Тьма. Том 7

Интерлюдия I

Вопрос о том, когда всё покатилось по наклонной, терзал Толю не первый день. И даже ругаться на Руслана не получалось. Ведь сначала именно Кафаров был тем движителем, который толкал Толю вперёд, к новому положению в обществе.

И Кафаров же привёл ему к нынешнему бедственному положению. Из Ишима пришлось бежать так быстро, что Толя не смог толком выгрести все свои тайники. А ведь успей он, и не пришлось бы сейчас заниматься браконьерством в густых лесах.

Денег у Толи скопилось много. Жаль только, они были не совсем чистыми, и стоило бы их отмыть, прежде чем тратить направо и налево. Иначе в любом городе явится к Толе какой-нибудь налоговый чиновник и строго спросит: мол, где это вы, сударь Бережковский, столько нагребли?

Конечно, грязные деньги можно использовать в среде лихих людей. Да только в этом случае Толя возвращался к тому, от чего старательно бежал. Нельзя, пользуясь услугами лихого люда, оставаться белоснежно-чистеньким.

Кафарова Толя бросил, не задумываясь и не сомневаясь. Сотрудничество с чиновником принесло немало плюшек, но всё когда-нибудь заканчивается. Кафаров окончательно зарвался, и дальнейшее пребывание рядом становилось опасным.

Это Толя понял в тот момент, когда за ним пришли в Ишиме. И не городовые, от которых ещё можно как-то попытаться откупиться. Пришли за ним охранники Седовых-Покровских. К счастью, надёжные люди успели ему сообщить, и Бережковский, покидав, что успел, в сумки, собрал тех бойцов, кто был под рукой, и оперативно ушёл.

Следы, правда, остались, и надо было бы за собой подчистить… Да не успели.

А теперь… Теперь они пожинали плоды своих ошибок и спешки.

Ночной холод окутал лес, по которому шли Толины люди. Шли медленно и осторожно, потому что нельзя было использовать источники света.

Всё началось вечером, когда вернулся из лесу Увалень. Это был один из Толиных подчинённых. Собственно, он-то и вывел банду в эти дикие места.

— Чего тебе? — хмуро спросил Толя, занятый мыслями о том, как всё-таки стать законопослушным человеком, не растеряв накопленные деньги.

— Бугор, я тут лагерь обходил, следы нашёл… — хриплым с мороза голосом сообщил Увалень.

— Какие следы? — не понял Толя.

— Людские следы… Ходил кто-то у лагеря! — объяснил подчинённый, заставив Толю задуматься.

— Опять местные охотники, небось… — буркнул, наконец, тот, скривившись.

— Непохоже, бугор! — покачал своей большой, как тыква, головой Увалень. — Местные с автоматами не ходят…

— Чего⁈ — удивился Толя. — Это ты по следам вычислил?

— На снегу отпечатались, когда они лежали пузом в снегу, — кивнул Увалень.

— Так… — Толя указал ему на стул, чтобы сел и не маячил перед глазами.

И крепко-накрепко задумался.

Надо сказать, способность думать ещё с юности Толю выгодно отличала от окружающих. Правда, пока он эту способность не развил в себе, многие принимали её проявления за заторможенность. Однако чем взрослее становился Толя, тем быстрее думал. И тем ярче демонстрировал преимущества этой своей способности.

Вот и сейчас Толя с плеча рубить не стал. Хотя первая его мысль была — бежать. Однако бежать ему, в сущности, было некуда. Разве что попытаться уйти через Серые земли. Но там шансов выжить без подготовки было так мало, что Толя их даже не рассматривал.

К тому же, он прекрасно понимал: новое бегство подорвёт и так невысокий моральный дух его людей. Они и без того роптали, что пришлось уходить из города в холодный дикий лес. Вот и пришлось Толе устраивать возню с браконьерством… Надо же было как-то обеспечить придурков выпивкой и остальными благами цивилизации.

Если бы он уходил один, вообще бы пару месяцев к людям не вылезал. И только потом осторожно разведал бы, что вокруг в мире делается.

Однако без подчинённых Толе пришлось бы туго. К хорошему быстро привыкаешь. В том числе, и к тому, что есть на кого свалить грязную или слишком опасную работу.

