Ужасно-прекрасные лица

Глава 26. Наши дни

Всё исчезло: мебель, обстановка, светильники.

Танцевальный зал тоже исчез.

— Кэнди! — кричу я в темноту.

Голос отражается от меня волнами эха. Даже плитки на полу нет. Под ногами нет ничего, кроме недостроенного фундамента. Никакой чистой белой краски, только гипсокартон. Помещение практически представляет собой стройплощадку, никаких признаков прекрасного центра исполнительских искусств, в который я впервые вошла… это было сколько недель назад?

Это всё иллюзия.

Я уже испытывала это однажды. Кэнди показала мне это много лет назад, когда перенесла нас с Миной в воспоминания небесной девы. Там всё казалось таким реальным: пляж, деревня, все эти люди...

Долго ли я жила в этом мираже?

— Кэнди, где ты?!

Я шагаю дальше в пустую оболочку здания. Я понятия не имею, что внутри. Знаю только, что Кэнди ещё здесь.

— Тебе нужно убираться отсюда, — произносит глухой, хрупкий голос позади меня.

Я оборачиваюсь. Говорившая, шаркая, выходит из тёмного коридора. Её плечи сгорблены, и когда она подходит ближе, я вижу пряди розовых волос, прилипшие к желтоватому лицу.

— Фэй? — ахаю я.

Фэй тоже одета в белый халат с длинными широкими рукавами, тяжёлая ткань свисает до лодыжек. Её ноги тоже босы.

Ответ приходит в ужасающей догадке.

Она одна из них.

— Ты, мисс Тао, другие инструкторы... вы все в этом участвовали? — бормочу я, не веря своим ушам. — Этот проект, твои попытки подружиться со мной — всё ложь?

— Беги, — её голос сух и груб, в нём нет ни капли игривости, которая так сильно напоминала мне о том, чего я лишилась. — А то они поймут, что ты ушла.

Эта Фэй совсем другая. Эта суровая, серая незнакомка совсем не похожа на яркую, оптимистичную Фэй, которую я знала, которая улыбалась мне в толпе равнодушных, смотрела на меня восхищёнными глазами — первая, кому я открылась, первая настоящая подруга, которая у меня появилась с тех пор, как...

— Я пыталась предупредить тебя много лет назад, — говорит Фэй. — Я говорила тебе держаться подальше. Но ты не послушалась.

После этого я, наконец, понимаю, почему Фэй показалась мне такой знакомой с первого дня нашей встречи.

Я уже однажды встречалась с ней.

— Ты… Инги? — спрашиваю я. — Двоюродная сестра Кэнди?

Она пристально смотрит на меня, а потом слегка кивает.

Образ, который она разыгрывала для меня, был тщательно состряпанной смесью жизнерадостной наивности моего молодого "я" и поддерживающего позитива Мины. Но теперь, когда она сбросила этот фальшивый покров, я вижу лишь маленькую девочку с настороженными глазами и суровым хмурым лицом.

Она тоже напугана.

— Где Кэнди? — спрашиваю я.

— Тебе нужно уходить, пока ещё можешь, — говорит она. — Кэндис просила меня приглядеть за тобой. Это была её последняя просьба — она заставила меня пообещать.

Я хватаю Фэй-Инги за плечи, страх в теле внезапно превращается в защитную ярость.

— Что значит "последняя просьба"? Она в опасности?

Фэй молчит.

— Я не уйду отсюда без неё, — говорю я. — Если ты помогала ей все это время, помоги мне добраться до неё.

Фэй опускает голову, признавая поражение:

— Не могу. Я не могу идти против семьи. Я недостаточно сильна.

— Здесь происходит какой-то ритуал, не так ли? Что-то связанное с небесной девой? — я пытаюсь встретиться с ней взглядом, но она отказывается смотреть на меня. — Они накажут тебя, если узнают, что ты помогла мне сбежать, верно?

Плечи Фэй дрожат под моей хваткой.

— Самое безопасное, что ты можешь сделать, — это оставить меня здесь, — говорю я ей.

Наконец, Фэй поднимает на меня взгляд, и хмурая складка глубоко прорезает её бледный лоб:

— Если я приведу тебя туда, как ты выберешься?

— Что-нибудь придумаю, как только найду Кэнди. Она знает, что делать.

Фэй снова замолкает, и я с тревогой прикусываю губу, ожидая ответа.

