Тонкий огрех холста

Глава десятая. Терри

13 ноября 2002 года

Послеобеденный час

– Привет, добро пожаловать в клинику «Возрождение», меня зовут Кларисса, чем я могу вам помочь?

Коротко стриженная брюнетка в узкой темно-синей юбке и накрахмаленной блузке с повязанным вместо галстука шейным платком одарила гостей профессиональной улыбкой. Именно так, по мнению Рэя, должны улыбаться медсестры в дорогих частных клиниках: с сочувствием к потенциальным клиентам, с вежливым интересом к потенциальным инвесторам и с легким презрением к потенциальным соискателям, которые, может статься, займут твое место. И все это одновременно.

– Офицер Рэймонд Лок, полиция Треверберга, отдел криминалистической экспертизы, – заговорил эльф, демонстрируя брюнетке удостоверение. – Моя напарница, офицер Терри Нур. Мы расследуем…

– Да, Майкл Шоу и София Крейн. Я читала об этом в газете. Очень печально. – Кларисса на мгновение опустила ресницы, изображая скорбь. – Кажется, речь идет о самоубийствах? Что именно расследует полиция?

– Выясняем кое-какие подробности, мэм. Чтобы начальству хорошо спалось, так сказать. Этой клиникой руководит мой сводный брат. Мы назначили встречу на три часа после полудня.

Брюнетка посмотрела на изящные серебряные часики, украшавшие ее запястье.

– Половина третьего, – сообщила она с таким видом, будто думала, что гости совершенно не следят за временем, и добавила после паузы: – Доктор Тейн обедает. Вам придется подождать.

– С каких это пор Валентин обедает целых полчаса? Сколько его помню, он проглатывал еду за десять минут, а потом мчался работать.

Кларисса с достоинством обошла стойку и заняла обитое черной кожей кресло.

– Вы его референт? – продолжил допытываться Рэй.

– Я личный ассистент доктора Тейна, – уточнила брюнетка. – Присядьте, офицер Лок. Вас примут в назначенное время. Если вы или ваша спутница пожелаете выпить кофе или воды, я отдам соответствующие распоряжения.

Терри подошла к журнальному столику и устроилась в одном из круглых белых кресел. Эльф сел напротив и вытянул ноги.

– Очень милая обстановка, – вполголоса сказала вампирша.

– Смотрю, тебе нравится это слово. «Милый».

– Оно нейтральное.

– Милый ресторан, милая клиника. Нужно сводить тебя в камеры предварительного заключения в участке. Хочу узнать, что ты скажешь про них.

– Запрешь меня за плохое поведение? – рассмеялась Терри.

– За слишком хорошее поведение. Когда-нибудь это сыграет с тобой дурную шутку.

Светлая и просторная приемная клиники «Возрождение» и вправду выглядела нейтрально. Человек с улицы мог пялиться на эти стены битый час, но так и не понял бы, куда попал. Элегантное трехэтажное здание с неприметной вывеской и дверями из матового стекла могло оказаться и крупной адвокатской конторой, и сообществом архитекторов или инженеров, и лабораторией. Здесь могло находиться издательство-конкурент «Сандерс Пресс», если бы Рэй мог предположить, что госпожа Оливия Сандерс, абсолютный монополист на рынке бумажной книги в Треверберге, пропустила конкурента и по известным только ей причинам не сожрал его вместе с костями.

Чуть шероховатая белая плитка на полу, белая кожаная мебель – округлые формы, никаких острых углов; на журнальных столиках – кофейные книги с красочными обложками и качественными иллюстрациями на дорогой глянцевой бумаге. На стенах – картины с абстрактными сюжетами и фотографии водопадов, озер, бурных горных рек и тропических лесов во время ливней. Порой Валентина донимали вопросами о том, кто фотограф, но он отмалчивался. Искусство в Треверберге любили так же страстно, как ночную жизнь, и только ленивый не демонстрировал свои картины или снимки широкой публике. Брату нравилось сохранять хобби в тайне. Он верил, что это помогает ему раскрывать талант в полной мере.