— Вот что, Увалень… — решил, наконец, Толя. — Сходи по следам, разведай, что там да как… Далеко ли эти с автоматами засели, сколько их, какое вооружение… Понял?

— Понял, бугор! — кивнул подчинённый.

— И возьми с собой, кого посообразительней, — поморщился Толя. — Ну и далеко не заходи. Если они шли к нам больше, чем три версты, возвращайся. Подумаем, что дальше делать…

Увы, Толиным надеждам не суждено было сбыться. Неизвестные разбили свой лагерь не так уж далеко. И было этих людей чуть больше трёх десятков.

— Все суровые, бугор! — сообщил Увалень, вернувшись с разведки. — Автоматы, боезапас хороший… Есть и что потяжелее. И меченых двое там, парень и девка.

Когда Толя услышал про двух молодых двусердых, в груди тоскливо защемило. Он окончательно убедился, что его всё-таки нашли. И ведь надо же было так засветиться… И, что особенно обидно, не на особняке Седовых-Покровских, а при заказе на голову той бывше-Кафаровской девахи.

Плёвое, казалось бы, дело. А в итоге, обернулось катастрофой. И ведь не заленились эти двое в лес забраться, чтобы Толю найти… Он-то надеялся, что зимой его в такой глухомани искать не захотят. А оно вон как вышло.

— Что же вам от меня надо-то? — задумчиво протянул Бережковский.

— Да ничо мне не надо, Облом, ты ж сам… — начал было Увалень, но Толя только отмахнулся:

— Да я не про тебя… Я про этих, которые до нас добрались.

Ровно десять минут он думал, что ему теперь делать. И в голову приходила только одна дельная мысль. Сбросить лишний груз в виде ватаги и уходить одному. Знал он ещё кое-какие места, где можно было и до весны протянуть. Вот только люди его тоже эти места вроде как знали.

А значит, от людей надо избавляться с концами. И сделать это так, чтобы никто потом не сказал, что Облом свою ватагу прибил. Хотя, конечно же, Толя мог. Ничего сложного: пройти ночью по времянкам и почиркать каждому по горлу. Ради своего светлого будущего он бы и на это пошёл. Не так уж Толя ценил оставшееся у него отребье. А тех, кого ценил — по-настоящему верных людей — он всех растерял за последние пару месяцев.

Ну а раз так…

Оставалось только поднять ватагу и бросить её на пришлых, ровнёхонько под автоматные пули. И чем чёрт не шутит: может, и получится всех пришлых здесь, в густых лесах Сибири, перебить? Ну а если нет, так хоть уйдёт подальше, пользуясь суматохой.

И вот, спустя час его ватага осторожно шла по снегу, стараясь как можно меньше им хрустеть.

Мимо лагеря чужаков Толины люди не промахнулись. После того, как здесь прошли его разведчики, они что-то вроде тропинки в лесу протоптали. И даже в темноте она была неплохо видна.

Добрались тоже удачно. Ночь ещё не окутала всё вокруг совсем уж непроглядной тьмой. Зато лагерь дворян мирно спал. Оставалось охватить его со всех сторон, чтобы одновременно напасть.

Толя выделил главарей для каждого отряда, приказав взять лагерь в клещи. Нападать условились после пятикратного уханья филином. Увалень даже ухнул пару раз, показав, как это всё будет звучать.

— Хорош! — оценил Толя. — Все поняли?

И главари подтвердили. Бережковский в эту понятливость ни капли не верил, правда. Среди нынешних его бойцов сообразительных не водилось. Те, что были, остались в Ишиме. Их Толя с собой брать не стал. Сообразительные — на то и сообразительные, что могут сообразить и пойти на предательство.

В любом случае, Толя был уверен: хоть пара человек да услышит условный знак и начнёт стрелять. А уж там и всякие тугодумы подтянутся. Главное в этом деле — начать. А дальше всё просто. Либо победа, либо бегство. В конце концов, Толю любой исход устроит.

Чтобы занять места для нападения, своим людям он дал ровно полчаса. А пока ждал, осторожно пил из фляжки покрывшийся кристалликами самогон. При сегодняшнем ночном морозе тот даже во внутреннем кармане шубы начинал густеть.

