Тонкий огрех холста

Глава двадцать первая. Лоуренс

Ночь с 15 на 16 ноября 2002 года

Треверберг

Крыса сидела на ковре, притаившись под журнальным столиком. Черные глазки, ловившие отблески огня из камина, наблюдали за Лоуренсом. Лоуренс, в свою очередь, наблюдал за крысой. Та взгляда не отводила. Кажется, в животном мире подобное поведение воспринимается самцами как вызов. Мысль о том, что крыса считает его достойным вызова самцом, должна льстить или унижать? А, может, это леди-крыса, и она с ним заигрывает? Кажется, это вторая причина, по которой животные в естественной среде смотрят друг другу в глаза: хотят потрахаться… в смысле, размножиться.

Лоуренс пошевелился, вытягивая затекшие после часа сидения в позе по-турецки ноги. Крыса навострила уши, но не сдвинулась с места. Да чего она уставилась? Еду нужно искать на кухне. Недавно кое-что было и на журнальном столике, но содержимое трех пакетов с чипсами исчезло в его животе незадолго до того, как он сделал последний глоток виски из бутылки. И вообще, зачем крысам человеческая еда? Они могут питаться даже картоном от коробок с сухим завтраком. Это важное знание Лоуренс почерпнул из передачи по National Geographic пару лет назад, в те времена, когда у него еще был телевизор. В те времена, когда он думал, что медитация перед зомбоящиком избавит от голоса. Или хотя бы ненадолго его приглушит.

Это совершенно точно женщина. Только женщины могут часами сидеть и смотреть на вас, не говоря ни слова. А вы должны угадать их мысли, купить подарок, устроить сюрприз и сказать, что вы их любите, но правильным тоном, таким, который подходит под их настроение. Короче, миссия невыполнима.

Лоуренс достал из кармана джинсов пластиковый флакон с светло-зелеными таблетками.

– Эй, хочешь закинуться, стерва? – обратился он к крысе. – Штырит знатно.

Крыса шевельнула носиком, но осталась на месте.

– Нет, даже не проси, белых не будет. Их и так мало осталось.

Пират, возлежавший на обшарпанной спинке кожаного дивана, наблюдал за разыгрывающейся сценой со смесью презрения и величия, изображать которую могут только коты. Обожравшиеся черные коты весом в десять килограмм. Пирата Лоуренс нашел под дверью особняка года полтора назад. Крохотный комочек бурого меха дрожал от холода и почти неслышно мяукал. Судя по всему, на котенка кто-то напал: у него не было одного глаза, а на шерстке запеклась кровь. Часы показывали начало второго ночи, Лоуренс валился с ног от усталости, но сердце его еще не настолько очерствело, чтобы бросать беспомощное создание на произвол судьбы. Он завернул беднягу в старую футболку, сел за руль и поехал в круглосуточную ветеринарную клинику. По прибытии выяснилось, что у котенка, вдобавок ко всему прочему, сломана передняя правая лапа. Врач наложил ему некое подобие шины, продезинфицировал рану на утраченном глазу, осмотрел уши и зубы и сделал необходимые прививки.

– Оставите его здесь? – спросил он у Лоуренса.

В клинику часто привозили раненых животных, и здешние врачи, выступавшие против приютов, где несчастных содержали в тесных клетках, организовали мини-отель для пациентов на внутреннем дворе. Там они могли жить в маленьких уютных домиках, получали чистую воду и сытную пищу. Открытый приют содержался на средства, получаемые от пожертвований, и в нем работали добровольцы, моих было много.

Лоуренс посмотрел на котенка, лакавшего из миски питательную смесь.

– Нет. Заберу себе. Я живу в особняке. Будет бегать во дворе. В дом не пущу.

Ветеринар понимающе улыбнулся – «все вы так в самом начале говорите».

– Только ошейник ему купите. И про прививки не забывайте. Заведем паспорт. Имя уже придумали?

