Тьма. Том 7

Глава 14

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

— И-и-и-и! Доброе утро, сонное царство!

— Хотя слова «утро» и «доброе» в наших широтах зимой не сочетаются!

— Но это опять мы, на волнах полезнейшего сетевого радио «Сто». С вами Александр Пискарёв!

— И я, невыспавшаяся Анна Лоскутова! Вместе мы попытаемся сделать утро ещё больше утром!

— Из Серых земель, где бегают разведчики из Ишима!

— Сегодня наша очаровательная поставщица всяких товаров как раз привезла их с собой.

— Аня, нам есть, что сказать Большой Земле?

— Есть! Есть! Большая Земля!

— Слышишь нас?

— Отряд «Сахар» Р-24 и его командир с позывным «Бархан» передают тебе сообщение!

— Очень оптимистичное сообщение! Пэ-тчк-3 пэпэ-тчк-18! Код С-тирэ-18!

— В общем, всё плохо! Мы-то не разведчики, поэтому… Дадим совет всем, кто решил заняться промыслом рядом с болотом Вонючка. Саша?

— Бегите оттуда, глупцы! Бегите! Скопление из восемнадцати гнёзд! Вас сожрут!

— Бархан, прекрати на нас глазами сверкать из комнаты управления!

— Мы тебя предупреждали, что бесплатно не работаем! А это, уж извини, и будет наша плата!

— Дорогие слушатели, сообщение было, конечно же, секретным!

— Но мы-то уже всё знаем, поэтому и дополнили сообщение Бархана для своих свежей утренней новостью для всех!

— И эта новость поистине утренняя! Хуже не придумаешь!

— А чтобы её пободрее пережить, послушаем песню одной молодой ватаги, которая отлично ловит самую суть!

— … Однако нередко перегибает с бранными словами! Ватага «Сладкие Визги» и песня «Мне п…»

— Конец!.. Да, Ань, верно?

— Да, Саша!

— Всё завязано на поход в Серые земли. А сегодня рано с утра от двадцать третьего отряда разведчиков пришло сообщение… — Дашков с хмурым видом помолчал пару секунд, а затем, как в холодную воду нырнул: — Обнаружено скопление из восемнадцати гнёзд. Судя по всему, в междуречье Оби и Иртыша. Передача данных шла по открытой волне, так что… Точные координаты нам пока сообщать не стали.

— Но сообщат? — мрачно уточнил цесаревич Пётр.

— Думаю, в течение трёх-четырёх дней, — кивнул Дашков. — С учётом полученных сведений, отрядам зачистки придётся выступать раньше, чем планировалось. А восемнадцать гнёзд это…

— Это восемнадцать гнёзд. В таком количестве они угрожают даже уральским поселениям… — задумчиво произнёс цесаревич. — Однако я не совсем понимаю, как это связано с вопросом, который мы обсуждали.

— Напрямую, ваше высочество! — подал голос Иванов. — Как вы все слышали, в Ишиме действует контрабандная сеть, завязанная на ромеев и их Монокурс. А Фёдор Андреевич владеет записями учёных, которые открыли кристаллы-накопители.

— И были эти учёные, если я не ошибся, из Чжунго? — усмехнулся цесаревич Павел.

— Верно. Чжунгские учёные, которые, на свою беду, связались с торговцами из Ромейской империи. После чего ромеи присвоили открытие и провели дальнейшую разработку. Ну а теперь первые записи учёных попали к нам в руки, — кивнул Иванов. — Согласно нашему плану, Фёдор под предлогом похода должен был доставить эти записи в Серые земли. В одно из научных убежищ, созданных вашим отцом для защиты разработок.

— А я должна буду сопроводить дружину Фёдора, — сказала цесаревна. — Но перед этим нужно убрать всех, кто мог бы донести грекам о возможном обнаружении дневника Лампы. Или хотя бы проредить сеть так, чтобы осложнить донесение сведений.

Могло ли такое случиться, что связанные с ромеями рода уже передали опасения насчёт дневников Лампы?

Чисто теоретически, да. Но, во-первых, ромеи нам не докладывают, что они уже знают, а чего нет. А значит, действовать всё равно придётся. А во-вторых, есть надежда, что из-за опричных чисток у родов, продавшихся ромеям, не так много возможностей с ними связаться.