— И что же вы ко мне прицепились? — поглядывая на лагерь, в который раз мысленно спрашивал Бережковский припёршихся дворян.

Ведь не сделал же ничего страшного, просто выполнял задачу Кафарова. Почему Седовы-Покровские вцепились в него, будто клещи? Он никак не мог этого понять, а потому очень досадовал. Что кто-то мог связать его с нападением на особняк, Бережковский не верил. В тот-то раз он идеально за собой все хвосты подчистил.

Толя в очередной раз сделал глоток — не чтобы напиться, нет, не дурак же он. Нужно было просто согреться и взбодриться. Тем более, минуты тянулись медленно, вязко… Совсем как загустевший на морозе не слишком крепкий самогон.

Но не успело закончиться время, отведённое бойцам, как всё вокруг понеслось вскачь.

Сначала в синее ночное небо взмыла красная ракета. Тревожно шипя и освещая окрестности, она устремилась вверх. И сразу же в лагере дворян кто-то заорал:

— Тревога!

Толя понял, что ждать больше нельзя, и толкнул Увальня:

— Ухай давай! Живей!

Этот тугодум, правда, на миг растерялся, а потом всё-таки начал старательно ухать. Однако оговорённые пять раз дать сигнал не успел. В лесу, среди деревьев, грохнул выстрел, и Увалень замертво упал в снег.

— Бей! — заревел Толя, кидаясь к разлапистой ели, чтобы укрыться в её тени.

А потом лес взорвался стрельбой. Стреляли все и по всем. Подчинённые Толи палили и в сторону лагеря, и в сторону лесной чащобы, потому что оттуда по ним тоже вели огонь. Защитники лагеря стреляли по лихому люду, укрываясь изнутри за насыпью из снега.

Один из соратников Толи, Пепел, успел закинуть в лагерь связку гранат. По замыслу, взрывчатка должна была взорваться между палатками, но наткнулась на защитное поле и рванула в воздухе.

— Вот же гниды! — расстроился Толя, возлагавший на гранаты большие надежды.

— А-а-а-а-а-а! Сука! Кто ты⁈ Сука! — завопил неподалёку один из соратников.

Толя обернулся в его сторону и сначала не поверил глазам. Крупный мускулистый парень отчего-то дёргался, как припадочный, а на спине у него будто горб вырос. И только когда в темноте мелькнули жёлтые глаза, Толя понял: на его людей напало какое-то дикое животное.

Мало того того, что план с налётом на сонный лагерь сорвался, так ещё и эта тварь!.. Мешало чёрному зверю только количество одежды, в которую были закутаны Толины бойцы по случаю мороза. Однако судя по тому, как летели во все стороны ошмётки ткани, кожи и меха… В общем, шубы долго не протянут.

— Да не дёргайся ты! — рявкнул кто-то из бойцов на парня, бившегося, как в припадке.

И тот послушно застыл, истошно подвывая от ужаса. Но в самый последний момент, когда грохнул выстрел, неведомый зверь, видимо, добрался всё-таки до кожи. А парень с расширенными от боли глазами дёрнулся, пытаясь достать руками до спины…

Отчего и получил пулю в грудь.

— Вот придурок! — выругался стрелок, пока убитый товарищ падал в снег, а секунду спустя и сам заорал: — Ах ты паскуда! А ну отцепись! Братцы, помогите!..

Помочь очередной жертве «желтоглазого» никто не успел. Пуля, прилетевшая со стороны лагеря, попала бойцу в голову, и та лопнула, как перезревший арбуз, досрочно прекратив его мучения.

А неведомая зверюга, судя по крикам боли и страха, уже добралась до следующей жертвы.

В небе полыхала красная ракета, озаряя всё вокруг зловещим светом. Автоматные очереди беспощадно среза́ли ветви деревьев. Ответная стрельба взметала в воздух снег из окружавшего лагерь вала.

И да, кого-то из пришлых Толины люди всё-таки подстрелили. Но Бережковский видел, что бой они проигрывают. Если бы всё-таки напали, как планировалось, пожалуй, у них был бы шанс на победу. Вот только защитный купол, мерцавший над палатками… Толя не был уверен, что даже если бы его план выгорел, колдовской щит удалось бы пробить из ружей.

