Тридевять земель

День 78 Три сестры

Не спалось. Артём проснулся — на часах половина третьего ночи. Ни то, ни сё. В конце концов он спустился в гостиную. Охранница — всё та же Кира — вежливо поинтересовалась, не нужна ли помощь. Не вызвать ли доктора, говоря простыми словами. Интересно, она вообще спит когда-нибудь?

В гостиной, в кресле в углу под лампой сидела Акира. Что-то вышивала. Они все трое любят вышивать — Акира, Карико и Канси. Канси говорит, вышивание успокаивает, даёт время подумать.

— Не уходите, сэр Ортем, — позвала Акира, не поднимая глаз. — Я не буду дразнить вас. И приставать не буду.

— Вы не заболели, Акира? — спросил Артём безо всякой задней мысли. Акира тихонько рассмеялась, и отложила своё рукоделие.

— Вы у меня набрались, или Канси научила?

— Я и сам очень умный, — не сдержался Артём, и Акира рассмеялась вновь. На этот раз посмотрела ему в лицо. Вроде бы добрый взгляд, но полон льда.

— Вижу. Вы и правда умный. Умнее многих здесь. Ой, только без гримас, хорошо? Я же не называю имён.

— Вы нашли себе занятие? — Артём уже знал, что трое братьев Канси, она сама и Карико уже нашли себе работу в Риме. Причём все — по специальности. Артёму было любопытно, как Карико собирается консультировать, если всё ещё соблюдает свой обет молчания, но расспрашивать пока не стал.

— Ну да. Вот, вяжу салфетки. Вчера две сделала, сегодня постараюсь больше. Чем, по-вашему, ещё занимаются дипломированные генетики?

— Ну, не знаю. Ни одного пока не видел.

Акира вновь рассмеялась, и на этот раз льдинки окончательно исчезли из её взгляда. Вот теперь я начинаю их различать, подумал Артём. Когда они были в походном, практически все на одно лицо. И одного практически роста. А сейчас уже вижу отличия — во взгляде, в выражении лица.

— Любуйтесь. Хорошо, что умею вышивать. А то мыла бы тарелки, или стирала бельё.

— Скажите честно, Акира…

— А я не умею честно, — перебила она, и вернулась к вышивке.

— Может, позволите мне закончить?

— Позволяю, — лицо её — серьёзнее некуда. — Да, я хотела сама пойти к вам в тот вечер. Собрать генетический материал, узнать всё о вашем здоровье, — она снова посмотрела в его лицо. — Что, не это ожидали услышать? Хотите, секрет открою? Не думайте, что шестнадцать моих сотрудниц, которые пошли в ваш лагерь… — она прыснула, не сдержалась. — Не думайте, что между ними и вашими солдатами что-то на самом деле было. Мы учёные. Они собрали генетический материал, провели вакцинацию и анализ на месте. А то, что вашим солдатам примерещилось — отдельный вопрос. Их дети родятся от других женщин.

— Зачем такие сложности, Акира? Если вам нужен мой генетический материал, — удалось сказать, не моргнув и глазом, — зачем приручаться? Хотели соединить приятное с полезным?

— Туше, — она отвела взгляд. — Вижу, это слово вы знаете. А ведь никто больше на Айуре, наверное, не знает. Я отправила к вам Канси в тот вечер, чтобы она снова почувствовала, что не бездарность. Что усмехаетесь? Сами же просили, чтобы честно. А потом… — она посмотрела ему в глаза. — Но это уже неважно. Да ну вас! Испортили мне настроение с утра, — она отвернулась на момент, и вернулась к вышивке.

— Может, и поднять сумею?

— Дерзайте. Расскажите мне о Земле, — она похлопала ладонью по сиденью. — Идите ко мне. Тут обоим места хватит. Что, боитесь?

— А вы?

Она рассмеялась, забралась в кресло с ногами, и снова похлопала по сиденью. Артём уселся — действительно, места на двоих вполне достаточно.

— Немножко. Вы ведь всё-таки колдун, Канси права. Только не прикасайтесь ко мне, а то я за себя не ручаюсь. Ну? Расскажете?

И он рассказал.

— Ого, сумел встать раньше меня! — Канси, довольная и свежая, появилась на пороге гостиной. Пять двадцать. Однако, подумал Артём, и ведь почти всё это время я рассказывал!

