Ужасно-прекрасные лица

Глава 12. Три года назад

Работа над нашим альбомом приостановлена, пока звукозаписывающий лейбл подыскивает новую студию.

Пиар-отдел быстро публикует заявление. Официальная версия для прессы является правдой — вооружённый человек ворвался в студию и выстрелил в нас, после чего его задержала служба безопасности.

За исключением того, что в пресс-релизе отсутствует одна важная деталь — нас спасли не охранники.

После сравнения обеих наших версий событий мы с Миной приходим к одному и тому же выводу: именно Кэнди остановила вооружённого нападавшего.

— Надо спросить её об этом. Только так мы и узнаем, — говорит мне Мина по видеосвязи.

— Ну, можно попробовать. Когда дело доходит до личных вопросов, она уклоняется от них, как Нео в фильме "Матрица", — указываю я. — Я считаю, что она применила гипноз. Как тот фокусник, который ходит по Венис-Бич и заставляет людей вести себя так, словно они животные в зоопарке?

— Можно загипнотизировать других, только если они тебе это позволят, — напоминает Мина. — А Кэнди...

— Что бы она ни сделала, это спасло нам жизни, — перебиваю я, внезапно чувствуя себя защищающейся, как будто мы обвиняем Кэнди в чём-то ужасном за её спиной.

Мина подносит камеру ближе к лицу, как будто она главная героиня фильма ужасов и только что нашла нечто такое, что вот-вот приведёт к повороту сюжета:

— Может быть, она обладает какой-то сверхъестественной силой?

Я не могу удержаться и недоверчиво смеюсь.

— Я серьёзно, — фыркает на меня Мина.

— Прости. Понимаю, что всё это чрезвычайно серьёзно, но... сверхъестественная сила? Разве ты не христианка? Разве в церкви не косо смотрят на подобные вещи?

— Я хожу в церковь, потому что это важно для родителей, — в голосе Мины слышится редкая нотка вызова. — Но я всегда верила в… ну...

— Во что? В возможность управления сознанием?

— Мы обе это видели! Он сделал именно так, как она ему велела, — утверждает Мина. — Нельзя ничего исключать, пока мы не поговорим с ней.

— Итак. Как поступим: пригласим Кэнди и спросим её об этом напрямую?

— Именно так.

— Круто. Тогда готовься хватать её за ноги, если она попытается убежать.

Когда я заканчиваю разговор с Миной, меня ждёт непрочитанное сообщение от Кэнди.

Уже почти 23:00, а Кэнди думает обо мне. Как она ко мне внимательна! Приятное тепло разливается в груди, пока я печатаю ответ:

После этого происшествия мама впала в безумие, вызванное паранойей и чувством вины. Она висит на телефоне у агента по недвижимости, потому что убеждена, что преследователи вломятся нам в дом, и нам нужно как можно скорее переехать. Я даже не помню, когда мама в последний раз готовила мне завтрак, но внезапно мне кажется, что я каждое утро просыпаюсь в ресторане фастфуда, а ночью засыпаю под звуки того, как мама обходит дом, проверяя и перепроверяя все замки.

Для пущей убедительности я добавляю целый ряд смайликов "целующееся личико".

Через несколько секунд я получаю ответное сообщение, которое гласит просто:

Кэнди, которая раньше никогда не писала мне сообщений, только что пожелала спокойной ночи.

Я откидываюсь на спинку кровати и улыбаюсь в потолок. Быстрое и ужасное осознание поражает меня, как молния в ясный день.

Мне это нравится.

Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что не должна так себя чувствовать. Но вот я купаюсь во внимании Кэнди, плаваю на спине сквозь приливные волны привязанности и беспокойства, а больной, ужасный голос в моей голове шепчет: "Может быть, оно того стоит".

На следующий день мисс Тао отвозит нас троих на новое рабочее место — частную студию, спрятанную глубоко на склонах Лорел-Каньона, вместо роскошного здания в центре Лос-Анджелеса. Я натягиваю свою самую яркую улыбку, весело и непринуждённо болтаю со всеми.

— Я в порядке, я в порядке, правда, — говорю я им.

Кэнди следит за мной взглядом через всю комнату, и сердце совершает крошечный переворот каждый раз, когда я ловлю её взгляд на себе.

Первый час записи проходит незаметно. В уютном приглушённом свете звукозаписывающей кабинки, с наушниками на голове, я вся в работе, заряжена энергией, в своей стихии. Глаза закрыты, губы прижаты к сетке фильтра микрофона, песня льётся из меня без усилий, каждая нота безупречна, точно невидимые стрелы попадают в яблочко. Никакого напряжения, сплошная уверенность.

Как я и сказала. Я в полном порядке.

Через 5 минут продюсер останавливает меня, чтобы высказать своё мнение. Я поднимаю взгляд на стеклянную панель комнаты сведения, и внезапно в дальнем углу появляется мужчина в бейсболке и серой толстовке. Его там не было, когда мы начали работать.

Всё тело замирает. Ужас сдавливает мне на горло, как ногой, и я издаю сдавленный звук, похожий наполовину на вздох, наполовину на всхлип.

— Это он! Это он! — кричу я и показываю пальцем.

