Тонкий огрех холста

Глава девятая. Донна

13 ноября 2002 года, обеденный час

Треверберг

Донна убрала в сумочку бесцветный блеск для губ, пару раз легко ущипнула себя за щеки и посмотрела в глаза отражению в зеркале. Хоть сейчас отправляйся на кастинг, утвердят на роль пациентки психиатрической клиники без грима: бледная, с затравленным взглядом и темными кругами под глазами. Или во всем виноват слишком яркий свет уборной госпиталя имени Люси Тревер? Они были шикарными, эти уборные, подошли бы в качестве ванной для президентского люкса в дорогом отеле. Белоснежный кафель на полу, сверкающие сенсорные краны и чистые раковины, от которых едва ощутимо пахло лимонным чистящим средством, лампы, включающиеся в тот момент, когда в помещение кто-то заходил.

Темнокожая уборщица в синем форменном халате поймала взгляд Донны в зеркале, осторожно улыбнулась и вернулась к работе. Девушка выбросила в мусорный бак сорванный с запястья больничный браслет, вымыла руки и, насухо вытерев их бумажным полотенцем, вышла в коридор. Кажется, она приехала на машине… нет. Ее привезла «скорая». Нет. Не «скорая». Кто-то из полицейских. Такси в районе госпиталя имени Люси Тревер поймать сложно, а даже если поймаешь, то водитель либо заломит чудовищную цену, либо включит счетчик. Лучше воспользоваться метро.

Ярко-красные цифры больших электронных часов на стене зала ожидания приемного покоя – Донна решила воспользоваться этим выходом и не гулять по коридорам больничного комплекса – показывали начало второго после полудня. Одна из медсестер за стойкой из светлого дерева говорила по телефону, вторая со скучающим видом красила ногти, изредка отвлекаясь на модный журнал. Молодой врач в форме реаниматолога печатал что-то на компьютере, непрестанно зевая и попивая кофе из большой кружки. Пациенты, коих в такой час было мало, смирно сидели на неудобных пластиковых креслах в углу. Время от времени они поглядывали на большой экран под потолком, где показывалась таблица с фамилиями врачей и номерами кабинетов. Маленькая девочка со встрепанными светлыми волосами спала, устроившись на коленях матери. Мужчина средних лет сидел, скрестив руки на груди, и смотрел в пол. Бледная, но очень красивая женщина в длинном вязаном платье поглаживала свой живот и шевелила губами, будто разговаривала с ребенком. Донна подумала, что живот у нее уж слишком большой. Наверное, близнецы, и родятся совсем скоро. И как беременные женщины умудряются ходить с таким животом?..

– Доктор Вальтер, пройдите в реанимационное отделение, комната номер пять, – ожил громкоговоритель.

Молодой врач встал и скрылся в одном из коридоров, на ходу доставая сотовый телефон. Светловолосая девочка подняла голову, прижала ладонь к уху и заплакала. Мать успокаивающе погладила ее по голове. Донна услышала стремительно приближающийся вой сирены «скорой». В приемном покое она бывала много раз. С матерью, с отцом, с подругами, а однажды и с Софией, которая наелась испорченных морепродуктов в дрянном ресторане. Чаще всего они приезжали сюда по ночам, и сирена казалась особенно оглушительной. Звук оборвался внезапно. Девушка внутренне сжалась, зная, что за этим последует. Она успела пожалеть о том, что не сделала крюк и не воспользовалась главным выходом из госпиталя.

Стеклянные двери разошлись в стороны, пропуская женщину в полицейской форме. Она швырнула в мусорный бак использованные медицинские перчатки и достала из нагрудного кармана рубашки небольшую рацию.

– Шестая, вы там уснули? Прием.

– Бодры как никогда, первый. Слышали, что у вас беда, прием?

– Перестрелка в Ночном квартале возле лав-отеля «Постель из роз». Шестеро раненых, двое в тяжелом состоянии. Все обдолбанные. И шлюх перепуганных полно. Прием.

