Тонкий огрех холста

Глава восьмая. Виттория

Ночь с 12 на 13 ноября 2002 года, ночь

Треверберг

Сделав последнюю затяжку, Виттория отправила окурок в полет щелчком пальца и завернулась в мохнатую шаль. Она сидела на подоконнике целых полчаса, и по-хорошему следовало вернуться в кабинет, где ждали магнитофонные записи допросов и фотографии с мест преступления, но двигаться не хотелось. Ни одна ночь не похожа на другую, каждая по-своему прекрасна. А поздней осенью в ночах вампирша находила особую прелесть. Уникальное сочетание ощущения неотвратимости смерти и абсолютного бессмертия: что бы ни происходило, весной мир оживет.

Чуть больше года назад детектив Лейб решила сменить квартиру на одном из верхних этажей небоскреба в новой половине на более просторное жилье в половине старой. Двухэтажные домики в двух шагах Темной площади (восхитительный вид на старое кладбище) были отличным выбором: тишина ночью и относительная тишина днем, практически полное отсутствие соседей. А пятничными вечерами тут и вовсе рай. Сиди себе на подоконнике или на балконе, если нет дождя, кури кальян, пей вино и наслаждайся хорошей книгой. А можешь и друзей пригласить на внезапный ужин. Но у Виттории друзей не было. По крайней мере, таких, которых можно пригласить на ужин с вином и кальяном. Зато были другие. Их звать не требовалось. Они приходили к ней каждую ночь, как верные любовники. И даже если Виттории удавалось забыться сном на час-другой, после визитов «друзей» она в постель возвращалась редко. Лучше заняться чем-нибудь более полезным. К примеру, работой.

Виттория сделала глоток кофе из стоявшей на подоконнике чашки, достала из кармана широких льняных брюк пачку сигарет и закурила в очередной раз. На улице моросил дождь, но ветер к ночи успокоился, и медленно плывший в воздухе дым походил на воспоминания, которым уже давно пора уйти, а они все оттягивают момент разлуки. Кто навещал ее во сне сегодня? Девятилетняя девочка со связанными руками? Подросток с синяками и кровоподтеками на лице, запертый в клетке? Она приучила себя забывать кошмары. Мозг сопротивлялся, но желание жить без успокоительных оказалось сильнее. Психотерапевт Виттории, интеллигентного вида темная эльфийка, когда-то работавшая в отделе Марка Карлина, на еженедельных сеансах говорила с пациенткой о вытесненных воспоминаниях, травмах и признаках посттравматического синдрома. Не хочет ли Виттория еще раз обсудить события вечера, положившего конец ее карьере в отделе нравов? Нет, не хочет. Ей нужно время, чтобы это забыть. Может быть, год. Или пара лет.

Но в глубине души Виттория знала, что этого не случится. Можно забыть тело женщины, задушенной в безымянном лав-отеле шелковым поясом от халата. Изъеденное крысами тело мужчины, найденное в вонючем подвале. Тела жертв серийных убийц, изуродованные до неузнаваемости. Если описание чего-то начинается со слова «тело» и подразумевает безжизненный объект, это можно забыть. Но полные ужаса и боли глаза детей, которыми торговали, как мясом, забыть нельзя. Она не имеет права забывать, потому что в произошедшем есть и ее вина. Она могла быть внимательнее к доказательствам. Могла работать эффективнее. Если бы она это сделала, дети не страдали бы так долго. И – кто знает – возможно, не страдали бы вовсе, не попали бы в лапы к этим людям… если тех, кто творит подобное, можно называть людьми. Они отправились за решетку. Получили наказание. Но ее ад так же темен, как раньше, и его воздух до сих пор пропитан душной неизбежностью и отчаянием.

Все было немного проще, когда детектив Лейб могла разделить этот ад с другим. Да что там. Все было намного, намного проще. У офицера Рэймонда Лока тоже был свой ад, и им нравилось бродить по дорогам воспоминаний из прошлого, держась за руки. В те времена он носил длинные волосы, обожал драные джинсы, водил старую машину, высаживал по две пачки красных «Marlboro» в день и умел смеяться так заразительно, что это действовало даже на Витторию. Рэй жил в крохотной квартире в спальном районе: отопления зимой не видать, горячая вода течет из крана разве что по большим праздникам (неизменно ржавая), на ужин – изысканные блюда вроде лапши быстрого приготовления или фаст-фуда из ближайшей забегаловки. По ночам они с Витторией лежали в постели, курили одну сигарету за другой, иногда приговаривали пару бутылок дешевого виски и говорили о войне, о смерти, о боли, о встречах и расставаниях, о том, каково это – лишаться всего, а потом выстраивать жизнь заново. Не затрагивали только одну тему – собственные чувства. И, наверное, это к лучшему. Если бы они перешагнули эту грань, то появление Алисии Кантер Виттория бы не пережила.