Валентин был самым старшим из сводных братьев Рэя, первым сыном отца и его второй жены – и большим разочарованием Леонарда Тейна. Так сказал бы Леонард Тейн, если бы его лексикон включал подобные слова. Но ничего подобного он никому и никогда не говорил, а своим детям – тем более. Для разочарований отец слишком твердо стоял на ногах и слишком трезво мыслил. «Всех по-настоящему волнует только одно – как хорошо ты умеешь решать проблемы, – в свое время говорил он Рэю. – Научись решать проблемы. Делай это лучше всех». В решении проблем отец был профессионалом. Слова «проблема» он тоже предпочитал не говорить, заменяя его на более нейтральный термин «сложности». Когда у Леонарда Тейна возникли сложности с образованием первенца – Рэй выбрал медицину, а не финансы, как ему хотелось – то он не разозлился и не разочаровался, а пожелал сыну удачи в реализации призвания. Когда у отца возникли сложности с деньгами – он хотел жить на широкую ногу, а средств едва хватало на еду – то он занялся недвижимостью и в итоге сколотил неплохое состояние. Третье по величине в Треверберге. «Не понимаю, зачем жаловаться или разочаровываться, если можно действовать», – недоумевал он в многочисленных интервью, отвечая на вопрос «что помогло вам добиться успеха».

Когда Валентин, как и Рэй, выбрал карьеру врача, отец тоже не разочаровался, пусть и надеялся, что у него наконец-то появился наследник. К тому времени у Леонарда Тейна была вторая жена, тихая эльфийка с маленьким личиком и огромными зелеными глазами, нежный взгляд которых мог растопить любое сердце. Неудивительно, что отец влюбился в нее без памяти. Элеонора – так звали мачеху – являла собой пример идеальной жены. Она не рвалась на работу, не хотела строить бизнес-империю, как большинство высших темных эльфиек. Ее устраивало счастье в виде домашнего уюта, горячих ужинов, семейных посиделок и воспитания детей. И ничего против того, чтобы сделать любимому супругу еще пару-тройку кандидатов в наследники, мачеха не имела. Более того – ей это так понравилось, что останавливаться она не планировала. «У нас семеро детей, дорогой, – сказала Элеонора мужу, – и все мальчики. Я хочу, чтобы у нас была дочь». «Ты забыла посчитать Жозефину, мой свет», – напомнил супруге отец. «Не забыла, дорогой, – возразила мачеха, – и я люблю ее так же сильно, как остальных, но мне хотелось бы воспитать дочь, которая носит платья и пользуется духами, а не янтарную Жрицу, которая во всем соревнуется с мужчинами и сжигает нижнее белье на площади имени Уильяма Тревера».

Как-то раз мачеха заглянула в кабинет отца посреди дня. Она выглядела усталой и грустной, чего за ней он никогда не замечал. «Дорогой, у меня проблема», – сказала Элеонора. Дети быстро росли, проводили все больше времени вне дома, и ей было одиноко. «Я хочу, чтобы у меня была возможность общаться с людьми, – объяснила мачеха. – Я хочу приносить пользу. Но я мало что умею делать, помимо стирки и приготовления еды…». «Ты хорошо делаешь макияж и разбираешься в одежде, – сказал отец. – Из тебя выйдет отличный стилист. Здешние фотографы постоянно ищут стилистов, да и художники тоже». «Но мне понадобится помещение. Своя студия. Куча разных вещей. Это проблема. Придется вложить крупную сумму денег… а брать их у тебя я не хочу». Леонард Тейн улыбнулся. «Мой свет, что ты такое говоришь? Проблема, которую можно решить с помощью денег – это не проблема».

– Это Женевское озеро, да? – заговорила Терри.

– Что? – переспросил Рэй, возвращаясь к реальности.

– На фотографии. Это Швейцария?

Она кивнула на снимок, висевший рядом с рабочим местом Клариссы. Личный ассистент доктора Тейна поймала взгляд эльфа и торопливо отвела глаза, сделав вид, что сосредоточенно набирает текст.

– Да. Бывала там когда-нибудь?

– Нет, но мечтаю побывать. – Она вздохнула. – Я много где хочу побывать. Раньше отец не отпускал меня, а теперь я сама распоряжаюсь своей судьбой.

– Удивительно, и как доктор Хобарт позволил любимой дочери учиться в полицейской академии? После этого она даже начала работать в полиции. Держу пари, он думал, что вся эта муть насчет профилирования – каприз юной вампирши?

