моих людей.

— Против трёхсот?

— Когда ют вспыхнет, начнётся паника и корабли Флота тоже начнут действовать активнее. Я отправил нашему адмиралу записку, в которой подробно изложил как и когда собираюсь напасть на 'Дракона'. Он её уже получил.

Наёмник кивнул и спустился на нижнюю палубу. Его не было видно довольно долго. Андрей уже начал волноваться за приятеля. Однако вскоре тот вернулся. Киауэ подобрал ему неплохой костюм — чуть великоватый, но неплохо подогнанный ремнями так, чтобы не стеснять движения.

'Бритта' давно вышла под орудия себастийскго флагмана. Однако батарея упорно игнорировала чёрный от копоти и покрытый пробоинами кораблик.

Лес мачт по левому борту начал редеть и над ними показалась окутанная седыми облаками порохового дыма громада 'Афилуццо', шебеки адмирала Брискара, флага объединённого флота. Корабль лишь немного уступал в размерах 'Дракону'. В родном мире Андрея и тот и другой корабли были бы куда меньших размеров, но здесь магия могла, похоже, компенсировать любые конструкционные промахи. На мгновение он задумался, каким должен быть линейный корабль мира Туманов и решил, что не меньше острова, за который они сейчас сражались.

Над палубой 'Афилуццо' взметнулась зелёная ракета и порывисто заморгал гелиограф.

— Капитан, — крикнул снизу Лимундо, — С 'Афилуццо' вызывают вас на связь.

— Да, спроси, чего хотят, — ответил он.

— Как? У нас нет даже сигнальных флагов.

— Ты же боцман, Ворчун, — ответил Андрей, — Придумай что‑нибудь.

Лохматый шерглин захихикал, явно придумав остроумный ответ. К счастью он вовремя понял, что этим не отделаешься и устремился на поиски выхода из положения.

С флагмана Флота продолжали сигналить, но Андрей больше не обращал на них внимания. Едва ли они могут сообщить ему что‑нибудь такое, чего он не знает. Или, может, хотят запретить вылазку? Ну уж нет. 'Дракон' — его законная добыча. Поквитаться с себастийским капитаном было для него делом чести. Он до сих пор помнил ту ночь, когда 'Дракон' впервые настиг их в открытом море. Сейчас корабль уже не казался таким фантасмагорически ужасающим. Просто огромный красный утёс, вокруг которого сбились в кучу многочисленные кораблики.

Островная милиция использовала излюбленную тактику, начав оплетать корабль мостами и канатами. Люди копошились у подножия плавучей скалы в переплетении тросов точно стая крошечных паучков.

На миг Андрей задумался. Можно было попробовать взорвать второе хранилище для того, чтобы пробить нападающим путь внутрь корабля также, как он сделал это с 'Сороконожкой'. Но он тут же отбросил эту мысль — борта 'Дракона' гораздо прочнее. Теперь оказавшись ближе к кораблю, он смог лучше рассмотреть его. У 'Дракона' они были не деревянными и даже не железными — днище огромной галеры и борта на три метра выше ватерлинии были точно из камня. Это были даже не вытесанные блоки, а одно сплошное, будто бы литое, основание. Похоже, в этом мире заставить держаться на воде можно что угодно. Не удивительно, что картенна салардийского посла больше походила на особняк.

К тому же, едва ли 'Бритта' сможет выдержать ещё один взрыв. Нет, бочки нужно поджигать уже внутри.

Барабан снизил темп — они подошли к 'Дракону' почти вплотную и начали останавливаться.

— Табань! — крикнул где‑то внизу боцман.

Несчастный так и не придумал, как передать сообщение на 'Афилуццо'.

Час пробил. Необъятный транец себастийского флагмана вздымался над ними, поднимаясь на пугающую высоту. Паучки Флота ещё не добрались сюда, остальные корабли были в двух кабельтовых по левому и правому борту.

— Сейчас, — попытался крикнуть Андрей.

Голос вновь сорвался на шёпот и он закашлялся. Тощий Роддирк, сидя возле пушки, деловито набивал трубку, не обращая внимание на происходящее вокруг.

К счастью, на палубе показался Лимундо. Мохнатый всё понял и, повернувшись к глухонемому ктару пронзительно засвистел, заложив пальцы в рот. Толстяк уловил вибрацию и повернулся. Ворчун жестами показал тому: 'Начинаем' и побежал поднимать команду.

