Тьма. Том 7

Глава 4

«Ишимский Вестник», 10 января 2034 года

«Будет ли равноправие на Руси?»

Заседание Государственной Думы, призванное решить наболевший вопрос, кто равнее, обычные или двусердые, всё ещё продолжается.

На вчерашней встрече с осведомителями, председатель Боярского Собрания сиятельный князь Амвросий Витальевич Новгородов сообщил, что думцам уже удалось согласовать основные разделы закона. Тем не менее, по-прежнему неизвестно, когда будет готов окончательный текст, учитывающий все тонкости — как и положено законам в самой передовой стране мира.

«Это прискорбно, что на протяжении веков часть нашего общества была в униженном положении, — сообщил осведомителям А. В. Новгородов в завершение встречи. — Однако не менее прискорбно и обратное положение, когда сильнейших членов общества, стоящих на защите страны и государя, загоняют в условия, при которых малейшая провинность ведёт на каторгу. С этим будет покончено!».

По словам А. В. Новгородцева, перед думцами стоит непростая задача: привести две части, на которые разделено общество Руси, во взаимное равновесие. Важно не только учесть права и обязанности обеих сторон, но и свести их к общему знаменателю, дабы каждый житель Руси, двусердый или обычный, мог рассчитывать на достойную жизнь.

Невзирая на обещания думцев, многие знатоки сомневаются, что столь высоких целей удастся достичь в текущих условиях. Однако даже небольшие подвижки уже должны снизить накал страстей в обществе, а также подготовить почву для нового витка развития технологий, связанных с тенькой.

На нашей странице в сети вы можете увидеть документальный фильм о тяжёлой судьбе крестьян во времена расцвета крепостничества, с XI по XVI века.

Читайте также:

Военное обозрение: надолго ли установилось равновесие между отродьями Тьмы и Русью? Что происходит на границах других стран? Всем странам пришлось потесниться, уступая растущей Тьме немалые области. Есть ли надежда на возврат в прежние границы? Почему остановилось наступление Орды? И чего ещё ожидать? Читайте на стр. 5

Ногти цветные, ногти с рисунком… Новое веяние в мире красоты? Откуда взялись цветные лаки? И почему сделать яркие коготки можно лишь в торговых рядах, а не в Домах Красоты, как раньше? Расследование нашего осведомителя Виктора Сокольницкого. Читайте на стр. 8

Дадим бой лихому люду. После беспорядков рядом с Ишимским кремлём и нападением на печально известный «особняк Лампы» за преступность взялись всерьёз. Княжеские ратники и бойцы особых подразделений Полицейского Приказа ведут задержания видных деятелей преступного сообщества. Долго ли продлится эта война? Читайте подробности на стр. 9

Рубрика «Ответы и извинения»

Главный редактор и осведомители «Ишимского вестника» приносят искренние извинения их благородиям Седовым-Покровским в связи со статьёй, вышедшей в выпуске от 24 ноября 2034 года под названием «КЛАД! ЗОЛОТО! ДРАГОЦЕННОСТИ!».

В ней были приведены недостоверные сведения о роли Фёдора Андреевича Седова-Покровского в истории с убийцей двусердых. Кроме того, мы сожалеем, что в упомянутой статье были приведены оскорбительные и безосновательные обвинения бывшего заместителя городского головы по вопросам культурного наследия М. С. Перемыкова в адрес рода Седовых-Покровских: якобы молодые бояре заранее знали о местонахождении клада.

Наши осведомители и главный редактор «Ишимского Вестника» выражают глубочайшую признательность его благородиям боярам Фёдору Андреевичу и Авелине Павловне Седовым-Покровским за проявленное понимание и снисхождение к допущенной нами ошибке. Ещё раз приносим свои искренние извинения его благородиям и нашим читателям за этот недостойный материал, просочившийся на страницы издания.

С Обломом вышел полный облом. Пусть его подельник даже не пытался ничего утаивать, но поймать ушлого преступника в тот же день так и не удалось. И это несмотря на то, что «ирбисы» всё-таки схватили четверых его ближайших людей. А вот сам Облом, молниеносно заметая все следы, где-то залёг на дно.

