Тонкий огрех холста

Глава двенадцатая. Донна

14 ноября 2002 года, раннее утро

Треверберг

Донна стояла у окна, пила кофе и наблюдала за тем, как содержимое большого зеленого бака исчезает в чреве мусороуборочной машины. Она заслоняла собой и без того узкую проезжую часть, и водитель застрявшего позади маленького «фиата» непрестанно сигналил. Заспанные жители улицы Осенних костров высовывались из окон, проклиная нарушителей спокойствия. Наконец бак вернули на место, мусороуборочная машина продвинулась вперед, и водитель «фиата» обогнал ее, успев не только посигналить в последний раз, но и показать средний палец с ярко-алым – под цвет автомобиля – ногтем. Кто-то из сотрудников городской службы выругался, а леди юркнула в ближайший переулок, на прощание продемонстрировав наклейку на заднем стекле: «Тебя только что обогнала девка, получи, козел».

Наручные часы показывали половину седьмого утра. Дворник в ядовито-желтом жилете с логотипом городской службы трудолюбиво подметал тротуар. Ветер перекатывал по мостовой пустую бутылку из-под апельсинового сока. Продавец газет в красном комбинезоне и надвинутой на лоб бейсболке переступал с ноги на ногу, пытаясь согреться. Он выглядел сонным, но каждый пешеход, появлявшийся в поле его зрения, слышал неизменно бодрое: «Свежий номер «Треверберг Таймс», горячее булочек вон в той пекарне!».

На площадке хлопнула дверь второй квартиры. Рания, соседка Донны, работала в рекламном агентстве и уходила из дома около десяти утра. Всегда – но только не по четвергам. Четверг – день деловых встреч. Рания вставала пораньше, садилась за руль дряхлой «тойоты» и курсировала между банками («мне очень жаль, мэм, но предыдущий кредит еще не погашен, новый мы дать не можем») и потенциальными клиентами («что-что вы продаете? А, вы рекламщики. Нет, рекламщиков нам не нужно»), а под вечер возвращалась домой, оставляла машину на парковке и шла пешком в Ночной квартал. До полуночи она сидела за стойкой бара «Ноты востока» и напивалась до полуобморочного состояния. Саид, владелец бара, наливавший ей в кредит, подвозил ее до дома и уходил, оставляя пакет с упакованными в пластик остатками ужина.

Рании вот-вот должно было исполниться тридцать. В Треверберг она приехала лет семь назад. В те дни она не курила, не притрагивалась к алкоголю, носила хиджаб – или как там называется платок, которым мусульманки покрывают голову. Она говорила, что поступит на медицинский, но женщина, приехавшая из Ирана, к тому же, не закончившая и пяти классов школы, на воплощение такой мечты не имела ни единого шанса. Рания работала кассиршей в одном из филиалов «Полной корзины» и как-то раз, возвращаясь домой после вечерней смены, познакомилась с таксистом Юсуфом. А тот, в свою очередь, познакомил ее с хозяйкой рекламного агентства, которая искала помощницу. Ранию взяли на должность секретаря-референта, но на деле она выполняла большую часть обязанностей начальницы, потому что та была до ужаса ленива.

Рания усердно работала, пытаясь найти свое место в новом мире. Традиционная одежда сменялась недорогими, но элегантными деловыми костюмами, удобная обувь – туфлями на каблуке. Донна тихо завидовала волосам Рании, которые та больше не скрывала от посторонних глаз – блестящие, как изысканный шелк, цвета воронова крыла. Она научилась накладывать макияж, пользовалась ярко-красной помадой, получила права, купила машину. Однажды Донна увидела ее с сигаретой, а потом – кажется, в пятницу утром – пришла к ней для того, чтобы попросить большую кастрюлю для пасты, и впервые почувствовала запах алкоголя. И как-то внезапно осознала, что Рания давно не смеялась. И даже не улыбалась. Хотя раньше могла хохотать над любой глупостью. Донна думала о том, что этот город не предназначен для подобных людей. Он сжирает их изнутри. Сначала отбирает мечту, потом – способность радоваться жизни, а потом – все остальное. Скорее всего, она никогда не уедет из района Надежды, продолжит пить по четвергам и мучиться похмельем по пятницам. Но это, наверное, лучше, чем курсировать в мини-юбке по Ночному кварталу и предлагать себя незнакомцам, а потом умереть от передозировки в дешевом лав-отеле.