— Сверху, — почти беззаботно проговорил Руфиано, вскидывая пистолет.

От грохнувшего выстрела у Андрея заложило ухо, а он всё никак не мог справиться с приступом кашля. Нет, это было не горло — что‑то жгло лёгкие изнутри. Интересно, токсичен ли дым от горящих драконьих чернил. Сегодня он вдоволь им надышался.

Откуда‑то сверху на палубу рухнул себастийский пехотинец.

— Сверху, чёрт вас дери! — прокричал наёмник снова, выстрелил из второго пистолета и кинулся под приподнятую створку щита палубы.

Андрей поднял голову, часть кормы 'Дракона' опустилась вниз, раскрыв балкон, оказавшийся набитым вооруженными себастийцами.

В тот же миг все стрелки, сгрудившиеся по правому борту открыли беспорядочную стрельбу по балкону, стараясь не дать тем высунуться.

Лимундо скинул с фальконета брезент и потянулся за пороховницей. Вместо гарпуна пушка была заряжена абордажной 'кошкой'.

Пробойником ктар проколол мешок с зарядом и насыпал немного пороха в затравочное отверстие.

Один из матросов стоявших внизу передал ему зажжёный фитиль. Стрелок принял его и зажал тлевший хвост в зубах. Сам он уже приноравливался к маячившей в вышине цели. Решив, что готов, он еще раз немного подкорректировал ствол фальконета и, сделав

небольшую поправку на ветер, зажег затравочный порох.

Раздался выстрел и гарпун — кошка метнулся из ствола к видневшемуся в вышине краю позолоченного акростоля, не видимый глазу, но оставлявший заметный шлейф из черного дыма.

Роддирк зажёг снаряд, чтобы легче было делать поправку в случае промаха — но этого не потребовалось. Андрей видел, как крюк упал вниз по дуге, зацепившись за изогнутую кромку крыши полуюта.

Внизу тут же потянули тонкую бечеву, вытягивая ею наверх толстый канат с петлями — ступеньками и протягивая его через блок в основании гарпуна.

Стрелки на палубе продолжали обстреливать балкон, не позволяя противнику высунуться.

— Я пойду первым, — вызвался Руфиано.

Андрей не стал возражать. Дёрнув пару раз за канат и убедившись, что кошка держит его достаточно надёжно, наёмник быстро полез наверх.

В этот момент на палубу упала первая граната. Шипя порохом в фитиле, тяжелая сфера прокатилась по палубе, и заскакала по трапу вниз. Спустя мгновение она гулко разорвалась.

Андрей благоразумно укрылся возле борта. Вторая граната не заставила себя ждать, чёрный шарик упал прямо в гущу стрелков. Рыбаки в панике бросились в стороны, кто‑то оттолкнул смертоносный заряд, но взрыв всё же убил и ранил несколько человек.

— Живее, — скомандовал Андрей, больше жестами нежели голосом, — Наверх, следом.

Он не знал, удержит ли кошка так много людей разом, но оставаться внизу становилось бессмысленно.

Тем временем наёмник достиг края балкона. Всадив нож в одного себастийца и выстрелив в другого, он забросил себя внутрь. На платформе оставалось пятеро, а внутри корабля ещё не знали о нападении. Посланный сообщить о 'Бритте' погиб, когда пересекал орудийную палубу. Огромные размеры корабля были в некотором смысле его главным недостатком.

Взбираясь наверх по верёвочной лестнице, Андрей одним глазом следил за наёмником. Тот был в своей стихие и едва ли не в одиночку очистил балкон от врагов.

— Заложим заряд здесь, — спросил тот первым делом, едва Андрей вполз наверх.

Матросы помогли ему подняться. Лёгкие горели, сказались годы сидения за столом — он совсем не был приспособлен к таким нагрузкам и надеялся лишь на то, что сердце выдержит. А иначе — вот будет будет себастийцам потеха — он погибнет как прежний владелец 'Бритты', Гаспиторро.

— Здесь проход очень узкий, дальше двери перекрыли, — ответил он, качая головой, — Нужно идти выше, к кормовым окнам.

Те виднелись в нескольких метрах над головами. Андрей не знал, сможет ли одолеть весь подъём, но решил сделать остановку.

— Нужно укрепиться здесь, но подъем придётся продолжить.

