Ультра: Марс

Глава вторая. Общественные нужды

*20 марта 2045 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева*

— Доброе утро, дорогие мои! — произнёс Парис бодро, но по его лицу было видно, что он уже давно не спал. — Как идёт подготовка? Не передумали?

— Неа, всё ещё горю желанием, — хмыкнула Прасковья.

— Я всё ещё в деле, — покачал я головой.

После подписания контракта и неразглашайки, Парис посвятил нас в курс дела и открыл глаза на многие вещи, которые произойдут в ближайшем будущем.

Во-первых, мы сильно отстали от американцев в строительстве космических тяжеловесов. У них был ряд преимуществ, например, их проект колониального корабля не был затеей для распила, поэтому его строили честнее, в то время как у нас с этим была форменная жопа. Ещё их правительство было нацелено на развитие космических технологий примерно с 20-х годов этого века, так как Илон Маск и Безос с другими миллиардерами начали конкурировать между собой насчёт космических достижений, активно включая в это дело государство.

Вот и выходило, что мы страшно отставали и разрыв уже нельзя сократить просто усиленной работой на износ. Нужно было что-то другое.

Именно поэтому мы с Прасковьей уже третьи сутки изучаем разного рода литературу по ландшафту Марса, изучаем его топографию, климатические зоны, температурные режимы и так далее, а через пару месяцев теоретической подготовки нас ждёт ещё один грандиозный проект Париса, который сейчас находится в процессе строительства.

Учиться было тяжело, в основном потому, что мои уже приобретённые знания немного противоречили тому, что я изучал сейчас.

Сила притяжения Марса — 0,38 G, то есть на 62% ниже, чем на Земле.

Период обращения вокруг Солнца, то есть год — 686,98 земных суток. Марсианские сутки — 24 часа 37 минут 22,6 секунд.

Средняя температура: −63℃, но на экваторе температуры получше, летним днём может быть даже 35℃, что очень хорошо, а вот зимней ночью может упасть до −125℃, что очень плохо и требует особого отношения. На полюсах температура достигает −150℃, поэтому там особо не поработаешь, ибо всё, что ты туда притащишь будет выходить из строя ускоренными темпами, а вслед и ты сам навсегда выйдешь из строя.

Орудовать нужно в районе экватора, поэтому подготовка ведётся для работы именно в экваториальных условиях.

— Анфиса вас не слишком заколебала? — поинтересовался Парис с глумливой ухмылкой.

— Если делать, как она говорит, то никаких проблем, — пожала плечами Прасковья.

Анфиса — это псевдо-ИИ данного института, который назначили для максимально эффективного вбивания в наши головы учебного материала. Даже сейчас мы усеяны датчиками, которые передают ей наше физическое состояние, исходя из чего она формирует учебный график, согласно которому и дрючит нас с маниакальной неотвратимостью и настойчивостью.

Зато блоки данных, выдаваемые порционно и закрепляемые тестами с практическими упражнениями, заходят в память всерьёз и надолго.

С запоминанием у меня проблем не было никогда, но понимание усвоенной информации иногда хромало, а Анфиса разжёвывает всё так, что почти сразу формируются нужные нейронные связи. Люди так преподавать не могут, это факт. Даже в образовании машины уже давно нас превзошли...

— Итак, почитал я документацию, которую ты пересылал мне позавчера, — вновь заговорил Парис, решивший налить себе кофейку.

Парис сильно прибавил в росте за последние годы: сейчас он где-то метр семьдесят пять, весит примерно семьдесят кило, волосы ещё отрастил, они у него как у меня, каштановые и слегка вьющиеся. Ещё глаза у него карие, но некоторое время в детстве он носил линзы для коррекции зрения, цвет которых постоянно менял по собственному желанию. Дорогие штуки, конечно, зато он не был вынужден носить очки, как это делал батя.

Морда лица у него смазливая, он всегда нравился девчонкам, которые его крутились вокруг него, а также был не особо любим парнями, которые считали, что он создаёт своим существованием нечестную конкуренцию. Эх, школа ведь была не так давно, а сколько всего произошло...

Если бы не война, проучились мы с Парисом положенное время и всё шло бы совсем по-другому, но увы, я получил звание и диплом по ускоренной программе, он сам, как юный гений, прямо сейчас формально получает образование в МГУ, параллельно работая на полную ставку в НИИ.

