УГРО: операция «Волкодав»

Глава 7 Новые сведения

Я промолчал, потому что и так все понятно. Но охранник продолжал внимательно глядеть на меня. Он был не один, вслед за ним в камеру заглядывали и другие любопытные мои коллеги.

— Это ты все устроил? — строго повторил молоденький дежурный. — Ну-ка, к стене.

Я отвернулся, а сзади послышались шаги и дежурный пробормотал:

— Ты смотри-ка, этому ведь голову разбил! Что же теперь делать?

Я стоял и ждал, пока он разберется с заключенными. Наконец, все утихло и дверь закрылась. Я оглянулся и увидел, что все мои противники дружно сидят у противоположной стены, причём Матвей до сих пор без сознания, а нахальный мужичок и Валера сидят и смотрят на меня, держась за ушибленные места.

Я подошел к тощему мужчине, он как раз трогал свой рот и проверял, сколько зубов у него осталось. При виде меня он поежился.

— Значит так, я сам по себе, вы сами по себе, — сказал я и указал на другую стену. — Вот моё пространство, ко мне не подходить, ближе расстояния вытянутой руки. Если нарушите правило, тут же пожалеете. Если попытаетесь напасть ночью, когда я сплю, то я вас тут же прикончу, и мне государство спасибо скажет, за то, что сэкономил на патронах. Все понятно?

Мужик кивнул, а Валера продолжал сидеть неподвижно, держась за живот, и только угрюмо следил за мной исподлобья. Кажется, он из тех, кто не усваивает урок с первого раза.

Да, я навидался таких. Ему надо будет устроить сюрприз сегодня ночью. Думаю, после этого он уже успокоится.

— Я спрашиваю, все понятно? — повторил я и мужик тоже угрюмо кивнул. — Предупреждаю последний раз, окажетесь на расстоянии вытянутой руки от меня, буду бить. Без какого-либо сожаления. Причём буду бить сильно, чтобы уже добить до конца.

Валера зашевелился, посмотрел на нас, со стоном приподнялся и подполз ближе. Привалился к Матвею, а тот его оттолкнул. Тогда Валера опять свалился на пол.

Хорошо я его приложил, от души. А не надо бить в лицо, подумал я и потрогал ссадину на скуле. Надеюсь, этот осознает полученный урок.

Я отошел к своей стене и остаток времени провел, наблюдая за противниками. Тут ведь какая фишка. Я не сомневался, что они в любом случае постараются снова напасть на меня.

И лучше спровоцировать их на это пораньше, чтобы потом они не напали, когда я и в самом деле засну. А сейчас, когда у меня еще есть остатки сил, я смогу продержаться достаточно времени, чтобы не заснуть. Но при этом сделать вид, будто я уснул.

— Что же ты, волчара позорный, бил так сильно? — пробормотал мужик, выплюнув очередной зуб, вернее, его осколки. — Не мог удержаться, что ли? Мы же с тобой разговаривали просто. А ты тут же, без предупреждения, сразу, в морду бить? Ну, аукнется тебе это, вот, зуб даю, обещаю. Яша Горький тебя еще накажет, слышишь? Землю буду копать, рыть, зубами грызть, но я тебя найду после отсидки. И тогда ты в темноте не ходи просто так. Оглядывайся обязательно. Потому что если не будешь оглядываться, тебе прилетит финка в спину, понял? И силушка тебе твоя не поможет, понял? Против ножичка ничего нету, понял?

— Заткнись, не то вырублю! — пригрозил я. — Против ножичка есть лом, так что не рыпайся. А если хочешь, я тебе сам сейчас шею сверну, если не заткнешься. Только продолжай болтать, и я тебе заткну пасть.

Этого мужичонку, значит, звали Яша Горький. Надо же, прям тезка знаменитого писателя. Но назван, наверное, так потому что родился здесь или считал, что жизнь горькая у него.

Услышав мои угрозы, Яша было замолчал. Правда, долго сидеть безмолвно он, видимо, не умел, поэтому вскоре снова начал бормотать:

— Я же просто подошел побазарить, лыко связать, так сказать. За что было в морду-то? Теперь все зубы пропали, как я теперь жрать буду? Нет, пока ты своих зубов не лишишься, гнида, я не успокоюсь.