А появилась она внезапно, как гром среди ясного неба. Возмутительно красивая женщина даже по меркам обращенных. Длинноногая красавица с шикарными платиновыми волосами, будто сошедшая с обложки модного журнала. Рэя можно было понять. Мужчина, который не влюбится в такую, либо слепой, либо предпочитает спать с себе подобными. Когда Виттория впервые увидела их вместе, они беседовали возле кофейного автомата в коридоре полицейского участка. Профессиональный диалог коллег: заместитель руководителя отдела криминалистической экспертизы и детектив из отдела по борьбе с наркотиками. Алисия улыбалась, перебирая в пальцах только что купленный стакан с кофе. Рэй кивал, спрятав руки в карманы джинсов – не таких драных, как обычно, положение обязывало. Ничего настораживающего в этой сцене не было, но Виттория поняла, что лимит ее счастья исчерпан. Все когда-нибудь заканчивается. И плохое, и хорошее.

До сих пор она задавала себе вопрос без ответа: любила ли она Рэя? Любил ли он ее? А любил ли он Алисию Кантер? За пять лет, проведенные рядом с ней, он стал другим. Улыбался меньше – так, будто хранил улыбки и смех только для своей женщины. Начал коротко стричь волосы, одевался иначе, дорого и со вкусом (хотя дешевым джинсам не изменил). Переехал в Зеленый район, пригород, где селились богачи. А после ее смерти его будто подменили. Он окончательно замкнулся в себе, и даже Кит Вагнер, лучший друг, разводил руками. Рэй вернулся в отдел криминалистической экспертизы. Все знали, что он вернется. Но теперь то был другой Рэй. Хотела ли Виттория все вернуть? Верила ли она в то, что под этой маской скрывается мужчина, к которому она могла прийти посреди ночи без звонка? Наверное, да. Но была ли она готова к тому, чтобы в очередной раз оказаться в роли брошенной женщины? Вряд ли.

Звонок сотового телефона прорезал мертвую тишину комнаты. Виттория вздрогнула, чудом не уронив кружку на пол, и достала телефон. Легок на помине, мерзавец.

– Детектив Лейб слушает.

– Ощущение такое, что я позвонил в полицейский участок.

– А что ты надеялся услышать? Мой сонный голос и пожелание отправляться подальше?

– Я знаю, что твои приятели из снов уже явились, и ты не в кровати. Работаешь?

– Что ты хотел, Лок? Кстати, а какого дьявола ты не спишь?

– Еду в спортзал.

Виттория посмотрела на неоновые цифры наручных часов. Начало четвертого утра. Самое время для спортзала, психопат хренов.

– Мне нужно восхититься тем, как усердно ты работаешь над своим телом?

– Почему бы и нет? Я люблю, когда мной восхищаются. А позвонил я для того, чтобы предложить тебе присоединиться. Мой сегодняшний план – пятнадцать километров на беговой дорожке, но ради спарринга на боксерском ринге я сделаю исключение.

Детектив Лейб оглядела свой маникюр и с удовлетворением отметила, что он идеален. Спарринг – неплохая идея. Тем более что пленки с допросами прослушаны на несколько раз, а от фотографий, сделанных криминалистами, рябит в глазах. Плюнуть на все, сесть за руль и…

– Ты уже открыла шкаф и выбираешь спортивную форму? – вновь заговорил эльф. – Надень что-нибудь соблазнительное и обтягивающее. Тут компания очаровательных пожарных, я рассказал им о тебе, они делают первые ставки.

– Может, мне явиться голой?

– Во имя всех богов, Лейб. Тогда все поставят на тебя, а это будет нечестно. Я серьезно. Ты приедешь? Тренажерный зал неподалеку от «Золотых вязов». Ну, ты знаешь.

– Извини, Лок, не сегодня. У меня нет настроения для спарринга.