— Ясно, — кивнул, между тем, цесаревич Пётр. — Чем мы располагаем? Я ведь правильно понимаю, пока не закончится чистка, никого нового не пустят в наш узкий кружок посвящённых?

— Разве что жену Фёдора Андреевича, Авелину Павловну. Всё-таки она должна знать, куда её муж вдруг запропал! — хмыкнул Дашков. — Но ей самой рисковать не будем. У нас есть мои ратники. Сто человек в тяжёлой броне и ещё средняя пехота около полутора тысяч бойцов. Кроме того, есть сто тридцать первое отдельное соединение внутренней стражи…

После чего князь посмотрел на Лопатинского, а тот браво подскочил и сообщил:

— Наличный состав — тысяча человек, десять тяжёлых орудий, двадцать скорострельных пулемётов, десять бронемашин с лёгкими пушками! Все в вашем распоряжении!

— Не забудьте про тридцать опричных ратников в тяжёлой броне и ещё сто лёгких бойцов… — кивнул Иванов. — Плюс, пятьдесят человек из особого отдела Константина Петровича, а они опытные городовые. И есть охрана и дружина Фёдора Андреевича. Как я понял, в сумме около ста человек.

— А наши цели — это три крупных рода, а, может, и больше. И десяток подчинённых родов, но это тоже неточная цифра… — сказал цесаревич Павел и вопросительно посмотрел на брата.

— Не самый лучший расклад! — честно признал тот, подводя итог. — Сто тридцать тяжёлой пехоты, полторы тысячи средней, столько же лёгкой и два десятка стволов… Это было бы неплохо в открытом поле. Но нам придётся брать поместья, которые, вероятно, защищены серьёзными артефактами. Может, использовать силы городской полиции?

— Боюсь, с этим сложности… — слегка покраснев, признался Дашков, которому всё происходящее, конечно, сильно било по самолюбию. — Сегодня ночью мы взяли под стражу голову Полицейского Приказа и его заместителя. За связи с греками…

— Вообще блеск! — стукнув кулаком по столу, оценил цесаревич Павел. — И так по всей Сибири?

— По всей длине контрабандного пути, — спокойно пояснил Иванов. — Включая западные княжества Руси. За сто лет прогнило всё, от мелкого дьяка до купных чиновников. И, боюсь, в казне страны недостаточно денег, чтобы залить эту опухоль золотом.

— Тайный Приказ тоже в стороне не останется! — наконец-то. видимо, решившись, заметил со своего места Арков. — Понимаю, наши две тысячи боевиков погоды не сделают… Но всё же к лёгкой пехоте их можно отнести.

— Может, привлечь войска? — закусив губу, предложила цесаревна Александра.

— Войска заняты Тьмой, — покачал головой Иванов. — Да и увеличение числа посвящённых в детали… Боюсь, мы слишком сильно рискуем в таком случае.

— Анастасия Дмитриевна, а вам есть, что сказать? — вдруг спросил цесаревич Пётр, пристально посмотрев на Волкову.

Мать моей однокашницы ответила не сразу. Она долго сидела, прикрыв глаза и чуть покачивая точёным подбородком. И все, включая Рюриковичей, молча и терпеливо ждали её. Спокойно и без понуканий.

И тут на место встал последний кусочек мозаики. Волкова с её необычными родовыми правилами и очень ценной способностью… Она была прорицателем.

Да, наверняка её прогнозам не хватало точности. И да, скорее всего, они частенько уступали расчётам аналитиков. Зато в условиях недостатка информации Волкова была незаменима. Вот почему она оказалась в Покровске-на-Карамысе, а потом не вернулась во Владимир, а перебралась в Ишим… Нашествие Тьмы и скрытень греков. Слишком уж большое количество неизвестных было в этой истории…

Видимо, чтобы прорицать, ей нужно находиться поблизости от места событий. Это, видимо, и было ограничение её родовой способности. А вторым была передача по женской линии, и только в том случае, если ребёнок один.

Когда Волкова, наконец, заговорила, её голос стал глухим, а открытые глаза смотрели сквозь предметы. Куда-то вдаль, куда не могут заглянуть обычные люди:

— Сил не хватит… Они уже знают… Поражение станет поражением для всех…

— Как победить? — напряжённо спросил Пётр.

— Пригласите сорок глав родов… Пригласите их в кремль… Обсудить вопрос с Полицейским Приказом…

— Они придут убивать! — заметил Дашков.

