Тридевять земель

День 70 Беседка

Показалось, что проснулся, едва только заснул. Посмотрел на часы — без пяти шесть.

Канси сидела рядом, на постели, одетая в ту же одежду, в которой он показывал ей виды Айура. Сегодня меня отдадут под трибунал, подумал Артём, но отчего-то мысль не вызвала никакой эмоции. О плохом думать решительно не хотелось. Вот сейчас казалось, что он знает Канси не четверть суток (или меньше), а несколько лет.

— Отдохнул? — улыбнулась она и погладила его по щеке. — Я так и не смогла уснуть. Всё смотрю на цветок. Сегодня поблагодарю Акиру.

— Это твоя сестра? — Артём уселся. Действительно, отдохнул. Обалдеть! Даром, что даже не разделся — так и брякнулся спать, в чём был.

Канси кивнула и села ему на колени.

— Закрой глаза, — велела она и прикоснулась кончиками пальцев к его вискам. — Ты увидишь. Она сказала тогда «что-то она злее обычного».

Разговоры в общей комнате стихли, едва вошла Канси. Мрачная, как с ней это часто бывало. И недоумевающая: она ожидала сурового наказания от Анчири, а взамен… её поблагодарили. Чуть не застрелила — по своей инициативе, ведь Карико не могла вернуться оттуда, откуда вернулась — и её, и того, кто привёл её. Это не могли быть люди. Но оказалось, что люди.

— Что-то она злее обычного, — отметила Акира, средняя сестра, отвлекаясь от своей работы. Шила кому-то в подарок пояс — чудно выглядит, не отнять, никто лучше Акиры не управляется с бисером и канителью. — Как только ты с детьми работаешь, Канси? Ну нельзя же быть такой недоброй!

— Канси, ужинать будешь? — спросила мама, поднимаясь из кресла. — Ты устала.

— Я не голодна, — покачала головой Канси, и обняла маму. — Спасибо. Я просто посижу. День очень странный. — Мама улыбнулась, погладила её по голове, и ушла — в доме всегда есть, чем заняться.

— И всё-таки, что случилось? — Акира никогда не отстанет вовремя, всегда нарвётся на скандал. В гостиной были две её подруги из дома Шенсо — сёстры-близнецы Мекар и Арина, вообще не отличить на расстоянии. Даже одеваются одинаково. — Кстати, ты слышала? Никто пока не вызвался пойти к колдуну.

— К какому ещё колдуну? — Канси опустилась в кресло. Карико ждёт своей участи в чулане — и, скорее всего, госпожа Хато не изменит решения, то есть Карико ждёт в лучшем случае возвращение туда, к кратеру, а в худшем её участь решит сама Канси. А эта сорока болтает о чепухе. Её родную сестру ждёт смерть, пусть даже сама её выбрала, а мы веселимся.

— К тому, которого ты не смогла застрелить, — пояснила Мекар, и, встретив взгляд Канси, отвела глаза в сторону.

Канси фыркнула.

— Колдун! У них машины, только и всего.

— Нет, мы видели. — Мекар вновь осмелела. — Мы все видели. Он и Карико исчезли, и тут же появились рядом. Это колдовство. Говорят, он бегает быстрее ветра, и летает быстрее молнии.

Канси отмахнулась.

— А мне зачем это говорить? Никто не осмелится войти к нему, потому что заколдует? Или боитесь, что приручит?

Они, все четверо в гостиной, все неприрученные — ни у одной нет пока мужчины, с которым они хотят прожить долго и счастливо. А поскольку Канси — старшая сестра, ей не перестают напоминать об этом. Пока старшая остаётся неприрученной, люди избегают остальных. Опять она, Канси, во всём виновата выходит.

— А он ей нравится, — отметила Акира. — Смотрите, как задумалась! Только подумай — первый из настоящих людей, с кем мы встретились! И колдун! И молодой, к тому же!

— Сейчас покусаю, — пообещала Канси. Эту угрозу выполняла уже не раз, и не два, но Акиру проще убить, чем заставить вести себя по-человечески. И почему этот чужеземец, которого на удивление ласково встретила госпожа Хато, в самом деле не выходит из головы? Ревность? Ведь его нужно было убить, как только он без спроса шагнул к Хато!

— А что, не так? Иначе сказала бы, «он не в моём вкусе». Или какая у тебя сейчас отговорка?

Близнецы притихли — смотрели, как Акира и её старшая сестра смотрят друг другу в глаза, не отводя взгляда.