Ну а уже 10 января мне стало не до Облома. На меня и Авелину навалилась такая масса дел, что впору было просить у небесной канцелярии запасные 24 часа в сутки. Учёба, предприятие, вопросы с особняком и дружиной, домашние задания, ускоренное обучение — не опять, а снова, ага… Всё это в совокупности отнимало столько сил, что я впервые после армии перестал дополнительно заниматься спортом по утрам.

А ещё я снова спал ночью часа по три, лишь бы не валиться с ног. И всё равно не успевал всего, что нужно. Пожалуй, этот январь стал самым тяжёлым в моей жизни. Голова трещала от навалившихся дел, мышцы ныли даже от учебных тренировок, а энергоструктура болела от перегруза. Впрочем, остальным учащимся «Васильков» приходилось лишь чуточку легче.

Учителя спешили закончить второй год обучения, впихнув в наши неразумные головы всё, что только можно и нельзя. Однако тяжелее всего, естественно, было мне. Мало того, что приходилось скакать галопом по годовой программе, так я ещё по-прежнему навёрстывал кое-какие упущения за прошлый год.

Облегчение приносили только занятия по правильному отдыху и дыханию, которые нам с женой Малая взялась лично проводить.

Но всё это было лишь жалким костылём для тех, кто встречал удар штормовой волны, гордо выпрямившись во весь рост. А тут ещё на город обрушились невиданные морозы, которые буквально сковали всю жизнь вокруг в своих холодных тисках. Пару ночей столбик термометра опускался аж до отметки в минус восьмидесяти.

Горячая вода, не успевая добраться до домов, замерзала прямо в трубах, отчего те лопались. Ледяная корка на проводах вызывала обрывы. Асфальт, не выдержав издевательств, начинал трескаться прямо на глазах.

Локальный апокалипсис, в общем… В итоге, целые углы Ишима лишались отопления, освещения и связи с городом.

И если вначале, раз уж закончились каникулы, мы с Авелиной ещё пытались жить в общежитии, то когда ночи стали невыносимо морозными — перебрались обратно в особняк. В нашем жилище, где ремонт на время морозов пришлось временно прекратить, тоже было несладко, однако хотя бы терпимо. Тем более, рабочие успели починить котельную, и трубы отопления круглосуточно оставались раскалёнными.

К двадцатым числам января мороз, наконец, отступил. Строительные работы и на площади, и в нашем особняке возобновились, а мы с Авелиной вернулись в общагу Васильков.

Жуткая зима выдалась, в общем… За две жизни я больше такого трындеца припомнить не мог.

Мне уже начало казаться, что я не справлюсь, и нас с Авелиной вот-вот накроет обязательный откат. Но, к счастью, именно в этот момент дела сдвинулись с мёртвой точки.

И первые подвижки случились в поисках Облома.

Через свои связи Давид сумел выйти на его след. Да и «ирбисы», пользуясь разрешением Дашкова, хватали бандитов одного за другим. Так что, в конце концов, ниточка, ведущая к бандиту, была обнаружена.

В это же время начался найм дружинников для будущего похода. Пока их было всего семь человек, но как уверял Давид, к дню выхода в Серые земли эти люди подтянут за собой других. А ещё Степан Порфирьевич, мой десятник, всё-таки принял предложение. Он уже поговорил с Давидом, был им одобрен, а теперь проходил процедуру восстановления ног в одной из Ишимских лекарен. Он, кстати, тоже обещал в ожидании похода пройтись по своим контактам.

Параллельно встал вопрос о расширении производства лаков. Дело в том, что на меня вышли Дома Красоты, владельцы которых желали иметь доступ к нашей продукции. Когда спали морозы, город ожил, и женщины устремились приводить себя в порядок после десятидневного ледяного ада.

Тут-то и выяснилось, что ногти они хотят красить ярко и молодёжно.

К этому времени для производства уже не хватало простеньких сараев: пришлось решать вопрос с покупкой нормальных складов и производственного здания. А тут ещё запрос от Домов Красоты прилетел… И я с женой погряз ещё и в этих делах.

Первый наш судебный иск к властям города мы всё-таки выиграли. Сыграли роль доказательства в виде фото и видео-материалов, отснятых до первого нападения на особняк. На них было хорошо видно, что здание и в те дни находилось практически в аварийном состоянии. Суд назначил перерасчёт обременения, а городские власти взяли паузу.

