Тьма. Том 9

Глава 2

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Как и полагается уважающему себя тайному заведению, «точка 101», или Государственное Научное Предприятие Накопителей Теневой Энергии им. И. А. Славословова, пряталось под землёй.

На поверхности торчала одинокая бетонная крепость, да несколько сараев. А сверху все они были накрыты маскировочными сетями, облепленными мхом и травой. Видимо, потому что именно мха и травы в округе было больше всего.

Впрочем, сейчас это природное многообразие скрывал снег. Но летом, если оно тут вообще бывает, несомненно должны расти трава и мох.

Наше приближение заметили. И охрана «точки 101», тут же расчехлив орудия, навела их на цель. Провоцировать военных мы не стали. Остановились в сотне метров от сараев и крепости. Дальше путь продолжила лишь цесаревна Александра. Не одна, естественно. В сопровождении пары ратников.

Я и Авелина, выбравшись из грузовика, проводили взглядом три фигурки, бредущих по глубокому снегу. Ратники с их тяжёлым облачением тонули в снегу чуть ли не по пояс. Зато оставляли за собой проторенную дорогу для Саши. Однако и цесаревне приходилось несладко.

— Тяжела ты, царская доля… — вздохнул я, глядя на страдания нашей, наверно, уже подруги.

— Ага… Если бы мне предложили лет пять назад походить по грудь в снегу, а взамен решить мои остальные трудности… Наверно, я бы не отказалась! — издала не менее тяжёлый вздох Авелина.

— Никакого в тебе сострадания к венценосным особам… — улыбнулся я, поцеловав в раскрасневшиеся губки.

— А в тебе уважения! — не став выныривать из моих тёплых объятий, парировала жена. — Так-то и не скажешь, что бывший простолюдин. Язвишь, будто с детства среди высокородных вертишься!

На этих словах она ткнула пальчиком в тёплой перчатке мне в грудь.

— Я просто самоуверенный и самодостаточный! — отозвался я, не сдержав улыбки, и, поймав, чмокнул этот самый обвинительный пальчик.

Авелина тоже улыбнулась. А затем шутливо стукнула кулачком другой руки мне в бок.

Между тем, переговоры цесаревны с охраной подошли к логическому финалу. В какой-то момент, видимо, подчинившись приказу, местные бойцы, наконец, сняли колонну с прицела.

После чего мы с женой торопливо вернулись в грузовик. Вскоре, зарычав моторами, техника двинулась в сторону «точки 101». Чтобы обеспечить нам проезд, в стене крепости начали открываться большие ворота.

За массивными стальными створками обнаружился широкий коридор. Почти как на подземных парковках, но крупнее и глубже. Ярко освещённый электрическими лампочками, он плавно уходил вниз. Туда-то и направилась вся наша техника, не задерживаясь снаружи. Видимо, местные решили побыстрее упрятать нас под землю. А заодно не демаскировать здание в глазах возможных наблюдателей.

Гостей тут, конечно, никто не ожидал. Однако и в этом мире у всех ведущих держав имелись космические группировки. И пусть Серые земли съёмке поддавались неохотно… Но было бы желание и терпение. Это с землями Тьмы подобная разведка не годилась. А тут по-разному случалось.

К тому же, никто не отменял возможности запуска какого-нибудь аэростата с камерой. Конечно, в этих краях подгадать направление ветра сложно из-за близости ледника. Да и далеко такой аэростат не улетит — рано или поздно не сожрут, так понадкусывают.

И все же нельзя забывать, что из мелких случайностей происходят большие беды. Именно такая судьба постигла некогда два научных предприятия, одно из которых было предшественником «точки 101». И тоже ведь местоположение вскрылось благодаря череде случайностей. Вот охрана нынче и перестраховывалась.

Путь под землю оказался неблизким. Судя по нашей скорости и прошедшему времени, ехали мы что-то около полутора километров. Ожидая конца пути, я пытался прикинуть ещё и глубину, на которую мы спустились… Ну или хотя бы вывести дельту. Однако понял, что базовых знаний по геометрии для этих вычислений не хватит.