— Ты ведь у нас гроза мужчин, — продолжала Акира. — Все отказались к нему идти! Кто ещё нас выручит? Нужны биологические пробы, по возможности — не привлекая подозрений. Кто их соберёт?

Канси нехорошо усмехнулась, не отводя взгляда.

— Плохая идея, — сказала вдруг Акира, и отвела взгляд — первой. — Нет, не ходи. Ты убьёшь его, как предыдущих. Или покалечишь. А он интересный. А к нам потом кто придёт после всего этого?

— Не убью, — Канси поднялась на ноги и распустила волосы. Протянула свою ленту для волос осёкшейся сестре. — Но заставлю просить пощады. А ты будешь год делать всё то, что я скажу. Ну, почему не берёшь? Боишься?

— Боюсь, — согласилась Акира. — Но не за себя. — Но ленту взяла — приняла условия спора.

Канси расхохоталась. Сняла со стены ножны — два ножа внутри, оба ей подарил Анчири, когда она сумела вернуться с испытания с победой, пусть и со второй попытки. Настоящая сталь, огромная редкость. Ножи приносят удачу — никто ещё не осмелился потребовать от Канси покорности, когда она держала нож.

— Знаешь, что я прикажу тебе, для начала? Целый день сидеть, не открывая рта. — Канси обернулась на пороге. — Я посмотрю, как ты справишься.

Артём помотал головой. Казалось, что весь этот разговор он смотрел как бы со стороны — видел и слышал всех, кто участвовал. Да как правдоподобно!

— Я проиграла ей спор, но впервые в жизни не жалею.

— И часто ты ей проигрывала?

— Редко, — призналась Канси и рассмеялась. — Ну, может, часто, но не всегда. Нам пора, — поманила его, а когда Артём встал, тряхнула головой. — Чуть не забыла! — Она достала из кармана булавку для волос и закрепила всё то, что свободно падало ей на спину, в виде хвостика.

Затем она обхватила Артёма и замерла.

— Мне немного страшно, — призналась она. — Когда мы выйдем, возьмёшь меня за правую руку. Это важно. И никому не кивай, кроме мамы, отца и Анчири. Всё понял? Просто смотри им в глаза и улыбайся.

Артём кивнул. Она и в самом деле напугана. Кто бы мог подумать!

У выхода из дома, как ему показалось, собралась вся деревня. Как потом оказалось — только друзья и родственники Канси. Когда Артём, как было велено, взял её за правую руку, он явственно услышал возгласы изумления. Они все смотрели на него, не отводя взгляда. Канси стояла, улыбаясь, и мурлыкала — Артём услышал. Потом потянула его за руку — идём!

Первой к Канси подошла, не без опаски глядя на Артёма, девушка, очень похожая на Канси. Смотрела на обоих широко раскрытыми глазами, и пыталась изобразить добрую улыбку.

— Акира, — представила её Канси. — Моя сестра. — И обняла её. Похоже, что-то шепнула той на ухо, поскольку Акира, когда отошла, улыбалась уже совсем радостно.

Подходили другие — Канси всех представляла. Всего — восемнадцать парней и тридцать пять девушек. Все смотрели на Артёма с почтением, не без опаски.

Они все отходили поодаль, как только Канси с ними здоровалась. Остались, как понял Артём, её родители. Им, как Канси успела ещё раз шепнуть, Артём поклонился — настолько почтительно, насколько смог себе представить. Отец его поздоровался с ним по-римски — похлопал по плечу. И протянул Артёму ленту, расшитую золотыми узорами — такую, как Артём помнил, носили многие мужчины. Артём протянул ленту Канси и та надела ему её на голову. Мать её надела похожую ленту на голову дочери.

— Счастья и удачи вашему дому! — произнесли вначале мать, а затем отец Канси и… на этом торжественная часть, похоже, закончилась.

Не знаю, как у них это называется, но нас только что объявили семьёй, понял Артём. Вот так вот. В голове до сих пор не укладывается.

— Идём, — Канси потянула его за руку. — Сюда мы до вечера не вернёмся. Идём ко мне — туда, где я работаю. Ты ведь хотел увидеть, кем я работаю? Они ждут меня.

Ничего не понимаю, подумал Артём. Мы видели хижины, и полудиких людей со стрелами и луками. А сейчас я вижу совсем другое. Вроде и прошли немного, а вокруг вполне современные здания — не стекло и бетон, но и не доски с брёвнами.