— Ты проснулась вместе с ним, — заметила Акира, не отводя взгляда от своей работы. — Сидела и книжки читала.

— Тебе лишь бы подколоть, — Канси и глазом не моргнула. — Ещё не хочется убить её, Ортем? Меня хватало обычно минут на десять. А вы тут уже почти три часа.

— Два часа тридцать шесть минут, — уточнила Акира.

— Вот видишь! — Канси, в спортивном костюме, подошла к их креслу и присела, взяв Артёма за руку. — Ну у тебя и выдержка!

— Да, сама не понимаю, как до сих пор не затащила его в постель, — Акира выпрямилась, и посмотрела в глаза Артёму, а потом Канси. — Ради науки, конечно. А вы о чём подумали? Но я слишком вас люблю, сэр Ортем. Если бы я не сдержалась, она бы нас обоих уже убила. Сначала меня, конечно. Я даже знаю, как.

— И вот так каждый день, — Канси потянула его за руку. Артём встал и обнял её. — Представляешь? Не знаю, кто её такую приручит.

— Я знаю, но тебе не скажу. И вы не говорите, сэр Ортем. Мы ведь с вами знаем, правда? Всё-всё, молчу! — Акира, поджавшая губы, не лицо — воплощение обиды — отвернулась от остальных, не прекращая вязания. Даже не шелохнулась, когда Канси рассмеялась за её спиной.

После пробежки — короткой на этот раз, всего-то десять километров — Канси за руку привела Артёма к себе в комнату и взглядом приказала оставаться, а сама убежала в душ. При том, что эта её спортивная одежда — явно не простая ткань, сколько в ней ни бегай, остаёшься свежим и бодрым. Ни пота, ничего. У Артёма самого такая же, подарок Канси, и у Марины. Хотя ей сейчас, конечно, только по утрам бегать…

— С ней всё хорошо, — заверила Канси. — Теперь ты! — Указала взглядом на дверь ванны. — Сделай мне приятное, будь послушным. — Глаза улыбаются, хотя на лице — строгость. Марина сейчас спит, подумал Артём, но примерно через полчаса проснётся. К этому моменту и Миранда, и весь «штаб» уже на месте и занимаются делами. Непривычно видеть такой «типовой» состав дома: женщины всех возрастов, и мужчины — почти всем за пятьдесят, почти все — ветераны сражений. В армии — большинство остальных, только одна десятая не занята на военной службе — учёные, медицинские работники… Все при деле.

— Посиди со мной, — попросила Канси, когда он вышел из ванной. — Нет, правда, как ты её терпел так долго?

— А ты?

Канси рассмеялась и уселась ему на колени, прижала лоб к плечу.

— Сейчас сам увидишь.

…Канси явилась домой, как обычно — мрачнее тучи. Снова появилась в академии, снова ей мягко дали понять: ни во что, имеющее отношение к космосу, её не возьмут. Поймите, актима Канси, это не ваше. Все дети мечтают о чём-то великом и фантастическом. Но для вас всё будет через силу, и скоро станет не в радость.

— Опять её к звёздам не пустили, — заметила Акира. Карико предпочла тихо исчезнуть. Остался Киро — средний брат, Акира — средняя сестра, да мама. У той снова морщинки собрались на лбу, но предпочла молчать. — А у меня новый гибрид получился! На двадцать процентов выше урожайность. Хочешь, назову в честь тебя?

— Назови в честь себя, — посоветовала Канси, усевшись у очага — по традиции, ближе к вечеру всегда разводили огонь и добавляли ароматические веточки, чтобы кайами, дух дома, был доволен и щедр. — Удивляюсь, как ты все свои великие открытия не назвала в честь себя.

— Надо же и честь знать, — ответила Акира, не моргнув и глазом. Спорить с ней бесполезно: состязаться в остроте языка — тем более. Всех заболтает и переспорит, в этом её основной талант, сомнений нет. — Нет, ну правда! Я ведь от всего сердца предлагаю.

— У тебя появилось сердце? — не сдержалась Канси, молча освободилась — Акира попробовала поймать её за руку — и ушла к себе. Там уселась в любимое кресло — когда-то старший брат сделал ей в подарок, своими руками, в нём потом особенно хорошо отдыхалось. И заплакала.