Терри сжала губы, и Рэй пожалел о сказанном.

– Представьте себе, нет, офицер Лок, – раздраженно ответила она. – Отец не возражал против моего решения поступить в полицейскую академию. И спокойно отнесся к известию о том, что я буду работать в полиции.

– А твой брат? Что он на это сказал? Отпустил едкую шутку насчет необращенных и людей, низших созданий Творца, до которых тебе, обращенной женщине, придется опуститься?

Вампирша отвела глаза и вздохнула в очередной раз.

– Он странный парень, но мне он нравится, – продолжил Рэй. – Не то чтобы мы общались близко и часто…

– Оно и к лучшему, – закончила фразу Терри. – Давай сменим тему, ладно? О Тристане мне хочется говорить в последнюю очередь.

Резная деревянная дверь с табличкой «Только для персонала» открылась, и на пороге появился Валентин собственной персоной. В одной руке он держал свежий номер «Треверберг Таймс», свернутый в трубочку, в другой – пластиковый стакан с кофе.

– Доктор Тейн, к вам посетители, – защебетала Кларисса. – Я сказала им, что нужно подождать…

Валентин посмотрел сначала на своего ассистента, потом – на Рэя с Терри и поднял брови.

– Ты на полном серьезе сказала моему брату, что он должен куковать в приемной целых полчаса?

Кларисса вспыхнула.

– Это не по правилам, – привела веский, на ее взгляд, аргумент она.

– Да нахрен правила, – пожал плечами Валентин. Успевшая подняться Терри прыснула со смеху, и он с улыбкой кивнул ей. – Офицер Нур, полагаю. Доктор Валентин Тейн. Я – владелец этой клиники. Рад знакомству.

Упоминания о Филиппе Хобарте, лекции которого Валентин посещал с завидной регулярностью, не последовало, и Рэй облегченно выдохнул. Если бы дела обстояли иначе, Терри хлопнула бы дверью, уехав домой, и ему пришлось бы возвращаться в участок на такси.

***

Кабинет Валентина, угловая комната с двумя большими окнами и высокими потолками, выглядел чересчур скромно для владельца элитной психиатрической клиники. Дорогой мебели здесь не было, пушистых персидских ковров – тоже. Только письменный стол с двумя креслами для гостей (и еще одним – хозяйским), гигантский шкаф, забитый книгами, и уголок для отдыха, состоявший из мягких пуфов разных калибров и оттенков. Подоконники были заставлены цветочными горшками, а углы кабинета украшали фикусы.

– Твое рабочее место с каждым годом все больше походит на джунгли, – хмыкнул Рэй, занимая одно из кресел.

– Когда-нибудь я исполню свою давнюю мечту и проведу в тропических лесах годик-другой, – блаженно улыбнулся Валентин.

– И чем ты будешь там заниматься? Бегать под дождем в набедренной повязке?

– Почему бы и нет? Отличная идея для отпуска.

Терри, устроившаяся рядом с эльфом, изучала фотографии на столе.

– О, так это ваши снимки? – удивленно распахнула глаза она. – Там, в приемной?

Валентин приложил палец к губам.

– Говорите потише, леди. Я – серьезный джентльмен с двумя докторскими степенями. Фотограф – это мое альтер-эго. Вроде доктора Джекила и мистера Хайда. Мне нравится идея тайного хобби. У вас есть такое?

– М-м-м… нет, – после паузы ответила вампирша. – Я пишу музыку… но это не тайна.

– Родись вы на несколько десятилетий раньше, играли бы на клавесине для тонких ценителей в вампирском клане. Если там таковые имеются, в чем я, признаться, не уверен.

Брат откинулся в кресле и пригладил ладонью зачесанные назад волосы. Он научился с достоинством носить дорогие костюмы, но стрижка, которую никак не удавалось довести до совершенства даже в лучших салонах города, выдавала его истинную сущность. Валентин Тейн был бунтарем. Самым отъявленным бунтарем из тех, кого Рэю доводилось встречать. Они исходили все бары и клубы Ночного квартала, бесчисленное количество раз напивались до такого состояния, что забывали собственные имена, цепляли случайных женщин легкого и не очень поведения, гоняли по городу на сумасшедшей скорости и мечтали о том, что когда-нибудь разбогатеют. Но не с помощью денег отца. Они самостоятельно заработают деньги и надерут задницу всему миру. Точнее, Валентин об этом мечтал, а Рэй был не против. К деньгам он чувствовал лишь слабый интерес, но не прошел бы мимо в том случае, если бы ему предложили надрать кому-то задницу. Или сделать что-нибудь сумасшедшее и неожиданное. К примеру, в три часа ночи сесть на поезд и поехать, куда глаза глядят. А потом купить билет на самолет и улететь в совершенно незнакомую страну, где никто не говорит по-английски, имея в кармане несколько долларов и порцию «травы».