Как бы то ни было, наш путь закончился в огромном подземном зале. Видимо, что-то вроде ангара, где размещалась местная техника: вездеходы, грузовики. И даже вертолёт имелся: стоял со сложенными лопастями, скромно ютясь на длинном прицепе.

Места в помещении хватило и нашей колонне. Выгрузка началась почти сразу, едва броневики с грузовиками затормозили. Несколько десятков бойцов из числа местной охраны активно помогали, указывая дорогу нашим дружинам.

Не прошло и часа, как мы с Авелиной оказались в отдельных покоях, обставленных, как в фантастических фильмах из мира Андрея. Белые стены, белая мебель, тёмные вставки из похожего на кожу материала. А ещё тёмное постельное бельё на двуспальной кровати. И встроенные экраны в стенах, на которых сменялись разные пейзажи.

— Ничего так обстановочка! — присвистнул я.

— Так живём здесь безвылазно, ваше благородие! — отозвался молодой военный, помогавший нам добраться до жилья. — И ещё долго жить будем!

— Да? А долго — это сколько? — заинтересовался я, пока Авелина с интересом обходила по кругу футуристичную гостиную.

— У меня договор до самого пенсиона! — признался парень.

— До пятидесяти? — не поверил я.

— Не, до сорока, ваше благородие! — весело ответил солдат. — У нас условия считаются вредные…

— А сколько тебе было, когда договор заключал? — спросил я.

— Двадцать, — улыбнулся мой собеседник.

— Вся жизнь здесь, получается?

— А чего мне терять, ваше благородие? — солдат снова улыбнулся. — Самое важное, что мог упустить — это семья. А я и так семейный! Недавно отцом стал!

— Отцом? — ещё больше удивился я. — Поздравляю. Здоровья маме и малышу!

— Спасибо, ваше благородие!

— А сюда, получается, только семейных берут? — продолжал расспрашивать я.

— Ага. Или неисправимых холостяков. А ещё пожилых людей, кому «там», на Большой земле, ловить больше нечего, — добавил парень. — Оно, в любом случае, грех жаловаться, ваше благородие… Платят отлично, еда и жильё — за счёт государства. Школа есть, развлечений хватает. Правда, связи с Большой землёй нет. Ну так сюда и подыскивают тех, кому связываться «там» особо не с кем.

— Выходит, будто не жизнь, а сплошная радость! — улыбнулся я.

— Да нет, конечно! — засмеялся военный. — Всякого и здесь хватает. Общество-то маленькое, люди скучают иногда… Бывает, что и гадят друг другу по мелочи. Да и на службе-то каждый день одно и то же, одно и то же… У нас вон, в прошлом году, какая история случилась: нашего сотника пыталась одна научница охмурить. А он женат, да и она замужем. Дело чуть до разводов не дошло, хоть грехом и не кончилось. Пришлось менталисту поработать… И мозги всем участникам вправлять, и память чистить. Теперь все четверо ничего про это не помнят. А мы и не напоминаем, чтобы самим по шапке не прилетело.

— Менталисту? Память чистить? — удивился я здешним методам решения проблем.

— Ради общественного благополучия. Ну и семейных ценностей, — серьёзно кивнул парень. — Мы здесь все согласие подписывали. Мне, если что плохое случится, тоже подчистят память… А, может, и уже чистили. Я же, если что, не вспомню!

— О-хо-хо… — только и смог выдавить из себя я, чуть прикрыв глаза. — Какое у вас интересное общество… Всеобщего счастья.

— Издержки службы, ваше благородие! У нас же закрытое маленькое общество, где все, как на ладони. Иначе в таких условиях нельзя: головы друг другу отгрызём рано или поздно. Но если уж честно… А где бы я на Большой земле мог получать по тысяче в месяц? Да ещё чтобы не волноваться, что в семье мир и покой, а дети хорошее образование получат? — солдат развёл руками. — Я бы и после сорока продлил срок службы, да нельзя…

— Понимаю… — покивал я. — Спасибо за разъяснения.

— Пожалуйста, ваше благородие. Я вот тут оставлю вам: это важные сведения, — парень вытащил из кармана сложенный плотный лист и положил на столик у двери. — Ознакомьтесь, пожалуйста.