Донна поставила чашку на подоконник, обхватила себя руками и посмотрела на «тойоту» Рании, припаркованную возле тротуара. До сих пор не вышла. Наверное, воюет с дверным замком. Как-то раз она не смогла вытащить ключ, и пришлось вызывать слесаря. Он посоветовал сменить дверь: «Выйдет дешевле, леди. Хотя что уже можно украсть у тех, кто ютится в этих каморках?». Рания отказалась: платить было нечем. Кроме того, слесарь прав. Что можно украсть из здешних квартир?

Четверг. Сегодня уже четверг. Четырнадцатое ноября. Три дня назад, одиннадцатого ноября, Софи взобралась на этот подоконник и шагнула вниз. Взгляд Донны рассеянно скользнул по тротуару. Здесь не так уж и высоко. Всего-то третий этаж. Софи рисковала. На ее месте бы выбрала более надежный способ самоубийства. Какой? Если бы не боялась боли, перерезала бы вены. А она помнила, как это больно, и была уверена, что это не повторится. Почти уверена. Или взобралась бы на крышу и спрыгнула оттуда. Девушка наблюдала за тем, как встрепанный молодой человек в кожаной куртке подает продавцу газет мелочь и забирает экземпляр «Треверберг Таймс». Она вспомнила о полицейском, навещавшем ее в больнице. Какой вариант в свое время выбрал он? Шрамов на запястьях у него не было. Наверное, что-нибудь экзотическое вроде смертельной дозы снотворного. Уснуть навечно и надеяться, что там, за чертой, ты снова обнимешь любимую женщину.

Смогла бы Донна совершить нечто подобное, если бы ее бросил мужчина? Вряд ли. Тосковала бы? Да. Но жизнь продолжается, к худу или к добру. Вот и история с Джесси разрешилась успешно… почти разрешилась. Вчера они поговорили по телефону и, как любят говорить некоторые, выяснили отношения, но встретиться она отказалась. Отчасти потому, что ей нужно было срочно закончить заказ для «Сандерс Пресс». А отчасти – потому, что список знакомств Софи она так и не составила, и вчерашний разговор с детективом Лейб желания составлять его не добавил. Скорее, наоборот. Девушка понимала, что должна позвонить полицейскому, и даже пару раз доставала визитку с его номером, но так и не позвонила. Глубоко внутри она лелеяла глупую надежду на то, что все разрешится и забудется само собой, если она поступит так, как поступала прежде: затаится, как мышка, спрячется в своей комнате и погрузится с головой в любимую работу.

В дверь постучали. Тихо, нерешительно, так, словно боялись разбудить владельцев квартиры. Донна вышла в прихожую, посмотрела в глазок и открыла, не снимая цепочки. Рания смущенно улыбалась, теребя рукава пальто.

– Привет, – поздоровалась она. – Я подняла тебя с кровати?

– Нет, я не ложилась. Нужно было срочно доделать кое-что. Отвезу заказчику, а потом упаду и просплю до завтрашнего утра.

Рания перевела взгляд на застиранный свитер соседки с эмблемой художественной академии, а потом посмотрела на ее босые ноги.

– Я приходила позавчера, ты не открывала. Тут были люди из полиции. Они сказали, что ты в больнице. Выглядишь не очень.

– Мне уже лучше. – Больше всего на свете Донне хотелось захлопнуть дверь и не выходить из дома до тех пор, пока холодильник не опустеет. – Ты что-то хотела?

– Узнать, как у тебя дела. В газетах пишут про маньяка, который охотится на художников. Я читала электронную версию «Треверберг Таймс». Люди в этом городе сходят с ума. Хорошо, что я не художница, – добавила Рания после паузы и продолжила тем же ровным тоном: – Хочешь выпить вечером? На этой неделе я нашла двоих клиентов. Дали предоплату. Сходим в «Королеву ночи». Я угощаю.