– Опасаешься, что коллега уделает тебя одной левой?

– Еще бы. Я помню, какой у тебя удар левой. Эндрю – тот уж точно запомнит на всю жизнь.

– Эндрю? – удивился Рэй. -А, Эндрю. Блондин-вампирчик, который работает с Даниэлем Каденом? У него еще разряд по боксу, да? Помнишь, как он выделывался перед всем участком в день сдачи нормативов и звал меня на ринг? Я должен был ответить на вызов. Поделом ему – не будет пропускать удары, слюнтяй. Ладно, не хочешь спарринга – придумаем что-нибудь другое.

– Нет, Рэймонд. У меня полно работы. Я поняла, что эту ночь ты провел вне постели офицера Нур, объяснение было чертовски элегантным. А теперь говори прямо, зачем звонишь.

– Вот об офицере Нур я и хотел с тобой поговорить, Виттория. Объясни мне, какого хрена тут происходит, и почему вы превратили сегодняшнее совещание в фарс.

– Ты уже сел в кресло Гайлы, и я должна давать тебе объяснения?

– Если ты до сих пор не поняла, я теперь ее наставник, и я хочу знать, какая муха тебя укусила. Такого отношения к моей подопечной я не потерплю.

Виттория посмотрела на давно потухшую сигарету и швырнула ее в кружку.

– К твоей подопечной. Вот как мы заговорили. Какого хрена тут происходит? А вот какого. Белобрысая сучка меня раздражает. Меня раздражают ее тупые теории, ее тупые вопросы и ее тупое желание выслужиться. А после того, как она стала твоей, с позволения сказать, подопечной, она начала раздражать меня еще больше. Потому что теперь стажер, – подчеркнула она последнее слово, – Терри Нур работает в отделе криминалистической экспертизы. У нас мало выскочек? Мы должны расследовать гребаные преступления, а не выслушивать треп студентов полицейской академии!

– «А еще ты повел ее в ресторан, Лок».

– Что? – опешила Виттория.

– Ты забыла добавить самое главное. Я повел ее в ресторан.

– Да плевать мне на то, куда ты ее водишь! Ты в своем репертуаре, Лок, слышишь только то, что хочешь!

– Твою мать! – вспылил эльф. – Это ты нихрена не слушаешь! Знаешь, что я сказал Гайле?! Что решение принять тебя в следственную группу было ошибочным, потому что ты будешь портить всем кровь!

– Рэй, – понизила голос Виттория. – Я до сих пор думаю, что Терри Нур – тупая сучка, и она меня раздражает. Но у нас два трупа. И речь, скорее всего, идет о серийном убийце. Мы – все мы – должны вести себя профессионально.

– Верится с трудом.

– Это первое. Второе. Я не пришла в ресторан потому, что хотела дать вам возможность познакомиться поближе. Думаю, есть вещи, которые она хотела обговорить с наставником наедине. Мне не следовало писать сообщение с упоминанием о свидании. Прости, я была неправа.

– Ага, и я уже знаю, что будет третьим. Ты не едешь в спортзал потому, что и вправду боишься моего удара левой.

– А в спортзал я не еду потому, что хочу достать из холодильника здоровенный кусок торта и съесть его перед телевизором.

– Ты купила телевизор?..

– Кошачий телевизор. Я буду есть торт и смотреть в окно.

– Неплохой вариант, – поддержал собеседник. – Ладно, настаивать не буду. Увидимся утром.

– И еще кое-что, Лок. Предложение о спарринге я рассмотрю. На сердце неспокойно при мысли о том, что жертва Эндрю останется неотомщенной.

***

13 ноября 2002 года, утро

Треверберг

В половине восьмого утра парковка возле участка была практически пустой. Виттория оставила машину возле золотистого «мерседеса» Гайлы, в отличие от волчицы, выровняв колеса в соответствии с разметкой, забрала сумочку, пакет с кассетами и две картонные коробки с только что купленной выпечкой и направилась к главному входу. По пути она миновала темно-зеленую «мицубиси» Кита Вагнера и «тойоту» Терри Нур, которая раньше, по всей видимости, была белой, но получила вторую жизнь и стала жемчужной. А вот место заместителя начальника отдела криминалистической экспертизы, где Рэй парковал свою вишневую «мазду», еще никто не занял. Тот, кто приходит на совещание следственной группы последним, тоскливо разглядывает жалкие остатки выпечки. Хочешь угощение – выезжай из дома пораньше и не попадай в «пробки».

