УГРО: операция «Волкодав»

Глава 22 Облава

Военные окружили одно из зданий, одно из ближайших на улице и я подошел к лейтенанту Михайлову. Он до этого просил меня участвовать в облаве непосредственно.

Я же хотел пить и искал магазинчик, где можно купить сока. Нашел в итоге только квас и вернулся к военным. Лейтенант как раз сверялся со списком домов, подлежащих проверке, который он получил от Огородникова.

Это был невысокий парень, чисто выбритый, а когда он снял фуражку и почесал макушку, я заметил седину в его волосах. Сразу видно, что он прошел войну, повидал всякое и теперь, значит, продолжает служить.

— Ну что, работаем, — сказал Михайлов и скомандовал своим людям: — Вперед, осмотреть здание.

Входная дверь в подъезд оказалась заперта. Солдат попытался выбить ее плечом, но у него ничего не получилось.

— Обычно на войне мы такие дома гранатой вскрывали, — признался Михайлов и я заметил в его глазах небольшое сожаление по поводу того, что сейчас нельзя прибегнуть к этому способу. — Эй, кто там, тащите лом!

Но я допил квас и подошел к двери.

— Минуточку, не торопитесь, у вас уже есть Лом, — а сам ударил вполсилы по двери ногой.

Дверь мгновенно отошла назад, но не распахнулась, а между ней и косяком только образовалась небольшая щель. Это все потому, что там за нею кто-то поставил препятствие, скорее всего, какой-нибудь шкаф или столы вповалку.

— Закрыто, — констатировал Михайлов. — Но руку просунуть можно.

— Не торопитесь, — повторил я и снова пнул по двери. Дверь крепко уперлась в препятствие за нею. Тогда я подошел ближе и навалился на нее плечом. Толкнул хорошенько, в подъезде раздался грохот и дверь наконец распахнулась.

Я чуть было не ввалился в подъезд, но вовремя удержался на входе. И правильно сделал. Стоило только двери открыться, как изнутри послышались выстрелы.

Бах, бах, бах! Какой-то придурок палил из пистолета. Я едва успел уйти в сторону. Пули пролетели совсем рядом. Хорошо, что я был готов к такому обороту событий.

— Ну, спасибо, Ломов, — сказал Михайлов, достав пистолет ТТ. — Дальше мы уж сами как-нибудь. А ты, пожалуйста, не лезь больше под пули.

Он заглянул за дверь, убедился, что подъезде уже перестали стрелять и вошел внутрь. Вслед за ним внутрь скользнули другие бойцы. Действовали они быстро и слаженно, сразу видно, что привыкли воевать в городских условиях.

Я подождал снаружи, не заходя внутрь. Действительно, зачем путаться под ногами у профессионалов, когда можно постоять здесь и полюбоваться на облака, низко летящие над крышами домов? Если бы я курил, то сейчас бы выпустил созерцательное облачко дыма в воздух.

Солдаты на улице блокировали другие дома. Заходили в них, обыскивали все квартиры. Питейные заведения и закусочные пока еще не трогали, но вечером наверняка и наступит их участь. Правда, если только к тому времени все их посетители не прослышат об облаве и не скроются из города ко всем чертям собачьим.

В здании послышались еще выстрелы и крики. Наверняка, это те глупые стрелки, что пытались пристрелить меня через дверь. Получайте ответочку. В это время спецназа и групп реагирования еще не создано, поэтому в дело вступила армия, а там не привыкли церемониться с нападающими. Воспоминания и навыки у ветеранов ВОВ отработаны до автоматизма, как только видят оружие в руках противника, то сразу готовы стрелять на поражение.

Ладно, хватит рассуждать об отвлеченных материях. Наш армейский спецназ уже наверняка отработал первые этажи и уже взял в плен кого-то из тех, кто оказывал сопротивление. Так что, нечего стоять тут. Я вошел в здание.

За дверью и в самом деле лежал шкаф, сломанный стул и стулья. Я обошел их, прошел по коридору. Военные случались в дверь, если не открывали, взламывали замки и врывались внутрь.

Сейчас они уже работали в конце коридора первого этажа. Шум, грохот и крики доносились ещё и на втором. В этом здании три этажа, наверняка, скоро барагоз поднимется и на третьем. Кто не спрятался, я не виноват.