Подумав, Лоуренс решил назвать котенка Пиратом. Уже через три месяца животному надоело бродить по запущенному саду особняка, и он завел привычку заглядывать в гостиную. Еще через неделю Лоуренс начал просыпаться от тихого кошачьего урчания под ухом: Пират спал на его подушке и страшно злился, когда его прогоняли. А потом события закрутились с невероятной быстротой, и беспомощный комочек превратился в здоровенного кота с буро-черным мехом, острыми зубами и опасными когтями. Впрочем, ни когти, ни зубы он в ход не пускал, потому что был страшно ленив. Пират даже не ловил мышей. Ветеринар объяснил Лоуренсу, что охотятся, в основном, кошки, это связано с материнским инстинктом, им нужно добывать пищу для потомства. Все как у двуногих в современности. Женщины основывают компании и зашибают миллиарды, а мужчины вживаются в роль домохозяйки.

– И не стыдно тебе, скотина? – спросил у Пирата Лоуренс.

Кот прищурил зеленый глаз и положил морду на скрещенные лапы. Если он и достиг чего-то в совершенстве – чемпионский титул по пожиранию консервов с тунцом не в счет – то в демонстрации тотального безразличия.

Крыса пискнула и скрылась в темном коридоре. Хвост у нее был чертовски длинным и абсолютно бесшерстным. Интересно, где поселилась их семейка? Наверное, в одной из верхних комнат особняка. А, может, в чулане. Лоуренс давным-давно туда не заглядывал.

Недвижимостью в старой половине Треверберга он разжился по счастливой случайности. Или по глупости, смотря с какой стороны посмотреть. Он не имел привычки слишком часто проверять состояние своего банковского счета, заботился только о том, чтобы средства, поступавшие туда, выглядели легально. Как-то раз ему позвонил личный банкир и спросил, не хочет ли мистер Уайт услышать выгодные инвестиционные предложения. Лоуренс сказал, что не хочет. Банкир объяснил, что на его счету приличная сумма денег, а деньги имеют свойство обесцениваться со временем, особенно если их не тратят – а мистер Уайт их почти не тратит. Лоуренс поинтересовался, о какой сумме идет речь, и, услышав ответ, сперва испытал шок, а потом пришел в ярость. Шок – потому что не подозревал о том, как богат. Ярость – потому, что ненавидел большие деньги. Лоуренс ненавидел все материальное, перешедшее в статус «чрезмерно». «Чрезмерно» сковывает тебя по рукам и ногам, лишает воли, заставляет бояться за шмотки, металлические коробки на четырех колесах и идиотские побрякушки. «Чрезмерно» отравляет мозг и душу. И вот ты, еще вчера свободный, как ветер, уже не можешь позволить себе сорваться в путешествие с маленьким рюкзаком, а то и вовсе без рюкзака. Потому что на твоих ногах кандалы с гравировкой «чрезмерно».

На следующий же день Лоуренс открыл «Треверберг Таймс» и начал просматривать объявления о продаже недвижимости. Хибарка в пригороде? Дешево. Дом побольше в районе Часовой башни? Дешево. И тут его взгляд упал на объявление о продаже особняка в старой половине. Название у особняка было дурацкое, как и у всех тамошних особняков: «Призрачный шелест звезд». Цену в объявлении не указали, ведь писать внушительные суммы было неприлично. Лоуренс набрал номер, в тот же день осмотрел недвижимость и решил, что она ему по душе. Прежние хозяева особняка уехали еще в конце Второй мировой, и он выглядел заброшенным. То, что доктор прописал.

На оформление бумаг ушла пара недель. За это время Лоуренс успел провернуть несколько выгодных дел и вновь начал пополнять свой банковский счет непростительно крупными суммами, но взял за правило контролировать ситуацию и спускать деньги регулярно. Сложная задача при учете того, что он был минималистом и не планировал менять привычки. Но, в конце концов, можно пичкать Пирата элитной кошачьей едой или жертвовать деньги приютам. Не только кошачье-собачьим, но и вполне человеческим. Другие способы благотворительности вызвали бы вопросы о природе средств. А Лоуренс Уайт не хотел отвечать на эти вопросы. Когда-то он был детективом полиции Треверберга, не совсем законопослушным, но зарплату получал официально. Теперь все стало сложнее.

Лоуренс взял валявшуюся на расстоянии вытянутой руки бутылку из-под виски и проверил, осталось ли там что-нибудь. Глоток на дне. Самый противный, который он никогда не выпивал. В голове шумело, но не настолько, чтобы можно было со спокойной душой отправляться спать. Он опрокинет еще пару-тройку стаканчиков, как сказали бы в баре. Или, если использовать язык тех, кто пьет прямо из горла, ополовинит следующую бутылку «Johnnie Walker Blue Label».

