В чужом клане

Глава 12

Старший слуга, Воган, подошел ко мне, едва я поднялся по лестнице, ведущей в замок. Явно ждал. Последовало велеречивое, но вроде бы искреннее, извинение и предложение проводить меня в новые покои, которые, в этот раз, точно соответствуют моему статусу.

Соответствовали.

Вернее, соответствовали бы, будь я, скажем, из императорской семьи. Похоже, Воган решил из кожи вон вылезти, лишь бы загладить сегодняшнее фиаско. Вместо одного помещения, пусть просторного и хорошо обставленного, я получил три — помимо спальни в этих покоях имелись столовая и кабинет, и это не считая ванной комнаты. Кроме того, вся обстановка тут дышала роскошью.

Оставшись один и заперев дверь, я устроился в кабинете за массивным столом и наконец достал из подклада камзола «веревочное письмо». Расправил. Исходя из слов Кастиана, «читать» его следовало не только глазами, но и на ощупь.

Итак, переплетение синего, красного и черного цвета и первый узел, гладкий. Добавление зеленой нити и двойной узел, шершавый, будто занозистое дерево. Добавление желтой и фиолетовой нити и исчезновений синей…

Именем Возрожденного в Бездне, податель сего…

Я вздрогнул и выпустил «письмо» из рук. Эти слова не были мной прочитаны. Вместо того они прозвучали прямо в голове хором голосов, расходясь эхом, распадаясь на отдельные звуки, пока не стали невнятным гулом и не пропали полностью.

Несколько мгновений я с сомнением изучал многоцветную веревку. Интересно, конечно, узнать, что же такое попало мне в руки, но голоса в голове — это слишком…

…С другой стороны, вреда эти голоса не принесли и уже благополучно замолчали. Возможно, другого способа «читать» «узелковые письма» демонов просто не существовало.

Я встряхнулся, откидывая сомнения, и вновь взял «письмо» в руки.

Именем Возрожденного в Бездне, податель сего есть верный слуга Черного Трона и имеет право на свободный проход по всем территориям…

Голоса в моей голове резко замолчали, и эхо, расходящееся от них, так же резко стихло.

А через мгновение реальность сдвинулась.

Многоцветная веревка, на которой в это мгновение замер мой взгляд, осталась такой же, а вот остальное изменилось.

Мои руки перестали быть моими. Более того, они перестали быть человеческими. Неестественно длинные и белые пальцы заканчивались черными когтями, загнутыми как у хищной птицы. Ладони тоже были слишком узкими и белыми. Единственной знакомой вещью оказалось тонкое железное кольцо на указательном пальце левой руки — каким-то образом оно тоже перенеслось в эту реальность.

Я перевел взгляд с рук на то, что меня сейчас окружало. Потом поднялся, оглядываясь.

Это тоже был рабочий кабинет, тоже богато обставленный — хотя и иначе.

Вместо паркета — черный гладкий камень, покрытый белым паутинистым узором.

Вместо настенных панелей из дорогого красного дерева — тоже камень, только алый, внутри которого метались тени.

Над моей головой, под высоченным потолком с лепниной, распростерла крылья огромная птица — трофей, пришло осознание. Птица казалась мертвой до того, как я посмотрел в ее глаза — слишком живые для чучела и слишком ненавидящие для неразумного существа.

Вдоль стен стояли шкафы с книгами — почти такие же, как в архиве аль-Ифрит. Но уже через мгновение я понял, что похожесть мнимая — каждую держала короткая цепь и все они казались живыми. Я заметил щупальца, тянущиеся из корешка одной книги, и острозубую пасть на обложке другой. Со страниц третьей сочилась кровь. Четвертая то дергалась, пытаясь вырваться с цепи, то замирала, устав, и шелестела страницами — звук очень напоминал человеческий стон боли…

Я торопливо отвел взгляд от книг, вид которых вызвал у меня внутри неприятное тянущее чувство, и развернулся к окну.

Замер.

Потом, так и продолжая держать в руках веревку, подошел к нему вплотную.

Первым, что я увидел сквозь его прозрачное стекло, было небо. Только это никак не могло быть небом.

Чем угодно, только не небом!

Багрово-черная клубящаяся масса, пронзаемая молниями, от горизонта до горизонта. И ни проблеска солнца, ни намека на синеву…

В той реальности, где Амана приняла вид лисы, небо было обычным. И солнце там тоже имелось. Почему же здесь все отличалось? Или это было другое теневое королевство?

Мне потребовалось усилие, чтобы заставить себя отвести взгляд от безумия над головой и посмотреть вниз.