При воспоминании о вечере, проведенном в «Королеве ночи», девушку замутило.

– Спасибо, но мне хочется побыть одной.

– Кстати, к тебе позавчера приходил какой-то парень. Я услышала, как он стучит в дверь, выглянула на площадку и спросила, не передать ли чего. Он улыбнулся, покачал головой и ушел.

– Что за парень? – насторожилась Донна.

– Он не представился. Да я и не спрашивала. На вид – самый обычный парень. Разве что пальто дорогое.

– Ты же говорила, что позавчера здесь была полиция?

Рания пожала плечами.

– Ну да. Они ушли, а он заявился вечером. Я сперва решила, что это Джесси, но ростом он ниже. И худой. И волосы темные. Руки свободны, ни папок, ни коробок, так что и на торгового агента не похож.

Из глубины квартиры донеслась приглушенная трель телефонного звонка.

– Может, ошибся дверью? – предположила Донна.

– Да нет. Сказал, что ему нужна мисс Донна Паркс. – На губах Рании снова появилась улыбка – слабая, настороженная. – А на почтовом ящике внизу написано твое имя. Я думаю, ты должна позвонить в полицию, До. А вдруг маньяк следит и за тобой?

– Судя по заголовкам, он предпочитает более ярких личностей.

– Если передумаешь насчет вечера, звони.

Заперев дверь, Донна вернулась в гостиную и подошла к журнальному столику. Домашний телефон, которым она почти не пользовалась, стоял на прошлогоднем экземпляре «Желтых страниц» с потрепанной обложкой. Умолкший было аппарат затрезвонил снова. В утренней тишине и без того резкий звук казался отвратительным. Выждав несколько секунд, девушка подняла трубку.

– Доброе утро. Как самочувствие?

Приятный баритон она узнала сразу. Из-за хрипотцы, которая сопровождает бывших курильщиков до конца жизни.

– Это Рэй, – представился полицейский. – Я навещал вас в больнице, помните?

– Да. Здравствуйте.

– Вы обещали мне список людей, с которыми ваша подруга плотно общалась последние шесть месяцев.

Девушка подумала, что можно соврать о потерянной визитке, но решила сказать правду.

– Понимаю, это очень важно для вас, но не могу заставить себя думать о Софи. В смысле, я постоянно о ней думаю… не хочу погружаться в это болото с головой.

Полицейский выдержал паузу.

– Вы видели сегодняшние заголовки «Треверберг Таймс»?

– Нет. Я редко читаю газеты.

– И в Интернет, судя по всему, предпочитаете заходить только тогда, когда работаете.

– Так и есть. А что случилось?

– Какие у вас планы на день?

Его привычка отвечать вопросом на вопрос и перескакивать с темы на тему в самый неподходящий момент, в первые минуты знакомства казавшаяся Донне забавной и даже милой, начинала раздражать.

– Отвезти готовый заказ в «Сандерс Пресс», а потом вернуться домой и выспаться.

– Часто работаете по ночам?

– Почти всегда.

– Я тоже. Идиоты спят крепким сном, и никто не звонит с дурацкими вопросами. Собирайтесь. Прокатимся до «Сандерс Пресс». Мне нужно с вами поговорить.

– Мы уже говорим…

– Буду через пятнадцать минут.

***

Рэй ждал Донну возле магазина овощей и фруктов. Направлявшиеся к остановке студенты пялились на вишневую «мазду», издали походившую на спортивный автомобиль, во все глаза. Окно со стороны водителя было опущено, из салона лились нежные звуки джаза. Полицейский читал роман в мягкой обложке, игнорируя недовольного продавца.

– Подвинулись бы вы, сэр. Здесь нельзя парковаться, видите разметку? Сейчас привезут товар, грузчики будут ругаться на чем свет стоит. С ними лучше не спорить, они парни горячие, вдруг накостыляют.

Не дождавшись ответа, продавец тяжело вздохнул.