— М-м-м, зашибись... — отхлебнул Парис кофе из белой кофейной кружки с надписью «Не надо ъуъсукаблять ситуацию».

Он посмотрел на кружку каким-то замутнённым взглядом:

— Жаль, что кофе нельзя заменить сон...

— Ты что-то говорил про документацию, — напомнил я ему.

— А, ага, — тряхнул головой Парис. — Короче, первоначально мы собирались собрать на мощностях НИИ марсианскую версию УБР 445-2 «Гермес-2», на котором вы с Прасковьей уже хорошо навострились скакать по полям и лугам, холмам, горам и пескам...

Он завис ненадолго, видимо, представив картину, как мы с Прасковьей со взвизгами «Уи-и-и-и-и», скачем на «Гермесе-2» по зелёным лужайкам.

— Ты бы поспал, брат, — побеспокоился я. — А то на ходу уже отключаешься.

— Через шесть часов у меня сон, — покачал головой Парис. — Я на вас-то могу уделить всего девятнадцать минут, поэтому слушайте дальше.

— Окей, — кивнула Прасковья.

— Первоначально мы собирались заюзать все производства нашего НИИ, чтобы собрать адаптированный под условия Марса УБР 445-2 «Гермес-2», но тут ты, Гектор, смешал нам все карты своим проектом. Там же, сука, девятьсот девятнадцать патентов внутри!

— Девятьсот двадцать один, — поправил я его.

— Не-не, ассистенты проверяли, девятьсот девятнадцать патентов, инфа 100%, — отмахнулся Парис.

— Пусть проверяют лучше, — покачал я головой.

Суо фигни не скажет, если говорит, что есть девятьсот двадцать одно непатентованное решение, значит так оно и есть.

— Ладно, посмотрим, — не стал заострять внимание Парис. — Короче, техкарты есть, силами нашего коллектива и на наших мощностях мы сможем создать этот агрегат, я, сука, даже знать не хочу, где ты его достал, но наш проект будет отличной наглядной демонстрацией потенциала этой машины в полевых условиях, причём крайне агрессивных для любого вида техники.

Когда я работал с Парисом над имитацией мира, в котором время идёт существенно быстрее, он уже видел ранние прототипы данного изделия, только сложно представить, что они развились в нечто наподобие того, что я передал ему на днях. Реально, нужно с головой углубиться в документацию, чтобы заметить общие черты. Это уже не примитивные технологии, а высшая инженерная наука, базирующаяся на сложнейшей технической базе, адаптированной под текущие технические возможности.

— Думаешь, армейцы заинтересуются? — спросил я с затаённой надеждой.

— Вряд ли, — покачал головой Парис. — В прошлом году — да, однозначно, а сейчас — нет, не думаю.

— Почему? — недоуменно и несколько разочарованно спросил я.

— Из-за грядущего преобразования эко... короче, из-за грядущих изменений такие нерациональные виды войск типа УБР потеряют своё былое значение. Не спорю, штуки хорошие, но задачи, для которых они предназначены, на поле боя ими не выполняются, так как доктрину применения требуется пересмотреть. Ты сам хоть раз во время войны задействовал полный цикл алгоритмов действия? Вот то-то и оно! В войсках используют УДАРНЫЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ БОТЫ в качестве главного штурмового элемента, для масштабного прорыва обороны в лоб, для загона сил противника в котлы и так далее, но не по прямому назначению. Промышленные мощности, которые в скором времени освободятся у государства, будут использованы на нечто более рациональное, на то, над чем мы сейчас корпим днями и ночами. И это... секретная информация.

— Да не очень-то и хотелось узнать, — процедила Прасковья надменно. — Так ты сказал очень много, но ничего не объяснил.

— УБР-1-1 «Астрей», как мы назвали этот агрегатище, — вновь заговорил Парис. — Будет построен на наших мощностях. Переделывать его не надо, так как он, какого-то хрена, предусматривает боевые действия хоть в условиях открытого космоса. Забацаем один из самых лучших материалов, поднимем его одним куском на орбиту, присоединим к челноку, где в этот момент будете сидеть вы двое, а затем отправим в сторону Марса, где вы его полноценно используете.

— Я так и не поняла, что мы будем там делать, — приподняла руку Прасковья.