…Канси оставила его в своём кабинете, а сама отправилась к детям. Тем было лет по восемь-десять. Видно было, как они обрадовались, увидев Канси — и поздравили её (Артём предпочёл не обращать на это внимания). А потом Канси, почти что робко, спросила — может ли он показать детям — школьникам — свои колдовские умения. Артём «перенёсся», по просьбе детей, между разными частями их класса, а потом «возник» на поляне за окном, сорвал там цветок (не забыл спросить вначале, можно ли) и подарил одной из девочек.

Восторгу не было предела. Однако Канси уже через десять минут вела занятия, как ни в чём не бывало — предметом было нечто среднее между генетикой и зоологией. И да, Канси вовсе не походила на ту фурию, которая ворвалась в его дом прошедшим вечером.

Артём мысленно добавил этот факт в длинный список того, что не укладывалось в голове, и принялся писать отчёт о произошедшем — для сэра Джеймса. Только успел закончить, как тот позвонил.

— Сможете явиться в лагерь, сэр Ортем? — голос звучит добродушно — видимо, всё нормально. Это пока я не скажу, что творилось ночью, подумал Артём. Не стал входить в класс — не хватало снова занять детей совсем не тем, чем нужно. Оставил записку — и ушёл.

Сэр Джеймс выслушал длинный рассказ, не моргнув и глазом.

— Не беспокойтесь, сэр Ортем, — спокойно заметил он, когда Артём сказал, что ждёт распоряжений. — Мы в очень непростой ситуации. Штаб требует, чтобы мы во что бы то ни стало убедили этих людей, что нам можно доверять. Мы зафиксировали, что вы покидали окрестные территории, и мне нужно только одно — подробная схема вашего с ней похода. Где были, что видели.

— Дополню немедленно, сэр.

— Вольно, сэр Ортем. Можете присесть. — Сэр Джеймс улыбался до ушей. — Вам пока не сообщали, но в лагерь этой ночью пришло шестнадцать девушек из деревни. Они вполне откровенно сообщили, зачем.

— Им нужна свежая кровь, — предположил Артём. — Им нужны дети.

— Точно так. Намекнули, что это пойдёт на пользу не только их племени, но и нам тоже. Должен признаться, что я с трудом нашёл добровольцев. Точнее, с трудом выбрал только шестнадцать.

Артём не сдержался, и усмехнулся.

— У нас приказ, зачистить все территории в два талана вокруг деревни. Такого скопления нечисти мы давно не видели. Пока что нам не нужна ваша помощь. Осваивайтесь, общайтесь. Я полагаюсь на вашу интуицию. Важно, чтобы они впустили нашего доктора не только в дом для гостей. Кстати, передайте ему то, что сочтёте нужным.

Доктор Арчибальд Ливси был, как всегда, в отличном расположении духа.

— А, проходите, проходите, — приветствовал он Артёма улыбкой. — Присаживайтесь. Попробуйте меня удивить, сэр Ортем. Я слышал, у вас была бурная ночь.

— А потом день. Бурная — это мягко сказано. Может, вам будет интересно — она меня укусила.

— С этим встаньте в очередь, сэр Ортем. У меня уже есть шестнадцать человек с укусами. Похоже, это любимая игра здешних прекрасных дам. Дайте, угадаю: было очень больно, но быстро зажило, и следов почти не осталось.

— Верно. И ещё… — И Артём поведал про укус в затылок и то, что последовало за этим. Похоже, доктора таки удалось удивить.

— Интересно. Вот это на самом деле интересно. Скажите откровенно, сэр Ортем, есть шанс обследовать вашу даму — желательно в течение ближайших дней?

— Не могу обещать. Но я остаюсь в деревне — налаживать отношения.

— Мне нужна её кровь. Буквально: даже засохшая пойдёт. Сможете найти? У меня есть образцы, но они не слишком информативны. В вашем случае там может быть много интересного. Одно могу уже сказать: биологически это такие же люди, и мы с ними должны нормально скрещиваться. В том смысле, что дети будут полноценными людьми.

Артём усмехнулся.

— Это в обычаях племён, которые живут в изоляции, — пояснил доктор в ответ. — В порядке вещей постараться получить ребёнка от мужчины, посетившего их. Ну, я вас не задерживаю. Ах, да: образцы крови можете поместить сюда. — Доктор Ливси протянул капсулу. — Жидкую, или сухую, уже не имеет значения. Там она сохранится лучше.