В большинстве квартир никого не было, в других валялись пьяные или сонные обитатели. Один из старшин подошел ко мне, указал на всех задержанных лиц, стоящих со сложенном за спину руками у стены вдоль темного коридора.

— Товарищ Ломов, что делать со всеми этими людьми? Арестовываем? Они не оказали сопротивления при аресте.

Вот незадача. Они задержали человек двадцать, почти все мужчины. Задержанные стояли, опустив головы. И как мне теперь понять, кто из них относится к какой-нибудь шайке.

У них ведь на лбу не написано. Ах да, точно! Есть и другие приметы, по которым всегда можно отличить уголовника от обычного человека.

— А сейчас разберемся, — сказал я и подойдя к шеренге задержанных, рявкнул во весь голос: — Все мужчины, быстро сняли верхнюю одежду! Вплоть до пояса!

Задержанные сначала помедлили, но я снова рявкнул, еще громче:

— Быстрее, я сказал!

Задержанные принялись быстро стягивать с себя гимнастерки и рубахи. Я дождался, пока они обнажатся до пояса, а потом прошелся мимо шеренги. Оглядел задержанных.

Наверху до сих пор слышались крики. Потом пару раз раздались выстрелы. В ответ — автоматная очередь и сразу все утихло.

На спине, груди и плечах некоторых из задержанных темнели татуировки. Я подошел, осмотрел поближе. Ага, вот череп, у одного даже с изображением улетающего ангела, ее владелец наверняка был осужден за убийство. А по виду не скажешь, обычный худой мужичок, ребра выпирают. У другого на плече эполеты, это тоже знак негативного отношения к государственной системе. У третьего на руке нарисован маяк, означает стремление к свободе.

— Берите всех, у кого есть татуировки, — сказал я старшина, который шел за мной и с любопытством разглядывал задержанных. — Эге, а вот этого не надо.

Я указал на мужика с татуировками чайки и якорей на туловище.

— Ты кто, моряк? — спросил я его. — Задержания, сроки есть? Сидел?

Тот отчаянно замотал головой.

— Какие там сроки? Я с парохода «Кузина». Мы только вчера пришли в порт.

— А моряков отпускайте, — распорядился я. — Остальных татуированных — в участок, там разберемся.

Вот так мне удалось решить проблему, как отделить невинных овечек от кровожадных волков. Конечно, некоторых ошибок избежать не удалось, наверняка кто-то из настоящих преступников все равно скрылся с места проживания, но все равно мой метод сортировки в этих условиях был наиболее точным и экономным по времени.

Старшину вполне удовлетворила моя ясная и четкая команда. Он рад был стараться. Дело пошло очень быстро. Солдаты отделили мужчин с татуировками в группу и вывели из здания. Остальным приказали разойтись.

Теперь я мог со спокойной совестью подняться на второй этаж. Здесь ситуация оказалась чуток серьезнее. Неподалеку от лестницы в коридоре лежали двое мертвых мужчин, возле одного валялся разряженный пистолет.

Это, наверное, и есть тот самый смельчак, что палил по мне, когда я взломал дверь. Убежал, идиот, сюда на второй этаж, продолжил сопротивление вместе с товарищем, но солдаты его быстро утихомирили. Наглядно показали, что гражданским, даже очень умело обращающимся с оружием, не стоит воевать с кадровыми военными, тем более, недавно прошедшими с боями пол-Европы.

Мда уж. Здесь, на втором этаже, проверка еще только близилась к завершению. Здесь же я обнаружил и Михайлова. Он глядел, как задержанных тоже строят возле стены. Лейтенант стоял ко мне спиной и взгляд у него, наверное, был очень нехороший, потому что один из задержанных мужчин, явно в подпитии, спросил у него:

— Нас чего, расстреляют прям здесь, что ли?

Михайлов сначала ничего не ответил, а потом сказал, громко и ясно:

— Не твое дело. Надо будет, прямо здесь и шмальнем.