– Пну кого-нибудь из отдела по борьбе с наркотиками, а заодно из отдела нравов. Вы по дороге в госпиталь, прием?

– Да я здесь в последнее время чаще, чем у себя дома, прием.

– Опять ребята не пообедают нормально. Пошел звать. Отбой.

Женщина-полицейский вернула рацию в карман и наклонилась к питьевому фонтанчику. Донна почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота, и, развернувшись, быстро зашагала в направлении стрелки под табличкой «Главное здание госпиталя». После случившегося с Софией впечатлений ей хватит на год вперед. А если захочется еще, она посмотрит детектив или медицинский сериал.

***

Солнечный день выдался необычно холодным для середины ноября, но после душной палаты такая погода казалась Донне раем. Она стояла на широких мраморных ступенях, наблюдала за проезжавшими машинами – первая трасса, Третья авеню, дорога имени Уильяма Тревера, путеводители по Тревербергу так и не сошлись во мнениях и приводили все названия сразу – и пыталась вспомнить, в какой стороне находится станция метро. Автомобили оглушительно сигналили, из расположенного в соседнем здании кафе соблазнительно пахло свежим кофе и сладкой выпечкой. Компания студентов с сумками, украшенными логотипом университета, дожидалась смены сигнала светофора у пешеходного перехода. Медики, конечно же. Вряд ли идут в метро. Скорее всего, перекусят в дешевой забегаловке и вернутся в анатомичку.

Пару недель назад Донна слышала в новостях, что возле госпиталя имени Люси Тревер построили еще одну станцию метро. К печально известной фиолетовой ветке, самой загруженной, добавили серебряную. Компания «Треверберг Экспресс» спустила на рельсы городской поезд нового образца: легкий, супер-быстрый и высокотехнологичный. Транспортный магнат Нестор Фальк сообщил, что проект серебряной ветки не только снизит интенсивность наземного движения, но и предложит транспортные решения для жителей пригорода. Он и вправду говорил об этом две недели назад? Или Донна слушала эту передачу вчера, когда рисовала маленький подарок для миссис Тибер? Нет. Вчера она слушала передачу, в которой выступал активист из движения по защите окружающей среды. «Мы не позволим, чтобы возле Зеленого района построили станцию метро! Мы поселились в пригороде для того, чтобы убежать от цивилизации – а Нестор Фальк хочет насильно впихнуть нас в рамки, которые мы отвергаем?! И не рассказывайте мне о том, что он строит проклятую серебряную ветку за деньги из своего кармана! Речь идет о средствах налогоплательщиков!».

Девушка устало потерла лоб. Построили первую станцию серебряной ветки или нет, но таблички с большой «М» она нигде не видела. Лишь знакомый фиолетовый указатель с тремя стрелами, логотипом «Треверберг Экспресс», и слоганом «Быстрее всего – с нами». «Фиолетовая ветка, станция «Госпиталь имени Люси Тревер», – сообщало примечание. Донна вздохнула. Ее до сих пор покачивало от успокоительных, а до станции – целых пять километров. По улице, полной людей и машин. Ничего. Она будет идти медленно. Если устанет, можно заглянуть в кафе и попросить чашечку чего-нибудь горячего, а заодно и пообедать… или ей просто не хочется ехать домой?

Разумеется, ей не хочется ехать домой. Не хочется приводить квартиру в порядок после визита криминалистов. Не хочется садиться за работу, хотя сроки горят, и заказчики будут в ярости. Но больше всего она боится увидеть вещи Софи. Увидеть и понять, что они на своем месте, но хозяйка ими уже не воспользуется.

– Мисс Паркс, если не ошибаюсь?

Донна чуть не вскрикнула от неожиданности, услышав низкий женский голос. Она обернулась и уставилась на стоявшую возле сверкающей металлической урны незнакомку. Женщина была одета в узкие джинсы и кожаную куртку. Сделав последнюю затяжку, она потушила сигарету в венчавшей урну пепельнице и пригладила ладонью короткие темные волосы.