— Вы тоже… Тоже убивайте… Убьёте их тихо, рода падут и не смогут сбежать. Убьёте громко — рода уйдут, и греки узнают… Найдёте предателя рода, получите желаемое…

— Это всё? — спросил Пётр у Анастасии.

— Ключ в сердце… Это всё… — эхом отозвалась она.

И снова закрыла глаза.

— О каких главах сорока родов речь? — уточнил Иванов, когда Волкова замолчала.

— Мы вскрыли некоторые… — Дашков скорбно покачал головой. — … Скажем так, денежные отношения головы Полицейского Приказа и глав сорока одного рода. Не хотелось сейчас поднимать этот вопрос. Слишком большим может быть возмущение как обычных, так и двусердых… Один род можно исключить, они просто заботились о защите своего угла… А вот остальные…

— Среди них есть три главных подозревамых в контрабанде? — уточнил Иванов.

— Да… Есть, — признал Дашков.

— Тогда надо звать их в Кремль, прямо сейчас! — решительно откинулся на спинку стула опричник.

— Они ведь придут не одни. И охрана, и сильные двусердые родственники… — возразил Дашков. — Тихо, как нужно бы по предсказанию, мы их не перебьём. Даже если накроем весь дворец пологом тишины. В любом случае, бойня будет такой… Об этом будет знать весь Ишим.

— А о каком предателе речь? — спросила цесаревна Александра. — Тёть Насть?

— Да если бы я знала, — вздохнула Волкова, тряхнув головой. — Влезла, похоже, куда-то не туда…

— В каком смысле? — удивился цесаревич Пётр.

— Слишком… Слишком широкий вопрос. Он касается не только Ишима, и даже не княжества, и даже не Руси… — Волкова опять вздохнула и покосилась на меня.

А я сделал вид, что мне очень интересно разглядывать собственные руки, а так-то Федя Седов вообще ни при чём. Но ход мыслей Волковой все поняли. Вот сидит «неудержимый», и стоило ему влезть в мелкие разборки внутри княжества, как те превратились во что-то глобальное и жуть какое серьёзное.

Но всё, что я мог на это сказать окружающим: сами виноваты! Я вообще сюда идти не хотел, а они настояли. Так что это даже не мой выбор, а их. И нечего теперь на меня смотреть.

— И нечего на меня смотреть! — озвучил я свою последнюю мысль. — Я сюда не сам пришёл, меня его светлость затащил…

Пётр и Павел, не выдержав, засмеялись, а Александра одобрительно подмигнула. Вот нравится этому роду, ушибленному на голову, дерзость. Ибо сами такие.

— Нет, ну так-то Фёдор Андреевич прав! — улыбнулся мне Иванов. — Мы сюда его притащили, а теперь удивляемся, с чего вдруг вокруг нас образуется вихрь событий. Но всё-таки что будем делать?

— Слишком мало данных, — покачал головой цесаревич Пётр. — Фёдор Андреевич, а ты бы сам как действовал? Ты ведь уже как-то выполнял тёти Настино предсказание.

— Ну… На корабле я просто влез в это дело, а там уж как вышло! — признался я. — Можно и в этот раз так же… Чего тянуть-то? Я так понимаю, времени на совещания у нас немного?

— Да, чем дольше сидим, тем больше времени им даём, — хмуро подтвердил Дашков.

— Значит, действуем, так сказать, по самому широкому охвату! — оценил мою позицию «фиганём, а там посмотрим» цесаревич Пётр. — Раз других вариантов нет, послушаем «неудержимого». У него-то с гарантией есть опыт, как выпутываться из всякого дерьма…

— Давайте так и сделаем. Но разделим надвое. То есть, часть сил нужно стянуть во дворец! — внёс рацпредложение цесаревич Павел. — А большую часть отправить к поместьям… Только тихо. Пусть начинают действовать в тот момент, когда мы отдадим приказ.

— А у нас хватит сил, чтоб малой частью защитить дворец? — беспокойно поджал губы Дашков.

И это, конечно, был вопрос вопросов. Конечно, с нами были сильные двусердые: Иван Иванович, сам Дашков, да и тот же Разводилов, но…

Во-первых, я не знал, кого приведут наши враги, и насколько сильны они сами, особенно если со своими артефактами и ромейскими накопителями. А во-вторых, насколько я понял, предсказаниям Волковой стоило доверять.