Артём, уже почти в полном смятении чувств, отправился назад. Спохватился, только когда понял, что стоит перед оградой того самого дома, где ночью всё и случилось. А тут кто-то побывал — дом чем-то неуловимо отличается от прежнего своего вида. Надо сделать снимки и сравнить. А потом…

Внутри всё убрано. Нет, это мягко сказано: внутри всё по-другому. Обстановка, вещи — всё поменялось. Несомненно, одна из комнат стала комнатой Канси — судя по предметам, которые там лежали. Её окровавленная куртка — кровь, понятное дело, уже засохла — висела на вешалке. Интересно, принято ли хранить всё это вечно?

Непонятно, где тут чья кровь. Наверняка, их обоих. Ощущая себя немного обманщиком, Артём соскрёб с куртки пятнышки, с разных частей. Пусть дальше доктор разбирается. А что делать теперь?

Ему не дали погрузиться в раздумья: в дверь постучали.

— Актим Ортем? Доброго дня! Актимри Анчири желает говорить с вами. — В дверях стояла девушка, которую Артём уже видел утром. Мекар, припомнил он. Точно. Канси упоминала её в разговоре.

— Да, — Артём оглядел себя — на вид, всё в порядке. — Идёмте.

— Идёмте, — приказал-предложил Анчири. Вот это рост! Метра два точно будет. И, если здешние мужчины, как обычно бывает, физически сильнее здешних женщин — страшно представить, что он может сделать. Небось, может камень растереть в порошок между пальцами. — Я хочу показать вам то, что вы ещё не видели.

Они шли молча — по дороге, петлявшей между домами. Точно, деревня и луки со стрелами — это маскарад, фасад. А на самом деле, тут вполне развитая цивилизация. Но зачем маскироваться? Кого они опасаются?

Анчири указал на холм шагах в ста — возвышающийся над всей окрестной местностью метров на тридцать. На вершине красовалась каменная беседка. Да это мрамор! Ничего себе работа, как красиво сделано!

— Это беседка уединения, — пояснил Анчири, поднявшийся следом. — Сюда приходят, чтобы подумать, когда нужно сосредоточиться. Сюда приходят и по другим двум причинам.

— По каким же, актимри?

— Сейчас вы сами поймёте, — улыбнулся Анчири. Да он вовсе не похож на дикаря, удивился Артём. Странно: я точно помню, что вчера они были одеты, как индейцы из наших старых фильмов — а сейчас рядом со мной человек в годах, но одет, как европеец, и никакой раскраски на лице. Что всё это значит?

— Посмотрите, — предложил Анчири, окинув окрестности взмахом руки. — Просто посмотрите.

Артём огляделся. А это что за лес? А вон там должен быть лагерь, где сейчас сэр Джеймс исполняет приказ о зачистке территории от нечисти. Но взамен лагеря — высокие, гигантские просто деревья, куда выше баобабов, что должны там расти. Расстояние делает их призраками, но в них точно метров по сто будет, или больше! Не было здесь таких деревьев!

— Отсюда видно то, что снизу я не мог увидеть, — ответил Артём и потёр лоб. Что-то беспокоило — кольнуло неприятное предчувствие. Анчири смотрел на выражение его лица, продолжая улыбаться. — Как это возможно? Всё это, — Артём указал рукой на огромные деревья, — ненастоящее?

— Всё настоящее, — заверил его Анчири. — Просто находится не здесь. Это вид на Плутонию — наш дом. Здесь, у вас, мы держим только небольшую базу.

— Плутония? Плутон — бог царства мёртвых. Необычное имя.

— Интересно, — на лице Анчири возник подлинный интерес. — А что ещё вам говорит это слово? С чем ассоциируется?

Вождь племени говорит об ассоциациях. Провалиться на месте!

— Там, в другой жизни, я читал когда-то книгу «Плутония», её написал учёный по фамилии Обручев. В детстве я очень любил читать эту книгу, — беспокойство ело всё сильнее. И оформилось в мысли: что-то не так с Канси. Точно! Едва только её имя появилось, невозможно стало избавиться от мысли, что с Канси что-то не так. — Актимри, прошу простить. У меня странное чувство. С Канси что-то не так. Я не могу понять, что, но мне необходимо её увидеть.

— Вы упомянули слова «Плутон» и «Обручев». — Анчири словно не слышал. — Вам говорит что-нибудь название планеты «Земля»?

— Говорит, актимри. Извините, если я кажусь невежливым…

— По нашему календарю, сейчас идёт три тысячи триста пятьдесят второй год новой эры. Как говорили на Земле — от рождества Христова.