Виттория расписалась в журнале у дежурного в холле, отбила электронный ключ в кабинете, который делила с сестрой Анной (та вторую неделю кряду жарилась на солнце в Таиланде и каждый день высылала фотографии побережья, уютного домика и свежих фруктов), и направилась в комнату для совещаний. Ночью она прослушала кассету с записью беседы Рэя и Донны Паркс раз двадцать и раз тридцать прокрутила зафиксированный на цифровой диктофон допрос Мелании Шоу, но озарение ее так и не посетило. Самоубийства выглядели самоубийствами, а красочные детали вроде писем, отправленных самим себе, лишь подчеркивали очевидность сделанных ранее выводов. Майкл Шоу и София Крейн были психически нездоровыми людьми и расстались с жизнью по доброй воле. Помимо всего прочего, две смерти – это еще не серия.

В комнате для совещаний царило молчание. Йонатан Флеминг прятался в углу и читал детективный роман в мягкой обложке. Кит Вагнер, как всегда, не выспавшийся, мирно дремал в кресле. Рядом с ним сидела Терри Нур. Вампирша просматривала лежавшие перед ней бланки и время от времени делала пометки в большом блокноте с желтыми листами. Виттория поставила на стол коробки с выпечкой и сделала глубокий вдох. Она должна это сказать. Пять секунд позора – не самая высокая цена для крепких и доверительных отношений двух полицейских.

– Всем привет, – поздоровалась детектив Лейб.

– Здорово, – ответил Кит, не открывая глаз. – Чесночные булочки?

– И мини-пицца с оливками и двойным сыром в количестве трех штук.

– Идеальное утро, – прокомментировал Вагнер, устраиваясь поудобнее.

Виттория достала из сумочки аккуратно свернутый бумажный пакет с логотипом пекарни и опустила в него сначала пиццы, а потом – чесночные булочки.

– Что вы делаете? – удивилась Терри.

– Бережет мой завтрак от прожорливого эльфа по имени Рэймонд Лок, – объяснил Кит. – Он ненавидит чеснок. Даже запаха не переносит. Нужно положить пиццу и чесночные булочки рядом. В противном случае все исчезнет в его желудке еще до того, как я сосчитаю до трех. Кстати, предлагаю взять пару круассанов, пока не поздно. Миндальные – самые вкусные.

Офицер Нур потянулась за выпечкой, но Виттория решительным жестом отодвинула коробку и подошла к девушке.

– Вчера я вела себя отвратительно, – начала она. – Я хочу попросить прощения. Думаю, мы сможем подружиться. Ты молода, и опыта у тебя мало, но я чувствую, что ты пойдешь далеко. Утрешь нос умникам из отдела Карлина, и он в очередной раз пожалеет, что потерял лакомый кусочек.

Терри открыла рот и снова закрыла его, так и не подобрав подходящих слов. Детектив Лейб протянула ей руку, и та после секундного колебания ответила на рукопожатие.

– Мир? – спросила Виттория.

– Мир, – закивала вампирша. – Конечно, мир. Прости, я не ожидала, что ты… м… извинишься. Я тоже вчера не очень красиво с тобой говорила…

Раздавшиеся со стороны двери аплодисменты отвлекли Йонатана от чтения и заставили Кита открыть глаза (или попытаться их открыть).

– Браво, дамы, браво, – сказала Гайла, подходя к столу. – Я горжусь вами. Вот как ведут себя взрослые темные существа. Я всегда говорила, что женщины при желании могут договариваться лучше мужчин. Жаль, что мы редко дружим по-настоящему. В противном случае у них не было бы ни единого шанса. Детектив Флеминг, вы продолжите сидеть в углу – и я могу угоститься бубликами с луком?

– Э-э-э… – начал Йонатан.

Волчица достала из коробки бублик с луком, разломила его на две части и принялась за еду.

– Семирукая Богиня меня побери, это восхитительно, – сказала она. – Судя по тому, что Йони не охраняет свой завтрак, Лока еще нет. Он опаздывает во второй раз.

– Скоро будет, – отозвалась Терри. – Мы говорили около четверти часа назад, он остановился для того, чтобы заправить машину, а там длинная очередь.