— Мне бы жену и кота сюда… — негромко признался я. — С женой проще выстоять, а кот у меня — вообще прирождённый убийца. Да и светает сейчас поздно. Когда все съедутся, будет ещё достаточно темно.

Озвучивать, что Авелина и её артефакт должны быть поближе к сердцу Седовых, да и вообще мне нужно слышать стук её сердца, я, естественно, не стал. Кроме Дашкова, нечего остальным знать о том, что хранится в подвалах его кремля.

Жаль, конечно, в недавней бойне сердце Покровских не получилось использовать на всю катушку… Слишком уж неудобно это на тесном заднем сиденье машины, да, к тому же, в верхней одежде.

— Боже мой! — выдохнул Арков, замглавы Тайного Приказа. — Мы решаем, что делать, рассчитывая на кота и женщину!

— На изменённого кота и нерукотворный артефакт, — поправил его Иванов. — Между прочим, артефакт выдержал удары греческого двусердого рангом не ниже старшего витязя… А то и вообще богатура. И ещё попадания главных корабельных калибров и ракет «воздух-воздух». И всё одновременно. Думаю, и вправду есть смысл привлечь к делу Авелину Павловну.

— А кот что может? — хмуро спросил Лопатинский.

— В кромешной темноте вырезал отряд греческого скрытня. Минуты эдак за четыре. Сам видел… Точнее, слышал… — с ухмылкой пояснил Иванов.

— Страшнее кошки зверя нет! — уважительно на меня посмотрев, оценил цесаревич Павел.

— Тогда я отправляю срочный вызов главам родов… — кивнул Дашков. — И пошлю за Авелиной Павловной.

— А кот? — возмутился цесаревич Пётр, которого, видимо, тоже Тёма заинтересовал.

— А кот уже под стенами бродит. Его, согласно докладам, ещё час назад видели. Надо просто через защиту пропустить! — наконец-то улыбнулся сиятельный князь.

Когда решение принято, и остаётся его только выполнить — это всегда легче, чем думать и гадать. Все занялись делом: поверенные Дашкова обзванивали глав родов, вызывая их спозаранку во дворец. Слуги ставили в одном из залов, уцелевших во время истории с гнездом Тьмы, помост и стулья.

А Тёме наконец-то открыли, и кот, просочившись в кремль, вновь ушёл в тени. Причём где-то в районе дворцовой кухни. Еду тырил, наверно. В принципе, неудивительно. После того, как меня увезли на вертолёте Дашкова, он вообще дома не появлялся. Даже, чтобы сухой корм поесть.

Это мне рассказала Авелина, прибывшая на одной из служебных машин Дашкова. А Давид, между тем, получив мои распоряжения, поднял бойцов и выдвинулся туда, где ему предстояло ждать начала удара по поместьям.

Пока я договаривался с ним, успел увидеть, как в зале приёмов готовят укромный закуток для цесаревичей, цесаревны и Иванова. Это сделали, чтобы они могли наблюдать за происходящим, а сами оставаться невидимыми. Сверх того, закуток накрыли парой плетений, которые должны были скрыть, кто именно находится внутри.

На виду должны были остаться только сам Дашков, Арков и Бубенцов. Ну а всем остальным полагалось стоять в сторонке, делая вид, что они тут просто из любопытства решили помаячить.

Улучив момент, я успел перекинуться парой слов с Разводиловым, который и сам искал возможности пообщаться. Меня интересовало, почему он меня не предупредил о давешнем покушении.

— Слишком источник был ненадёжный, Фёдор Андреевич… — с виноватым видом пояснил Разводилов. — Человек он новый, раньше я с ним не работал. А тут вдруг рассказал, и что готовится покушение, и на кого… Словно знал, что я буду работать на вас.

— И всё же? — нахмурился я.

— Ну посудите сами, Фёдор Андреевич! Даже если бы я вас предупредил, и всё оказалось правдой. Вы бы подготовились. Дополнительную защиту поставили. Или путь следования изменили. Что бы вы на месте убийц сделали, если бы увидели подготовку?

— А я бы её на их месте увидел? — уточнил я.