Это сообщение настолько поразило Артёма, что на момент он забыл про совсем уже дурные предчувствия по поводу Канси.

— Как такое возможно? Кто вы на самом деле, актимри?

— Я поясню. А сейчас, Ортем, глубоко вдохните и обратитесь к Канси. Представьте то, что легче всего представить — её голос, запах кожи, что угодно. Обратитесь и скажите, мысленно, что всё нормально, для беспокойства нет причины.

— Что вы… — Артём огромным усилием воли сумел взять себя в руки, и выполнить буквально то, что ему сказали. Труднее всего было сохранять спокойствие на всём протяжении этого действия.

Помогло почти сразу. Беспокойство не исчезло, но перестало сводить с ума, наводить на совершенно чудовищные картины и предположения.

— Сейчас мы на огромном расстоянии от нашей базы на Каппа-восемь. Это то, что вы знаете под именем «Mare Major». В эту беседку приходят, чтобы убедиться в собственных чувствах, Ортем. Если человек вам на самом деле безразличен, то здесь вы ровным счётом ничего не почувствуете.

— Я понимаю вас. — Артём действительно начал понимать. Список того, что не укладывалось в голове, пора дополнить списком того, что не лезет ни в какие ворота.

— Вас беспокоило, насколько всё было настоящим. Мы с вами по-разному воспринимаем мир. Для нас совершенно нормально узнать о человеке всё, просто посидев с ним лицом к лицу. Если бы Канси не хотела, пусть даже втайне от себя, чтобы вы её приручили, она ни за что бы не пришла к вам. Понимаете?

— Понимаю.

— Вам очень трудно. У вас есть другая семья — вам кажется, что сейчас вы делаете что-то очень неправильное. Но всё это уляжется и образуется. Дайте время себе и Канси. Ей сейчас точно так же трудно.

Артём кивнул.

— Спасибо, актимри, что привели меня сюда.

— Вы почти не задаёте вопросов. Думаю, вы уже сделали какие-то выводы. Не поделитесь своими мыслями?

— Вы только делаете вид, что являетесь первобытным племенем. Я видел, какие у вас дома, и слышал, чему Канси учит детей. Но зачем прятаться от остальных людей?

— Мы не очень давно на этой планете, Ортем. Это долгая история. Мы знаем, что такое форма жизни, которую вы называете «нечисть», и предполагаем, откуда она взялась. Мы также знаем, насколько хорошо она может имитировать людей, и управлять их поведением.

— Погодите, — Артём потёр виски. — Не успеваю. Вы назвали дату три тысячи триста пятьдесят второй. Это на тринадцать с лишним веков позже даты, которую я помню.

Анчири покивал.

— Вряд ли это совпадение. Мы впервые вышли на землю Айура семьдесят здешних дней назад. Вам говорит что-нибудь это число?

— Говорит. С этого дня начинаются мои воспоминания об Айуре.

— Вот видите, — Анчири развёл руками. — Вряд ли случайно, что именно ваш отряд заметил нашу базу, и что именно вас выбрала одна из наших женщин.

— Погодите, — Артём помотал головой. — Слишком много для одного дня, актимри. Чем больше я слушаю, тем меньше понимаю, что происходит. Одно ясно: мы с вами люди, хотя немного разные, и вы можете помочь нам. А мы — вам.

Анчири вновь покивал.

— Я должен объяснить, кто я такой. Я не вождь, — улыбнулся он, — я учёный. То, что вы называли бы учёным. Моя должность — выборная. Можете называть её «администратор». Когда на Землю впервые напали, восемьсот земных лет назад, нас ещё не существовало. Тот, кто помог нам появиться на свет, хотел, чтобы мы вернулись и помогли Земле, если враг снова вернётся. Но что-то случилось — мы не сумели найти Землю вовремя.

— И Плутония…

— То самое место, где мы живём. Не спрашивайте меня, каким образом Айур и Плутония сейчас связаны. Мы не сумели до конца понять, как это происходит. Вы можете помочь нам. Я говорю лично про вас, Ортем. Если ваш нуль-прыжок — то, что вы называете скольжением — действует и в Плутонии, вы можете помочь нам отыскать Землю.

— Почему вы просто не обратитесь к сэру Джеймсу? К остальным? Скажите им то, что сказали мне. Зачем вся эта секретность?