Дверь открылась почти сразу, и вошла Акира. Подбежала к сестре и, присев рядом в то же кресло, взяла её за руку. Канси молча спихнула Акиру на пол, но та уселась вновь, не моргнув и глазом.

— А я на конкурс не успела, — сообщила Акира, вновь взяв сестру за руку. — Просто забыла вовремя появиться, представляешь? Теперь ещё полгода самой работать, помощников не выделят. Сама виновата.

Говорила уже совсем другим тоном — не ехидным и не насмешливым. Канси молча обняла её и закрыла глаза.

— Тари с братом заходили сегодня, — добавила Акира. — Тебя спрашивали. Говорят, с тобой им интереснее, чем с дядей. Может, зайдёшь к ним?

Акира говорила о соседских детях, чьи родители не так давно погибли в океане. Плутония — место хоть и замечательное, но местами крайне опасное. Конечно, детей не бросили, их дядя по матери сразу же переехал в опустевший дом, заботиться о племянниках. Но вот почему-то дети привязались именно к Канси, хотя она и сидела с ними всего-то полчаса, неделю назад. Попросили.

— Зайду, — согласилась вдруг Канси. Спокойно стало. Акира, когда не вела себя как последняя свинья, умела возвращать хорошее настроение. Жаль только, такое с ней редко случалось.

Акира улыбалась ей, погладила по голове. А при людях, зараза, только и знает, как издеваться!

— Я бездарность, да? — спросила Канси, само как-то получилось. И слёзы тут же вернулись.

— Нет, — покачала головой Акира. — Просто ты не нашла себя. Пока ещё не нашла. Можно, я посижу с тобой?

— Посиди, — согласилась Канси.

Артём выпрямился, ощущая, как поток воспоминаний — не своих, её — наполняет и переполняет.

— Наверное, я ждала тебя, — Канси выпрямилась, глядя ему в глаза. — Марина ждёт тебя прямо сейчас. Я не знаю, что с ней, Артём. Не могу точно сказать. Что-то очень плохое. Она всё это время загоняла память вглубь, но места уже нет, понимаешь? Некуда загонять. Помоги ей вспомнить.

— А ты? — Артём погладил её по голове, и Канси рассмеялась.

— Я подожду. Я уже нашла тебя, теперь смогу ждать, сколько нужно. Оставайся с ней. Она очень боится одиночества, но никогда тебе не скажет.

Они вышли в коридор оба, и тут…

Кристина. В компании с Мирандой. Кристина что-то говорила, понизив голос, Заметив выражение лица Миранды, оглянулась… и, видно было, хотела броситься наутёк. Но куда бежать?

— Сэр Ортем, прошу вас, оставьте нас, — Канси решительным шагом подошла к Кристине и взяла ту за руку. Кристина попыталась освободиться — неуловимое движение, и вот она уже висит на плече у Канси, словно тряпичная кукла. Ого! Артём заметил, что ещё двое стали свидетелем сцены. Канси быстрым шагом вернулась к себе в комнату с «поклажей», и закрыла за собой двери. Артём ожидал услышать крик или визг из-за двери, но не услышал.

— Прошу, занимайтесь своими делами, — пришла в себя Миранда. Видно было, что ей охота расхохотаться, что улыбку на лицо не пускает изо всех сил. — Ничего страшного не случилось. Сэр Ортем, — она взяла его за руку. — Мне кажется, я знаю, что сейчас будет. Не пройдёте со мной?

Артём послушно пошёл следом. Миранда привела его в прачечную — наихудшее по престижности место работы. Встала у дверей, и жестом попросила Артёма не говорить. Через минуту примерно Миранда осторожно взяла его за руку.

— Она сейчас придёт. Я понимаю, что её трудно исправить. Но если можно, дайте ей ещё один шанс.

Артём кивнул, и Миранда удалилась. А ещё через минуту появилась Кристина. Видно было, как трудно ей поднять взгляд, и смотреть если не в глаза, то хотя бы в лицо.

— Сэр Ортем? — едва слышный шёпот. — Простите, пожалуйста. Я не понимаю, как это получилось. Я обещаю, что больше не буду… — запнулась на слове и опустила взгляд.

— Сплетничать? Доносить? — не удержался Артём. И понял отчего Миранде хотелось рассмеяться. Самому захотелось, хотя понимал — нельзя.