Подкинув в огонь еще поленьев, Лоуренс побрел на кухню. Гостиная особняка была огромной: здесь с успехом разместился бы на ночевку полк солдат. Он обжил только несколько метров этого помещения: положил ковер возле камина, поставил два кресла, диван и журнальный столик. Возле одного из кресел стоял торшер из IKEA с бледно-голубым абажуром, в свете которого Лоуренс читал почти каждый вечер. Уродливые хрустальные люстры он распорядился снять сразу же после въезда в особняк – пользоваться ими он не планировал. Следом отправилась почти вся мебель из гостиной – остался лишь шикарный концертный рояль, настоящий раритет, за который он иногда садился и регулярно приглашал настройщика – и большинства комнат второго этажа.

Для спальни Лоуренс заказал трехспальную кровать (единственное, в чем он не придерживался минималистских взглядов) и небольшой шкаф, в котором помещался его скромный гардероб. Третьей комнатой, которую он использовал, был кабинет, напичканный дорогущим компьютерным оборудованием. Четвертой – библиотека. Место там заканчивалось, и он всерьез подумывал о том, чтобы ее расширить. Остальные шестнадцать (если не считать чулана) пустовали. К счастью, гости сюда заглядывали редко, а в последние два года не заглядывали вовсе. Иначе его давно бы замучили вопросами вроде «за каким чертом ты купил себе особняк? Мог бы довольствоваться квартирой в районе Темной Площади!».

Кухня встретила Лоуренса мягким светом ламп, встроенных под стекла шкафов с посудой. Датчик движения, над которым он работал не один месяц и замучился, проводя бесконечные эксперименты, функционировал исправно, но запаздывал с реакцией на несколько секунд. Давно пора смастерить что-нибудь получше. Что насчет датчика, который позволит включать свет голосом? Или – а почему бы и нет – мыслью? Плохая идея. Если вдруг он проснется посреди ночи после виски и таблеток и решит сходить на кухню выпить водички, то и свое имя не вспомнит, не говоря уж о мысленном приказе для датчика. А гулять по темной комнате, когда ты в стельку пьян и обдолбан – еще то удовольствие.

Бутылки с виски дожидались своей очереди в картонной коробке в углу. Лоуренс достал одну из них, открутил крышку и сделал большой глоток, а потом подошел к шкафчику над холодильником и открыл его. Флаконов с лекарствами заметно поубавилось. В последний раз запасы пополнялись целую вечность назад. Он вернул на место упаковку с зелеными таблетками и посмотрел на маленькую коробочку из молочно-белого пластика. Не самая лучшая идея, но голос уж слишком активно донимал его еще с ночи. Чертов заказчик. С самого начала было ясно, что связываться с ним не стоит. Чересчур много тайн даже для мужика, который на досуге убивает людей. И с чего Лоуренс в это ввязался? Деньги ему не нужны. Захотелось приключений. Он заскучал, а заказ подвернулся как нельзя кстати.

И ведь ничто не предвещало беды. Откуда взялась Виттория Лейб? Забавно, но она его не узнала, хотя он хорошо помнил ее лицо. Славные были деньки, что ни говори. Вагнер еще не женился и вовсю гулял по клубам. Лок еще не встретил чокнутую Алисию Кантер, пил, почти не просыхая, и устраивал со сводным братцем гонки на центральном шоссе. Теперь Виттория, когда-то работавшая в соседнем отделе, стреляет в него пулями из храмового серебра, а мерзавка-волчица и вовсе одевает наручники. Неудивительно, что голос расшалился… хотя что там. Он уже давно шалил не по-детски, просто Лоуренс боялся себе в этом признаться. Зеленые таблетки, еще с полгода назад помогавшие ему забыться (иногда и без алкоголя), почти не действовали.