А вот второй иск — о защите чести и достоинства — упорно буксовал. Причина была в том, что из трёх чиновников, предъявлявших нам обвинения, один погиб на приёме в Ишимском кремле, а второй всё ещё лечился от контузий, полученных во время штурма особняка. Ну а третий, оставшийся в строю Кафаров всё валил на этих своих коллег. И так юлил, что поймать его за вертлявые кокушки пока не получалось.

Ну а звёздный час девочки Лады пока не пришёл. Чтобы с гарантией утопить Кафарова, нам пригодился бы ещё и Облом. Во всяком случае, если верить подозрениям главреда Теневольского.

Между тем, на наш родовой счёт в Денежном Доме капнула награда за убийцу двусердых. Задолжавшие её рода и тут сумели протянуть сроки до последнего… Однако деньги всё-таки пришли, а я сумел вздохнуть свободнее. Цесаревна нам, конечно, изрядно помогла, выкупив старинный чжунгский фарфор, но этого не хватало на все нужды… А ближайшие торги, где можно было выставить остальные товары, ожидались лишь в середине февраля.

Кроме того, начали приносить плоды мои упорные тренировки с тенькой. Все мои показатели росли прямо на глазах, а количество жгутиков уже добралось до двадцати пяти, позволив выйти на новый уровень плетений. Но, что важнее, я запоминал всё больше и больше «основ». А заодно — всё больше и больше заклинаний, которыми мог оперировать.

И вот в начале февраля я, наконец, смог создать на себе полноценный, хоть и слабенький защитный покров. Примерно как у заместителя Кости, Виктора Леонидыча. Хорошая штука оказалась. Может, и не слишком прочная вначале, зато со временем её можно было превратить в настоящий нерушимый доспех.

А когда я вновь был уверен, что вот-вот сорвусь от усталости, всплыло ещё одно дело… То самое, которое долгое время пылилось на полках государственных инстанций. Ну то есть, начался процесс расторжения договора Дуни с работниками подмостков. Заботу о внучке, к счастью, уже взял на себя Бубен, но сам процесс всё ещё финансировал я.

Так что моя жизнь опять заиграла новыми красками. И Пьер, и его присоединившиеся коллеги, и формирующаяся дружина, и модернизация производства лаков — все они тянули из меня деньги, как мощный пылесос. А прибыли обещали где-то в далёком далеке, до которого я мог с такой нагрузкой и не дожить.

Ну а пятого февраля Давид сообщил, что нанятые им частные следователи, наконец, отыскали Облома. Хитрый бандюган умудрился залезть в такую глушь, куда даже доехать было тяжело. А сделать это незаметно, чтобы не спугнуть — и того тяжелее.

Вместе с остатками банды Облом засел далеко на востоке, на самом краешке Ишимского княжества. Пересечь границу они не могли, потому что та была временно закрыта. Из-за потерь в войсках Абакан и Черноземск опасались бегства населения, ну а Ишим шёл по их стопам. А вот бандиты не унывали: они забились как можно глубже в сибирские чащи, для пропитания занявшись браконьерством.

Чем и обозначили своё местоположение.

По такому случаю я отпросился с учёбы на неделю, клятвенно заверив Малую, что обязательно буду корпеть над учебниками, да и жене помогать с учёбой. И утром шестого числа, оставив в особняке лишь два десятка охранников, выдвинулся на восток в колонне машин.

Возглавлял движение старенький броневичок. Следом пыхтели укреплённые маленькие автобусы с бойцами, а среди них затесался «тигрёнок» под управлением Кислого, которого мы привлекли в наши ряды сразу после того, как он отвёз сестру в пандидактион на всю неделю.

— Доедем сегодня до посёлка Граничный, — расписал мне планы Давид. — Там переночуем в гостинице. А завтра уже поедем в лес.

— Как вы этих браконьеров искать собираетесь? — уточнил я. — Если их местные власти ещё не поймали, они, видимо, хорошо прячутся.

— Плохо они прячутся!.. — отмахнулся Давид. — Просто до них там никому дела нет. В местных лесах и своих браконьеров хватает. Если всех сажать, никаких тюрем не хватит.

— И всё равно, как среди них Облома искать-то? — поднял бровь я.

— Так местные браконьеры и покажут. Им эти соперники нафиг не сдались, — пояснил Давид. — И, предупреждая ваш вопрос, на браконьеров мы выйдем через моего знакомого, которого я хотел бы привлечь в дружину. Он в Граничном живёт.