— Ну не думаете же вы, что в деле участвовали только те, кто вёл стрельбу? Были ещё и те, кто вёл нас. И те, кто мог прикрыть отход убийц. Они бы всё увидели. Уверен, там и двусердые имелись, чтобы наши защиты просчитать, — пояснил Разводилов.

— Тогда отложил бы, — согласился я с доводами.

— В первую очередь, вы, Фёдор Андреевич, задумались бы, откуда жертва обо всём узнала. И получилось бы, что я подставил свой источник, да ещё и от убийства вас не уберёг, а только его отсрочил. В следующий раз убийцы подготовились бы лучше, а предупредить меня было бы некому.

— Принимается, — кивнул я. — А если бы сведения оказались ложью?

— Тогда возникает вопрос, зачем мне солгали? — Разводилов усмехнулся. — Представьте: мы едем ко всему готовые, убийства не происходит, мы в сомнениях, вы поглядываете на меня с недоверием, боитесь за свою жизнь… Но это даже лучший исход из возможных, если честно.

— А худший? — заинтересовался я.

— Из Тобола в Ишим ведут три дороги. Тракт, старый тракт и дорога «Благое — Ишим». И чтобы не рисковать, вы решаете возвращаться другим путём. Как думаете, какую дорогу вы выберете?

— Что-то мне подсказывает, что из трёх пригодны для езды только две… — хмыкнул я.

— Верно думаете. По старому тракту разве что на лошадях и тракторе покатаешься, — кивнул Разводилов. — А вот «Благое — Ишим» — ровненькая, новенькая, почти пустая. Меньше помех, меньше свидетелей. И плетениями можно пошвыряться. Да и помощь прибыть не успеет. А вот последнего вы бы, боюсь, уже не пережили. И даже если пережили бы… Что бы вы подумали обо мне? Это ведь с моих слов вы заехали в засаду… А в итоге… Всё получилось почти хорошо.

— Почти, потому что я не надел перстень со щитом? — уточнил я.

— Да, мой промах. Надо было попросить вас, чтобы носили его на пальце… — с очевидным сожалением кивнул глава службы безопасности. — Тогда бы одного меня хватило, чтобы отбить нападение. Ваши бы с Авелиной Павловной защиты всё выдержали бы. Тем более, что стреляли именно по вам. На другие цели не обращали внимания.

Разводилов ещё раз посмотрел мне в лицо:

— Простите, что не доверился вам и не рассказал. Работали бы мы с вами не первый день, было бы легче. Но я просто-напросто не знал, как вы отреагируете. И не сделаю ли я ещё хуже.

— В следующий раз не стесняйся сообщать о таком, — попросил я. — Ну и предложения свои выдвигай. А то мне чуть руку не оторвало. И мне не понравилось.

— Обязательно, Фёдор Андреевич. К слову, а перстень-то где?

— Авелине отдал, когда она приехала… — признался я. — Он же создаёт довольно широкий купол защиты?

— Всё верно, — подтвердил Разводилов. — Радиусом метра полтора.

— Ну а я буду рядом с ней, если что-то случится, — кивнул я. — Так что прикроет и меня, и её. А потом… В общем бою от этой защиты уже мало проку.

— Мне не нравится то, что мы собираемся сделать… — глядя мне в глаза, признался начальник СБ.

— Мне тоже… Но и на корабле мне не нравилось ползать за греческим скрытнем и его помощником, — согласился я. — Если бы не предсказание Волковой, я бы и не стал.

— На корабле… — с какой-то скрытой теплотой усмехнулся Разводилов. — Видел-видел, несколько раз пересмотрел передачу… А как оно у вас вообще вышло, Фёдор Андреевич?

— Будто случайно, — не стал скрывать я. — Случайно с Авелиной натолкнулись на скрытня. Случайно сработала пожарная тревога. Случайно, когда я добрался до скрытня и его помощника, они были заняты боем. Все удачные моменты — как будто случайно… А в итоге сложилось наилучшим образом. Надеюсь, и в этот раз удача будет благоволить…

— Судари! — к нам подошёл Иванов. — Его светлость предлагает вооружиться из его запасов.

— А мы не выдадим себя готовым к бою оружием? — спросил Разводилов.

— Будем подбирать так, чтобы не бросалось в глаза… — усмехнулся Иванов.