В коробочке из молочно-белого пластика лежало пять капсул, таких же молочно-белых, как упаковка. В каждой из них содержалась щепотка порошка, за употребление которого можно было отхватить здоровенного леща от Ордена, не говоря уж о распространении. Думать о том, где темный эльф, продававший Лоуренсу эти капсулы, добывает такое, не хотелось. В составе порошка – кровь светлых эльфов, от которой штырит вампиров, и сильнодействующий седативный препарат, изготовляемый в подпольных лабораториях для темных существ. Когда он принял эту гадость в первый раз, то пережил сорок минут ада, сказать о которых «плохой трип» было бы все равно что вспомнить о нежном поцелуе любимой женщины, но со второго раза стало легче. Темный эльф предупредил, что порошок вызывает привыкание, пусть и не так быстро, как в случае с вампирами и эльфийской кровью. Симптомов отвыкания Лоуренс пока что не чувствовал. Наверное, потому что принимал дурь не так уж и часто, максимум раз в месяц. Действовала она хорошо. Мысли будто улетучивались, оставляя приятную пустоту в голове, и он засыпал, как ребенок.

Вошедший на кухню Пират сверлил хозяина недовольным взглядом.

– Не смотри так, мужик. Мне будет плохо без этой штуки.

Кот подошел к своей миске и демонстративно сел рядом. Лоуренс достал одну из капсул, проглотил ее и запил очередным глотком виски. Пират отреагировал на это гневным мяуканьем.

– Да-да. Поздний ужин. Не ори так, соседей разбудишь.

Животное пару раз ударило лапой по пустой жестяной миске. Первые боги ведают, когда и как Пират успел обучиться этому трюку. Иногда он гремел миской в пять часов утра и не успокаивался до тех пор, пока злобный встрепанный хозяин не спускался на кухню.

– Не хочу вас обидеть, мистер, и уж точно ни на что не намекаю, но я забыл, как выглядит ваша талия.

Кот фыркнул. Лоуренс вынул из холодильника упаковку с консервами, снял жестяную крышку и выложил содержимое в миску. Пират еще пару секунд глядел на него, будто высматривая первые признаки наркотического прихода, а потом приступил к еде. Ел он, как ни странно, очень интеллигентно, не чавкая. И всегда вылизывал миску дочиста.

Лоуренс выпрямился, потерев спину, и выбросил пустую банку в мусорное ведро. Он моргнул, изучая расплывающиеся очертания предметов мебели, и блаженно улыбнулся. Голос умолкал, уступая место целительной тишине. Ради этого момента можно вытерпеть все, что угодно. И какая разница, что утром все вернется на круги своя? Он счастлив. Он родился заново, но без гребаного дара, который испоганил ему жизнь. Сейчас он может все. Он круче любого обращенного. Круче карателя. Он гребаный король обоих миров!

– Эй, слышишь, Лиэна? – крикнул Лоуренс, раскинув руки. – Я свободен! Эта штука надо мной больше не властна! Что бы ты сказала на это, а? Ты бы не посмела вертеть мной так, чертова стерва! Если бы я был…

Звук, донесшийся до его ушей, был смутно знакомым, но очень странным. Тихое «дон-дон» долго добиралось до сознания Лоуренса, а потом вонзилось ему в барабанные перепонки миллионом крохотных иголок. Дверной звонок. Кто сюда заявился, да еще в такой час? А который, собственно, час? Он посмотрел на циферблат спортивных часов и поморщился – исходивший от него свет показался слишком ярким. Одиннадцать вечера. Не так уж и поздно, если разобраться. Может, это заблудившаяся шлюшка? Ее обязательно нужно пригреть.

Путь от кухни до входной двери дался Лоуренсу нелегко. Да что там – выход из кухни он сосредоточенно искал минуты три, раз за разом тыкаясь носом в стену. Под ногами путался Пират: ради ночного визита он оторвался от еды и нетерпеливо сопел в ожидании встречи с ночным гостем. Кот любил встречать гостей, а если они задерживались дольше чем на пятнадцать минут и садились на диван, то он считал своим долгом устроиться у них на коленях.

– Да какого хрена, отвали, – возмутился Лоуренс. Он споткнулся о Пирата и чудом удержался на ногах. – Хочешь, чтобы я упал и разбил голову? Кто тебя тогда будет кормить?

Оба знали, что падение хозяину дома вреда не причинит, равно как и удар головой. Он встанет, обработает ссадину антисептиком и продолжит заниматься своими делами. Максимум отправится в приемный покой госпиталя имени Люси Тревер для того, чтобы один из тамошних врачей заштопал ему рану на черепушке. А поэтому Пират продолжил вертеться вокруг с утроенным усилием.