Спустя долгую минуту Фэй запускает руку в раздувающийся вырез рукава и вытаскивает что-то острое и блестящее. Кинжал. Я быстро втягиваю воздух и резко отшатываюсь.

Фэй выставляет лезвие перед собой и поворачивается в тёмный коридор.

— Иди за мной тихо, — бросает она через плечо. — И если я скажу тебе бежать, беги.

Я киваю, быстро следуя за ней. Тени поглощают её маленькую фигурку.

Расположение тёмных и пустых коридоров отличается, они изгибаются и поворачивают так, как я не помню. Я стараюсь сосредоточиться на Кэнди, а не на том, что меня здесь могут запереть насовсем.

Фэй внезапно останавливается. В стене есть отверстие — арочный дверной проём. Я наклоняюсь вперёд и заглядываю в полость. Единственный длинный лестничный пролёт ведёт прямо вниз. Я не могу разглядеть, что находится внизу. Я никогда раньше не видела этот дверной проём и лестницу.

— Сюда, — говорит Фэй, проходит через арку и спускается по лестнице.

У подножия лестницы находится вход в туннель, дорожка шириной всего в ширину плеч, и нам приходиться двигаться гуськом.

Воздух в проходе липкий и влажный. Я слышу, как с другого конца капает жидкость. Туннель становится уже, чем дальше мы идём, и мне кажется, что я протискиваюсь сквозь сжимающееся горло к невообразимому концу.

Как раз в тот момент, когда клаустрофобия граничит с удушьем, проход открывается. Мы, спотыкаясь, выходим в длинный коридор. Банальный, ничем не украшенный интерьер, который смутно напоминает пол общежития. Наверху горят лампы дневного света малой мощности, полы выложены бежевой плиткой без текстуры. По обе стороны коридора расположены одинаковые двери, идущие из одного конца в другой.

Мы в подвале. Куда нас с Юджинией загоняли все предыдущие вечера. Там я видела ту деревянную дверь, разрисованную символами.

Фэй быстро ведёт меня в одну из комнат и закрывает за нами дверь. Помещение небольшое, без окон, с рядом металлических шкафов вдоль задней стены и столом из нержавеющей стали в центре комнаты. Это похоже на операционный стол, и я не могу удержаться от того, чтобы не представить, какие ужасы могли на нём твориться.

— Это ты подложила те распечатки мне в шкафчик? — спрашиваю я.

Фэй не отрицает:

— Я сказала Кэндис, что ей следовало с самого начала заставить тебя уйти с проекта. Но она не хотела.

Чувство вины и облегчения захлёстывают меня одновременно. После того случая, когда она потеряла самоконтроль во время нашей ссоры, я часто боялась, что Кэнди обратит свою силу против меня.

Теперь я знаю. Даже в худшей из ситуаций Кэнди отказывалась лишать меня свободы воли.

Я хмурюсь, ещё раз оглядывая комнату:

— Для чего нужен ритуал?

Затуманенные глаза Фэй поднимаются и встречаются с моими:

— Кэндис не рассказала тебе, как рассказала Мине?

— Нет.

Я хмурюсь, копая в памяти глубже, перебирая старые разговоры, в поисках этой информации. Я вспоминаю ритуал, и в памяти всплывает: пучки волос Чжин-Хвана, осколки его сломанных зубов.

— Подношения, — понимаю я. — Деве нужны живые подношения?

Страх появляется на её лице, когда я говорю о деве испуганным голосом, даже хотя Фэй поступается собственными убеждениями, чтобы помочь мне.

— Дева даёт нам от своего священного тела, а мы, как потомки её первых учениц, отдаём ей, чтобы доказать нашу преданность. Веками мы проводили церемонию благословения. Те, кого считают наиболее достойными, кто в наибольшей степени воплощает божественный дух девы, избираются, чтобы сопровождать её в следующей жизни, — Фэй произносит эти душераздирающие слова настолько безмятежно, будто цитирует Священное Писание.

Все эти занятия, пение, танцы — мы готовились к собственной бойне.

— А их лица? — спрашиваю я. — Почему у всех лица становятся одинаковыми?

— Те, кого коснулся дух девы, становятся едиными с ней, — говорит мне Фэй. — Иногда её облик начинает проявляться физически.

Юджиния, Алексис, Ханна, Мина…

Всё это время я смотрела деве прямо в лицо.

Меня охватывает тошнота. Сколько девушек было принесено в жертву ученицами девы в своих ритуалах? И сколько их ещё будет?