Я снова поблагодарил его и попрощался. Солдат отправился дальше нести службу, а я открыл послание.

— Странно… — едва слышно заметила Авелина, глядя парню вслед. — Их тут заперли, выйти не дают, в мозгах копаются… А он и рад.

— Его можно понять, — покачал я головой. — Об условиях, как здесь, простому человеку можно всю жизнь мечтать, но не получить. А так, отслужишь двадцать лет, ещё и с удобствами, а потом свободен. И выйдешь отсюда богатым и счастливым.

— Но это же почти тюрьма! — закусив губу, обняла себя за плечи жена. — Пусть и удобная, но… Ещё и под землёй.

— Думаешь, человеку для счастья много нужно? — поглядев на неё с хитрым прищуром, спросил я. — Ему с его семьёй здесь всего хватает.

— Но всю жизнь в четырёх стенах… Не увидеть моря, леса, гор… Двадцать лет под землёй! –вздохнула Авелина, явно вспомнив свои годы вынужденного затворничества.

— Так он, может, и наверху ничего не увидел бы… — я улыбнулся. — Ты, пока за меня не вышла, тоже в четырёх стенах сидела. А люди, кто небогат, вечно сидят в четырёх стенах дома и в четырёх стенах на работе. И тоже не видят ни леса, ни моря, ни гор… Ни просвета в жизни. А здесь никому даже о хлебе насущном заботиться не надо.

— Опять ты всё перевернул! — шутливо надув губы, признала своё поражение жена. — Ты ещё скажи, Федь, что в тюрьме хорошо.

— Между прочим… Многие лихие люди нарочно преступают закон, чтобы снова за решётку сесть! — сообщил я. — Привыкли в заключении, вот и не хотят на свободу. Их в тюрьме кормят-поят-одевают. И даже есть, с кем пообщаться. Вот и не нужно больше ничего.

— Ты сейчас не выдумал это? — удивлённо округлила глаза Авелина.

— Если бы… У нас сосед был, Игорь. Сел в пятнадцать лет на пять. Потом еще десятку поймал, — рассказал я, заодно перетаскивая Тёму на кресло, а наши вещи поближе к шкафу. — Потом ещё четыре года… Вышел… А куда себя деть, не знает. Работы нет, есть нечего, одежда изнашивается… Маялся-маялся. А потом договорился с одной семьёй. Отдал им даже те деньги, какие были припасены. Семейство поехало родственников навестить, а он их дом ограбил у всех на глазах. Чтобы, значит, полицию вызвали и сдали его с гарантией. Получил ещё пять лет. Такой счастливый был, когда его в наручниках уводили!

— Какой кошмар! — покачала головой жена. — Зато теперь вижу: ты и вправду был простолюдином! А я, между прочим, с юности мечтала, чтобы меня какой-нибудь нормальный Емеля похитил, как царевну из башни…

— Федя, просто Федя… — иронично склонил я голову, будто при знакомстве. — Но для вас, прекрасная девица, могу побыть и Емелей.

Авелина внимательно поглядела на меня… А потом её глаза заблестели, губы порозовели, а грудь начала часто вздыматься в такт дыханию.

Хорошо ещё, кровать оказалась не скрипучей, а кот мирно спал на кресле…

Научное предприятие было местом технологичным. В листе, который солдат оставил для изучения, содержался, по сути, один совет: обратиться к терминалу за подробными объяснениями. А уж терминал выдал и план этажа, и расположение помещений, и список жильцов… Правда, конечно, без личного кода фиг бы я эти данные получил.

Связь с сетью, кстати, на этом терминале имелась. Вот только сеть была местной. Зато на ней даже был доступ к новостям двухнедельной давности. Как именно они обновлялись, я не представлял. Видимо, вместе с пополнением припасов — а затем и с ручным занесением в терминал.

Впрочем, пробежавшись глазами по датам, я понял, что иногда новости не обновлялись больше месяца. Зато в описании «точки 101» отмечалось, что подземное хозяйство обеспечивает себя процентов на девяносто. Продукты, вода, одежда, электроэнергия, отопление…

Если бы связь с внешним миром прервалась, местные, пусть и урезав продукты из категории «роскошь», могли бы жить на самообеспечении. И никакого горя не знали бы. Благо, ядерный реактор в глубине подземелий проработал бы ещё лет сто — если, конечно, не больше.

