Убить Вампира-Завоевателя

ГЛАВА 31

Я стояла на руках и коленях, яростно кашляя, когда сознание вернулось в мое тело. Грудь горела. Желудок заурчал. Я проглотила полный рот кислой соленой воды.

Атриус стоял на коленях рядом со мной, его рука лежала на моем предплечье. Моя одежда была насквозь мокрой. Меня била крупная дрожь.

— Прилив приближается, — говорил Атриус, таща меня через пляж. — Я не хочу, чтобы ты утонула.

Атриус.

Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя и почувствовать его присутствие, сильное, властное и очень живое.

Он отпустил меня на более сухом участке песка, и мне пришлось сопротивляться внезапному, непреодолимому желанию броситься к нему.

— Вот. — Тяжелый плащ упал мне на плечи. Руки Атриуса задержались на моих руках на несколько секунд дольше, чем требовалось. — Оставайся у огня.

Я пыталась сориентироваться.

— Как долго меня не было?

Я не могла сдержать скрежета зубов. Луна казалась выше в небе. Должно быть, я шла довольно долго, особенно если прилив был достаточно сильным, чтобы достать меня, пока я была под водой.

— Больше часа.

Атриус устроился рядом со мной, наблюдая за мной. Ему не нужно было спрашивать. Вопрос был в его взгляде.

Я должна была думать о том, как солгать Атриусу. Мне было приказано убить его. Но эта мысль даже не пришла мне в голову. Правда тут же полилась из меня потоком.

— Что-то не так, — задохнулась я. — На острове. Что-то не так.

Аура Атриуса стала холодной.

— Как не так?

— Я не знаю. — Видения было трудно расшифровать. Редко они были буквальными. То, что я видела, могло означать многое. Но я была абсолютно уверена, что в основе своей оно означало: опасность.

— Но что-то не так, Атриус, — сказала я. — Я уверена в этом.

Он не стал меня расспрашивать. Он знал, что так будет лучше.

Он резко поднялся, и я тоже встала, держась за его руку, чтобы не упасть. Вместе мы отправились обратно в лагерь.

Атриус не хотел ждать, пока корабли Кровнорожденных доберутся до побережья. Он приказал отправить корабли из прибрежных районов Васай — ближайших, которые были в его распоряжении. Прибывшие корабли были не более чем рыбацкими лодками, конечно, не военными кораблями, на которых он прибыл, но если Атриуса это и волновало, то он этого не показывал. Он бросал на воду деревянные доски и греб к Вератасу, если нужно было.

За те два дня, что потребовались ему на организацию лодок, он не спал. Ни ему, ни мне. Мне не хотелось спать, когда я знала, какие сны меня ждут, а в последнее время сны, которые я видела в одиночестве, не были желанными. Вместо этого я бросилась помогать с приготовлениями.

Хотя Атриус не стал рассказывать о причинах изменения своих планов, воины поняли, что что-то не так. Настроение в лагере было напряженным и тревожным. Среди самых нервных был Эреккус, который отозвал меня в сторону в первую же свободную минуту, когда у нас появился шквал приказов Атриуса.

— Это из-за твоего провидения? — спросил он, сжимая мою руку до белых костяшек. — Что ты видела? Какое отношение к этому имеет Вератас?

Присутствие Эреккуса потрясло меня. Страх был настолько сильным, что одно его прикосновение причиняло боль.

— Это мера предосторожности. — Эта банальность показалась мне отвратительно фальшивой на языке.

— Чушь собачья.

Я не хотела лгать Эреккусу. Но и говорить ему правду тоже не хотелось, особенно когда Атриус решил этого не делать.

— Это было решение Атриуса…

— У меня есть ребенок на этом острове! — рявкнул Эреккус, впиваясь ногтями в мою руку. — Скажи мне, блядь, Силина. Пожалуйста.

У меня во рту был привкус пепла.

Ребенок. От этой мысли я попятилась. Атриус говорил мне, что на острове полно семей его воинов. Осознание того, что у Эреккуса был ребенок, что он был среди тех мирных жителей…

Образ той деревни с телами, торчащими из песка, упрямо впечатался в мое сознание.

Я положила свою руку на руку Эреккуса. Его душа неистово билась, едва удерживаемая в узде истертыми нитями самоконтроля. Я потянулась к его нитям и, так тонко, что он и не заметил, послал ему успокоение.