Покои, которые достались мне по воле раскаивающегося Вогана, находились на пятом этаже. Эти же явно располагались выше. Пятнадцатый этаж? Двадцатый? Я не мог бы сказать с уверенностью, сравнить было особо не с чем.

Но я прекрасно видел, каким крохотным казалось все с такой высоты — и существа, похожие на людей, но двигающиеся с хищной грацией, которой мало кто из людей мог достичь. И существа, напоминающие лошадей — только с черными кожистыми крыльями. И существа, похожие на пауков, только в два раза крупнее, чем крылатые лошади…

А еще все внизу заливал противоестественный багровый свет, исходящий таких же противоестественных небес.

Встряхнув головой, я отступил от окна. В первом теневом королевстве я не успел посмотреть на себя. Может хоть здесь получится?

Мое тело ощущалось таким же, как всегда — сила в мышцах была привычной, и я был уверен, что смогу при необходимости двигаться очень и очень быстро. Но смогут ли эти странные белые руки с такой же легкостью, как мои настоящие, свернуть шею варгу или отбить мечом огненный шар? Еще эти когти — я повернул ладони, сгибая пальцы, разглядывая черные крючки — явно будут мешать держать оружие…

Я еще не успел додумать последнюю мысль, как началось изменение. Когти укоротились и расширились, превратившись в нормальные, овальной формы, ногти, и только цвет остался тем же неприятно-черным. Изменились не только когти — пальцы уже не выглядели такими тонкими и длинными, стали короче и крепче. Еще несколько мгновений — и мои руки в этой реальности выглядели почти такими же, как настоящие, если не обращать внимания на слишком бледную кожу и черноту пластин ногтей.

В этом теневом королевстве я оказался метаморфом? Вроде именно так «Демонология» называла демонов, способных менять облик. В том, что я был здесь демоном, я почти не сомневался.

Взглянуть бы еще на свое лицо.

Я огляделся по сторонам, выискивая зеркало или иной предмет, имеющий отражающую поверхность, и заметил рядом с ближайшим книжным шкафом нечто, вделанное в стену и завешанное плотной тканью. Неужели местные обитатели тоже опасались стрекот и потому прятали свои зеркала?

Я шагнул вперед, отдернул ткань — из высокого, в пол, самого обычного зеркала на меня посмотрел… ну, наверное, местный «я» — или как оно тут, в теневых королевствах, правильно называлось.

У лица моего отражения была та же, что на руках, противоестественно-белая кожа, без намека на румянец, без единого проблеска вен, без родинок, шрамов или морщин. Глаза у него были залиты чернотой, так что я не видел ни радужной оболочки, ни зрачка. Губы были такими же бледными, как остальное лицо, а волосы, более длинные, чем у «реального меня», чернильно-черными.

Вместо привычных штанов и белой рубашки мое отражение было одето в странную длинную одежду темно-красного цвета, нечто среднее между мантией и боевой униформой.

Черты лица… Я не успел сосредоточиться на них и сравнить со своими настоящими — указательный палец на левой руке сжало резкой болью.

Кольцо.

Вернее, перстень с черным нихарном.

Боль стала сильнее — чуть ослабла — опять усилилась. Кольцо пульсировало, как живое, будто предупреждая о чем-то. Об опасности?

О какой?..

И только потом до меня дошло.

Я ведь ничего не знал об опасностях теневых королевств!

Более того, если здесь я был демоном, то вероятность стать одержимым в моем настоящем теле, даже несмотря на защиту, могла вырасти в разы.

Мой взгляд упал на «узелковое письмо» — реальность сдвинулась в тот момент, когда я смог его полностью прочитать. И я до сих пор держал его в руках…

Я разжал пальцы, и время будто замедлилось, когда многоцветная веревка плавно слетела вниз.

Вниз, на черный каменный пол…

Вниз, на паркет теплых бежевых оттенков…

Я моргнул.

Огляделся.

В этот раз движения реальности я даже не заметил, но моя — человеческая — реальность вернулась. И я вновь стал собой — по крайней мере руки точно были моими. И одежда. И обстановка комнаты. И — я быстрым шагом подошел к окну — и двор тоже.

В смысле, комната и двор были не моим, а принадлежали аль-Ифрит, но суть от этого не менялась.

Я подобрал «письмо», стараясь касаться его только в одном месте, чтобы случайно опять не «прочитать» и не провалиться в теневое королевство, и вновь убрал за подкладку камзола.

Что ж, по крайней мере теперь у меня появился пропуск в демонические земли — если, конечно, я все правильно понял. Сочетание «Черный Трон» явно означало правителя демонов, а « право на свободный проход по всем территориям» и вовсе не нуждалось в расшифровке. Интересно только, кем был «Возрожденный в Бездне»? Надо будет спросить кого-нибудь — только осторожно. Будет сложно объяснить, где и когда я слышал эти слова.