Ух ты, какой он суровый и непреклонный. Настоящая гроза преступников. Хотя, если немного подумать, то надо признать, что офицер прав. Если уж совсем приспичит, действительно прямо здесь пристрелит любого и ничего ему за это не будет. Он сейчас здесь бог и царь по праву сильного.

Подождав, пока солдаты собрали всех задержанных с этажа, Михайлов приказал было выводить их на улицу, но тут я решил вмешаться. Зачем нам столько задержанных? Солить и перчить на зиму, что ли?

— Товарищ лейтенант, — сказал я, подойдя к нему поближе. — Вы что же, собираетесь их всех отвезти в райотдел? Так ведь он не резиновый, все не поместятся.

Михайлов мрачно посмотрел на меня. Явно не понравилось, что я вмешиваюсь в его деятельность. По его мнению, я, видимо, подходил только на роль тарана, чтобы взламывать запертые двери, а больше он во мне не нуждался. Но, с другой стороны, он, наверняка получил какие-то приказы взаимодействовать с нами и прислушиваться к нашему мнению.

— А что вы предлагаете? Может, расстрелять часть этих сволочей, а оставшихся увезти к вам?

Не знаю, насколько серьезно он это говорил, но бедолаги задержанные испуганно повернули головы, стали чутко и внимательно прислушиваться к нашему разговору. Может, лейтенант специально хотел запугать преступников, чтобы они опасались впредь разбойничать на улицах города? Я посмотрел в глаза Михайлова и убедился, что он вполне серьезно предлагает уничтожить часть арестантов. Надо же, какое легкое решение проблемы.

— Я предлагаю отделить настоящих и серьезных преступников от обычных граждан, — твердо сказал я, подойдя ближе к лейтенанту. — И сделать это очень легко. Я уже использовал этот прием внизу, на первом этаже.

Михайлов глянул на лестницу, потом посмотрел на меня. Угрюмость постепенно исчезла из его взгляда, в глазах загорелось любопытство.

— И что же вы сделали? Вы действовали без согласования со мной?

Я поглядел на него уже чуточку раздраженно. Что-то самомнение у этого парнишки побольше, чем у маршала армии. Я понимаю, что он повидал всякого, но не надо строить из себя здесь маленького карманного Наполеона.

— Я отделил людей с татуировками от людей без татуировок. Это главное отличие рецидивиста-уголовника от обычного гражданина.

Михайлов задумался. К его чести, он не стал больше спорить. Кивнул.

— Хорошо. Я так и сделаю. Эй, ну-ка, все мужчины, снимите верхнюю одежду до пояса!

Через пять минут все было готово. Он отделил агнцев от волков и погнал опасных хищников в клетку. Потом поднялся на третий этаж и провел там эту же процедуру. Я поглядел, как преступников вывели на улицу, а затем подождал, когда солдаты отправятся на штурм другого здания. Отсюда в двух кварталах. И я теперь от них не отстану. Улов сегодня должен быть хороший.

После удачного налета на кассу Борзой отправился со своей командой прочь из города. Это у него тоже было уже запланировано. К дядьке Топора возвращаться было слишком опасно.

Нужно найти другое место. Более надежное и где восемь новых мужчин не бросались бы так в глаза. Таковое убежище отыскалось в колхозе «Луч», бывшей деревне Бешенцево. Там когда-то, до войны жил двоюродный брат Вани-Портного, да только он потом погиб под Сталинградом, а его жилище осталось пустовать. Стоял дом на краю колхоза, даже в некотором отдалении, так что некоторое время грабители могли рассчитывать на уединение.

Для тех, кто будет потом интересоваться, кто такие новоприбывшие и чего здесь поселились, Борзой приготовил липовую бумажку, в которой говорилось, что они отправлены за город на весенние посевные работы. В помощь крестьянам. Впрочем, долго здесь оставаться он не собирался.

Надо будет поскорее сваливать потом подальше, в другой город. Может быть, в Москву, благо, столица недалеко. Там можно весело погудеть на заработанные денежки, а потом вернуться обратно сюда и продолжить так фартово начатую деятельность.

Уходить так быстро из этого городка Борзой пока что не собирался. У него были на Горький далеко идущие планы. Надо использовать его, как трамплин для своей будущей криминальной карьеры. Подняться здесь, заработать определенный авторитет, и только потом уже уходить в столицу.