Матросы сбросили вниз ещё несколько припасённых верёвок и лестниц, соорудив более надёжный подъем. С юга к ним приближалась пара рыбацких корыт, доверху набитых островной милицией. Заметив появившуюся брешь всё больше кораблей стало подтягиваться к корме.

Может быть, оно и к лучшему. Андрей перегнулся через балкон и крикнул маячившему внизу Ворчуну:

— Готовьте блоки и шкивы, господин Лимундо! Будем закрепляться здесь.

Работа закипела. Первым делом втащили вертлюжную пушку. Боевых зарядов для неё, разумеется, не было, потому Тощий, забив в неё, следом за пороховым картузом, пыж, принялся разрывать бумажные мушкетные патроны и отправлять в жерло свинцовые горошины одну за другой.

Из‑за закрытых дверей никто не появлялся и Андрей решил проверить обстановку. Сосредоточившись, он попробовал направить внутрь свой астральный взор, но ничего не вышло.

— Очень странно, — сказал он, открыв глаза.

Минуту назад всё вышло без проблем, но теперь корабль точно накрыла чёрная тень. Не было ни одного огонька, за который он могу бы уцепиться. Даже стоявший рядом Руфиано просматривался с трудом.

— Нужно поторапливаться, — проговорил молодой человек.

Он не знал, что именно происходило. Но это ему определенно не нравилось.

— Поднимаемся, сейчас же, — сказал он наёмнику, — Остальные держите двери.

Андрей вновь почувствовал стук барабана в груди. Что‑то приближалось, и он не хотел упускать свой единственный шанс поквитаться с врагом. Откуда‑то взялись новые силы. Ухватившись за канат он принялся карабкаться наверх, позабыв о том, что впереди его может ждать новая опасность. Наёмник взбирался следом, не отставая.

— Стой, — крикнул ему Руфиано снизу, когда они достигли решетчатых окон.

Снаружи открывался отличный вид на офицерские каюты. Все они пустовали, даже самая большая, с широким балконом, выходившим на корму.

Наёмник первым ухватился за резные перила и ловко вскарабкался на них, после чего помог Андрею. Вдвоём они осторожно вошли в просторную и богато обставленную капитанскую каюту.

— Странно, что это место никто не охраняет, — проговорил Андрей.

— Их обложили со всех сторон, людей не хватает, — отмахнулся Руфиано.

Он деловито уселся за позолоченный дубовый стол. Достав из‑за пояса меч и пистолеты, он разложил их перед собой, после чего принялся рыться в ящиках и перекладывать бумаги. Наёмник не умел читать, но, видимо, рассчитывал найти что‑нибудь ценное.

— А по мне, больше смахивает на ловушку, — заметил Андрей.

Держа пистолет наготове, он осторожно выглянул из каюты. Просторный коридор с колоннами был пуст.

— Очень странно, — повторил он и закрыл дверь.

— И для кого приготовлена эта ловушка? — усмехнулся Руфиано, — Для нас? Велика честь.

Юноша придирчиво осмотрел письменный набор. Выплеснув содержимое золотой чернильницы на стол он попробовал её на зуб и тут же сунул за пазуху. Туда же отправился подсвечник.

— Тебе обязательно заниматься этим сейчас? — проговорил Андрей.

— А когда ещё? С минуты на минуту сюда ваши флотские голодранцы явятся и вынесут всё подчистую. Вы, эстро Андре, может и богач — неразбавленным драконьим маслом поливаетесь — а мне уже за обеды в трактире платить нечем.

С этими словами наёмник принялся плющить статуэткой серебряную и золотую посуду, видимо для того, чтобы та занимала меньше места в мешке.

Тьма всё ещё окутывала корабль. Внимание Андрея привлекла висевшая на стене карта. По виду очень старая, помимо географических отметок она пестрела сложно вычерченными фигурами, соединявшими различные острова в некое подобие узора. Он не мог причитать надписи, хотя точно помнил, что уже видел их — глазами Руфиано, там, в руинах амбрийского храма. Сосредоточившись, он постарался запомнить её во всех деталях — с тех пор, как его дар открылся в полную силу, такие вещи давались ему удивительно легко.

Но места были узнаваемыми, хотя некоторых уже не было, он легко нашёл остров Трёх Драконов, некоторые другие тоже казались знакомыми.