– Они предпочитают танцы, – заверила собеседника Терри.

Валентин глубокомысленно кивнул.

– Вы разбираетесь в этом намного лучше меня, леди. Я вам верю. Итак, София Крейн и Майкл Шоу, я прав? Кстати, с чего полиция роет носом землю? В Треверберге каждый день случается минимум пять самоубийств. Осенью – больше.

– Не хочешь взглянуть на ордер? – как бы между прочим осведомился Рэй. – Моя начальница, как истинная женщина-вождь, выбивала все двери и отрывала все головы, которые попадались ей под руку, ради этой несчастной бумажки.

Брат открыл серебряный портсигар, задумчиво оглядел его содержимое и снова закрыл.

– Обойдемся без ордера, особо секретной информации я вам, увы, не предоставлю. Передавай детективу Хилборнер привет. Надеюсь, она так же восхитительна, как в тот вечер, когда мы пили в «Девяти совах». Кстати, что мы отмечали?

– Не помню, – признался эльф. – Мои воспоминания о том вечере заканчиваются примерно на десятой порции текилы.

Брат достал из верхнего ящика стола тонкую прозрачную папку.

– Майкл Шоу никогда не переступал порог этой клиники. А вот София Крейн…

– Она была пациенткой кого-то из ваших врачей? – встрепенулась Терри.

– Не совсем так, мисс. София Крейн лечилась у доктора Ванессы Портман. У нее частная практика в Мирквуде, но ради пациентов из Треверберга она приезжает сюда. Проводит здесь пять-шесть дней в месяц, расписание плотное.

Рэй проследил за тем, как хозяин кабинета в очередной раз достает портсигар. При даме Валентин закуривать не решался.

– Ванесса Портман. Знакомое имя. Ах да. Дочь Рихарда Портмана, последователя Фрейда.

– Она. Так вот. До того, как стать пациенткой доктора Портман, София ездила к другому психоаналитику в Мирквуд. К коллеге Ванессы, они занимают соседние кабинеты в одном здании. Доктор Вивиан Мори. Ученик профессора Аллара, знаменитого французского психиатра. Судя по всему, София с ним не поладила, уж не знаю, почему. – Брат улыбнулся. – Сложно представить даму, которая бы с ним не поладила. Обычно женщины реагируют на него иначе. Ну да ладно. В итоге доктор Портман забрала Софию к себе. Они встречались раз в месяц, когда Ванесса приезжала в Треверберг. Мисс Крейн являлась на сеансы вовремя, не пропустила ни одного. Но месяцев шесть назад пропала без следа. Выслала по почте чеки с оплатой полученных услуг – и поминай как звали.

– Шесть месяцев назад, – эхом повторила Терри. – А от чего она… хм… лечилась?

Валентин покачал головой.

– Не знаю, офицер Нур. Доктор Портман держит карты пациентов при себе. Она здесь не работает. Снимает в клинике кабинет на несколько дней. Платит за аренду. Как ни крути, это дешевле, чем держать собственную клинику в городе, где ты появляешься раз в месяц.

– У тебя есть ее контакты – или нам придется садиться на поезд и ехать в Мирквуд? – поинтересовался Рэй.

Брат одарил его довольной улыбкой.

– У меня есть кое-что получше, – сказал он. – Доктор Портман согласилась задержаться в Треверберге на один день. Только ради вас. Ну, и еще ради пяти пациентов, но это детали. Она примет вас завтра в полдень. Не могу лишить тебя удовольствия встретиться с этой дамой лично, братец.

– Настолько хороша, что все твои врачи выстроились в очередь возле таблички «Ванесса Портман ищет мужа»?