Кристина кивнула, и подняла взгляд. На этот раз смотрела уже не как побитая собака. Просто как человек, осознавший свою вину.

— Пока что будете работать здесь, — уже понятно, почему Миранда привела именно в прачечную. Здесь роются в чужом грязном белье в буквальном смысле слова. Условно конечно, здесь и запахов-то неприятных почти нет, и руки особо не пачкаешь — бытовая техника на высоте. — Как только закончится испытательный срок, Марина назначит вам другие обязанности. Инцидент исчерпан.

— Благодарю! — Кристину словно обещали казнить, но внезапно помиловали. Видно, что и хочет броситься, обнять — и боится. — Благодарю вас, сэр Ортем!

— Благодарите Канси. Она отвечает за вас своей репутацией.

Кристина кивнула, и тут же приступила к работе. Сумела взять себя в руки, удивился Артём. Похоже, Канси умеет воспитывать не только детей.

Марина от души посмеялась, услышав рассказ Артёма про «воспитание» Кристины. Поскольку Артём дожидался, пока Миранда закончит докладывать и получать поручения, можно было предположить, что Марине уже рассказали. Но всё равно она посмеялась от души.

— У Канси талант воспитывать. Я уже заметила, что все сразу же занимаются чем-то полезным, как только она появляется рядом.

— Тебя что-то беспокоит? — предположил Артём, так и не придумавший, как предложить ей чаще быть рядом. И ежу понятно: в любой момент могут вызвать на задание, а сколько там пробудешь — никто не знает. Может, пару часов. А может, пару недель. Всякое бывало. — Может, мне остаться с тобой?

— А можно? — тут же спросила Марина, и смутилась. — Прости. Да, останься, мне так гораздо спокойнее.

Всего пару раз, припомнил Артём, она обращалась к нему на «вы» этим утром. Если в комнате кто-то ещё — обязательно «сэр Ортем». Так же и Канси: «Артём» — только, когда наедине. «Ортем» — если есть кто-то из своих. И «сэр Ортем» — во всех остальных случаях.

Так и сидели, погружённые в дневные заботы — он в основном записывал, она в основном читала. Но Артём чувствовал её взгляды и понимал — ей и вправду легче.

Артём уже дважды выступил перед объединённым штабом; на первом таком выступлении сэр Джеймс официально огласил итоги экспертизы: сэр Ортем может условно считаться телесной оболочкой Артемиуса Фари; исследования личности не подтвердили, что в теле присутствуют две или более личности; охол Артемиус Фари может считаться казнённым, так как фактически в этом теле не присутствует.

— Хорошо выглядите, — одобрил сэр Джеймс, появляясь из-за двери. Вот странно, подумал Артём, зачем я сюда приехал? Надо же, как крепко задумался. Вестового не было. Просто взял, собрался и поехал в штаб, Марине сказал — есть серьёзный разговор. Видно было, что она ничуть не беспокоится: легко его отпустила, крепко обняв на прощание. — Вы ко мне, сэр Ортем?

— Вероятно, сэр Джеймс. Помните, мы говорили насчёт железа и более тяжёлых металлов? Пока что в штабе этим вопросом не занимались. Мне представляется, что Анчири ждёт, когда я расскажу об этом руководству. Но я рассказывал.

— Верно, рассказывали, — сэр Джеймс жестом пригласил его в своей кабинет. Хоть и есть у него свой кабинет, а на заданиях, вне Рима, сэр Джеймс всё равно проводит времени гораздо больше. — Садитесь, садитесь. Я уже доложил руководству. Но случилось то, чего и следовало ожидать: высшие чины, посвящённые в историю Плутонии, решили перестраховаться. Ответьте мне честно: если люди Плутонии захотят завоевать Айур, как быстро это у них получится?

— Они не… — Артём запнулся. Ну да, военные предвидят — должны, как минимум — несколько разных сценариев, причём самых неприятных. — Не думаю, что мы сумели бы долго сопротивляться, сэр Джеймс. Я даже не понял, почему они сразу не внушили нам с сэром Арчибальдом всё, что им угодно…

И снова запнулся. А кто, собственно, сказал, что не внушили? Вот ведь как удобно — дикая, но прекрасная аборигенка, которая приходит, чтобы заставить пришлого колдуна просить пощады. После отчаянной схватки не на жизнь, а насмерть колдун её подчиняет, и аборигенка превращается в преданную, выражаясь терминами Рима, хозяйку. И далее — всё сплошь в оптимистических тонах. Почти ничего негативного. Ну так как, сэр Ортем, насколько свободна ваша воля?