В гостиной Лоуренс споткнулся о кота еще раз, но до двери добрался. К счастью, он оставил в замке ключ: в противном случае пришлось бы шарить повсюду, и до утра он бы не справился. Невидимый гость нажал на кнопку звонка еще раз, и Лоуренсу показалось, будто у него в голове устроили теракт.

– Добрый вечер.

Стоявшую на пороге девицу он видел впервые. Или нет? Сказать было сложно, потому что Лоуренс ее не очень хорошо видел. А если точнее, то не видел вовсе. Мозг не желал соединять черты ее лица в единое целое. Проклятые белые капсулы.

– Сэр? – позвала девица. Она подалась вперед и потрепала Лоуренса по плечу. – С вами все в порядке?

– А вы, собственно, кто?

Собрав волю в кулак, он сфокусировал взгляд на девице и понял сразу несколько вещей. Во-первых, они уже встречались, и при не самых приятных обстоятельствах. Во-вторых, она была вампиршей. Совсем молоденькой, вряд ли разменяла первый полтинник. В-третьих, она из полиции. В-четвертых, он видел ее много раз и до той знаменательной встречи в квартире Донны Паркс.

– Терри Нур? На полном серьезе? Дочь Филиппа Хобарта?..

Проклятый мозг отчаянно сопротивлялся, не желая работать. Мозгу хотелось подремать. Он уже наполовину уснул и планировал продолжать в том же духе.

– Для вас – офицер Нур, – прохладно уточнила девица.

– Что вы вообще в полиции делаете? – Лоуренс выдержал паузу. – А что вы делаете у меня дома в одиннадцать ночи? И откуда вы знаете, где я живу? Вы в курсе, что юным леди не стоит ходить к одиноким джентльменам в такой час? Папа может неправильно вас понять.

Терри Нур не отвечала, продолжая изучать его лицо. Смотрела она так пристально, будто хотела прожечь в собеседнике дыру. Пират вышел на крыльцо и потерся о ноги гостьи.

– У вас очень милый кот, – сказала она, наклонилась и погладила животное. Пират, получивший порцию ласки, скрылся в саду. – Калитка приоткрыта. Он не выбегает на улицу? Там машины.

– Он знает, что дорогу нужно переходить по пешеходному переходу и на зеленый свет. А гулять он предпочитает по ночам. Самочек окучивает.

Девица-коп изогнула бровь.

– А вы, судя по всему, самостоятельная самочка, которая окучивает самцов? – предположил Лоуренс и уже хотел добавить, что она пришла по адресу, но замолчал. Да и как тут не замолчишь, если вам в лоб смотрит дуло пистолета.

– Мистер Уайт, не так ли? – спросила Терри Нур так спокойно, будто они беседовали на одном из приемов ее папочки, и на ней было коктейльное платье, а на нем – фрак. – Я проехала через весь город не для того, чтобы выслушивать ваши пошлые шутки. Мне нужна помощь.

– Припекло, судя по всему, иначе бы вы в меня пушкой не тыкали. – Лоуренс поморщился: за забором особняка проехала машина, и водитель оглушительно просигналил. Звук эхом отдался в голове и рассыпался мелкими серебристыми искрами где-то за глазницами. – Слушайте, леди. Давайте поговорим завтра, а? Если вы не заметили, я сейчас немного… как бы это сказать? – не в форме.

Но уходить девица не собиралась. Она взвела курок и взяла пистолет обеими руками. Лоуренс прикинул, каков шанс того, что оружие заряжено серебряными пулями. Если ему выстрелят в голову обычным свинцом, то будет больно… но не смертельно. Наверное. Вряд ли она будет стрелять в голову. Может, в плечо или в бедро. А в том, что стрелять она будет, он отчего-то не сомневался.

– Донна Паркс пропала из моей квартиры. Ее увел Джеймс Ламберт. Вы – следопыт и связаны с этим делом. Вы мне поможете.

Лоуренс расхохотался. Ночная птица сорвалась с вишневого дерева и скрылась в темном небе.