– Она предпочитает женщин, но взглянуть не помешает. Я говорил о наслаждении беседой с умной леди, о чем ты думаешь, Рэймонд? Кажется, в личной жизни у тебя до сих пор бардак.

– Бардак, и я этим горжусь, – подтвердил эльф. – Завтра в полдень?

– Именно так. И не опаздывай. Она этого не выносит. Если что, я предупредил.

Несколькими часами позже

– Рэй, дорогой мой! Куда ты запропал? Кое-кто говорил, что ты укатил в Штаты следом за очаровательной подругой?

– Я всего лишь погостил у нее пару недель.

– Очень жаль. Она была милой леди. Я думаю, что ты должен наладить личную жизнь, да поскорее.

– А я думаю, что ты должна выйти из роли сводницы, войти в роль бармена и приготовить для меня безалкогольный коктейль. Как тебе такой поворот?

Тереза Бельтран покачала головой, взяла бокал и направилась к холодильнику за льдом. Мила передала одному из сидевших за стойкой клиентов чашку эспрессо.

– У нее такой характер, – пояснила она. – Не расстраивайся. Она на полном серьезе хочет, чтобы ты нашел себе бабу.

– Рад вас видеть, миссис Бельтран. Ярко-розовый оттенок волос вам к лицу.

– Это фуксия, презренный мужчина, – надулась Мила и добавила совсем другим тоном: – А еще я сделала новую татуировку на пояснице, хочешь взглянуть?

– Эй, детка! – позвал расположившийся на другом конце стойки вампир в деловом костюме. – Я жду свой кофе. Поторопись, а то не получишь чаевые.

– В задницу чаевые, – буркнула жена Терезы, прогревая над паром чашку.

Воспользовавшись тем, что Мила отвернулась, Рэй достал сигарету из ее пачки, закурил и оглядел зал. Новая хозяйка основательно занялась вопросами дизайна, превратив заведение из мрачного чулана в элегантный ночной клуб, где не торговали ни эльфийской кровью, ни кокаином, ни темными существами, ни людьми. Здесь играли добротный рок, не кричали слишком громко, не пили слишком много. Словом, все здесь было хорошо, но Рэй не мог отделаться от мысли, что в его сегодняшнем визите в «Королеву ночи» было что-то мазохистское. Он наконец-то осознал, что вернулся в реальность. И он одинок. Возвращается в пустой (если не считать кошек) дом, смотрит на стояночное место, которое когда-то принадлежало Алисии, видит из окна сад, за которым она любила ухаживать, садится в кресло, заворачиваясь в лоскутное одеяло, которое она купила на распродаже за пару долларов. И иногда ему кажется, что она умерла вчера. Или позавчера. Или три месяца назад. Это не имеет значения, потому что с момента ее смерти внутренние часы Рэя остановились.

Порой он думал о том, что следует завести их. У него есть любимая работа, деньги и даже пара-тройка друзей, включая скотину Вагнера, который либо спит, либо отпускает черные шутки, либо сует мини-пиццы в пакет с чесночными булочками. Наверное, Тереза права, и ему нужно найти нормальную женщину. Если не вампиршу, то темную эльфийку. Жениться и завести детишек. Эту чудесную картину портила лишь одна деталь. Страх в очередной раз потерять самое дорогое. При мысли об этом доктор Рэймонд Лок, побывавший не на одной войне, видевший все возможные ужасы, без особых эмоций собиравший улики на местах самых жутких преступлений, а однажды даже вытащивший серебряную пулю из собственного плеча, был готов спрятаться в самый темный чулан и не выходить оттуда до следующей смены темных вех. Вот уж воистину, тонкий огрех холста. Тот, кто рисовал его жизнь, здорово набрался перед тем, как подойти к мольберту.

– Вот, дорогой мой. – Тереза улыбнулась Рэю и поставила перед ним бокал с коктейлем. – Наслаждайся.

– Спасибо. Я чертовски давно тебя не видел. Все хорошеешь и хорошеешь.

– Не подбивай клинья к моей жене, любитель тырить чужие сигареты, – пригрозила Мила, отвернувшись от кофемашины.

Вампир в деловом костюме, дождавшийся своего кофе, расхохотался, и Рэю захотелось начистить ему пятак. Он сделал последнюю затяжку и потушил недокуренную сигарету в пепельнице. Желание купить пачку за последние несколько дней посещало его уже трижды и было донельзя навязчивым.