— Так вот почему нас с сэром Арчибальдом так долго обследовали, — заключил Артём. — При первом же подозрении, что нами управляют…

Сэр Джеймс покивал.

— Всё верно. Сейчас наши гости из Плутонии все под наблюдением, а всей нашей роте нужно будет периодически проходить проверку. Мы уже не верим в благие намерения, сэр Ортем. Увы, на то были причины. Чаще всего нас предавали и создавали огромные неприятности именно те из нас, кому мы доверяли.

Артём опустил взгляд. Сэр Джеймс улыбнулся.

— Я стараюсь быть настолько лояльным к обеим сторонам, насколько могу. Я прочитал ваш отчёт об их технологиях. Согласен, во многом мы и близко к ним не подошли — а может, порядком всё забыли. И есть не приказ, но просьба. Если будут сомнения, любые сомнения в их намерениях, докладывайте. Я вначале всё изучу, прежде чем рапортовать командованию. Но если вы вовремя не доложите, это может сделать кто-то другой.

— Понимаю, — Артёму окончательно стало не по себе. Кому теперь верить?

— Утешать не стану, да и не смогу. Вам нелегко, на вас сошлись два мира. Держитесь. Просто помните, что вам есть, кому доверять. Отвечая на ваш вопрос — мне поручено вести переговоры с Анчири на тему разработки недр Айура его людьми, и по поводу обмена технологиями. Думаю, мы найдём решение. Я ответил на ваш вопрос?

— Так точно, сэр.

— Вольно, сэр Ортем. Через два дня у вас запланирована новая экспедиция в «локацию М». Подготовьтесь, и держите меня в курсе всех новостей. Не задерживаю.

Умеет прогнать так, что почти не обидно, подумал Артём, покидая территорию военного городка. Хотя что это я? Это ведь армия. Всякая дружба и всё такое, по большому счёту, заканчивается за этими воротами. Ну или начинается, смотря куда идёшь.

Но уйти не успел. Только пару шагов сделал за воротами, как его окликнул «Q».

— Как знал, что вы придёте, — пояснил оружейник. — Есть кое-что интересное. Скажите, того человека, голограмму, звали Джозеф Делисс?

— Точно так.

— Сможете составить его словесный портрет?

— Так точно, сэр, — Артём удивился, но после предыдущей просьбы — раздобыть образец патогена — уже трудно удивиться. С образцом оказалось как нельзя просто: напрямую спросил Канси, а та и спрашивать не стала, зачем да почему — открыла шкафчик и вручила Артёму их аналог красного шприца. Можно употреблять инфузионно — проще говоря, вводить в кровеносную систему или любую мягкую ткань. Можно в воздухе распылить, чтобы обработать множество людей сразу, а можно использовать как гранату. Просто взяла и вручила. Спросила лишь, хватит ли одного. Артём только один вопрос и задал: как открыть, чтобы добраться до содержимого, и случайно не распылить, не взорвать.

— Есть странности, — оружейник жестом пригласил присесть. — Мы настроили планетарный календарь по гипотетическому земному времени, которое сообщил нам Анчири. Начали уже сверять наши архивные записи. Вкратце. К тому моменту, как упомянутый Делисс организовал эту колонию, Плутонию, ему уже должно было быть более трёхсот земных лет.

— Ничего себе, — сказал Артём, когда, секунд через десять, вновь обрёл способность говорить. — Но откуда такие сведения? В наших архивах есть записи о нём?

Оружейник кивнул.

— Разрозненные. Как и сами архивы. Делисс отметился во многих отраслях науки, в том числе в генетике и физике, но почти все данные по нему засекречены. Моего допуска оказалось недостаточно. Мы даже не знаем, как он выглядел, как звучал его голос, сведений о научных работах также нет. Только имя и фрагменты биографии.

Артём почесал затылок. Час от часу не легче.

— Постойте, но ведь на следящей аппаратуре должен был записаться мой разговор с ним! И его внешний вид!

Оружейник развёл руками.