А без этого, без собственной банды и без репутации, без награбленных денежек, нечего даже и думать соваться в Москву. Там находятся и орудуют такие акулы преступного мира, что быстро сожрут с потрохами новоявленного пришельца и даже не подавятся.

Поэтому торопиться не надо, думал Борзой. Здесь, в Горьком, есть большие перспективы для человека с талантом. Тем более, что скоро, как он правильно понял, власть действительно возьмется за бандитов всерьез и тогда никому мало не покажется. Уже тогда, на сходняке, Борзой понял, что Кирпич недаром беспокоится, как бы их всех не перецокали одного за другим.

Такое от власти всегда можно ожидать. Правда, если в это время сидеть тихо и не высовываться, то потом можно действительно совершить быстрый взлет. Вот так Борзой и собирался поступить впредь.

Они заехали в обветшалый и заброшенный дом брата Портного, быстро обжили его. Людей Борзой старался не показывать, чтобы соседям показалось, будто здесь поселились только двое человек — сам Ванька-Портной и он, Борзой.

В первый же день после заезда Портной отправился к председателю, представился, показал документы, заверил, что приехал сюда надолго и хочет врасти в колхозную землю всеми корнями. Председатель оказался хорошим мужиком и тут же пошел навстречу.

Рабочих мужских рук в суровое послевоенное время в колхозе не хватало, поэтому он очень обрадовался, что к ним приехали двое крепких мужиков. Выделил муки и риса из запасов, обещал помочь с углем. Борзой между делом осмотрелся, увидел, что в сейфе председателя тоже имеются хоть и небольшие, но тоже денежки. Надо будет перед уходом обчистить сейф, в благодарность за заботу и излишнюю доверчивость.

В итоге, разговор с председателем состоялся очень плодотворный и бандиты вышли от него воодушевленные и обрадованные.

— Надо же, какой знатный фраер, — сказал Портной, когда они пошли домой по узкой сельской дороге. — Такого облапошить нетрудно, сам готов подстелиться, как маруха. Жаль, что мы не можем работать в колхозах и совхозах, тут так мало лавэ водится. А так здесь можно было бы большие дела крутить.

Конечно, он прав. Что сейчас возьмешь с нищего народа, ограбленного войной? Денег мало, золота и украшений вовсе нет. Только продовольствие, это сейчас самый ходовой и ценный товар.

Борзой незаметно вздохнул. Да, еще нескоро разрушенная войной экономика начнет восстанавливаться. Еще нескоро у людей появятся деньги за пазухой и сытый блеск в глазах.

Хотя, с другой стороны, при желании, если очень сильно захотеть, то денежки все-таки можно найти. И украшения тоже. В довоенную пору по стране перемещалось много ценных вещей.

Тут Борзой приободрился. Посмотрел на корову, которую вела по улице крутобедрая женщина. Она шла перед ними в сапогах и платье, а поверху фуфайка. На голове платок. Ветер пытался задрать подол ее платья и Борзому подсознательно хотелось, чтобы это произошло и платье задралось как можно выше.

Между прочим, он уже давно здесь, а у него до сих пор не было женщины. Надо поскорее исправить этот непорядок.

Так что, если постараться, то и в деревне можно найти много плюсов. Опять же, женщины здесь очень привлекательные и сейчас наверняка соскучились по мужской ласке.

— Ладно, перекантуемся тут немного, а потом уйдем, — решил Борзой и увидел, как Ваня-Портной тоже засмотрелся на женщину. — Вы сейчас к бабам не лезьте. Ни к чему нам лишние проблемы на ровном месте, понятно? Вот поедем в Москву, я вам там самых лучших лялек найду, с ними и повеселимся.

Он увидел, что этот придурок Портной вообще не обратил внимания на его слова. Пришлось пихнуть балбеса в бок.

— Ты меня слышишь? — строго сказал Борзой. — Чтобы никаких баб здесь, в деревне. И остальным скажи. Кто полезет, голову оторву.

— Лады, проехали, — согласился Портной, потирая бок.

Они подошли к дому, потом вошли внутрь и увидели милиционера, который разговаривал с остальными членами банды Борзого. Очень, очень не вовремя.