Снизу гулко рявкнула кулеврина и зачастили ружейные выстрелы. Снаружи, вокруг 'Бритты' собралось уже множество кораблей. Пауки оплели себастийский флагман со всех сторон. Андрей видел, как рыбаки карабкаются уже по левому и правому борту 'Дракона'. Позади молодого человека на балкон шлёпнулся Лимундо, следом за ним карабкались и другие члены команды, вперемешку с островной милицией.

В этот самый момент в коридоре за дверью каюты послышались шаги. Неспешные и размеренные, люди точно совсем не торопились. До уха Андрея долетели отголоски разговора.

— … к рассвету. Опасности — обычное дело для старого моряка вроде меня. Любезная моя эстра ди Бруне, поверьте, мне случалось бывать в куда более серьёзных передрягах.

Дверь бесшумно отворилась и в комнату вошла Феличиана в сопровождении уже виденного Андреем старика в лохмотьях. Чуть позади шагал, облачённый в чёрное с золотом, адмирал Маркото Грах.

— А, господа, вы уже здесь, — словно бы ничуть не удивившись пропел командор скрипучим голосом, — Эстро Федоро, моё почтение, давно не виделись с вами, а это должно быть…

— Руфиано ди Рохо, — ответил юноша, не вставая, — Частный предприниматель, к вашим услугам.

— Восхитительно, — ответил Грах, — Вы, я полагаю, сопровождаете эстро ди Федоро?

Наёмник лениво кивнул и будто бы случайно положил ладонь на рукоять пистолета.

— Господа, — проговорил Грах, — Я пригласил моих гостей, эстру ди Бруне и почтенного магистра Эваро Ностро Зангха полюбоваться гаванью прежде чем мы покинем Ренеграну.

Андрей обменялся с Руфиано многозначительными взглядами.

— Неужели? — спросил он, — А мы надеялись, что вы останетесь на ужин.

— Увы, господа, — проговорил Маркото Грах со вздохом, — Нам пора.

Адмирал в сопровождении посла и старика прошли мимо Андрея. Феличиана старалась не смотреть в глаза молодому человеку и он чувствовал, что женщина чем‑то раздосадована.

Всё было слишком фантасмагорично даже для этого мира. В дверях балкона появился Ворчун во главе большой группы стрелков. Их присутствие вернуло Андрею чувство реальности происходящего.

Адмирал замер в шаге от направленных на него штыков.

— Ваши корабли уничтожены, адмирал. 'Дракону' не долго удастся сопротивляться. Предлагаю вам сдаться прямо сейчас.

— Сдаться? — Грах посмотрел на молодого человека почти с жалостью, — Эстро Федоро, помилуйте, да я в шаге от полной победы. Звёзды сошлись, грядёт сезон туманов и наследие Нерея будет восстановлено народом ктарогамуа! Извечный мальтеррах будет возрождён и Бог, единственный и изначальный, наконец‑то воплотится четырёхпалым, — он продемонстрировал когтистую лапу с четырьмя пальцами, — Каким и должен быть подлинный творец Сущего.

— Я знаю, что вы ищете леди Маргарит, считая, что она хранит один из осколков талисмана. Но она в безопасности — а вы проиграли. Поэтому…

Адмирал прервал его нетерпеливым жестом.

— К чему мне она, когда есть вы, — проговорил он, — Мы с магистром Зангхом видели сегодня достаточно, чтобы по достоинству оценить вас. Обладатели осколков способны почувствовать друг друга — да, ваш не столь ярок, как дар той человеческой шайрран, но тоже сгодится. Устраивайтесь поудобнее, до Трёх Драконов путь неблизкий.

Грах кивнул старику и тот легко шевельнул рукой. Лимундо жалобно взвизгнул и его, вместе с другими матросами швырнуло через перила балкона с чудовищной силой. Их пронзительные крики оборвались в один миг где‑то внизу.

— Прошу вас, эстро Федоро, — сказал командор, устраиваясь на балконе, — Вам это понравится.

Заглушая грохот канонады гавань затопил многоголосый испуганный вой и жуткий треск тысяч и тысяч ломающихся досок, походивший на звук горной лавины.

На негнущихся ногах Андрей пошёл к балкону. Наёмник вскочил из‑за стола и схватился за оружие. Руфиано что‑то кричал ему, но он не слышал.