— Должен был. Но не записался. На записи только ваш голос, и нет изображения Делисса. Как это понимать, я пока не знаю. Видимо, трансляция шла непосредственно в ваш мозг. Но на записи видно, как создаётся стол, шахматные фигуры — видно, как их передвигают. Партия, кстати, очень интересная — мы сохранили её запись, на всякий случай. В общем, следует быть осторожным, не обсуждать Делисса с кем попало.

Артём соображал быстро.

— Чтобы люди не испугались наших новых знакомых с Плутонии?

— Верно. Анкари, по их словам, считают его создателем своих предков, что наводит на мысли. Анкари настроены дружелюбно — пока что они передают нам всё, что обещали, ничего взамен не требуют — но малейший повод, и может возникнуть очень напряжённая обстановка.

— А тех из них, кто приехал в Рим, легко могут начать считать шпионами, — медленно сказал Артём. Мысль совершенно ему не понравилась. — Кому тогда можно доверять?

— Я никому не доверяю в полной мере, — пожал плечами оружейник. — Даже себе. Но вам доверяю достаточно, чтобы обсуждать всё это. Настроение в федеральном правительстве настороженное, единого мнения нет. Данные по Плутонии настолько необычные, что пока рано делать выводы. Скажу только, что ни один другой город не рискнул пока пригласить анкари к себе — все смотрят, как поведут себя наши гости.

— Благодарю за доверие, Q. Правильно ли я понимаю…

— Сэр Джеймс в курсе, — заверил его оружейник. — Он ведь сообщил вам, когда намечена новая экспедиция в «локацию М»? Упомяните об этом, как бы невзначай, в разговоре с вашей новой знакомой и её сёстрами. Посмотрим на реакцию. Естественно, подробно не рассказывать — ссылайтесь на секретность всей операции.

— У меня есть ощущение, что она может считывать мои мысли, — Артём не сразу сказал это, потребовалось секунд двадцать, чтобы решиться. — Не знаю, насколько подробно. Иногда она отвечает на мои вопросы за секунду до того, как я их задал.

— Это меня вовсе не удивляет, — оружейник кивнул. — Заодно и проверим, сэр Ортем. Главное — говорить только правду. Но не всю. Приятного отдыха! Здравствуйте!

Доктор Ливси выглядел озадаченным — после того, как провёл тщательный медосмотр Канси.

— Впервые вынужден признать, что я ничего не понимаю, — он предложил Канси присесть, вывел на экран регистратора итоги обследования. — Что случилось с вашими будущими детьми?

— Не беспокойтесь, доктор, — и сама Канси, и Карико, сидящая рядом — они вновь пришли вместе — не выглядели обеспокоенными или расстроенными. — Они просто спят, ждут правильного момента.

— Поясните, — доктор повернул экран так, чтобы Канси видела его содержимое. — Я не смог понять, что это за орган. На вид — соединительная ткань, но внутри я обнаружил, — доктор вчитался в показания, — сто восемь участков с ДНК клеток, отличной от вашей, и четыре — где ваша она только наполовину.

— Это то, о чём я говорю, — кивнула Канси. — Они ждут.

— Давайте подробности. Если, конечно, это не секретно.

— Там спят мои дети. Как только я разрешу им, они начнут развиваться — и этот процесс уже вспять не повернуть. Мы вынашиваем детей сто восемь дней, доктор. Если бы всё шло своим чередом, мои дети родились бы раньше, чем у Марины. А так нельзя. Она хозяйка, не я. Я знакома с обычаями Рима. Ортему пришлось бы объявить хозяйкой меня.

— Понимаю, — кивнул доктор. — Невероятно, но факт. То есть я обнаружил четырёх ваших с Ортемом детей. А остальные?

— Все люди Плутонии носят сто восемь возможных зародышей. Всегда. Даже если останется всего одна из нас, она сможет воссоздать человеческий род.

Карико кивнула. Доктор потёр затылок.

— Вам не позавидуешь, если до такого дойдёт, — признал он.

— Мы умеем строить инкубаторы, доктор. Даже если меня одну, без снаряжения и припасов, оставить на планете, где есть, чем дышать, есть жидкая вода и органическая жизнь, я сумею построить такой аппарат. Если вдруг не сумею — значит, все сто восемь родятся естественным путём. Мы с детства готовы к такой ситуации.