— Наши колонисты нуждаются в защите, которую государство сейчас не может предоставить, ибо грядущие потрясения откладывать никак нельзя, — сообщил нам Парис. — Совет псевдо-ИИ склонен считать, что американцы строят не столько колонизационный корабль, а сколько боевой корабль для обеспечения доминирования над красной планетой, при этом населённый партией колонистов. То есть по правилам они играть не хотят, а мы тоже не будем.

— Нам придётся мочить их в марсианских условиях? — уточнил я на всякий случай. — Есть вероятность, что можно будет урегулировать миром?

— Маловероятно, — скептически хмыкнул Парис. — Они пойдут на всё, что угодно, лишь бы не позволить нам слишком крепко закрепиться на Марсе. И на масштабный вооружённый конфликт в марсианских условиях в том числе. А ещё есть частники, которые в ближайшие лет пять начнут слать свои кораблики, это тоже придаёт ситуации оттенок пикантности. Они ведь летят покорять необузданную планету, где два больших игрока вот-вот начнут грызню. Если здесь, на Земле, взвод солдат не стоит ничего, то там, на Марсе, даже пять вооружённых гражданских специалистов определённая сила, с которой стоит считаться. А теперь представь, что там будет не имеющий аналогов УБР «Астрей»?!

— Когда? — спросил я. — Хотя бы примерно.

— Ну, года два-три, а потом отправитесь, — пожал плечами Парис. — У нас ещё с космосом дела не очень, надо сообразить ракету-носитель, способную поднять на орбиту 120 тонн полезного груза. У нас такой ещё нет, а у американцев давно уже есть, поэтому, кстати, их колонизационный корабль так лихо собирается сейчас прямо на орбите. Они собираются отправить пятьдесят тысяч человек, а значит, на Марсе уже должны быть практически готовы для них жилые модули, инфраструктура и так далее. У нас же и конь не валялся, поэтому американцев надо остановить, шутки кончились...

— А гражданские? Их тоже придётся убивать? — напряжённо спросила Прасковья.

— Если атакуют — смело бейте на поражение, — ответил Парис. — До вас в скором времени доведут политику Марса, там всё сами узнаете. Всё, время истекло, мне пора работать. Рад был побеседовать, увидимся на следующей неделе!

Парис молнией покинул кабинет, помахал нам из стеклянного лифта и уехал куда-то вниз.

— Тебе не показалось, что твой братец несколько странный? — спросила меня Прасковья.

— Ну... — я налил себе кофе и уселся на диван из синтетической кожи. — Однажды мы марафонили сериал «Аристократия» во время каникул, когда родители уехали в отпуск. Вот где-то на вторые сутки марафона он выглядел примерно так же. Недосып, вот и всё.

— Надеюсь, он не в таком состоянии будет вести расчёты ракет и всего такого... — пробормотала Прасковья. — Может, у меня нет профильного образования, но даже я знаю, что с ракетами лучше не лажать, любая ошибка — катастрофа и смерть.

— М-хм, — неопределённо хмыкнул я, пригубив кофе. — Не понимаю, как он пьёт этот риск инфаркта...

*2 апреля 2045 года. Москва, кафе «Парфенон»*

— Эй, повлияй как-нибудь на свой псевдо-ИИ, — взмолилась Прасковья. — В субботу надо готовиться к воскресенью, а не работать!

— Анфиса выбрала наиболее оптимальную тактику подготовки будущих марсиан, основанную на последних научных данных, поэтому вмешаться, увы, никак не могу, — развёл руками Парис. — Вы не парьтесь, ещё пару месяцев и отправитесь на полигон, где всё будет совершенно по-другому...

Вроде бы немного времени прошло, а мозги уже начали форменным образом закипать от избыточного объёма информации. Я уже знаю о Марсе столько, словно родился на нём и провёл там всю свою жизнь!

Вы знали, например, что зимой на Марсе легко можно сдохнуть даже в продвинутом скафандре? Для этого достаточно попробовать сделать снежного ангела в снегу. Снег там из углекислого газа, то есть фактически сухой лёд, который пролезет во все сочленения скафандра и превратит его в неподвижную ледышку, которая будет не способна высвободиться самостоятельно. И во время снегопада тоже выходить нежелательно, так как произойдёт то же самое. Парис уверяет меня, что система защиты от обледенения продумана до мелочей, но испытывать её я не горю желанием. Проблема ведь в том, что никто не поможет тебе, если ты застрянешь...