— Мы обратимся. Все, кого мы отправляли за помощью с момента, как попали на Айур, бесследно исчезали. Так мы потеряли пятнадцать разведчиков, и всякий раз потом на нас нападали всё большие силы нечисти. Наша база неприступна для неё, но это наше единственное преимущество.

Артём посмотрел в его глаза.

— Чем я могу помочь вам, актимри?

— Для начала — принять то, что я сказал. Доверие, Ортем. То, что мы ценим выше всего.

— Мне нужно время подумать. — Сказать это было непросто. — У меня приказ — убедить вас, что нам можно доверять. Наш доктор хочет побывать здесь — исследовать, кто вы.

— Разумная предосторожность, — согласился Анчири. — Проведите остаток дня с Канси, Ортем. Ничего не предпринимайте, просто побудьте с ней. А завтра передайте вашему командиру, что мы не против того, чтобы доктор прибыл в деревню. Но — это важно — он не увидит всего того, что видели вы. И не узнает, что мы на самом деле не дикари. Это важно. Понимаете?

— Вы просите меня вводить в заблуждение моё руководство?

— Нет. — Анчири улыбнулся. — Я не вербую вас, если вы об этом. Доктор, и все остальные узнают всё, что знаете вы. Просто они узнают чуть позже.

Артём отвернулся, и посмотрел вокруг. Он прав, нужно дать время мозгу, расставить всё по местам. Иначе и свихнуться можно.

— Я думаю, что через неделю-другую мы вернёмся в Рим. Если Канси не захочет оставаться здесь…

— Вы уже знаете решение, Ортем. Она пойдёт за вами, куда бы вы ни направились. Это не я так решил.

— Но вы говорили, что все, кого вы посылали за помощью…

— Да. Но у нас не было вашей техники, а наши возможности вдали от базы ограничены. К тому же, Канси — не солдат, у неё мирная профессия. Теперь она ваша актема — то, что вы называли бы супругой. Она осторожная и умная девушка. Конечно, это риск. Но выбор у неё невелик.

— То есть, если она останется здесь…

— Вы уже знаете, что случится.

— Ей будет очень плохо. — Артём отвёл взгляд. Вот сейчас он почувствовал себя по-настоящему паршиво. — Возможно, она умрёт.

— Всё верно. Вам нельзя надолго расставаться с теми, кого вы приручили. Нам пора. — Анчири указал в сторону выхода. — У вас будет много вопросов. У меня тоже. Но сейчас вас ждёт Канси, а это важнее многого остального, поверьте. И не забудьте, что там, в деревне, я вождь — суровый и властный.

— Так точно, актимри, — не удержался Артём. Анчири рассмеялся и похлопал его по плечу — как принято в Риме.

Канси встретила его и обняла. Долго не отпускала — и Артёму, впервые за последние часы, стало хорошо и спокойно.

— Ты ходил в беседку? — улыбнулась она, когда отпустила его. — Я почувствовала. Думаю, ты знаешь, что я чувствовала.

— Знаю, — согласился Артём. — По крайней мере, могу представить. Анчири рассказал мне, Канси. Про Плутонию и многое другое.

Канси широко открыла глаза.

— Значит, он поверил мне. Поверил, что ты можешь то, что никто из нас не может. Я очень рада за тебя! Теперь ты веришь, что всё это происходит на самом деле?

— Верю больше, чем утром.

Канси рассмеялась.

— Уже лучше! Есть одно важное дело, Ортем. Может быть, очень неприятное. Нужно сделать его сегодня же. Идём! Потом мы сможем остаться вдвоём.

— Не пояснишь, что за дело?

— Карико, — Канси смотрела в глаза Артёма. — Она устала ждать. Она хочет, чтобы всё решилось сегодня.

— Доброго дня, госпожа Хато, — приветствовала Канси кошку — талисман деревни, и вершительницу правосудия. Странно, но даже теперь это не выглядело нелепо, или хотя бы смешно.

Они прошли вдвоём по дому, который вчера ещё был родным домом Канси — никого и ничего. Дом словно вымер. Так надо, пояснила Канси. Они ушли из дома, и не вернутся, пока всё не решится.

— Сможешь? — Канси протянула ему не то меч, не то кинжал — в ножнах. В холодном оружии, если честно, Артём не очень разбирался. — Не доставай сейчас. Если госпожа Хато так решит, то один укол — в сердце. Если не можешь это сделать без страха или злобы, подожди меня за воротами дома. Я всё сделаю сама.

— Смогу, — Артём не сразу смог это сказать. Без страха и злобы, значит. Канси посмотрела ему в глаза, и молча кивнула.