— Если бы я могла сказать тебе что-нибудь определенное, — мягко сказала я, — я бы это сделала. Я обещаю тебе это, Эреккус.

Выражение его лица на мгновение изменилось, словно камень рухнул, прежде чем он выпрямил спину и отвернулся.

— Давайте отнесем эти ящики на берег, — сказал он. — Он хочет, чтобы они были готовы к отправке, как только прибудут лодки.

И вот так мы снова погрузились в работу — наше единственное отвлечение, и все мы были благодарны за это.

Лодки пришли быстро. Припасы были готовы, как только они появились. Мы сразу же загрузили их. В путешествие отправится лишь небольшая часть солдат, остальные останутся в лагере.

Как только пришло время садиться, Атриус повернулся ко мне.

— Ты должна остаться… — начал он.

Но я огрызнулась:

— Ты действительно думаешь, что это сработает?

Видимо, нет, потому что он не стал спорить. Может быть, я даже почувствовала, что какая-то крошечная часть его испытывает облегчение от того, что я здесь.

У меня было время только на то, чтобы собрать скудную сумку. До острова оставалось всего несколько дней пути — он был уединен не расстоянием, а густыми туманами, которые его окружали. Я собрала одежду и еду. Оружие, разумеется, тоже. Меч, как обычно, лежал у меня на бедре. Кинжал — к бедру.

Но прежде чем пристегнуть его, я заколебалась. Оставшись один в палатке, при мерцающем свете фонаря, я обнажила его.

Кинжал, который дала мне Зрячая Мать, не выглядел примечательным. Он был прост и незатейлив, без украшений, без неземного сияния — ничего, что указывало бы на то, что он был благословлен. И все же его магия пульсировала под кончиками моих пальцев, согревая нити предчувствием смерти.

Я стряхнула холод, убрала кинжал в ножны и схватила свой рюкзак, оставив все остальное позади.

Туман был настолько густым, что Атриусу приходилось ориентироваться по картам и компасу, а не по зрению. Мои способности пригодились, поэтому я стоял с ним на носу, помогая направлять.

Никто не разговаривал. Атриус был осторожен в передаче информации. Но эти люди сражались на его стороне очень, очень долгое время. Они знали, когда что-то было не так.

В конце концов сквозь белесую пелену проступил силуэт острова. При своих небольших размерах он был величественным: в центре возвышались скалы, исчезавшие в сгущающихся облаках. Леса и зелень сгруппировались вокруг основания горы, простираясь во все стороны. Атриус направил наш маленький временный флот вокруг острова, к его восточной стороне, и причалил к песчаному пляжу.

Лодки причалили к берегу. Атриус вылез из лодки первым, едва мы остановились, а я — следом за ним.

Меня била дрожь. Было не холодно, но я не могла успокоить мурашки на руках. Пляж оказался точно таким же, как в моем видении, вплоть до узкой протоптанной тропинки, ведущей в деревья.

Вплоть до ужасающей пустоты.

Атриус наблюдал за линией деревьев, пока его воины отходили от кораблей. Затем он обернулся и посмотрел на меня. Его лицо было суровым и мрачным, а его присутствие — еще более суровым.

Ему не нужно было задавать вопрос вслух.

Я покачала головой. Я никого не чувствовала. Ни единой души.

— Как далеко находится поселение? — спросила я.

— Миля, наверное. Укрыто деревьями. Не слишком близко к берегу.

Миля. Достаточно далеко, чтобы я не смогла почувствовать их отсюда. И все же я почувствовала небольшое облегчение.

Атриус вытащил меч, прежде чем мы продолжили путь, затем подтолкнул мою руку и сделал жест, побуждая меня последовать его примеру. Позади нас послышалась симфония стали о кожу, и солдаты сделали то же самое.

Мы углубились в лес. Чем дальше мы удалялись от берега, тем теплее становилось, воздух был густым и влажным.

В нитях я почувствовала какое-то шевеление, поначалу такое слабое, что я не смогла его определить.

— Я что-то чувствую, — пробормотала я Атриусу.

— Что?

— Я не уверена. Мы слишком далеко.

Его шаги ускорились.

— Мы почти пришли. Скажи мне, если что-то изменится.