Вооружили нас и в самом деле неплохо. Каждому под одежду надели тонкую броню из каких-то усиленных тенькой материалов. Видно её под рубашками не было, зато выдержать она могла прямое попадание из автомата. После этого, правда, пришлось бы лечить сломанные рёбра и огромные ушибы, но… Остались бы живы.

В качестве основного оружия нам выдали италийские машинки «Аргоменто 1790». Это были автоматические винтовки со сложной схемой подачи патронов из приклада. Пожалуй, схема и была их единственным достоинством.

Скорострельность — низкая. Убойность — хорошая, однако не лучшая среди аналогов. Перезарядка — неудобная. Зато из винтовочки ничего не выпирает, а обводы не похожи на стандартные оружейные. Можно аккуратно поставить в угол или за колонну, и никто даже внимания особо не обратит.

Собственно, ради того их и выбрали. Бог знает, как груз эдакой невидали оказался в арсенале Дашкова. Но вот пригодился же. Как и запас усиленных патронов к этим винтовкам. Такое ощущение, что князю повезло перехватить контрабанду, которую везли убийцам двусердых.

Моим вспомогательным оружием был «пушок», и я его менять не собирался. Хороший револьвер, понадёжнее, чем «аргоменто». Настоящий аргумент в спорах, не то, что у этих изнеженных италийцев… Я только взял к «пушку» дополнительные патроны.

Если честно, в этот момент поддался голосу своей жабы. Вот и набрал патронов с таким большим запасом, который только карманы оттягивал. Уж больно они редко попадались в продаже, да и стоили дорого. А тут выдался случай распотрошить княжьи закрома…

Авелина от автоматической винтовки отказалась. Сослалась на то, что всё равно плохо стреляет. Взамен выбрала небольшой жезл, в рукояти которого поблёскивал десяток кристаллов-накопителей. Из него можно было метать маленькие шаровые молнии.

Кроме того, всем участникам будущей встречи выдали по защитному медальону. «Теньки» в нём было немного, но первые пули и плетения он бы остановил. Впрочем, в кремле собралось такое количество сильных двусердых, что медальон был, скорее, перестраховкой. Тот же Иванов такие защиты ставить умеет, что амулет даже в сравнение не идёт.

— Я поставила защиту артефакта на полметра от нас, — предупредила Авелина, когда мы вернулись в зал торжеств. — Если вытянешь руку, она окажется без защиты, зато сможешь стрелять.

— А кольцо? — спросил я.

— А оно, по словам Владислава Андреевича, исходящие снаряды пропускает. Щит от него появляется только перед входящими, — пояснила жена.

— В жизни не поверю, что твой родовой артефакт так не умеет! — с улыбкой заметил я.

— Умеет… Просто тогда и щит слабее, и расход «теньки» выше, — Авелина прижалась ко мне. — Можем, конечно, пообниматься, чтобы усилить защиту, но мне кажется, тебе стрелять будет неудобно…

Предложение было заманчивое. Мне с Авелиной не только пообниматься хотелось. Хотелось большего, скажу честно! Тем паче, в последнее время с интимом было сложно. То в дороге, то в учёбе, то я валяюсь пластом… Никакой личной жизни, в общем!

К приезду первых гостей всё было готово. Дашков, Бубенцов и Арков заняли места у трибуны, с которой князь собирался распекать проштрафившихся глав родов.

Наш отряд поддержки встал за сценой, рядом с оружием и сумками с патронами, припрятанными за помостом. Рюриковичи с Ивановым разместились в своём убежище. У дверей и стен застыл десяток княжеских ратников в тяжёлой броне. И даже Тёма, закончив грабить княжескую кухню, пару раз мелькнул.

А вот главы родов на встречу не спешили. И только когда в сопровождении одного из княжьих слуг зашла первая делегация, стало ясно, почему…

Его сиятельство был прав. Они пришли убивать.

В зал вошёл глава рода Морозистых. Как мне шепнул Арсений Булатов, это была далёкая побочная ветвь известного столичного рода Морозовых. Рядом с ним вышагивал его младший сын и двое советников. Все четверо — двусердые, и все четверо настороженно косились по сторонам.

Когда люди настроены драться насмерть, это видно сразу. По глазам, по осанке, по мелочам в поведении. А под рубашкой одного из советников ещё и что-то тёмное мелькнуло. Видимо, бронежилет или какая-то другая броня.