Когда они открыли дверь, Карико стояла у дальней стены — ожидала их. На лице её Артём, к огромному удивлению увидел всё, что угодно, кроме страха, обиды или ненависти. Больше всего там было радости.

— Госпожа Хато, — позвала Канси, осторожно сняв лёгкую, почти невесомую, крышку — естественно, плетёную, как и сама корзина. — Мы пришли.

И подозвала Карико — взглядом. Два шага дались той нелегко. Она протянула руку к кошке — погладить. Кошка приподнялась, обнюхивая руку человека, зевнула и… потёрлась щекой о руку Карико. И замурлыкала — громко, щурясь и продолжая тереться краешком губы о руку. Благосклонно позволила себя погладить по голове и… вернулась лежать в свою корзинку.

Карико смотрела на сестру и Артёма широко раскрытыми глазами. Но сумела улыбнуться.

— Пройди в свою комнату и переоденься, — улыбнулась ей в ответ Канси. — Мы подождём снаружи.

Карико уже почти вышла, как Артём переложил ножны в другую руку. Карико тут же замерла и закрыла глаза. Чёрт, подумал Артём, она не пояснила мне, что теперь делать с мечом.

«Меч правосудия в любом случае должен напиться крови».

Непонятно, откуда взялась эта фраза. Но словно кто-то сказал прямо в ухо — ясно и отчётливо. Артём достал меч — действительно, меч — и провёл кончиком клинка себе по тыльной стороне ладони. Сумел не вскрикнуть — словно огнём обожгло. И вернул меч в ножны.

Карико словно ветром сдуло. Канси на момент прикрыла глаза.

— Ты всё сделал правильно. Нужно вернуть госпожу Хато в её комнаты, — добавила она. — Я сама сделаю. Оставь меч здесь, о нём позаботятся. Жди меня у дверей, снаружи.

…Вначале вышел Артём — там уже собралось человек сто, не меньше — через минуту вышла Канси, а сразу за ней — Карико.

Вздох пронёсся над толпой. Карико отыскала взглядом маму, и бросилась к ней.

— Идём, — Канси потянула Артёма за руку. — Это её праздник. А я хочу побыть в тишине.

Артём взял её за руку, и ощутил, что рука её дрожит.

— Я умею готовить, но терпеть этого не могу, — сказала Канси. — И я знаю место, где можно и поесть, и посидеть в тишине. Только я и ты, хорошо? Этот вечер — наш с тобой.

Артём сидел, писал доклад — как велело руководство — а Канси сидела с книгой в руке, в кресле по другую сторону стола. Здесь действительно мало кто готовил дома сам — повара, кормившие всю деревню — нет, всё-таки город — мастера высшего класса. По очень смутному описанию Артёма они приготовили овощное рагу настолько вкусное, что не было никаких сил оторваться от него — к явному удовольствию поваров.

А сейчас на столе стоял кувшин ягодного напитка — более всего похожего на морс. Спиртного здесь не пьют, это Артём уже знал. То есть абсолютно, сухой закон. Ведут настолько здоровый образ жизни, что поневоле задумаешься, насколько всё настоящее.

Артём отложил лекторий в сторону, не забыл сохранить записанное. Это — вершина компьютерных технологий в том виде, в котором их помнил Артём. Настолько удобного инструмента для ведения записей он сам не мог бы придумать. А здесь, если задуматься, вообще не видать никаких машин. При этом ручной работой — кроме разве что кулинарии — никто не занимается.

— Просто спроси, — подняла Канси взгляд. — Я объясню. Ты что-то не понимаешь в том, как мы живём. От тебя нет секретов.

Он улыбнулся.

— Что, совсем никаких?

— В том, как мы устроены, как живём — никаких.

Артём потёр лоб, и… обнаружил, что кое-что знает, на самом деле, о том, как всё устроено. Биотехнологии, так звучало бы это слово. Здесь всё делают не машины, а природные, или синтетические живые формы.

— Верно, — кивнула Канси. — Я не смогу пояснить все подробности, но я приведу тебя к учёным или инженерам, которые смогут.

— Не пойму. Мысли читаешь? Как ты отвечаешь на вопросы, которые я не задавал?

— Ты их задаёшь. В уме. И только потом говоришь слова — так все люди делают. Просто я ощущаю, что именно ты спросишь. Я не подслушиваю твои мысли, — она смотрела серьёзно. — Есть люди, которые могут считать всё твоё сознание. Я так не умею.