Достав «Бестиарий», я вновь сел за стол и открыл книгу на той главе, где остановился в последний раз.

Солнце село, и я зажег свечи. Тот же слуга, что и утром, принес ужин — теперь он говорил вежливо, смотрел спокойно, без тени враждебности — потом унес пустую посуду.

Я читал и читал, прикладывая максимум усилий, чтобы запомнить всех новых чудовищ, так что их образы продолжали тесниться у меня за веками, даже когда я наконец закрыл глаза, погружаясь в сон.

Амана появилась утром. Влетела в покои, бросила на один стул кожаную папку с бумагами и со вздохом упала на другой. Оглядела выделенные мне новые покои и кивнула сама себе.

— Всю ночь на ногах! — пожаловалась. — Как же меня замучили эти Младшие семьи. И то им не так, и это. Жду не дождусь, когда Хеймес закончит с их допросами и они уберутся восвояси! Вот вчера, когда меня позвали в Холодный Дом, оказалось, что некоторые самые умные личности давили своим более высоким статусом на смотрителя, требуя допустить их до арестованных родичей, а тот не знал, что делать. Приказать им уйти было не в его власти, а запускать их внутрь Хеймес запретил. Опять мне пришлось их уговаривать разойтись по-хорошему.

— Ты очень мягко с ними обходишься, — сказал я.

— Думаешь? — Амана запрокинула голову, глядя на фрески, покрывающие потолок. Художник изобразил там почти сказочные джунгли, наполненные живностью. Я и сам, когда проснулся, потратил несколько минут, разглядывая многоцветных летающих ящериц, четырехкрылых птиц и спрятанных в листве рогатых мартышек.

— Учитывая, что арестованные не просто так оказались в тюрьме, их родне стоило бы вести себя потише, — я неприязненно поморщился, когда у меня перед мысленным взором промелькнули воспоминания о прорыве демонов, поимки первой заговорщицы и вчерашний беспорядок, вызванной действиями еще пары предателей.

— Скажи, Рейн, — Амана теперь смотрела на меня. — Ты бы обращался с ними иначе? Если бы был главой клана? Или хотя бы входил в Старшую Семью?

Я задумался, потом покачал головой.

— Чтобы ответить на этот вопрос, я должен сперва понимать распределение сил между Старшей Семьей и Младшими. Понимать, какое эти Младшие семьи имеют влияние. Знать историю отношений и знать всех консортов, уровень их магии и их связи. В целом, я предпочел бы более жесткий подход к смутьянам, но при условии, что это не принесет вреда в будущем.

— Разумно, — пробормотала Амана. — Видишь ли, в давно признанных Старших кланах дальних родичей обычно держат в железном кулаке. В Младших кланах все более по-родственному, и мы, аль-Ифрит, стали Старшим совсем недавно. Возможно, мы с Хеймесом действительно слишком добры, а родня этим пользуется… Ладно, я пришла не за этим. Вчера, дав тебе черный нихарн, я планировала забрать остальные амулеты, но меня отвлекли. Можешь вернуть их сейчас?

Кивнув, я снял те полтора десятка амулетов с белым нихарном, которые носил почти двое суток, и по жесту Аманы выложил их на стол. Она подошла, раскрывая плотный мешочек, куда планировала их сложить, небрежно протянула руку и вдруг замерла. Отбросив мешочек, обеими руками потянулась к амулетам, раскладывая их так, чтобы все камни были на виду.

— Рейн…

Но я уже и сам увидел то, что заставило голос Аманы дрогнуть — три из пятнадцати камней подернулись сеткой трещин и потемнели.

— Вчера утром они были в порядке, а сегодня я их еще не проверял, — сказал я, бросив быстрый взгляд на кольцо на пальце и мысленно пожалев, что из-за магии сокрытия не могу увидеть, в каком состоянии находится черный нихарн.

Амана явно подумала о том же, потому что протянула руку, накрыв кольцо ладонью, а когда убрала, на его месте был перстень с черным камнем.

— Ну хоть он целый, — облегченно выдохнула магичка и вновь повела рукой, возвращая перстню вид железного кольца. — Если вчера утром белые нихарны были в порядке, а вечером ты надел черный, то событие, испортившее их, произошло в течении дня.

— Теневое королевство, — сказал я без колебаний. Конечно, рассказывать о своем втором попадании туда я не планировал, но не так просто черный нихарн отреагировал болью, заставив меня быстрее вернуться. — Других причин я не вижу.