Все марсоходы, когда-либо отправленные на Марс, кроме двух последних, орудовали в районе экватора, но это не значит, что не удалось математически смоделировать условия, при которых будет действовать человек вне зоны марсианского температурного оптимума.

И весь этот шквал информации нужно было усвоить в кратчайшие сроки, ведь два года на полноценную подготовку — это безумно мало.

— Кстати, Парис, что там насчёт технологии симуляции планет? Не разобрался, что за ерунда была с моей установкой? — вспомнил вдруг я старую тему.

— Да сбой, походу, — поморщился братец. — Непонятно там всё, я лично разбирался, но уцелело слишком мало информации. Причину установить не удалось, но я заткнул все возможные дыры, по причине которых это теоретически могло произойти.

— Надеюсь, больше никто об этом не знает? — спросил я.

— Если ты не болтал, то нигде не могло просочиться, — Парис лениво ткнул вилкой в говяжью тефтелю. — Мои все подписали подписки о неразглашении, на которые я поставил гриф гостайны, благо, меня наделили полномочиями секретить любые разработки в рамках моего НИИ.

— Я не болтал, — заверил я его. — Значит, Совет псевдо-ИИ в курсе?

— Настолько в курсе, что целый НИИ открыли, — усмехнулся Парис. — Чем-то их заинтересовала эта технология ускоренного самообучения. Вопросов они пока не задают, но я нутром чую, что очень хотят спросить меня подробно и обо всём.

Прасковья не понимала, о чём мы говорили, а я не спешил посвящать её в тайну моего амбициозного проекта.

— Бро, мне самому тоже хочется задать очень много вопросов, только тебе, — Парис отложил вилку. — Откуда?

— Тогда тебе придётся поставить печать гостайна прямо себе на лоб, — рассмеялся я. — Нет, братец, лучше тебе пока что не знать некоторых вещей.

Парис разочарованно нахмурился. А ты думал? Я тоже умею играть в секретность и интригу.

А история с процедурно-генерируемой планетой...

Я тоже так ничего и не понял. Работали нормально с цивилизацией, спустя тысячи лет возникшей на основе десятка диких племён эпохи позднего мезолита, даже успели испытать несколько прототипов УБР, а потом всё кончилось. Я в один день просто сел за терминал управления ПГ-планетой и хлоп, всё исчезло, я даже нажать ничего не успел.

Суо тоже не в курсе, что за дела, но было у неё несколько версий, одна фантастичнее другой:

1. Вмешательство промышленных шпионов вкупе с группой хакеров-профи, которые осознали весь потенциал разработки и решили уничтожить всё, что мы успели там наворотить.

2. Резкий и немотивированный скачок накапливаемого массива данных, который спалил всё к чертям, причём ошибку в коде Суо упорно отрицает, так как миллион раз всё проверила.

3. Вмешательство некой третьей силы из параллельных миров.

Последнее вообще бред. Суо утверждает, что параллельные миры точно есть, просто доказать этого мне она не может и они какие угодно, но не необитаемые. И там есть такое, что и не снилось нашим мудрецам.

— И магия тоже есть, — произнесла она.

— Но ты же говорила, что магии нет! — с обидой подумал я.

— Она есть только там, где это не противоречит законам вселенной, — пояснила она. — В нашей с тобой вселенной то, что ты понимаешь под магией, противоречит действующим законам физики.

— Ну так ПГ-планета находилась в нашей вселенной! — уцепился я за найденную зацепку.

— Но прописанные законы физики для неё не противоречили магии, — появилась с превосходством ухмыляющаяся Суо передо мной.

— Удобно у тебя выходит, — пожаловался я мысленно.

— Будь в этом мире магия, я бы не стала её от тебя скрывать, Гек, — произнесла она успокаивающим тоном. — Мы бы освоили её, ведь это и в моих интересах тоже. Вечная молодость и всё такое... В созданном нами мире, кстати, магия была весьма ограничена. Позволяла исцелять раны за счёт жизненных сил, орудовала преимущественно стихиями, то есть хитрых заклинаний по контролю над разумом не было и быть не могло.

Парис с Прасковьей обсуждали новый блокбастер «Зов 2», вышедший сразу после войны и показанный на всех онлайн площадках.

— Да я помню, сам же задавал эти характеристики, — вздохнул я мысленно. — Я-то думал, что в этом симуляторе будет в основном кровавое мочилово всех против всех, а не вот это вот всё, во что оно вылилось...