Я бы даже не узнала об этом проекте, если бы не увидела тот видео-пост Кэнди. Кэнди, у которой есть обширная фанбаза, состоящая из молодых, впечатлительных девочек. Её заставили снять этот видео-пост с объявлением, чтобы привлечь ничего не подозревающих жертв? Всегда найдутся девушки, привлечённые соблазнительными обещаниями и неотразимыми мечтами. Девушки, которые доведут себя до самых крайних пределов, а затем переступят через себя, если поверят, что на другой стороне их ждут такие возможности. Цепочка поставок тел будет бесконечной.

Ужасающее осознание пронзает меня.

— Кэнди выбрана "сопровождать её"? — спрашиваю я Фэй.

Внезапно я чувствую ритм.

Этот глубокий, успокаивающий рокот, вибрирующий в груди, синхронизирующийся с каждым ударом сердца. Каждая клеточка тела гудит, настроенная и внимающая ритму. Это барабаны из песни, под которую мы репетировали каждый день с тех пор, как я попала сюда. Грохот манит меня с другой стороны двери, и ноги двигаются в ответ. Этот непрекращающийся ритм скользит внутри, зацепляется за что-то и тянет меня с непреодолимой силой.

— Ты это чувствуешь? — спрашиваю я, прижимая руку к груди.

Голос Фэй срывается, она поворачивается лицом к двери:

— Началось.

Эта мысль приходит мне в голову, когда раздаётся следующий барабанный бой. Я поворачиваюсь к Фэй:

— Если Кэнди там, мне нужно попасть на церемонию.

— Ты правда этого хочешь? — немного недоверчиво спрашивает Фэй. — Собираешься прямо сейчас прийти?

— У тебя есть какая-нибудь сила? — спрашиваю я, надеясь, что она добровольно поможет мне в дальнейшем. — Ты можешь заставить других делать то, что хочешь?

Фэй мотает головой:

— Очень немногим из нас дарованы такие способности — только тем, кто ближе всего к небесной деве по духу. Самое большее, что я могу сделать, это, вероятно, устроить какой-нибудь отвлекающий манёвр. Но потом я мало чем могу тебе помочь.

— Этого будет достаточно, — говорю я ей.

— Ты уверена? — спрашивает Фэй, страх в её голосе очевиден.

— Я же сказала: я не уйду без Кэнди, — повторяю я.

Фэй молчит ещё мгновение, а потом отворачивается. Она достаёт белый халат из шкафа в дальнем конце комнаты и протягивает его мне. Я снимаю обувь и одежду, прячу их подальше. После того, как я надеваю халат, я вижу, что Фэй держит в руках маску.

Такие же маски надевали Кэнди, Мина и я во время того неудачного ритуала.

Пока я осторожно беру маску, Фэй вытаскивает кинжал. Она делает шаг вперёд и начинает закреплять и прятать нож за поясом моего халата.

— Не всё было ложью, — говорит она.

— Что же было правдой? — спрашиваю я.

Фэй поднимает голову, её глаза темнеют от эмоций, которые я не могу расшифровать.

— Я смотрела ваше шоу. Это было одно из того немногого, от чего я была счастлива. Я отправляла тебе сообщения, и ты успевала ответить на каждое. Благодаря тебе я не чувствовала себя такой одинокой. Я не лгала о том, как много для меня значило ваше шоу.

Я не знаю, как реагировать на её признание. Не могу сказать, является ли это очередной попыткой манипулировать мной, или я действительно помогла ей в жизни. Но прежде чем я успеваю ответить, прежде чем мы можем продолжить обсуждение наших планов, по ту сторону двери раздаются шаги.

Фэй поспешно надевает ритуальную маску мне на лицо.

Дверь в комнату распахивается. На пороге стоит Юна, тоже одетая в те же безупречно белые одежды.

— Почему ты не в церемониальном зале? — спрашивает Юна. — Ритуал вот-вот начнётся.

Фэй склоняет голову:

— Я подготовила последнюю танцовщицу, — говорит она, указывая на меня. — Она одета и готова.

Юна поворачивается ко мне, переводя взгляд с моего лица в маске на босые ноги. Я задерживаю дыхание.

— Хорошо, — коротко говорит Юна. — Я отведу её сама.

Фэй не поднимает голову.

— Пойдём, — говорит Юна, протягивая мне изящную руку и приглашая следовать за собой.

И я делаю, как мне говорят.