Картина снаружи потрясала и завораживала. Кормовой замок поднимался над водой невероятно высоко, но теперь это расстояние стало просто неизмеримым. Всюду, куда хватало глаз, темнело песчаное дно, на котором лежали бесчисленные корабли флотилии. Вода оставалась лишь под 'Драконом', поднимаясь из песка прозрачным пиком. А ещё она окружала со всех сторон. Поднявшись вокруг них изумрудной стеной она закрывала собой даже вершины скал вдалеке, поднимаясь на добрую сотню метров над уровнем остального моря.

Стена висела несколько секунд, а затем обрушилась вниз, подхватывая лежащие на дне кораблики и высыпавших из них людей, закручивая их в пенном водовороте. Не многие крупные удержались в потоке, те же, что помельче, были брошены о несокрушимые борта корабля и расколоты на части.

В одно мгновение море вокруг наполнилось обломками. Спустя миг флагман начал поворачивать в сторону выхода из бухты.

Андрей опомнился лишь когда увидел перед собой охваченные огнём руины, некогда бывшие береговым фортом.

'Роддирк', — мыслено позвал он глухого стрелка, — 'Уводи людей с корабля. Это приказ'.

Рука сама легла на эфес сабли и взмыла в молниеносном выпаде, отражая пулю, выпущенную наёмником. Руфиано чертыхнулся и направил на адмирала второй пистолет. Больше не контролируя себя, Андрей бросился на него. Это было то же самое чувство, что он испытал на 'Бритте' во время схватки с чародеем, но было много сильнее. Теперь он весь превратился в марионетку, послушную чужой воле. Он выбил оружие из рук Руфиано, а тот, казалось, всё ещё не до конца осознал происходящее. Андрей хотел предупредить его, выкрикнуть хоть слово, хотя бы один звук, но не мог пошевелить губами.

Обмен ударами был молниеносный, клинки порхали друг напротив друга, отражая выпады и контратакуя с такой скоростью, что Андрей едва мог уследить за ними.

Казалось, наёмник побеждает. Андрею хотелось, чтобы он победил — пусть даже заколол его, но снял заклятье, опутывавшее его точно смирительная рубашка. Но Руфиано ошибся, сбился с ритма и доли секунды, потраченной им впустую хватило для того, чтобы вогнать клинок, украшенный серебряными цветами и бабочками глубоко в бок, в щель между створками кирасы.

Андрей повернулся и с яростью посмотрел на колдуна.

— Очень жаль, что в таком виде не удастся провести его через сам ритуал, — проговорил Грах.

— Отчего же? Можно, — прошипел колдун, — Главное, подобрать подходящие амулеты.

Чудовищные погонные пушки 'Дракона' оглушительно ухнули, расчищая кораблю дорогу.

Не контролируя собственное тело, Андрей всё ещё владел даром. Он видел, что происходит снаружи. Залп пушек прорвал коридор в кораблях флотилии, но вот наперерез 'Дракону' вышел 'Афилуццо', готовясь дать встречный залп.

Себастийский флагман не сбавляя хода врезался в штаб плавучий Флота и расколол его надвое. Палуба 'Дракона' застонала и содрогнулась так, что колдун повалился на палубу.

Чертыхаясь, он попытался подняться. Адмирал пришёл старику на помощь, протягивая руку.

— Простите, мон эстро. Клыки — самые смертоносные орудия во всём Восточном Океане, но отдача просто убийственна.

— Ну да, — прохрипел Андрей.

Воля колдуна ослабла лишь на мгновение, но его хватило, чтобы вернуть контроль над своим телом, пусть и частично. Зрачки старика расширились, когда он увидел летящее к нему лезвие сабли. Что‑то помешало молодому человеку и удар, который должен был бы разрубить проклятого ктара, лишил его всего лишь руки.

Андрей попытался отбросить клинок, но не смог. Кандалы вновь сомкнулись на нём.

— Проклятая железяка! — рыдая прокричал старик, — Своенравная, ты убила меня! Проклятая железяка!

— Возьмите себя в руки, магистр Зангх, всё будет в порядке, — командным голосом проговорил Грах.

Адмирал опустился на колени и принялся перевязывать рану отсечённым рукавом мантии старца.