– Как прошла беседа с Джеймсом Ламбертом? – полюбопытствовала Гайла, занимая свое кресло.

Вампирша открыла вторую коробку и достала из нее миндальный круассан.

– Он эмпат.

Волчица подняла брови.

– Я спрашивала о деталях, которые важны для следствия, офицер Нур.

– Это важно для следствия, мэм… Гайла. Он сказал, что не встречался с Софией Крейн. И, разумеется, не бросал Донну ради нее.

Вагнер наконец-то сел прямо и потер ладонями лицо.

– Донна Паркс решила пошутить с полицией?

– Нет, – покачала головой Терри. – Ты слушал ее показания? Она узнала о том, что Джеймс встречается с Софией, со слов последней. После этого Донна не отвечала на звонки и сообщения жениха. А зря. Он рассказал бы ей правду.

– Какую правду? – поторопила Гайла.

Офицер Нур откусила крохотный кусочек от принесенного Витторией угощение, прожевала круассан и только потом заговорила вновь.

– По словам Джеймса, София была патологической лгуньей. Выдумывала детали своей биографии и постоянно притворялась для того, чтобы понравиться всем. Он сказал, что она использовала и Донну…

– Стоп, – перебила детектив Лейб.

Головы присутствующих как по команде повернулись в ее сторону. Йонатан ради такого случая даже закрыл книгу, положив между страниц закладку.

– Что значит «она использовала Донну»?

– Я не знаю, – смутилась вампирша. – Лучше поговорить об этом с мисс Паркс. Я же сказала, он эмпат. Он может чувствовать, не зная подробностей.

Виттория заняла свободное кресло рядом с Терри.

– Кое-что о моей беседе с Меланией Шоу, – заговорила она. – Пара важных деталей. Во-первых, у нее есть печать Прародительницы.

– Отличное начало, – похвалил Вагнер.

– Во-вторых, у них с Майклом был маленький секрет. Хотя я не уверена, стоит ли называть его маленьким. Не все картины, на которых стоит подпись ее мужа, на самом деле нарисованы им. Около трети полотен принадлежат ее кисти.

– Хочешь сказать, что он крал у нее картины? – спросила Гайла.

Отыскав в коробке круассан с шоколадом, Виттория завернула его в салфетку. Не хватало только, чтобы под ногтями осталась присыпка.

– Нет, не крал. Она соглашалась. Она открыла галерею якобы для работ своего мужа, а на самом деле надеялась, что когда-нибудь, как говорится, выйдет на свет и покажет всему миру, кто тут гений.

Кит потер щеку колпачком ручки и посмотрел на Терри.

– Дай-ка я угадаю. Джеймс Ламберт тоже рисует. И, держу пари, он талантлив.

– Да, – растерялась вампирша. – Откуда ты знаешь?

– Привет! Тут пахнет едой! Надеюсь, что-то еще осталось?

Рэй вошел в комнату совещаний, на ходу снимая куртку. Гайла зыркнула на него так, будто хотела убить выстрелом в лоб.

– Вы опоздали, офицер Лок.

– На пять минут. – Он посмотрел на Витторию. – Пожарные расстроились.

– Ты забыл кое-что сказать, – вновь напомнила о себе волчица.

Эльф помедлил, видимо, размышляя, стоит ли садиться на место заместителя начальника отдела криминалистической экспертизы, и мудро рассудил, что момент неподходящий. Он обошел стол и, пихнув Вагнера локтем в бок, устроился напротив коробок с выпечкой.

– Напомнить о том, что я чертовски голоден? Кстати, я даже кофе не успел выпить.

– Нет. Попросить прощения за уродливую выходку, имевшую место быть не далее как вчера.

– С каких это пор я должен просить прощения за то, что ты унизила меня перед всей следственной группой, а потом еще и послала нахер перед криминалистами? Ах да. Еще ты пригрозила, что уволишь меня. Да, пожалуй, я и вправду виноват.

Гайла вздохнула. Виттория почти физически чувствовала, как она пытается сдержать гневную тираду.

– Эй, – подал голос Вагнер. – Ничего, что я вмешаюсь? Выясните отношения после совещания. Кое у кого есть работа. И ее много. Вот я, к примеру, весь день буду просматривать публикации о Майкле Шоу и Софии Крейн. И хотел бы начать пораньше, потому что в таком случае пораньше и закончу.