– Детка, ты серьезно? Ну, давай предположим, что я соглашусь тебе помочь. И сяду в твою машину. И поеду с тобой искать Донну Паркс. Кого мы найдем, как считаешь? Да я же нихрена не соображаю. Мне нужно выспаться, улавливаешь? Я глотнул немножко дури, а еще я пьян как последний черт. А завтра утром придет мужик, который стрижет кусты в саду, и мне нужно встать пораньше, чтобы заплатить ему за работу. Извини, но мы не сошлись в планах. Кстати, а кто такой Джеймс Ламберт? Ладно, не важно. Проходи, тут холодно. Не могу же я позволить такой хорошенькой леди стоять на крыльце. Проходи, проходи, я не кусаюсь. Я бы сделал тебе какой-нибудь коктейль, я умею…

– Нахер коктейли, – перебила Терри Нур тоном, который совершенно не вязался с ее образом невинной школьницы. – Ты прямо сейчас сядешь в мою машину. И мы поедем искать Донну Паркс, понял? А если ты скажешь еще хотя бы слово, то получишь пулю из храмового серебра. Вряд ли это тебе понравится. Улавливаешь?

В виске начала пульсировать боль, и Лоуренс представил, каково это – получить пулю из храмового серебра в тот момент, когда на него действует белая дурь. Голос проснется? Скорее всего, нет. Зато ему будет больно. Адски больно, в отличие от воображаемой ситуации с обычной свинцовой пулей. Боль Лоуренс не любил.

– Вот что, леди. Можете забрать меня в участок за употребление или за хранение, как вам угодно, этого добра в доме навалом. Но до своего чутья я не достучусь до завтра. Прошу извинить. А поэтому повторю свое предложение: идемте в дом, и…

Визг тормозов заставил их обоих вздрогнуть. Парой мгновений позже Лоуренс услышал хлопок закрываемой двери. Калитка распахнулась, и на садовой дорожке появилось существо, которое Лоуренс сейчас хотел видеть в последнюю очередь.

– Твою мать, – простонал он, упершись лбом в косяк.

– Давно не виделись, Уайт. Какого хрена ты тут делаешь?

– Чего? Я вообще-то тут живу!

– Вопрос задан не тебе.

Терри Нур, к немалому удивлению Лоуренса, даже не опустила пистолет.

– Привет, Рэй, – поздоровалась она. – Как ты меня нашел?

– Ты не отвечала на телефон, и я позвонил консьержу «Золотых вязов». Он сказал, что ты вылетела из дома так, будто за тобой гналась стая диких волков, а Донна Паркс часом раньше вышла из тех же дверей в компании «высокого спортивного блондина», как я решил, Джеймса Ламберта. Судя по тому, что они оба не поднимают трубку, случилось что-то плохое. Куда ты могла бы пойти в такой ситуации, особенно после наших рассказов о следопытах?

– Эй, – напомнил о себе Лоуренс. – Как насчет того, чтобы твоя подопечная не наставляла оружие на гражданских, а, Лок?

Рэй в течение нескольких секунд оглядывал хозяина особняка.

– Смотрю, ничего не изменилось, Уайт. Голубые таблетки уже не действуют, и ты перешел на зеленые?

– Точно, ничего не изменилось. Эта хрень продолжает есть мой мозг и перестанет лишь в тот момент, когда остановится мое сердце. Но останавливаться оно пока что не планирует. Так что я должен научиться с этим жить.

– Патетично донельзя. Ты всерьез надеялся, что Анна обратит внимание на такого тюфяка? Самому-то не смешно? Ты когда в последний раз смотрелся в зеркало? Ты же законченный наркоман! Черт. Убери пистолет! – рявкнул он на Терри Нур.

Та послушалась, но вид у нее до сих пор был решительный.

– Он отказался идти со мной.

– Разумеется, отказался. Он и до туалета дойдет с трудом. И уж точно не поможет нам найти Донну Паркс.

– Нам?..

– Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя одну с этим созданием, да еще посреди ночи?

– Что с ним вообще такое?

– Многие следопыты принимают наркотики. Это помогает им ненадолго заглушить… м… то чудовище, о котором я тебе рассказывал.

Лоуренса начало тошнить, и он потер лицо ладонями, пытаясь привести себя в чувство.

– У тебя есть сигарета? – внезапно сменил тему Лок.

– А?..

– Ты что, бросил курить, первые боги тебя побери?!

– Рэй, – вмешалась Терри. – Мы теряем время.

– Вовсе нет. Я принес кое-что полезное, это приведет нашего героя в чувство. Иди в дом, неудачник. Сейчас будешь как новенький.