Он еще бормотал так некоторое время и постепенно разговаривал все тише и тише. Наконец, его бормотание превратилось в неразборчивое бурчание. Тогда я сделал вид, что уснул.

Прикрыл глаза, хотя в сумраке камеры можно было особо не притворяться, потому что и так не было видно, открыты они у меня или нет. Тогда начал храпеть.

Сначала тихо, а потом все громче и громче. Чтобы парни эти наконец подумали, будто я и в самом деле уснул. В конце концов, я начал выдавать просто оглушительные рулады. Глаза при этом я держал приоткрытыми и следил за тем, что будут делать мои противники.

Они и в самом деле сначала ненадолго притихли, а потом начали шептаться между собой. Основной шум издавали, конечно же, Яша и Валера, а Матвей безучастно делал в сторонке. Интересно, не сделал ли я его совсем слабоумным?

Двое заговорщиков шептались еще минут пять, видимо, составляя план дальнейших действий. Я продолжал храпеть так, что стены камеры сотрясались.

Яша и Валера шептались в темноте, их темные силуэты двигались на фоне светлой стены. Шепот стал тише, временами утихал, потом усиливался. Со стороны это походило на шуршание двух кумушек под окном, сидящих на скамейке и промывающих косточки всем тем, кого знают.

Итак, я продолжал ждать, когда они начнут действовать. Честно говоря, мне очень хотелось спать и я прилагал сверхусилия, чтобы не заснуть. Храпеть во весь голос посреди ночи, лежать в темноте и еще при этом не спать — это чертовски сложная задача.

Я почувствовал, что если эти шакалы не начнут действовать в самое ближайшее время, то я точно засну. А тогда мне может прийтись очень туго. Может быть, попробовать устроить старый армейский трюк?

Помнится, давно, когда я в армии дрался с «дедами», они тоже подстерегали несколько раз, когда я засну. Тогда я один раз сделал небольшой трюк — лег наоборот, то есть положил ноги на подушку, а голову — на место ног.

И начал ждать нападения, вот почти точно также, как и сейчас. Тогда долго ждать не пришлось, «старики» напали очень быстро. Моя уловка очень помогла мне, потому что они бросились лупить мои ноги, думая, что на подушке лежит моя голова. Я же напал на них сбоку и быстро обратил в бегство.

Правда, сейчас провернуть такой фокус вряд ли удастся. Если я начну переворачиваться, мои противники сразу заметят неладное. Кроме того, сейчас у меня нет одеяла и подушки, чтобы замаскировать смену положения тела. Поэтому нет, приходится просто ждать и отчаянно храпеть, наблюдая за врагами.

Наконец, шепот стих окончательно и от стены отделились две согнутые тени. Медленно направились в мою сторону, стараясь производить как можно больше шума. Я продолжал храпеть, но сам напрягся, готовясь к нападению.

Когда они приблизились на расстояние удара, я выкинул ногу вбок и пнул ближайшего в живот. Получилось очень даже неплохо. Под пинок попал многострадальный Яша, которого я давно уже хотел щедро угостить. Он отлетел назад и покатился по полу.

Второй, Валера, на мгновение в замешательстве остановился. Я вскочил с места, но он тут же опомнился и бросился на меня с отчаянным рычанием. Ну, куда же ты буришься, мой порывистый друг?

Ты же видел, что я уже проснулся, а значит вся внезапность нападения пропала. Поэтому, на твоем месте я бы лучше отменил атаку и отошел назад. Хотя бы для того, чтобы чуток перегруппироваться.

Но нет, Валера налетел на меня, как бешеный бык, ударил головой в лицо и попал в нос. Вдобавок он толкнул меня всей массой своего немаленького тела, стараясь уронить на пол и взобраться сверху.

К счастью, я сумел удержаться в вертикальном положении. Обхватил противника обеими руками, перекинул через себя в сторону и чуток назад. Валера упал на пол и чуть не ударился о стену.

Пока он не опомнился, я вскочил на ноги, бросился к нему, навалился сверху и прижал его к ледяному полу. Поскольку помощи от местной милиции ждать бесполезно, я решил обезвредить его сам. Схватил за волосы и несколько раз ударил головой об пол.