— Шалисса! — позвал он, — Сюда, скорее

— Посол, — обратился он к Феличиане, стоявшей рядом неподвижно, точно статуя, — Прошу вас, не могли бы вы?…

— Простите, адмирал, но боюсь, что… — медленно ответила она.

— Она не поможет! — прокричал колдун, содрогавшийся мелкой дрожью, — Никто не поможет! Томбальское серебро! Проклятая железяка убила меня! А ты… Ты…

Старик злобно посмотрел на Андрея. Магистра пробила мелкая дрожь и он на миг провалился в беспамятство.

Несмотря на плачевное состояние, хватку свою он не ослаблял. Андрей по — прежнему не мог пошевелиться.

— Ты… — повторил старик, — Теперь я вижу. Миллион глаз! Зачем тебе свои собственные, когда есть миллион чужих?!

Он воздел руку со скрюченными пальцами. В тот же миг сабля в руке Андрея снова ожила. Поднявшись на уровень головы она до боли в суставах закрутила руку так, чтобы лезвие смотрело на Андрея. К собственному ужасу он понял, что старик хочет сделать.

— Не делайте этого, магистр! — крикнул Грах, который тоже понял намерения старика, — Он нужен нам.

— Нужен, — проговорил старик, — Тебе.

На тонких губах ящера выступила пена, глаза закатывались.

— Нет, он будет жить, — проговорил колдун, — Но глаза‑то ему зачем? У него их миллионы! Миллионы!

Он услышал испуганный крик Феличианы и треск пламени.

Острое как бритва лезвие рассекло правый висок и жгучим огнём врезалось в кость. Рука повела его вдоль лица, справа — налево. Боль стала нестерпимой, когда лезвие врезалось в переносицу и белое пламя затопило глаза, он провалился во тьму беспамятства, будучи не в силах выдержать это. Он начал проваливаться в чёрный песок, но вовремя опомнившись вернулся назад.

Андрей видел себя со стороны. С рассечённым, залитым кровью лицом он неподвижно лежал на полу. Но всё остальное было как прежде.

Руфиано, лежавший в стороне, был жив. Он чувствовал это, наёмник затаился, выжидая подходящего момента. Хитрец, он позволил клинку пройти под пластину, скользнуть между бронёй и телом. Хитрец.

На руках у адмирала Граха корчилось обожжённое магическим пламенем тельце в котором с трудом угадывался чародей. Ещё миг и тот затих.

— Посол! — холодно проговорил Грах, — Как вы могли? Что всё это значит?

Феличиана ди Бруне стояла напротив всё ещё выставив вперёд ладонь, с пальцев её ещё срывались язычки синего пламени.

Чёрная пелена, окутывавшая 'Дракон', опала. Теперь Андрей чётко видел всё, что происходило на корабле. Офицер — чародей Шалисса приближалась к капитанской каюте в сопровождении большого отряда пехотинцев и действовать нужно было немедля.

'Сможешь швырнуть клинок по центру двери?' — спросил он наёмника.

'Скажешь, когда', — коротко ответил Руфиано.

Чародейка — ктар взялась за ручку и потянула её на себя.

'Сейчас', — проговорил Андрей.

Тяжелый меч сделал дугу и ударил Шалиссу рукоятью в лоб. Чародейка повалилась без сознания на руки стоявших позади стрелков. Руфиано поднялся на ноги и шагнул к балкону.

Маркото Грах даже не шелохнулся, когда юноша приставил тому нож к горлу. Наёмник ухватил адмирала за шиворот и поставил напротив двери так, чтобы он загораживал его и посла от столпившихся у входа в каюту пехотинцев.

— Не шевелитесь, капитан, — прошептал Руфиано, — Дамы вперёд.

Наёмник жесто указал послу на верёвочную лестницу, всё ещё болтавшуюся напротив балкона. Женщина безмолвно проследовала к ней и ловко полезла вниз.

'Нет', — проговорил Андрей, когда увидел, как Руфиано пытается взвалить на спину его безжизненное тело, — 'Уже слишком поздно'.

— Здесь я тебя тоже не оставлю, — вслух ответил наёмник.

'Тогда просто кидай за борт', — ответил Андрей, — 'Сердце остановилось. Захлебнуться я не боюсь'.

Не став спорить, наёмник перекинул бездыханное тело Андрея через перила и сам прыгнул следом.

Зелёные волны сомкнулись над ним и Андрея вновь затянуло в чёрные пески небытия.