– Подвиньтесь на несколько метров, сэр, смотрите, улица пустая. Или у вас мелочи нет?

Рэй перевернул страницу и сделал глоток кофе из пластикового стакана.

– Автомат не работает, – сказал он.

– Глупости! – возмутился продавец. – Я припарковался там час назад, и он работал!

– Талоны не выдает. Бумага закончилась.

– В семь утра? Побойтесь бога, сэр. Если у вас есть деньги на новую машину, то пара монет для оплаты парковки точно найдется! Что за произвол творится в этом городе! Почему я должен скандалить, отвоевывая место перед собственным магазином?!

Отложив книгу, Рэй глянул на продавца поверх солнцезащитных очков.

– Это место кажется мне удобным, и я буду стоять здесь столько, сколько захочу. Пусть и до завтрашнего утра. Захочу – встану посреди улицы, перегородив движение. Просто потому, что я так решил. Как тебе такой поворот?

– Не понимаю, куда смотрит полиция, – покачал головой продавец. – Таких шалопаев, как вы, нужно лишать водительских прав!

Донна юркнула на переднее сиденье.

– Звони в полицию хоть сейчас, – милостиво согласился Рэй, заводя машину. – Скажи, что офицера Рэймонда Лока, шалопая со стажем, давным-давно нужно лишить водительских прав. Почем апельсины?

Продавец захлопал глазами, но ничего не ответил. Полицейский вырулил на проезжую часть, пропустив грузовик с надписью «Кока-кола», и взял курс на деловой квартал. Донна сидела молча, поглаживая лежавшую на коленях папку с копией договора и парой дискет. Машин и людей на улицах становилось все больше. По мере продвижения к центру город оживал.

– Вики сказала, что вчера вы были не в настроении, – заговорил Рэй.

– Я не очень вежливо с ней разговаривала. Наверное, это из-за лекарств.

– Это потому, что она плохо ладит с людьми. Ее вотчина – осмотр мест преступления. Теория о золотой жиле. Криминалист может сделать успешную карьеру только в том случае, если сосредоточится на чем-то одном.

Машина остановилась возле пешеходного перехода. Донна разглядывала освежитель в форме елочки, висевший на зеркале. Под тремя красными точками значилось: «Если видишь этот свет на светофоре, то ехать не нужно, придурок». Ниже шла подпись: «Кит Вагнер».

– Хотите, скажу, какая у вас золотая жила? – обратилась девушка к полицейскому.

– Попробуйте.

– Ставить людей в неловкое положение. Сначала вы рассказываете что-то личное о себе, а потом задаете вопрос – и человек отвечает, потому что чувствует себя обязанным. Кажется, это называется quid pro quo.

– Вы почти угадали. Вот оно, самое опасное слово в моей работе. «Почти». Почти понять мотив серийного убийцы. Почти точно определить почерк. Получить почти правдивые показания. Как вам нравится фраза «почти в безопасности»?

– Что? – переспросила Донна, у которой внезапно пересохло в горле.

Рэй в последний момент перестроился в левый ряд и, резко вывернув руль, проскочил перекресток на желтый сигнал светофора.

– Почти в безопасности, – повторил он. – Это примерно то же, что и почти правда. Но бывают ситуации, когда ложь может вас убить. Физически. В полном смысле этих слов. Вы перестанете дышать и превратитесь в холодный труп. Понимаете?

– Боюсь, что нет.

– Вы не рассказали мне о сообщении, которое получили с телефона вашей подруги в ночь ее смерти. Между тем, его отправили уже в тот момент, когда она лежала на тротуаре со сломанной шеей и разбитой головой. Понимаю, вы были пьяны и шокированы ужасными новостями. Я и сам узнал об этом только вчера. Даже не успел как следует все обдумать. Случилось кое-что еще.