– Не ошибаетесь, мэм. Мы знакомы?

– Встречались при неприятных обстоятельствах. Не удивлюсь, если вы меня не помните. Детектив Виттория Лейб, полиция Треверберга. Отдел криминалистической экспертизы.

Женщина продемонстрировала свой значок. Донна обратила внимание на ее ногти: идеальной формы, аккуратные, покрытые черным лаком со сверкающей обсыпкой.

– Припоминаю, детектив Лейб. Чем могу помочь? Меня уже навещал ваш коллега… Офицер Рэймонд Лок. У вас появились дополнительные вопросы?

Виттория улыбнулась и сняла очки-«авиаторы» с зеркальными стеклами. Глаза у нее были странного оттенка: то ли карие, то ли темно-зеленые. На правой скуле женщины из полиции Донна заметила шрам. Тонкую белую ниточку, уходившую к виску.

– Хочу поговорить с вами по душам. Уделите минутку? Можем пообедать. Я угощаю. Вряд ли вас хорошо кормили в больнице. Гадкая пища без соли, мясные котлеты без мяса и подкрашенная вода вместо чая, да?

– Кормят там неплохо, – возразила девушка.

– Но вряд ли подают такой кофе, как в «Уютном Треверберге», – прищурилась Виттория.

– Это точно. Такой кофе нигде не подают. Но еда у них дрянная.

– Я обедаю там чуть ли не каждый день и знаю, что нужно заказывать. Положитесь на меня, вам понравится.

Донна заметила белый «ситроен» с помятой водительской дверью, остановившийся возле парковочного счетчика, и приоткрыла рот в немом удивлении. Вот кого она ожидала увидеть здесь в последнюю очередь.

Детектив Лейб проследила за ее взглядом.

– Что такое? – удивилась она.

Девушка торопливо достала из сумочки солнцезащитные очки и надела их. Джеймс выбрался из машины, подошел к счетчику и похлопал себя по карманам в поисках мелочи. Он звонил и писал Донне так часто, что ей пришлось отключить телефон. Видимо, он списал все на севший аккумулятор и решил навестить ее лично. Ничего не выйдет. Разговаривать им не о чем.

– Идемте, мэм.

Донна взяла курс на внутреннюю парковку.

– Моя машина на стоянке возле торгового центра, – сообщила Виттория, следуя за ней.

– Здесь есть подземный переход, воспользуемся им.

– Вы знаете этого парня?

– Предпочла бы не знать.

Детектив Лейб нагнала ее и пошла рядом.

– Он вас обидел? Хотите, начищу ему пятак? – дружески предложила она, сунув руки в карманы джинсов.

Донна бросила на нее быстрый взгляд.

– Думаю, не стоит, мэм. Вообще-то он славный малый. Я могу называть вас по имени?

– Только в том случае, если вы любите сэндвичи с тунцом.

– Острые?

– Настолько острые, что обжигают одним своим видом.

– Очень люблю!

– Тогда для вас я Вики.

***

Студенты-медики, которых Донна видела возле госпиталя, заняли все места возле стойки. Виттория предложила девушке сесть в зоне для курящих, на застекленной веранде, и та не стала возражать. Народу здесь было мало. Трое мужчин в деловых костюмах пили кофе из крохотных чашечек, обсуждая биржевые котировки. Худая женщина с длинными ярко-алыми ногтями ела салат из большой прозрачной миски. За столиком в углу разместилась странного вида девица с выкрашенными в лазурный цвет волосами. Удивило Донну не количество сережек в ушах незнакомки, а огромный питон, обернувшийся вокруг ее шеи. Девица жевала тост с овощами, запивая его кока-колой из стеклянной бутылки, и говорила по телефону.