– Не говори так, милая, – упрекнула ее Тереза. – Офицер Лок – привлекательный одинокий джентльмен. Он делает мне комплименты, и это естественно.

– Передай офицеру Локу, что он может продолжать в том же духе. Сейчас я приготовлю чашку капучино, а потом мы выйдем и поговорим по-мужски.

– Ты не можешь говорить по-мужски, дорогая, ты женщина.

– Скажи правду: ты любишь, когда тебе лезут под юбку. А если это делают у меня на глазах – сам бог велел.

Тереза округлила глаза.

– Бог, который велит залезать кому-то под юбку? Мне нравится эта религия!

Вампир в деловом костюме зашелся в очередном приступе смеха. Рэй повертел в руках сотовый телефон, раздумывая, не позвонить ли Виттории. Вряд ли он затащит ее в спортзал, но от приглашения на коктейль она, скорее всего, не откажется. Шансы – пятьдесят на пятьдесят. А можно и не звонить. Просидеть здесь еще пару часов, предпринимая попытки добиться внимания Терезы Бельтран. Разумеется, бесплотные. Козел-вампир заказал вторую чашку кофе только для того, чтобы посмотреть на ее задницу, обтянутую узкими джинсами, но за конкурента Рэй его не считал. По дороге в «Королеву ночи» он надеялся на улов, а получил полное безрыбье. Светлые эльфийки и милые смертные девушки не в счет. И, если в другой ситуации флирт с Терезой был бы ему приятен, то сегодня приводил в ярость. Кит всегда говорил, что это его главная слабость. «Женщины могут тебе отказывать, Лок. Это их право. Прими как данность и расслабься».

– Можно еще сигарету? – спросил он у Милы.

– Хрен тебе, – отозвалась та.

Вампир хотел отпустить шутку, но, поймав взгляд Рэя, благоразумно промолчал.

– А что насчет тоста? Доблестный полицейский ничего не ел с самого обеда.

– А ты дашь мне чаевые?

Эльф выложил на стойку пару купюр. Мила взяла деньги, придирчиво рассмотрела их и сунула в карман джинсов.

– За двойную порцию ветчины, – пояснил Рэй.

Жена Терезы, помедлив, достала портсигар.

– Вот, угощайся нормальным табаком. Крепкий. Та девица, подруга Софии Крейн, сделала пару затяжек и больше не выдержала. Посмотрим, получится ли у тебя.

– Ты говорила с ней в ту ночь?

– Да, а со мной говорили ваши ребята. Мерзкая стерва с короткой стрижкой и длиннющими ногтями. Выпытала все, что можно. – Мила раскинула руки и поклонилась. – На «бис». Донна Паркс выпила девять порций виски и была пьяна, как сапожник. Она рассказывала мне про своего дружка-мудака, который работает шеф-поваром в «Северной змее» и ушел от нее за две недели до свадьбы. А после звонка копов вскочила и умчалась, даже не заплатив. Ах да. И еще она получила сообщение за несколько минут до этого. Не помню, говорила я это мерзкой стерве или нет.

Рэй попробовал коктейль. Свежий вкус с ноткой горечи. Клинья подбивать к Терезе Бельтран бессмысленно, но она знает, как ему угодить.

– Сообщение?

– Представь себе. Посреди ночи.

– За несколько минут до звонка из полиции?

Мила прищурилась.

– Ты оглох? Или хочешь меня взбесить? Ты на верном пути. Не спрашивай, от кого было сообщение, ладно? Я клиентам в телефоны не заглядываю. Может, от ее дружка, который решил объяснить, что произошло недоразумение, и на самом деле он не трахался с ее подругой, а делал ей искусственное дыхание рот в рот. Все вы одинаковые, кобели и есть.

Рэй достал телефон и набрал номер.

– Говорите покороче, иначе не перезвоню, – раздалось в трубке после семи гудков.

– Это я, Хилборнер. Отлипни от Альберта Родмана и позвони, это срочно.

Сбросив звонок, эльф несколько секунд задумчиво кусал ноготь большого пальца, а потом нашел в телефонной книге номер лаборатории отдела кибер-преступлений.

– Офицер Майлз слушает, – ответил знакомый голос.