Впереди расстилалась поляна, лунный свет серебрился сквозь просвет в кронах деревьев.

Точь-в-точь как в моем видении. Множество палаток. Несколько деревянных и соломенных хижин.

Странное ощущение в нитях усилилось. Ткачиха, оно было странным — таким слабым, но постоянным и всепоглощающим, словно далекий звук, доносящийся со всех сторон сразу. От него у меня запульсировала голова. Никогда прежде я не чувствовал ничего подобного.

— Здесь что-то есть, — сказала я Атриусу, понизив голос. — Я просто… не могу сказать, что. Или кто.

Люди? Это были души вампиров? Они часто ощущались иначе, чем люди, но никогда так — так слабо и так громко одновременно.

Лунный свет падал на лицо Атриуса. В домиках и палатках царила тишина. Слабый ветерок дул сквозь деревья.

Атриус обернулся к своим солдатам, поднес к губам один палец, а затем кивнул в сторону хижин в знак молчаливого приказа-поиска.

Я начала уходить, но Атриус схватил меня за руку.

— Со мной, — сказал он мне на ухо.

Вместе мы заглянули в первый домик, но обнаружили, что он пуст — не просто пуст, а выглядит так, словно тот, кто в нем жил, просто исчез. На импровизированном деревянном столе стоял опрокинутый стакан, разбитый на два неровных осколка. Постельное белье в углу было наполовину свернуто. На столе лежала раскрытая книга, рядом с ней — пролитые чернила.

В каждой палатке, в каждом домике мы находили одно и то же.

Я по-прежнему не чувствовала присутствия — по крайней мере, мне казалось, что не чувствовала. Мне становилось все труднее различать это странное жужжание, которое становилось все громче и громче в моей голове, и все нити вибрировали вместе с ним. Я едва не врезалась в дверной косяк, потому что из-за помех было очень трудно понять, куда я иду.

В этот момент рука Атриуса легла мне на плечо и не отпускала, как бы поддерживая меня.

— Откуда это идет? — спросил он.

— Я не… я не могу…

Ткачиха, у меня голова раскалывается.

Атриус нахмурил брови. Он наклонил голову ближе. Его голос понизился.

— В чем дело? — пробормотал он.

Я пыталась пробиться сквозь шум. Пыталась переварить его и осмыслить.

Пошатываясь, я вышла из хижины на поляну — еще дальше, где над нами снова нависали кроны деревьев. Я несколько раз споткнулась, не обращая внимания на то, куда иду, — только на нити. Под конец я уже ползла на руках и коленях, прижимая ладони к земле, как бы протаскивая по ней свой путь.

И тут мое тело остановилось.

Каждый мускул напрягся.

Ужас навалился на меня, ледяной и бритвенно-зубастый, разрывая меня на части.

Я хотела ошибиться.

Я так сильно хотела ошибиться, что потянулся сквозь нити, мимо них, к самой богине Акаэи — богине, которой я отдала свои глаза, свой палец и всю свою жизнь, — и умоляла ее: Пожалуйста. Пожалуйста, не дай этому случиться.

Богиня молчала.

Молчал весь мир.

Только капля чего-то теплого, густого и черно-красного упала мне на руку.

Мне не нужно было поднимать глаза. Но я услышала, когда это сделал Атриус, потому что он издал этот ужасный, задушенный звук, словно воздух умирал в его горле.

Эреккус увидел это следующим, и он не был таким же тихим.

— Чертова богиня, — задыхался он. — Спускайте их! Спустите их, мать вашу!

А потом он продолжал кричать это, снова и снова, на языке Обитраэна, все быстрее и быстрее, пока пытался вскарабкаться на деревья.

Пытался пробиться к бесчисленным телам вампиров, распростертым на ветвях над нами, не совсем мертвым и не совсем живым. Десятки. Сотни.

Кап. Кап. Кап.

И тут я почувствовала — почувствовала то, что полуживая агония бесчисленных вампиров заглушала в нитях. Движение. Много движения. В лесу.

Я вскочила на ноги и вихрем помчалась к Атриусу, который выкрикивал приказы.

Не раздумывая, я бросилась на него, повалив на землю.

— Назад! — закричала я.

Но слова не успели сорваться с моих губ, как взорвалась взрывчатка.