– Ты не представляешь, Сьюзан, я вышла на полчаса позже обычного, а все столики заняты! Пришлось сесть в зоне для курящих. Не то чтобы тут все дымят, как паровозы, но ведь никотин остается на стенах, столах и потолке, да? Как ты думаешь, Сэмми это не повредит? Нужно проконсультироваться с ветеринаром насчет пассивного курения у змей…

Официантка в шерстяном платье и фартуке с эмблемой «Уютного Треверберга» принесла Виттории и Донне заказ: два тоста с острым тунцом и две чашки капучино. Детектив Лейб глянула на экран своего телефона, убрала его в сумочку и принялась за еду. Донна сделала глоток кофе, разломила тост пополам и только сейчас поняла, как проголодалась. Хлеб был свежим, с нежной хрустящей корочкой, а тунец с добавкой из мелко нарезанных овощей пах просто восхитительно.

Виттория открыла одну из маленьких пластиковых упаковок, принесенных официанткой, и окунула кусочек тоста в чесночный соус.

– Забыла позавтракать, – сказала она, будто извиняясь.

– Ничего вкуснее в жизни не ела, – восхитилась девушка, попробовав тост. – Возле моего дома есть филиал «Уютного Треверберга», я часто заказываю кофе и салаты на дом. А теперь буду заказывать и тосты с тунцом.

– Не забудь про тосты с брынзой и красным перцем и сэндвичи с итальянским омлетом.

– Звучит здорово. Нужно будет попробовать. – Донна прожевала кусочек тоста и взяла вторую упаковку с чесночным соусом. – Вы хотели поговорить, детектив Лейб.

Называть собеседницу по имени у нее пока что не получалось.

– Да, – кивнула Виттория. – Мои коллеги навещали твоего бывшего жениха.

– Ну-ну, – протянула девушка, глядя на то, как лужица чесночного соуса расплывается по тарелке. – Изображал вселенскую скорбь и все в таком духе?

– Ты не говорила с ним после того, как София рассказала тебе об их романе?

Донна передернула плечами и высыпала в кофе содержимое пакетика с коричневым сахаром.

– Нет. И не собираюсь. Я не люблю выяснять отношения.

Детектив Лейб отложила тост, подперла кулаком щеку и посмотрела собеседнице в глаза. Что у этих полицейских за манера – играть в молчанку? Донна не могла отделаться от мысли, что ее в чем-то подозревают.

– Вы думаете, это я довела Софи до самоубийства?

Виттория расслабленно улыбнулась и поднесла чашку к губам.

– Нет. Но подозреваю, что у тебя был повод это сделать. И не один.

– Вы о Джесси? Софи рассказала мне об их отношениях…

– … у них не было отношений, Донна.

Девушка поперхнулась хлебными крошками, закашлялась и сделала торопливый глоток кофе.

– Конечно, были! Они встречались целых полгода втайне от меня!

– У них не было отношений.

– Я не понимаю…

– Твоя подруга тебя обманула. Не в первый и не во второй раз.

– Вы услышали это от Джесси? Не стоит верить ему на слово.

– На самом деле? И часто он тебе лгал?

Донна прикусила язык и отвела взгляд, уставившись на аккуратно сложенные в плетеной корзине салфетки. За четыре дня, прошедшие с момента их последнего с Софией разговора, она успела воздвигнуть между собой и Джесси прочную стену, но в ее фундаменте присутствовал изъян. Она встречалась с Джеймсом Ламбертом больше двух лет, и он ни разу ей не солгал. Даже в мелочах. Он честно рассказывал о том, как в клубе к нему приставали красотки, и иногда он покупал им выпивку. Он не мог красть с работы дорогое спиртное или продукты, как делали другие повара. Не мог оставлять неоплаченные штраф за неправильную парковку. Джесси попросту не умел врать. А вот Софи…

– Извините. – Донна потерла виски – головная боль, надоедавшая ей с самого утра, сменилась ощущением мутной тяжелой ваты. В таком состоянии она редко могла сосредоточиться на чем-то, помимо дурацкого сериала или дешевого романа в мягкой обложке. – Я потеряла нить беседы.