Мы с Авелиной жили на этаже руководства. Как и цесаревна, и Арсений. Тут была своя столовая, свой трактир с культурной программой… И даже своя лавка, где можно было прикупить необычные товары.

Всех остальных из нашей колонны распределили по другим ярусам. Впрочем, у них там имелись всё те же самые удобства.

Когда через пару часов я, Авелина, Александра и Арсений ужинали с местным начальником, я первым делом задал мучивший меня вопрос:

— Скажите, Дмитрий Демьянович: вы не в курсе, а другие подобные точки — такие же, как ваша?

Фамилия у здешнего начальника была Замочник, и был он благородным, но не двусердым. Статус свой не выпячивал, да и вообще казался приятным человеком. С той же цесаревной он вёл себя уважительно, но без страха и подхалимажа. И почти ничем её не выделял среди остальных гостей.

— Ну что вы, Фёдор Андреевич! — ответил Замочник. — Нашу точку перестраивали лет двадцать назад. Вот и сделали её по новым планам. Так-то в Серых землях хватает разных построек. Где-то условия не лучше, чем в сыром подвале. Сейчас таких предприятий как наше, наверно, не больше двух десятков. Это, знаете ли, недешёвое удовольствие — такие хоромы рыть… Тем более, что занимается этим делом всего один строительный отряд.

— Из-за секретности? — догадался я, придвигая к себе тарелку с ароматной куриной отбивной.

— Так и есть, — сделав глоток густого ягодного морса, кивнул Замочник. — Сами понимаете: если привлечь разные отряды и предприятия, рано или поздно слухи пойдут. А так есть для этих дел один строительный отряд, и больше не нужно. Постепенно все точки, что сейчас действуют, будут перестроены. Кстати… Ознакомились с полезными сведениями в терминале, да? Как вам, э?

— Впечатлён, — честно признался я. — Построить такое в условиях мерзлоты… Да ещё так, чтобы стройка не привлекла внимания… Это дорогого стоит.

— Да я не об этом! — отмахнулся Замочник. — Условия, как считаете, хорошие?

— Отличные! — с улыбкой кивнул я.

— А вам как, Авелина Павловна? — обратился начальник к моей жене, которая в этот момент с должным изяществом терзала отбивную.

— Я бы сказала то же, что и мой муж… — она отложила вилку с ножом и заправила за ушко прядь светлых волос. — … Но меня смущают договора на всю жизнь и согласие на вмешательство менталиста в память.

— Это необходимое зло, Авелина Павловна! — признал Замочник. — Рады бы создать условия получше, да не можем… Секретность. А вы, Арсений Орестович, что скажете, э?

— Скажу, что не успел ознакомиться, — не стал скрывать Булатов. — Однако тем, что видел у вас своими глазами, честно признаю, впечатлён.

— Тогда и я скажу откровенно. Я сам не могу до сих пор ко всему этому привыкнуть! — развёл руками Замочник. — Двадцать лет я прослужил тут, в Серых землях, в одном старом научном предприятии. И вот там, скажу я вам, было гораздо хуже. Тёмная и унылая казарма. А как впервые здесь оказался, честно говоря, и не поверил даже, что такое возможно… Умеют же ведь строить, э?

— Так чем мы можем вам помочь, Дмитрий Демьянович? — возвращаясь к рабочим вопросам, уточнила цесаревна.

— Скажу честно: я опасаюсь за безопасность вверенных мне людей, ваше высочество… — мгновенно нахмурившись, сказал Замочник. — Так-то у нас всего сотня бойцов в охране. Да, гарнизон зубастый. И вооружён по последнему слову техники. Да и зверьё сюда соваться не любит. «Изменышам»-то, конечно, обычная пища не так сильно нужна, они же теньку жрут. Но холод страсть как не любят. Самое опасное время — лето. Однако же такое количество гнёзд под боком меня, откровенно говоря, испугало. Если придёт много зверья, ведь не отобьёмся же!..

— А они должны прийти? — уточнил я.