Мина и Кэнди врываются в кабинку и бросаются ко мне. Продюсеры приходят вслед за ними и уверяют меня, что это всего лишь ассистент, показывают мне его удостоверение личности — доказательство того, что он не опасен, но это не срабатывает. Я вижу лишь мстительные глаза под полями его кепки, звенящее эхо выстрела в ушах.

Их слова сливаются в бессвязный шум. Я ничего не могу разобрать из-за сильного прилива крови, бьющей по барабанным перепонкам. "Пожалуйста, расступитесь", — пытаюсь сказать я, но взрослые продолжают толпиться вокруг меня, их лица маячат слишком близко, руки тянутся и хватают. Они просто пытаются помочь, но от этого становится только хуже, и я отталкиваю их. "Остановитесь, не прикасайтесь ко мне…"

— Солнышко, — Кэнди зовёт меня по имени, прорываясь сквозь шумовую мешанину.

Она берёт меня за руку, прочная балка поддержки удерживает меня как раз в тот момент, когда я вот-вот упаду и разобьюсь вдребезги. Вместо того чтобы отпрянуть от её прикосновения, напряжение, сковывающее тело, на секунду ослабевает, и я падаю вперёд, ударяясь головой о её плечо.

— Давай выйдем наружу, хорошо? — Кэнди выводит меня из кабинки. Я уткнулась лицом ей в шею, а она обнимает меня, словно возводит защитный барьер между миром и мной. — Мина, сбегай за водой.

Коридор снаружи короткий, совсем не похож на тот обширный коридор, где на нас напал неизвестный, но мне опять кажется, что за углом кто-то прячется, и я не могу перестать думать об этом. Страх настолько реален, что физическая сила сжимает мне грудь всё сильнее и сильнее.

— Сюда, присаживайся, — Кэнди подводит меня к скамейке и усаживает на неё.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — я опускаюсь, закрывая глаза от приступа тошноты.

Рука Кэнди перемещается к центру моей спины, нажимая нежно, но твёрдо:

— Дыши. Всё в порядке. Ты в безопасности.

Она медленно потирает руку круговыми движениями, пока я изо всех сил пытаюсь дышать ровно.

— Посмотри на меня, — Кэнди приподнимает мне подбородок, пока наши взгляды не встречаются. — Здесь ты в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

В ту секунду, когда она это говорит, это становится фактом — как воздух, как сила тяжести. Я верю без вопросов. Облегчение наступает почти мгновенно. Я прерывисто выдыхаю и изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на тембре её голоса, весе её руки, уверенности в ней.

— Вдохни, — говорит она.

Я глубоко вдыхаю.

— Теперь задержи дыхание.

Я слушаюсь, чувствуя, как в лёгких нарастает давление.

— Теперь выдохни.

Я выдыхаю.

— Хорошо. Вот так. Ещё раз.

Я не знаю, долго ли мы этим занимаемся, но когда я снова поднимаю глаза, Мина стоит перед нами с тремя бутылками минералки в руках, и всё её лицо искажено беспокойством. Кэнди берёт одну из бутылочек с водой, откручивает крышку, протягивает её мне, и я за считанные секунды осушаю половину.

— Лучше стало? — спрашивает Кэнди.

Да, мне уже лучше. На самом деле, я полностью расслабилась, сердце успокоилось, дыхание становится ровным.

Пока Кэнди проводит успокаивающими круговыми движениями по моей спине, я встречаюсь взглядом с Миной. Наш вчерашний разговор всплывает в голове.

Сверхъестественная сила.

Кэнди действительно способна на что-то подобное? Она заставила меня успокоиться? Она приказала моему пульсу замедлиться? Успокоятся ли мои лёгкие? Точно так же, как она заставила незнакомца бросить пистолет и лечь на пол?

— Санди, с тобой всё в порядке? — мисс Тао подходит к нам троим.

Она бросает взгляд на Кэнди, и та отпускает мою руку и отходит, уступая место на скамейке мисс Тао.

— Кажется, я пришла в норму, — говорю я ей, во рту пересохло, даже после стольких глотков воды.

— Может быть, тебе стоит отдохнуть до конца дня? — спрашивает мисс Тао.

— Да, тебе определённо стоит поехать домой, — соглашается Мина.

— Нет, — возражаю я. — Я остаюсь.

— Не надо пересиливать себя, — говорит Кэнди.

— Если я сейчас уйду, то он выиграет, — говорю я им. — Я не позволю ему победить.

Следующие полчаса я убеждаю мисс Тао, что да, я немного перепугалась, но теперь я держу себя в руках. В конце концов мне разрешают вернуться в студию, но запрещают петь, и я провожу остаток дня, сидя за микшерным пультом — смотрю на Кэнди и Мину по другую сторону стекла. Время от времени я ловлю взгляд Кэнди, и это глубокое чувство спокойствия разливается от макушки до конечностей.

Ты в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

В конце дня мы с Миной подходим к Кэнди, как и планировали.

— Ты свободна в эти выходные, Кэнди? Мы так и не посмотрели вместе фильм, — спрашиваю я с обнадёживающей улыбкой.

— Думаю, было бы неплохо просто пообщаться, — говорит Мина. — После... того, что с нами случилось.

Оказывается, нам не нужно было ничего придумывать заранее.

Кэнди кивает, выражение её лица слегка смирившееся, как будто она понимает, что разговора, которого она избегала, уже не избежать:

— Конечно, во сколько?