— Если бы я могла спрогнозировать что-то подобное... — Суо тоже была разочарована тем, чем всё в итоге закончилось. — Я несколько привязалась к этому Нептаину...

— Ага, парнишка был что надо, — мысленно улыбнулся я. — Вроде простой селянин, но этот хитрожопый говорящий меч...

— Меч, кстати, согласно моей теории, был непосредственно замешан в произошедшем, но это очень неточно, — задумчиво произнесла Суо.

— При всём уважении, но история с влиянием из параллельного мира на мою игровую платформу... — я скептически усмехнулся. — Маловероятна.

— Сохранившиеся логи говорят о том, что там всё не так однозначно, как может показаться на первый взгляд... — Суо задумчиво погладила подбородок в невербальном жесте сильного сомнения.

— Я считаю, что это был необычный сбой, который привёл нашу систему к закономерному финалу, — повторил я свой давний аргумент, позволяющий мне спать спокойно.

— Ладно, не будем об этом, — хмыкнула Суо. — Лучше давай подумаем над тем, чтобы повторить данный опыт.

— Парис же сказал, что целое НИИ с серьёзным мозговым потенциалом выделили на полноценное исследование возможностей нашего опыта, — высказал я своё мнение. — Они ведь смогут параллелить тысячи масштабных проектов одновременно, что может стать настоящим прорывом в науке!

— Но никто не мешает нам организовать свою сверхмощную серверную ферму, которую я буду использовать для вычислений в том числе и под которую я напишу новую программу адаптивного саморазвития, — задорно улыбнулась Суо.

— Если бы на это были деньги... — печально подумал я.

— А что, платина упала в цене? — невинным тоном поинтересовалась эта электронная соблазнительница.

— Опять мочить всяких мертвяков и маньяков-убийц? — печально вопросил я.

— А у тебя когда-нибудь были с этим проблемы? — усмехнулась Суо. — Мы же очень неплохо заработали на тех давно мёртвых японцах и на минотавре...

— Тваю-ю-у м-мать... — произнёс я, вспомнив, как чуть не напрудил в штаны, когда дрался во тьме со здоровенным минотавром.

Парис с Прасковьей замолкли и недоуменно уставились на меня.

— Утюг выключить забыл? — участливо поинтересовался Парис.

— Да не, вспомнил тут кое-что, — отмахнулся я. — Бро, когда закончатся эти теоретические изнасилования наших мозгов?

— Как только усвоите всю полноту возложенной на вас ответственности и овладеете, хотя бы в теории, целой серией приборов и навыков, которые нужны будут для вашего выживания в агрессивной среде Марса, — охотно ответил Парис. — Я не могу рисковать отправлять на Марс неподготовленных людей, которые не смогут выжить, оставшись на месте высадки с голой жопой и тремя ржавыми гвоздями в кармане.

— Не, это уже слишком... — поморщилась Прасковья.

— Это я утрирую, конечно, но квалификация у вас будет мама не горюй, — заверил её Парис. — Будете по полигонам мотаться, в специальных камерах находиться и теряться, уметь в мгновение ока герметизировать хоть сетку-рабицу, а также вкусно готовить тушки всех встреченных по пути марсиан.

— Там же никто не живёт... — насторожилась Прасковья.

— А американцы тебе на что? — спросил он её серьёзно.

— Он же шутит? — повернулась ко мне Прасковья. — Он же шутит, да?

— Я своего брата знаю давно, — признался я. — Но сейчас даже я не понимаю.

— Да чего вы так затухли? — рассмеялся Парис. — Жратвы мы вам накидаем по самые помидоры, а также обеспечим портативным преобразователем органики, который сможет сделать напичканный витаминами бифштекс хоть из вашего же говна! Поверьте мне, там будет миллион других способов подохнуть, но голода среди них не будет. Ну, если не умудритесь потерять или сломать все наборы преобразователей, которые по двести миллионов рублей за штуку, между прочим. Имейте в виду, что мы тут не шутки шутим и вся эта операция по предотвращению американской колонизации Марса обойдётся примерно в годовой бюджет какой-нибудь небольшой страны. Усвоили?

— Усвоили, — синхронно ответили мы с Прасковьей.

— Ну молодцы! — одобрительно усмехнулся Парис.