Доктор потёр виски, помотал головой.

— Вы полны сюрпризов. Чувствую, об этом пока не стоит докладывать федеральному правительству. Ещё один вопрос тогда. Что, если…

— Мужчина тоже сможет воссоздать наш вид. Нет, ему не придётся менять пол, — улыбнулась Канси. — Но придётся построить инкубатор, уже без вариантов. Остальное произойдёт в течение ста восьми дней, автоматически. Потом, конечно, нужно ухаживать за детьми и воспитывать их — будет много забот. Но в такой ситуации жаловаться не приходится, верно?

Доктор кивнул.

— Доктор. — Канси взяла его за руку. — Я вас испугала? Создатель специально выбрал такой дальний уголок для нашего дома. Он предполагал, что само существование Земли под угрозой. Мы могли бы стать её последней надеждой. Но теперь Плутония и Айур вместе, и надежда стала сильнее. Спрашивайте, если хотите. У вас теперь очень много вопросов.

— Спрошу, чуть позже. Мне бы это вначале правильно понять. К тому же, ваш перерыв заканчивается — вас ждут в доме Кратум. К слову, там всё хорошо? Больше не было инцидентов?

Канси помотала головой.

— Мы нашли общий язык. Хозяйка дома строга, но это её право — она устанавливает порядки. Благодарю, доктор! — обняла она его. — Вам не нужно бояться нас. Мы просто немного другие. Карико будете обследовать?

— Давайте завтра, если вам спокойнее приходить вдвоём. В это же время.

Проводив девушек, доктор Ливси вернулся к регистратору.

— Чёрт его знает что, — почесал он в затылке. — Как такое могло случиться? Ладно. — Он набрал номер. — Сэр Ортем? Не отвлекаю от важных дел? У вас будет время зайти ко мне в клинику?

Доктор Ливси, не без удовлетворения, наблюдал за ошеломлённым выражением лица Артёма.

— Представить трудно, — признал Артём в конце концов. — То есть выбросить её на любую планету, где есть условия для органической жизни — и она сама, в одиночку, её колонизует? Даже в голову не приходило. Я знаю, что для посвящения во взрослые их дети должны выжить в диком лесу.

— С этого места подробнее. — Доктор Ливси посмотрел на экран регистратора. — В отчёте об этом было, но я считал, что это относительно формальный ритуал.

Артём рассказал про две попытки Канси. Теперь настала его очередь лицезреть ошеломлённое выражение лица доктора.

— Я бы назвал это дикостью, — побарабанил доктор пальцами по крышке стола. — Но, с другой стороны, какое право у меня судить их обычаи? Значит, три четверти планеты занимает дикий лес, джунгли, и там преимущественно водятся доисторические животные, динозавры?

— Точно так, сэр. По словам Канси, их создатель без ума от этих животных, специально восстановил тех из них, для которых на Земле нашёлся достаточно полный генетический код.

— Да он просто волшебник. Ладно, о динозаврах потом. Джозеф Делисс, насколько я смог узнать, по большому секрету, в какой-то момент стал на Земле персоной non grata. Настроил против себя и власти, и учёное сообщество. И это всё, что известно — его работы изъяты из архивов Земли, данные о его дальнейшей биографии или изъяты, или засекречены. Если Канси права, а данные обследования трудно объяснить по-другому, мы имеем дело с евгеникой. Искусственным улучшением человеческой природы. Я проводил и другие испытания. Канси сумела поднять, без последствий для себя, и держать на вытянутых руках вес в полторы тонны. На больший я не осмелился. Держала десять секунд и, по её словам, могла и дальше держать. На беговом тренажёре она развила скорость в четыреста двадцать стадий в час и удерживала её две минуты. Даже не запыхалась потом. При этом — в крови, в составе тканей только биологические, естественные, так сказать, образования. Никаких нанороботов и всего такого.

— Кому вы об этом доложите? — поинтересовался Артём. — Я ничего нового пока добавить не могу. То, что она намного сильнее, физически, меня, я с первой минуты понял. Что быстрее — тоже.