Ехать пришлось весь день. Царский тракт тянулся бесконечной лентой в таких же бесконечных лесах, которые изредка прерывались на городки и посёлки, окружённые белыми от снега полями.

Тракт, вымерший на время страшных морозов, вновь оживал. С востока на запад тянулись грузовики с товаром. Иногда, когда автомобильная дорога сближалась с железной, можно было увидеть ленты товарных составов.

Из-за того, что ехали мы организованной колонной, на тракте за нами скапливались очереди из желающих обогнать. Иногда, когда позволяла ширина дороги, мы смещались к обочине, пропуская этих страждущих вперёд. Вот только далеко не все оказывались благодарны за такую любезность.

Видя неприличные жесты, которые показывали особо хамоватые водители, Кислый ругался и отвечал им тем же. Одна машина даже попыталась вклиниться в колонну прямо перед «тигрёнком», но боец с автоматом, высунувшийся из окна автобуса впереди, резко охладил пыл «обиженки».

А я в очередной раз подивился таланту некоторых людей не замечать очевидного. Ну ведь едет колонна с броневиком во главе, и даже все знаки и обозначения выставлены. Нет, обязательно нужно чего-то себе придумать, обидеться и вляпаться. Удивительно, как такие люди вообще доживают до возраста, когда получают права?

Зимой темнело рано, остаток пути до посёлка мы проделали по темноте. К счастью, по оживлённому тракту ехали не так уж долго, а дальше петляли по пустынной дороге в лесу. Кислый дважды пытался было заклевать носом, но Давид каждый раз успевал заметить и встряхнуть его, пока мы не вписались в едущий впереди автобус.

В Граничный въехали уже почти ночью. Посёлок примостился у дороги, ведущей к городу на севере. И движение здесь было не сказать, чтоб оживлённое, но присутствовало. А потому и в гостинице имелись посетители. Человек пять, не успевших, видимо, добраться до города.

Наша колонна заехала на парковку, машины встали, и бойцы начали выходить, разминая конечности, затёкшие за время долгого бездействия.

— Пойду сниму нам ночлег… — сообщил Давид, направившись ко входу в трактир.

Мы же остались пускать пар на морозе. Лучше уж помёрзнуть, чем пугать эдакой толпой людей в гостинице.

Само собой, комнат на нашу маленькую армию не хватило. Хозяин и сам бы порадовался, сдав все номера под завязку, но, к сожалению, здание на такой наплыв гостей рассчитано не было. Свободных номеров оказалось всего одиннадцать штук.

Один достался мне и Авелине, а остальные десять распределили между тридцатью бойцами, Давидом и Кислым. К счастью, у хозяина нашлись и дополнительные матрасы, и довольно неплохие раскладушки.

Ужинать тоже пришлось в три смены: зал трактира вмещал не больше пятнадцати человек, а часть мест занимали ранее приехавшие гости. Впрочем, повар с двумя помощниками всё равно бы не справился со всей толпой одним махом.

В первую смену отправили ужинать водителей, которые целый день провели за рулём. А Давид, тем временем, сходил навестить своего знакомого. Того самого, который обещал вывести нас на местных браконьеров. Ну а этот знакомый, несмотря на поздний час, решил сам со мной пообщаться.

За ужином я с ним и познакомился. Представился мужчина Дмитрием, быстро рассказал о себе — служил, охотился, работал в частном отряде наёмников, затем в охране… Затем снова уехал из города и какое-то время жил охотой. Не браконьерством — это он сразу строго отметил.

Желание вступить в дружину Дмитрий изъявил сразу. И даже пояснил, почему решил сменить образ жизни. Надоело ему в деревне. Слишком много времени провёл на войне.

В Граничном он прожил без малого пять лет, а больше уже не мог. Поначалу ему было интересно хозяйство поднимать, быт налаживать, но как отстроил самый большой дом в посёлке и собрал самый большой урожай — заскучал.

Напоследок мы с ним подписали договор, и Дмитрий ушёл, пообещав вернуться утром. Собственно, к тому моменту наша смена как раз доела и уходила спать, уступая трактир последней группе бойцов.

Утром предстояло ехать на северо-восток, в тот самый лес, где засели бандиты. И я очень надеялся, что мы обернёмся за день, и не придётся ночевать в палатках в лесу. Однако на всякий случай загодя решил получше выспаться в кровати.