– Здорово, Эндрю, как челюсть?

– Скотина ты, Лок. Чего тебе надо в такой час?

– Их великолепие куратор дела кибер-преступника номер один еще не ушел домой?

– Переключаю.

С минуту Рэй слушал основную тему из фильма «Профессионал», после чего в трубке щелкнуло. Даниэль Каден редко отвечал на телефон традиционным «привет» или «добрый вечер».

– И почему я думал, что хотя бы в начале одиннадцатого вечера меня никто не отвлечет от работы?

– Один вопрос. Вы проверяли телефон Софии Крейн?

– Еще нет. Ваши ребята могли бы сами проверить, если уж на то пошло.

– Могли бы, но вы сделаете быстрее. Когда проверите?

– С математикой у тебя худо, а, Лок? Ты задал уже два вопроса.

– Слушай. Я понимаю, это прозвучит странно, но мне нужно узнать, не отправляли ли с ее телефона сообщения за несколько минут до того, как Виттория позвонила с того же аппарата Донне Паркс.

Даниэль выдержал паузу.

– С математикой ты точно не ладишь. Давай предположим, что София Крейн выпрыгнула из окна в два ноль-ноль. В полицию позвонили в два десять. Первая машина была там в два двадцать. Криминалисты добрались в два сорок без учета «пробок». Поднялись, вскрыли замок, нашли телефон. Еще десять минут. На часах – два пятьдесят. Между смертью Софии Крейн и звонком Донне Паркс прошло гребаных пятьдесят минут. Как она могла послать сообщение за несколько минут до того, как криминалисты набрали ее подругу?

– В том и суть. Я думаю, это сделала не София Крейн.

– Ты думаешь? – переспросил Каден. – Может, тебе это приснилось? Или на тебя снизошло видение? Ты на полном серьезе, Лок? Я сижу на работе в такой час не для того, чтобы проверять телефон покончившей с собой бабы!

– Проверь, сделай одолжение. Это займет у тебя максимум десять минут.

– Твою мать! – ответил Даниэль, добавил еще несколько слов, непристойность которых оценил бы даже тонкий знаток вроде Гайлы, и положил трубку.

Тереза приготовила три мохито для компании светлых эльфиек в белоснежных мехах. Они подсели к вампиру в деловом костюме, который порывался уйти, и уговаривали остаться.

– Двойная порция ветчины, дружочек. – Мила поставила перед Рэем тарелку с тостом. – Налетай. Что, табаком угощаться не будешь?

– Угощусь с удовольствием, но позже.

– А на татуировку мою посмотришь?

– Эй, леди! – позвал вампир. – Дамы хотят «Секс на пляже».

– Не знала, что в Треверберге есть пляж, – удивилась одна из эльфиек, самая молодая.

– Заниматься сексом на пляже негигиенично, – решила продемонстрировать свою осведомленность вторая эльфийка. – Там всюду песок!

– Глупая, он про коктейль, – пояснила третья.

– А мне – «Белого русского», – дополнил заказ вампир.

– Ой! – захлопала ресницами молодая эльфийка. – А они бывают еще и темнокожими? Это неполиткорректно, нужно говорить «афроамериканцы»… ой, но ведь мы про русских?..

Телефон зазвонил через пятнадцать минут. Рэй успел доесть тост, выпил коктейль и неспешно потягивал капучино.

– Не знаю, с каким оракулом ты на короткой ноге, Лок, но с аппарата Софии Крейн и вправду послали сообщение за несколько минут до звонка Донне Паркс. «Нам нужно поговорить». Ради этого я совершил кое-что очень незаконное, и ты мой должник.

– Ты каждый день делаешь кое-что очень незаконное, Каден, и в гораздо больших масштабах. Спасибо. Завтра куплю тебе что-нибудь вкусное в пекарне.

– Тебя подвозит Терри Нур?

– Я приезжаю сам. Не буду же я гонять бедняжку до Зеленого района. Она за рулем только в том случае, если мы катаемся по городу в рабочее время.

– Личный водитель, удобно, черт возьми. Я понял, значит, никто тебя не проконтролирует.

– О чем ты?

– О моей выпечке, которую ты сожрешь еще до первого светофора. Я хочу, чтобы она уцелела. Не забудь положить в пакет чесночные булочки.