В любом случае, свои выводы он сделал. Поэтому, меняя позиции, отходил всё дальше и дальше от места боя.

— Далеко собрался? — раздался из темноты голос, когда Толя, готовясь к новому рывку, притаился за очередным деревом. — А ну-ка замри!

Бережковский послушно замер. И руки превентивно поднял.

— Ружьё брось! — потребовал неизвестный.

— Бросил! — сообщил Бережковский, отпустив винтовку и проводив её взглядом.

— На колени! — голос прозвучал ближе.

И Толя понял, что пора действовать. Он начал было опускаться на колени, а потом резко катнулся в сторону, извлекая метательный нож из чехла на груди. Короткая очередь прошла совсем рядом, но пули до Толи не добрались. А уже через мгновение его нож ударил в ногу подкравшегося к нему неприятеля.

— Ять! — тот рухнул в снег.

Толя же схватил свою винтовку и бросился прочь. Может, конечно, и стоило бы добить врага, но очень уж не хотелось искушать судьбу. Чем скорее он окажется в своём лагере, тем скорее сможет скрыться в лесной чащобе.

Конечно, останутся следы, по которым его можно будет найти. Однако Толя знал, где можно сбросить погоню с хвоста. Надо добраться до ближайшего городка, Сергино, а там несложно будет затеряться на натоптанных дорогах.

Вот только бойцы Седовых-Покровских у него за спиной перешли в наступление, поливая очередями Толиных людей. И те, естественно, не выдержали: бросились наутёк, а неприятель — за ними. Толе всё это, само собой, не понравилось. Он хотел опередить своих людей. А теперь они бежали все вместе по тёмному лесу.

И то один, то другой человек Толи с криком падал в снег, пытаясь стряхнуть с себя неведомую чёрную тварь. Бойцы Седовых-Покровских бежали следом, но не стреляли. Видимо, берегли патроны. А может, боялись привлечь внимание чёрной твари.

Это давало шанс, добравшись до лагеря, сразу же продолжить бегство. Конечно, соратники Толи воспримут его решение как трусость. Но стоит ли считаться с мнением будущих трупов? Всё, что нужно сейчас — это убраться отсюда как можно дальше.

К лагерю оставшиеся Толины бойцы вывалились всем скопом. Однако лидером забега всё ещё был их главарь. Пусть ненамного, но всё же опережал. И, проскочив через ворота, резво скрылся за времянками.

— Братва! Стреляй! Братва! — раздавались крики у него за спиной. — Не подпускайте их!

Вновь зазвучали выстрелы. Грохнул взрыв. Толя оглянулся и увидел, как взмывают в воздух фрагменты забора и пара его соратников.

Однако всё это Толю уже мало волновало. Он даже не стал заскакивать в свой домик. Подхватил пару банок тушёнки, лежавших рядом с костром, и продолжил забег.

У него были в кармане какие-то деньги. Наверняка этого хватит, чтобы закупиться в городе. А дальше его никто никогда не найдёт.

С высокого берега, по ступенькам, вырубленным в мёрзлой почве, Толя почти скатился, чудом ничего себе не сломав и не подвернув. По льду речушки он нёсся со всех ног, с ужасом ожидая выстрела в спину.

Но вместо выстрела услышал крик:

— А ну стоять! Стоять, кому сказал!

Толя обернулся назад и увидел бегущего к нему молодого парня. Того самого Седова-Покровского. Следом спешили трое бойцов, но они явно отставали от хозяина. А значит, если шустрого дворянчика ранить, у Толи появится шанс уйти.

Он резко развернулся и выстрелил.

И даже попал. Каким-то чудом, наверно. Несмотря на ночную темень, несмотря на то, что руки на бегу тряслись.

Попал!

Вот только пуля наткнулась на невидимый щит вокруг парня. И отрикошетила вправо, взбив снег и лёд чуть в стороне. Дворянина всё-таки пошатнуло, правда. Но это не помешало Седову-Покровскому вскинуть револьвер и выстрелить в ответ.