— Тогда…

В двери постучали. Тихонько.

— Открой, пожалуйста, — попросила Канси, но сама пошла следом.

По ту сторону двери стояла… Карико. Едва заметив Артёма, она отшатнулась — ему показалось даже, что сейчас побежит наутёк. Но взяла себя в руки. Она посмотрела за Канси, появившуюся рядом — и улыбнулась. Прижала ладонь к груди — и протянула вперёд.

— Она хочет остаться здесь. Помогать нам с тобой по хозяйству, — пояснила Канси. — Ей нужно твоё разрешение.

— Да, я не возражаю, — произнёс Артём ошарашенно. Но Карико продолжала смотреть вопросительно, и он добавил. — Ты можешь оставаться здесь, Карико. Столько, сколько захочешь.

Она радостно улыбнулась и сделала движение, чтобы обнять Артёма. Но осеклась, глядя на сестру. Ты улыбнулась и кивнула.

Артём ощутил — трудно было описать всё это словами — благодарность. Огромную, горячую и живую. За всё, с момента, как он выхватил Карико из пасти невообразимого чудовища, почти уже настигшего её, и до того момента, как спрятал меч правосудия. За эти несколько секунд Артём воспринял столько благодарности, что едва хватало сил дышать.

— Разреши, я покажу ей здесь всё, — попросила Канси. И увела сестру — та не сразу отпустила своего спасителя.

— Она всё ещё немного боится тебя, — пояснила Канси, появившись в «гостиной» — той, где они сидели до визита Карико. — Это пройдёт. Я нашла ей комнату — над нашей.

В час ночи Артём проснулся — словно вынырнул из горячей, вязкой топи. Канси спала рядом, уткнувшись лбом в его плечо. Так спала Инга, так спит Марина…

— Я просила не думать о других женщинах, — Канси прижалась к нему сильнее. Одуряющий, непереносимо приятный запах её кожи. И куда ни прикоснёшься — литая сталь, а не мышцы. И невероятная реакция. И совершенное здоровье. Как такое может быть?

— Тогда научи не думать. Я не могу.

— Расскажи мне о них, — Канси уселась, погладила его по лбу. — Обо всех. Когда будешь готов. Ты очень беспокоишься за Ингу. И чувствуешь, что изменил Марине. И не понимаешь, почему я так изменилась за последние сутки. Тебя беспокоит, что Анчири знает про Землю, но не отвечает на вопросы. Тебе непонятно, как можно одновременно доверять ему, и оставаться верным людям, которым ты помогаешь лететь быстрее ветра. Я всё перечислила?

— Добавь ещё, что я не пойму, как ты это делаешь.

— Не спрашивай. Я отвечу, если ты спросишь меня. Но прошу — не проси меня, не сейчас. Если ты со мной — значит, доверяешь.

— Почему это?

— Потому что я могла убить тебя в любой момент. Так же, как и ты — меня. В ту ночь ты был готов перерезать мне горло. Я это видела, и чуяла. Но ты не получаешь удовольствия от чужих мучений и смерти. Я такая же.

— Вы не цените жизнь?

Канси помотала головой.

— Это единственное, что мы ценим. Но жизнь не имеет смысла, если не доказывать каждый день, что ты её достоин. Наверное, поэтому ты летаешь быстрее ветра. Поэтому нас с тобой принесло в сердце урагана, а потом к извергающемуся вулкану, а потом в полюс холода. Тебе нужен риск. Иначе это не жизнь.

Артём долго думал, глядя в светящиеся глаза Канси.

— Верно. — Согласиться стоило немалого труда. — Тогда подскажи, что делать?

Она взяла его ладонь и прижала к своей груди.

— Это наша ночь. Твоя и моя. Их не так много будет. Не трать такие ночи на сомнения. Ты поверил мне в ту ночь — когда предложил забрать нож. Просто продолжай верить.

Артём медленно улёгся назад, и Канси прижалась к нему. И поймала его руку, когда он попробовал погладить её по спине.

— Нет. Ты хочешь забыться. Сейчас ты не хочешь меня, ты пытаешься отвлечься от мыслей. Не надо меня обижать. Всё должно быть по-настоящему.

Артёму стало непередаваемо стыдно. Ей на вид лет двадцать, а говорит, словно ей…

— Мне двадцать четыре года. Почти никто не остаётся неприрученным так долго. Спи, — она погладила его по лбу. — Я не хочу усыплять тебя. Просто лежи, если не можешь заснуть.