— Евгеника такого рода безусловно запрещена. — Доктор встретился с Артёмом взглядом. — Я проведу завтра обследование младшей сестры Канси. После этого я хотел бы, с вами вместе, поговорить с лордом Стоуном. В новостях пока не было никаких эксцессов — наши гости не пытаются прилюдно демонстрировать свои сверхчеловеческие способности. Очень надеюсь, что и не будут какое-то время. Нам только паники среди населения не хватало. И ещё: вы заметили, что самое большее с третьей фразы они начинают говорить на родном для вас языке? Не заметили? Я сам не заметил, пока записи не изучил. Я пока не узнавал, как это получается. Не удивлюсь, если у них есть аналог наших раций — встроенный, так сказать.

— Всё, доктор, хватит, — Артём помахал руками перед собой — брэк! — Не то я сам испугаюсь. Я расспрошу её, осторожно, если получится. Канси сказала, что хочет предложить двух детей госпожи Хатори вам — в подарок клинике, и вам лично. Котят, то есть. Кота и кошку.

— С огромным удовольствием. Необычайно милые существа. Придётся, конечно, нанять кого-нибудь следить и ухаживать, я ведь не смогу уделять им достаточно времени.

— Это вам так кажется, доктор. — Артём не удержался от улыбки. — Буду ждать вашего звонка. Здравствуйте!

Вечером в студии у Миранды собрались почти все: Марина с Артёмом, Миранда, Лилия, Мари, Арлетт, Канси и обе её сестры.

Увлекательное получилось чаепитие. Все с большим удовольствием знакомились с работами Миранды, и просто поддерживали светскую беседу.

Артём узнал, среди прочего, что Арлетт за один из своих тортов получила приз на кулинарном соревновании. В магазине её теперь нет отбоя от покупателей — пришлось нанимать и начать обучать помощников. Видно, насколько довольна Арлетт. Артём, правда, отметил, что Арлетт избегает быть рядом с ним, прикасаться к нему. Но старается вести себя так, словно это само собой выходит.

Миранда не отстаёт: успела уже провести свою вторую выставку — и также с большим успехом. Мари, пожалуй, одна не стремилась ничем похвалиться — но по её довольному виду Артём понял, что есть, чем. Одна беда: вначале её достижения придётся, видимо, рассекретить. Акира подарила салфетки своей работы и призналась, что уже подумывает оставить на несколько недель научную работу — в Риме большой интерес ко всем изделиям ручной работы. Канси рассказывала — по её словам, не забыла спросить разрешения на это у госпожи Кратум — о своих буднях гувернантки. Доставила всем немало удовольствия — она и рассказчица хоть куда.

— Ортем? — Акира, когда наступила очередная пауза — Марина и Арлетт ушли готовить новый чайник чая — подошла к нему. — А вы что молчите? Всё-всё, понимаю, секретно. Может, вы нам споёте? Я слышала записи — очень красиво. Та первая ваша песня, с совершенно непонятными словами — особенно понравилась. А ещё что-нибудь такое можете исполнить?

Ну, сами напросились. Артём дождался возвращения Марины и Арлетт, и исполнил «Три сестры» Гребенщикова. Не без удовольствия смотрел на выражение лиц аудитории.

Видел, что Карико едва заметно шевелит губами — подпевает, если можно так выразиться, молча. Заметив взгляд Артёма, она улыбнулась и спрятала лицо в ладонях.

Аплодисменты вполне можно было назвать овацией.

— Потрясающе! — Акира или хорошо притворяется, или и в самом деле очень довольна. — Ещё! Пожалуйста, ещё!

Её поддержали. Ладно. На добавку был «Фикус религиозный»[6], и ещё несколько песен — пока, наконец, Арлетт не заявила, что нужна пауза — торт может высохнуть, а чай — остыть.

Вечеринка, определённо, удалась — разошлись все довольные, далеко за полночь. Артём проводил Канси в её комнату — она обняла его, едва закрыла дверь — и замерла, мурлыча и прижавшись к груди Артёма.

— Я не хотела пугать вас, — посмотрела она в его глаза. В сумраке её глаза ярко светились. — Мы пришли, чтобы помочь. Поэтому не стали рассказывать всё сразу. Анчири сказал, что я могу ответить на все вопросы. Может, кроме самого личного — того, что доктора не касается. Теперь тебе лучше?

— Да. — Артём не сразу нашёлся с ответом. — Теперь лучше.

— Она ждёт тебя. — Канси не отводила взгляда. — Сейчас ты гораздо нужнее там, рядом с ней. Добрых снов!