Однако Толя ведь недаром слыл умником. Он начал движение ещё за миг до ответного выстрела, загодя уходя из прицела. Обычно никто в таком случае не успевает среагировать.

Вот только дворянчик тоже оказался непрост. Толя успел заметить, что даже пошатнувшись, едва не падая, Седов-Покровский продолжал вести за ним рукой.

И всё же Бережковскому опять повезло. Пуля дворянина лишь вспорола мех на шубе, но в тело не попала. А Толя прокатился колобком до леса и, пользуясь густой темнотой под деревьями, бросился наутёк.

— Хрен вам! — на бегу прохрипел он себе под нос.

И злорадно усмехнулся.

В этот момент в темноте мелькнули жёлтые глаза, и на плечи Бережковского обрушилось что-то тяжёлое, сбивая с ног.

— А-а-а-а-а! — взревел он.

И прокатился по земле, сбивая с себя кровожадного хищника.

И снова Толе повезло. Зверюга, разочарованно прошипев, исчезла в темноте. Однако не успел Бережковский вскочить на ноги, как в него опять что-то врезалось. Он рухнул в снег, выпустив винтовку, прокатился, попытался встать…

Но опять не успел. Видимо, это была расплата за предыдущее везение…

На сей раз, впечатав кулак ему в лицо, на Толю налетел Седов-Покровский.

Брызнула кровь, и Бережковский в который уже раз оказался в снегу. Перед его лицом опять мелькнул кулак, и нос жалобно хрустнул, сворачиваясь набок. Дышать стало неприятно и тяжело.

— Всё! Всё! Сдаюсь! — прогундосил Толя. — Сдаюсь! Хватит!

— Хватит ему! — возмутился дворянин. — Это, в рот тебе ноги, я сам решу, хватит тебе или нет.

Навалившись на Толю, он завёл ему руки за спину. И начал фиксировать их стяжкой для проводов.

— Да хватит! Я не убегу! Всё! — обещал Толя, пытаясь вывернуться.

Седов-Покровский его заверениям не внял, падла недоверчивая. Всё-таки стянул ему руки и подтащил к ближайшему дереву. А потом ещё раз негуманно врезал по лицу. От удара у Толи аж искры из глаз полетели.

А пока он пытался прийти в себя, Седов-Покровский начал его приматывать верёвкой к стволу.

— Слышь, ваше благородие! Слышь! Ты что творишь-то? — прогундосил вконец расстроенный Бережковский.

— Ща узнаешь! — пообещал дворянин.

— Давай не надо, а? — со всей возможной искренностью попросил Толя.

— Сам решу, надо или нет… — буркнул дворянин, затягивая узлы. — Сейчас ты мне для начала ответишь на парочку вопросов. А если откажешься…

Седов-Покровский выпрямился, сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на результат своих трудов с верёвками. Но договорить не успел.

Его вдруг будто выключили.

Глаза у дворянина закрылись, ноги в коленях подкосились… И Фёдор Андреевич Седов-Покровский кулём рухнул в снег.

— Чё? — не поверил Толя. — Слышь, твоё благородие! Ты это… Слышь⁈

Сидя на снегу, со связанными за спиной руками, притянутый верёвкой к стволу, он не мог поверить в происходящее. Только что перед ним стоял злой, запыхавшийся, но вполне здоровый человек. И вот он уже отчего-то лежит в снегу.

А беспомощный пленник пытается его растолкать. Иначе можно и дуба дать, прежде чем охранники Седова-Покровского их, наконец, найдут.

— Слышь, твоё благородие… — Толя ещё пару раз пнул дворянина ногой. — Слышь…

Однако тот не реагировал. Несчастный Бережковский обвёл взглядом темноту вокруг. Выстрелы в брошенном им лагере уже стихли. Вдали звучал заунывный волчий вой. Видимо, лимит Толиного везения на сегодня действительно был исчерпан.

И, будто этого мало, из темноты вдруг выглянули жёлтые кругляши глаз.

— Парень! Парень! — стараясь не поддаваться панике, связанный Толя вновь начал пинать дворянина. — Просыпайся, парень!.. Меня сожрут ща!.. Приди в себя! Пожалуйста!

Однако тот почему-то ни на что не реагировал. А страшные глаза становились всё ближе…