После третьего удара Валера обмяк, перестал сопротивляться и расслабился. Вот-вот, так и надо было вести себя с самого начала, глядишь и не пострадал бы так. Я поднялся, тяжело дыша, хотя схватка получилась скоростной и короткой.

Подошел к Яше, взял его за волосы и приподнял от пола. Мой противник завизжал от боли, но я его легонько придушил.

— Вы что же, уроды, так и не поняли, что со мной надо по-другому? — спросил я у мычащего от боли мужика. — Я же предлагал вам, чтобы не подходили, чего же вы лезете?

Яша на мгновение перестал мычать и ответил вполне членораздельно, только чуток шепелявя, как Баба-яга из сказки:

— Ты для нас враг, в любой камере тебя задавят, как котенка. Даже не надейся, что спасешься. Сегодня тебе повезло, а вот потом даже не…

Я придушил его сильнее и он коротко всхрюкнул и потерял сознание. Тогда я огляделся на поверженных врагов, поднялся и отошел обратно к своей стене. Там улегся на прежнее место и сначала не мог уснуть.

Теперь Валера и Яша лежали неподвижно. Матвей периодически всхлипывал и чего-то бормотал, лежа на своем месте. Нападения теперь можно не бояться, но не это меня беспокоило. Яша был прав, когда я окажусь в настоящей зоне, там мне не поздоровится.

А еще до этого меня ждут жесточайшие допросы от органов безопасности, которые будут вытряхивать наизнанку все мои загадки и тайны. Там тоже очень трудно не сломаться. В общем, меня ждет веселое будущее.

Размышляя таким образом о своей несчастливой участи, я и сам не заметил, как уснул. День выдался утомительным и богатым на самые разные события, поэтому я не мог сопротивляться усталости. Закрыл глаза и уснул, сам не заметив, как начал храпеть по-настоящему.

— Эй, подъем! — Утром я проснулся от грубого окрика. — Вставай, чего развалился?!

Открыл глаза, огляделся. Время уже наступило светлое, утреннее, в камеру даже падали яркие лучи веселого солнца. Но контрастом к радостному светилу надо мной стоял хмурый часовой.

— Подъем, говорю! И без глупостей! Пошли, тебя вызывают.

Я поднялся, потер лицо, зевнул. Яша и Валера так и лежали на полу без сознания, а Матвей безучастно смотрел в потолок.

— Слушай, дай умыться?

Но мой грозный часовой, парень лет двадцати пяти, в форме, покачал головой и мотнул подбородком в сторону выхода.

— Пошли уже, тебя ждут. Пошевеливайся.

Ох и грубиян. Стоит слишком близко, можно схватить, ударить пару раз и свернуть шею. Забрать одежду и выйти отсюда, перебить охрану у входа и с боем выбраться из здания. Потом убежать и перейти на нелегальное положение. Перейти границу и уйти далеко.

Ну надо же, что-то я чересчур размечтался. Ладно, делать нечего.

— Вот же и собака ты, — сказал я часовому. — Не дал помыться.

Я вышел из камеры и направился наверх. Непонятно, кто и где меня будут допрашивать. Может быть, даже совсем увезут отсюда в другое здание.

— К начальнику иди, к Рожкову, — пробурчал сзади недовольный голос.

Это что-то новенькое. Опять выслушивать, как пухленький Рожков будет меня ругать почем зря и подозревать во всех бедах? Или у него есть что-то новенькое для меня?

Ладно, спорить сейчас я не могу. Я поднялся на третий этаж и вошел в кабинет начальника. Народу собралось не так уж и много, все проверенные лица: сам начальник отделения Рожков, мой шеф Огородников, шеф угро, Юшков и Кислицын. У последнего физиономия еще со вчерашнего дня казалась виноватой, как будто это он посадил меня в камеру.

— Садитесь, Ломов, — напряженно сказал Рожков.

Я сел на стул. Потихоньку оглянулся назад, на дверь. Конвоир так и остался стоять перед нею, а в коридоре я заметил еще двоих, с пистолетами наготове. Короче говоря, если я попытаюсь устроить побег, мало не покажется. Нашпигуют свинцом по самую глотку.

— Мы кое-что выяснили насчет вашего прошлого, — все тем же напряженным голосом продолжил Рожков. — И оказалось, что у вас есть для нас сюрприз.