– Я спросила, часто ли тебя обманывал твой жених, – напомнила Виттория.

Она успела достать сигарету из смятой пачки «Camel» и подвинуть к себе пепельницу из синего стекла.

– Он меня никогда не обманывал.

– В отличие от твоей подруги, верно?

Девушка помахала ладонью перед лицом, отгоняя сигаретный дым.

– Может, вы прямо скажете, чего от меня хотите, детектив Лейб?

– Я хочу знать, помогали ли вы своей покойной подруге в ее карьере, Донна. И выходила ли эта помощь за рамки словесной поддержки. Мы сравнивали истории Софии и Майкла Шоу, художника, который покончил с собой некоторое время назад. Мелания, жена Майкла и владелица галереи, где он выставлял свои полотна, рисовала за него часть картин.

Губы Донны помимо ее воли растянулись в широкой улыбке.

– Вы меня разыгрываете, да? Майкл Шоу был гениальным художником, работы которого выставлялись практически во всех городских галереях. С Меланией он познакомился, когда преподавал изобразительное искусство в нашей академии. Она училась на последнем курсе и мечтала о собственной галерее. А у него были деньги для того, чтобы эту галерею открыть. Они заключили выгодный для обеих сторон союз. Майкл получил красивую жену, с которой не стыдно появляться в свете. А Мелания получила бизнес. Я не видела ее картин, но уверена: рисует она посредственно. Талантливых художников, владеющих галереями, можно пересчитать по пальцам. Они либо отказались от творчества в пользу бизнеса, либо полностью реализовали себя, как Самуэль Мун. Могут выставляться раз в три года, а толпа на мероприятие явится такая, что ни одна галерея не вместит.

На лице Виттории не дрогнул ни один мускул. Она сделала очередную затяжку и выпустила дым через ноздри, поглядывая на остатки тоста.

– Ты хорошо знакома с творческой тусовкой, Донна?

– Не то чтобы, – пожала плечами девушка. – Я предпочитаю пореже выходить в свет. Мне такое вредит. Я интроверт.

– А в галерее Мелании Шоу ты бывала?

– Конечно. Однажды я даже участвовала в выставке эротического искусства. С двумя картинами, но для меня это серьезный прорыв.

– А твоя подруга? Она в этой выставке участвовала?

Донна вновь принялась за тост. Аппетит у нее пропал, но смотреть в глаза Виттории не хотелось.

– Нет. Ее это не интересовало. Выставка была благотворительной.

– Ее не интересовали благотворительные выставки – или она не хотела, чтобы ваши картины находились рядом?

Детектив Лейб потушила сигарету в пепельнице и наклонилась к девушке.

– Скажите мне правду, мисс Паркс. Это важно.

– Для кого, мэм? Для моей подруги, которая больше ничего не нарисует? Или для Майкла Шоу? – Донна достала из бумажника смятую купюру, сунула ее под тарелку и поднялась. – Я рассказала все, что знала. И даже больше. Занимайтесь своим делом – а я буду заниматься своим. Прошу вас, оставьте меня в покое. Спасибо за обед.

***

Небо затянули унылые серые тучи. Люди на улицах ускоряли шаг и доставали зонты в ожидании дождя. Донна остановилась под козырьком лавочки со свежевыжатыми соками, включила телефон и, решив не просматривать сообщения и непринятые звонки, по памяти набрала номер.

– Привет, это Джеймс Ламберт, – ответил знакомый голос. – Я не могу ответить на ваш звонок, в противном случае оставленный без присмотра на сковородке бекон…

Дождавшись звукового сигнала, девушка глубоко вдохнула.

– Джесси, это я. Нам нужно поговорить. Набери меня, когда сможешь. – Она помолчала. – Надеюсь, попугай еще не выклевал Мерзавцу глаза, а Мерзавец не сожрал попугая. Доброго дня.