Оружие у всех гостей, по правилам, забирали у входа. Однако на пальцах и руках всё равно хватало артефактов с защитой. И если бы только это… Пусть я не мог видеть количество ответвлений у шрамов, однако догадывался, что среди пришедших нет никого рангом ниже, чем старший боярин.

А это тот случай, когда человек и сам по себе является оружием. Опасным, остро заточенным и, вероятно, натренированным. В общем, состав делегации был не столько дипломатическим, сколько убийственным. И это сквозило в каждой детали.

Все четверо внимательно ощупывали взглядами зал, явно отмечая и расположение охраны, и, возможно, некие странности, которых раньше не было. Они и убежище Рюриковичей и Иванова, похоже, быстро вычислили, пусть и не могли понять, кто скрывается внутри.

Ну а мы старательно делали вид, что не замечаем странного поведения. И не только мы. Слуги князя усадили представителей Морозистых и поднесли чай, сохраняя вышколенно-нейтральный вид.

Но и слуги, судя по спинам, неестественно ровным даже для кремля, ощущали тревогу.

Главы родов подтягивались медленно, группами от трёх до пяти человек. Арсений, видимо, решивший побыть моим гидом по ишимскому дворянству, в какой-то момент не выдержал и удивлённо признался:

— Здесь такая сила собралась… Как бы и вправду Дашкову дворец не разнесли.

С учётом того, что во втором зале ещё не заделали дыру, оставленную гнездом Тьмы, опасения не были беспочвенными…

Ну и да, почти каждый новый гость вызывал миллион вопросов…

Больше полутора сотен сильнейших двусердых Ишима! Собравшиеся в одном месте. Недовольные. Настороженные. Готовые выступить хоть против князя, хотя против царя, хоть за чёрта лысого.

Я только не понимал одного: зачем? Не нравятся тебе порядки или власть — так езжай в другое место, наша страна огромна. Не хочешь на Руси жить? Пожалуйста, здесь никого не держат. Те же греки, думаю, с удовольствием примут сильных варваров при деньгах.

А эти люди были обеспеченными. Они не работяги на заводе. Они аристократия, элита. У них за день уходит денег больше, чем за месяц получают обычные, да и низкоранговые двусердые. С таким богатством нет проблемы переехать, прикупить новое жильё и найти небольшие источники дохода.

Да, придётся многое бросить, включая родные могилы и поместья. Зато останешься жив. И род продолжит существование. А ты не потеряешь родных и близких.

Но нет… Нарушив закон, причём неоднократно, они снова и снова продолжали его нарушать. Тот самый закон, что охранял, помимо прочего, их власть и богатство. И явно не чувствовали за собой никакой вины.

Конечно, не они одни нарушают закон. Кто-то в мелочах, кто-то — по-крупному. Жаль, не все находят в себе силы остановиться. Вот эти рода не нашли… И даже понести наказание за свои преступления не захотели.

А теперь идут убивать, потому что их буквально за руку поймали. Вместо того, чтобы собрать вещи, семейство — и свалить на все четыре стороны. Тем паче, в подобном случае не факт, что кто-то стал бы за ними гоняться, чтобы арестовать.

А теперь гнойник, зревший годами, собирался прорваться кровавой бойней.

Но эти-то ладно… А как я, обычный парень Федя Седов, вдруг оказался в этом замешан? Ещё меньше года назад я тянул лямку на пограничной заставе. И не подозревал, что буду стоять в кремлевском зале для торжеств в Ишиме и готовиться убивать глав уважаемых родов.

— Спасибо, что пришли! — между тем, провозгласил Дашков, заходя на трибуну и оглядывая пришедших. — Сегодня у нас важный вопрос для обсуждения… Как многие из вас, наверно, знают, ночью под стражу были взяты голова Полицейского Приказа и его заместитель. Допросы этих людей…

— По какому праву были схвачены эти люди, ваша светлость? В чём их обвиняют? — прервав князя, спросил с места глава рода Аграфеновых, чем нарушил правила, которые гостям сообщили в начале заседания.

Однако никто его этим не попрекнул. Слуги, как я обратил внимание, уже постарались исчезнуть из зала. Наша сторона не планировала раньше времени обострять обстановку. И только главы приглашённых родов были собраны и злы.

Они пришли не упрёки выслушивать. И не за обвинениями от князя. Они пришли обвинять и упрекать сами.

Они пришли убивать…