— Я давно в Серых землях работаю, Фёдор Андреевич, — напомнил Замочник. — И давно понял, что зверьё идёт туда, где люди есть. А тут они есть. А ещё зверьё идёт туда, где тенька скапливается. А тут она скапливается. Вот и получается, что два главных условия соблюдены. А значит, скоро придёт сюда зверьё. Будьте уверены… С таким количеством гнёзд нас без внимания не оставят.

— Думаете, с нашей помощью всё-таки выйдет отбиться? — уточнила Авелина.

— Честно говоря, не знаю, — вздохнул Замочник. — Я надеялся на большие силы. Но приехали только вы… Не в обиду вам сказано будет, конечно!

— Мы понимаем, Дмитрий Демьянович, — кивнула цесаревна. — Вы ожидали большего.

— Именно так, ваше высочество, — кивнул тот, но всё же решил добавить оптимизма: — Но ведь не так всё плохо, я вам скажу! У нас очень маленькая надземная часть! Её защищать удобно. И входной вид — длинный. А внутри оборудованы оборонительные рубежи. Можно хоть всё трупами завалить сверху и по пути вниз. Расчистим потом как-нибудь. Так что, может, и ваших сил вполне хватит…

— А связь у вас есть, Дмитрий Демьянович? — спросила цесаревна.

— А вот чего нет, того нет, ваше высочество, — сразу погрустнел Замочник. — Как с концами отрубило в марте, так больше и не появилась. Энергетический фон такой, что одни сплошные возмущения. Спутниковая связь, и та лишь помехи выдаёт.

— Плохо, — вздохнула Саша.

— Да уж, невесело… — согласился Замочник. — Зато теперь нашим учёным будет чем заняться. Вы же привезли оригиналы записей, изображения которых ранее присылали?

— Они у меня, — сообщил я начальнику предприятия.

— Завтра же отдадим их нашим умникам, и пусть изучают! — кивнул Замочник.

— К слову, если записи у вас есть, зачем понадобились оригиналы? — уточнил я.

— Мы здесь изучили изображения, — пояснил Замочник. — И, судя по косвенным признакам, есть там не только явная, но и скрытая часть. Наши умники уже сталкивались с работами греческих скрытней. И они говорят, что свет ещё не видывал больших хитрецов. Невидимыми чернилами пишут, шифровки оставляют… И даже используют такие хитрые страницы, чтобы внутри страницы ещё одна вложена была.

— И что вы надеетесь там найти? — промокнула губы салфеткой цесаревна.

— Подсказки, как добиться такой чистоты накопителей, как у ромеев! — с энтузиазмом сообщил Замочник. — Уж больно быстро они в начале двадцатого века это придумали… А ведь и знаний было поменьше, и инструменты для исследования хуже. Но ведь умудрились же сделать за двадцать лет такое, что по сию пору никто повторить не может…

— Но если что-то такое и было в дневнике, зачем такие сложности? — удивился Арсений.

— А вот заради подобного случая! — пояснил Замочник. — Если в чужие руки попадут записи. Это же ромеи! Уж сколько лет их империя существует, э?

— Не слишком ли? — усомнилась цесаревна.

— Они такие дела проворачивали, когда Рюрик ещё в Ладоге сидел, а на большей части Руси хазары заправляли! — покачал головой Замочник. — Если наши умники говорят, что есть скрытая часть, значит, наверняка так и выйдет. Надо только её найти.

— А какие у нас планы дальше? — уточнила цесаревна.

— Сегодня никаких, выше высочество! — радостно заявил Замочник, приступая к десерту: нежным блинчикам с яблочной начинкой. — А вот завтра надо будет свести ваших командиров с нашим сотником… Ну и с учёными поговорить. А сегодня вы отдыхайте. Если в округе зверьё не бродит, то в ближайшее время и не нападёт.

— Зверья на подступах не видели. Зато за нами скрытень ромейский пытался увязаться, — мрачно размешивая сахар в чашечке с горячим чаем, сообщила цесаревна.

— Сильный? — нахмурился Замочник.

— Сильный, — хмуро подтвердила Саша.

— Ну, значит, тогда не дёргайтесь… — печально вздохнул начальник «точки 101». — Если придёт, достойно встретить его всё равно некому…