— Скорее всего дело в нем, — после паузы согласилась Амана и добавила напряженным тоном: — Я скажу брату, что подготовку к твоей инициации нужно ускорить. Если и черный нихарн не справится…

Да уж, я тоже не хотел превратиться в одержимого.

— Можешь объяснить, как инициация помогает против демонической скверны? — Этот вопрос уже не раз приходил мне в голову, но прежде возможности его задать как-то не представлялось.

Амана кивнула, сложила все белые нихарны и вновь села на стул.

— Весь окружающий нас мир пронизан дикой магией, — начала она. — Люди, лишенные дара, ее не ощущают, она обтекает их как воздушный поток, без последствий. Если же дар у людей есть, то дикая магия концентрируется в их резерве. Представь, что дикая магия — это полноводная река, а резерв мага — это искусственное озеро на ее пути, созданное благодаря плотине. По мере того, как магия наполняет озеро, плотина тоже растет. И так до тех пор, пока не приходит пора инициации. Инициация — это контролируемое открытие шлюзов в плотине. Только после нее маг получает возможность использовать дикую магию из резерва.

— Значит, если инициация будет проведена неправильно, вместо открытия «шлюзов» может рухнуть сама плотина? — спросил я.

— Верно. При стихийной инициации шансы самого мага на выживание — пятьдесят на пятьдесят, а у обычных людей вокруг него и вовсе близки к нулю. Если дикая магия прорывается, разрушив плотину, она уничтожает вокруг все и всех, кроме, разве что, самых сильных магов, и то если они успеют поставить щиты.

— А как к этому относится демоническая скверна?

— Все потомки демонов по своей природе маги. Если вернуться к моей аналогии, то демоническая скверна — это подземные ключи, которые бьют на дне искусственного озера, заставляя его заполняться быстрее, чем растет плотина. Защитные амулеты — вот как белый и черный нихарны — это, опять же по аналогии, огромные каменные глыбы, закрывающие выход подземным ключам, и одновременно алхимические катализаторы, растворяющие уже проникшую скверну.

— Тогда получается, что демоническая скверна приводит к обычной стихийной инициации?

— Не сказала бы. Если именно демоническая магия переполняет резерв и прорывает плотину, то сам маг выживает всегда и превращается сперва в одержимого, а потом в демона. А при стихийной инициации маг выживает только в половине случаев и ни в кого не превращается.

Я кивнул — картина вырисовывалась довольно понятная.

— Значит, после проведения инициации потомок демона уже не сможет стать одержимым?

Амана с сожалением вздохнула.

— Сможет. При совпадении определенных условий одержимым станет кто угодно. Но после инициации шанс этого куда ниже, поскольку в резерве мага создается что-то вроде алхимического котла. В нем демоническая магия изменяется, превращаясь в обычную дикую.

— Звучит замечательно.

— Так-то оно так. Но этот алхимический котел имеет ограничения по количеству той демонической магии, которую может переработать. При переизбытке он не справится.

— И наступит одержимость?

— И наступит одержимость, — согласилась Амана. — Поэтому тебе, даже после инициации, нельзя будет снимать черный нихарн. Используя аналогию, подземные ключи, приносящие демоническую скверну в резерв, у тебя сравнимы с мощной подземной рекой. Я не только не встречала, но даже не слышала, чтобы кто-нибудь так быстро тратил защитные амулеты. Чтобы меньше чем за двое суток три белых нихарна оказались израсходованы!

Я посмотрел на тонкую железную полосу на своем пальце. Если и черный нихарн не выдержит, то все…

В памяти, правда, тут же всплыла проскользнувшая у Кастиана фраза про жертвоприношения, способные остановить одержимость. Вот только, судя по его следующим словам, оно того не стоило. Да и звучало очень неприятно, поскольку я подозревал, что жертвоприношения подразумевались человеческие.

Нет, никаких больше теневых королевств, никаких странных артефактов, ничего, что можно хотя бы заподозрить в демоническом происхождении! По крайней мере, до инициации.

— Вот, держи, — поднявшись, Амана взяла со второго стула папку с бумагами и сунула мне в руки. — Хеймес передал. Тут донесения, вчера ночью пришли через точку воздуха. В основном то, что касается непосредственно тебя. Есть кое-какая лишняя информация, но ничего секретного.

— Донесения?

— Да, относительно Виньяна Кадаши и всей той истории с убийством мастера Аты и объявлением тебя в розыск. Все куда серьезней, чем мы сперва думали. Потом, когда брат освободится, обсудим.

И, подхватив мешочек с белыми нихарнами, Амана исчезла за дверью.