Ну конечно, значит Юшков все-таки выдал мой секрет. Я посмотрел на того, кого считал своим другом, но он ничуть не смутился. Наоборот, смотрел на меня насмешливо, как будто хотел сказать, что мои надежды в отношении него с самого начала были напрасными.

Я тяжело вздохнул. Ладно, если уж они теперь знают, что я прибыл из будущего, то скрываться не имеет смысла.

— Так уж получилось, — сказал я и добавил насчет Борзого: — Я всего-навсего хотел поймать убийцу. Так и попал к вам.

Рожков кивнул.

— Что же вы не сказали сразу? Тогда мы с пониманием отнеслись бы к вашему положению. Помогли бы людьми и снаряжением, хотя у нас и самих с этим делом очень трудно. А так вам пришлось действовать, как будто какому-то новичку.

Я не совсем понимал его. Что это значит, разве их не волнует, что я прибыл из будущего? Для них что, самое главное уничтожить Борзого? И они не собираются передавать меня гэбэшникам на допрос? Надо же, я и не знал, что они такие понимающие люди.

— Я думал, что какое-то время мне лучше не рассказывать об этом, — сказал я. — Все-таки, об этом лучше не болтать направо и налево.

Рожков кивнул, а Огородников ободряюще улыбнулся.

— Ну что же вы не сказали, сразу, Ломов? — мягко пожурил меня начальник райотдела. — Я понимаю, что это почти что поездка под прикрытием, но все-таки не надо было так прятаться. Тогда бы нам не пришлось садить вас в камеру, за что, кстати, я приношу извинения.

Я молчал, не веря ушам. О чем он вообще болтает? Какие такие извинения?

— Ну, надеюсь вы не будете жаловаться своему начальству, — продолжил Рожков. — Мы посчитаем, что на этом этот неприятный инцидент исчерпан. Вы продолжайте искать своего убийцу, а потом езжайте в Куйбышев. А за помощь, которую вы оказали нашему отделу, выражаю вам огромную благодарность.

— В Куйбышев? — спросил я. — Вы сказали, в Куйбышев?

Но Рожков уже перекинул мне со своего стола небольшой документ. Я развернул его и увидел удостоверение со своей собственной фотографией.

Вернее нет, изображение на фото не совсем похоже на меня, но все-таки сходство есть. И данные почти те же самые, вот только отчество другое. Ведь я Олегович, а тут написано «Ломов Александр Григорьевич».

Как у моего деда, черт подери! Я начал понимать, что тут случилось. Меня приняли за моего деда, я ведь помню, что он тоже служил в самарской милиции.

Помимо паспорта, Рожков передал мне и командировочное удостоверение, в котором было указано, что я, вернее, мой дед был отправлен в Горький по служебной необходимости, сроком на две недели. Это что же получается, они приняли меня за моего деда? А где же он тогда? Тоже шарится где-то здесь, в Горьком?

— Вы работали в Ленинском районе, но потом исчезли из виду, — продолжил Рожков. — Надо полагать, пришли к каким-то результатам. А потом по горячим следам появились в нашем районе и тут же очень удачно вмешались в перестрелку на улице Коммунаров. А что же ваш преступник, сбежал?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть. А что еще тут скажешь? Придется пока что играть роль моего бесследно пропавшего деда, если только он сейчас не появится в самое неподходящее время. Вот тогда мне придется действительно туго.

— Сбежал и все дальнейшие поиски пока что не привели к его поимке, — сказал я. — Но я думаю, что он пока что где-то здесь, затаился на дне. Кроме того, я не мог пройти мимо коллег, оказавшихся в беде и не помочь им.

Рожков благосклонно улыбнулся.

— Совершенно верно, я уже наслышан о ваших подвигах. На вас всего за день поступила благодарность от гражданки Снегиревой за помощь в возврате продуктовых карточек, потом докладная о разгроме банды Шнурка и еще о спасении жизни Юшкова. Да вы герой, Ломов, ваш Ленинский райотдел Куйбышева может гордиться вами! Мы обязательно отправим к ним сведения о ваших достижениях. А если захотите остаться у нас и вовсе, то мы вам будем только рады.

Он поднялся и тогда поднялись все остальные. Пожал мне руку и еще раз улыбнулся.

— Можете возвращаться к своим обязанностям, Ломов. Вы нам очень нужны, работа не ждет!