Терри Нур вежливо покашляла. Волчица закатила глаза.

– Мы еще вернемся к этому вопросу, Лок.

– Не сомневаюсь. Кстати, чья раздолбанная «хонда» стоит на моем месте?

– Ты имеешь в виду место заместителя начальника криминалистической экспертизы? – уточнила Гайла.

Рэй поднял руки ладонями вверх, демонстрируя готовность к капитуляции.

– Ладно, Хилборнер, я понял. Ты спала одна и встала не с той ноги. Умолкаю и веду себя хорошо. Итак, на чем мы остановились?

– На том, что Мелания Шоу – человек с печатью, и она рисовала за своего мужа часть картин, – кратко передала суть беседы Виттория.

Эльф поцокал языком, что, судя по всему, должно было выражать сожаление. Офицер Лейб отметила, что он выглядит отдохнувшим и довольным, хотя вряд ли спал больше двух часов. Гладко выбрит, аккуратно причесан и… сменил парфюм? Так и есть. Или это запах лосьона после бритья?

– За Софию Крейн никто ничего не рисовал, – сказал он.

– Помимо Донны Паркс, – подала голос Терри.

– Почему ты так решила?

– А как еще ее можно использовать? Денег у Софии Крейн было достаточно, одежды и мужчин – тоже. Что могла дать ей Донна? Только свой талант.

– Притянуто за уши, – опустил ее с небес на землю Кит. – Объясните, зачем ей было лгать Донне Паркс о романе с ее женихом – и я изменю свое мнение.

Йонатан Флеминг наконец-то выбрался из угла и сел по другую руку от Виттории.

– Вопрос следует задать иначе, – сказал он. – Почему именно Джеймс Ламберт?

– Ты серьезно? – глянул на него Рэй. – Потому что он жених Донны Паркс, черт побери.

Криминалист взял из карандашницы одну из ручек и принялся вертеть ее в пальцах.

– Нет. Почему в свое время она крутилась именно вокруг Джеймса Ламберта? Почему пыталась очаровать именно его? Без денег, без связей. Что ей было нужно?

– И что же, Шерлок?

– То же самое, что и от Донны Паркс. Талант. Вот только он на эту удочку не поддался. Она это запомнила. Ждала подходящего момента. И отомстила.

– Нет, ребята, – рассмеялся Кит. – Вы же не верите в эту чепуху, правда?

В комнате для совещаний повисла зловещая тишина. Рэй заговорил первым.

– Значит, ты думаешь, что маньяк убивает художников, которые использовали других, – обратился он к Йонатану. – Именно поэтому предсмертные картины отличаются от всего, что они писали раньше.

– Дело за малым – доказать, что они умерли не своей смертью, – отозвался криминалист, возвращая ручку на место. – А доказательств-то у нас и нет.

– Боюсь, с вашей теорией о совершенном несовершенстве эта версия не сочетается, офицер Нур, – сказала Виттория, посмотрев на Терри.

– У нас остаются письма, – мгновенно нашлась та. – Мы не знаем, каков их смысл.

Гайла достала из принесенной папки документ и протянула его Рэю.

– Если кто-то из них был психом, вы это узнаете. Ордер, леди и джентльмены. Можете допрашивать психиатров в свое удовольствие. Кит, ты займешься прессой. Йонатан, ты просмотришь вещественные доказательства. Обрати особое внимание… – Она махнула рукой. – Да черт возьми, на все. Виттория, а ты еще раз навестишь Донну Паркс. Сегодня она выписывается из больницы. Купи ей цветы. И между делом поинтересуйся, рисовала ли она что-то для Софии Крейн.

Виттория, успевшая приговорить уже два круассана с шоколадом, оглядела ногти и обнаружила, что присыпка легла на чистую кожу под ними отвратительным темным полукругом. Какая, во имя всех богов, Донна Паркс? Ей нужен ее маникюрный набор, и немедленно.

– Ну, а теперь-то мы можем поесть? Мои мини-пиццы уже заждались. – Рэй подвинул к себе коробку, достал бумажный пакет и с нетерпением развернул его. – Кто засунул сюда чеснок?! Не прячь глаза, Вагнер, я знаю, что это твоя работа!

– Приглашаю на кофе, – миролюбиво отозвался Кит. – Во второй коробке есть эклеры. Все твои.