Рассказ полицейского занял не больше пяти минут. Они ехали по улицам делового квартала, минуя длинные ряды похожих друг на друга офисов: страховые и юридические конторы, рекламные агентства, фирмы с непроизносимыми названиями. На горизонте вырисовывались силуэты башен Большого бизнес-центра, святая святых тревербергских банкиров и биржевых брокеров. Огромный плакат сообщал о том, что корпорация «Барт и Тейн» начинает строительство третьей башни, и ей заочно дали статус самого высокого небоскреба в городе. Белоснежное здание в шесть этажей, целиком принадлежавшее «Сандерс Пресс», должно было казаться уродливым пережитком прошлого по сравнению со своими соседями, но вопреки всякой логике выглядело свежо и элегантно.

– Вы хотите сказать, что он меня преследует? – нарушила молчание Донна.

– Похоже на то, – кивнул Рэй.

– Простите, но это звучит… Похоже на детективный сериал. Я живу тихой, незаметной жизнью. Не хватаю звезд с неба. Всего лишь рисую обложки для детских книг…

– … и порнографические комиксы, – напомнил полицейский. – Как насчет тайных поклонников, которые были бы не прочь познакомиться с вами поближе и причинить вред тем, кто – как бы поточнее выразиться – забирал у вас ваш талант?

Донна наблюдала за юношей, который приклеивал к рекламной тумбе возле автобусной остановки красочную афишу. Анонс «Осеннего тумана» Адама Фельдмана. В начале весны Оливия Сандерс объявила конкурс среди дизайнеров, где разыгрывался эксклюзивный контракт на работу над серийными обложками для его романов. Донне досталось почетное третье место – на большее она и не надеялась. И была страшно удивлена, когда мисс Сандерс позвонила ей лично и предложила участвовать в долгосрочном проекте по иллюстрации серии эротических романов. «Со следующего года – никаких детских иллюстраций, дорогая моя, – сказала владелица издательства. – Я увидела истинные масштабы вашего таланта и поняла, что вы растрачиваете его впустую. А растрачивать талант впустую, мисс Паркс – это преступление перед человечеством». Уж коли Оливия Сандерс такое говорит, то, наверное, у Донны много таланта. Почему бы не поделиться им с другими?

– Разве это повод убивать людей?

– Это вы думаете, что он их убивает. С его точки зрения все иначе. К примеру, он может видеть в этом месть. Наказание. Искупление. Очищение.

Девушка устало прикрыла глаза.

– Ладно, – сказала она. – Я помогала Софи рисовать. Вы довольны?

– А что насчет Нильса Крейна?

– Я несколько раз бывала на его выставках, но лично мы не знакомы. В нашем мире он был иконой. Чуть ли не богом. К таким просто так не подойдешь. Мне пора идти, офицер Лок.

– Рэй, – поправил он. – Еще минутку.

– Хватит. Ваши манипуляции со мной больше не работают. Остановите здесь.

Он притормозил у тротуара.

– Я всего лишь хотел спросить…

Донна вышла из машины и захлопнула дверь.

– … не потеряли ли вы мою визитку! – крикнул он, открыв второе окно до конца. – На случай, если маньяку надоест писать вам послания, и он явится лично!

Женщина в деловом костюме из черного шелка бросила на Рэя недоуменный взгляд, а потом посмотрела на Донну и ускорила шаг. Девушка почувствовала, что краснеет. Может, рассказать ему про незнакомца, приходившего позавчера? Но тогда они пристанут с вопросами к Рании, снова явятся в квартиру… или, чего доброго, будут ее охранять двадцать четыре часа в сутки. Донна представила, как сидит на кухне в компании детектива Лейб и судачит с ней о женском за чашкой чая.

– Квартира на втором этаже в моем доме пустует, – продолжил полицейский, выглядывая в окно со стороны пассажира. – Жильцы съехали пару недель назад, а новых я до сих пор не подыскал. Недавно сделали ремонт и привезли новую мебель. Там чисто, уютно и безопасно. Можете переехать на время. Пока все не устаканится. А я за вами присмотрю. Вы любите кошек?

– Что? – изогнула бровь Донна.

– Кошки. Они там повсюду ходят и забираются в квартиру на втором этаже. Еду не крадут, приучены к корму, но любят уютные кресла и темные углы. – Он широко улыбнулся, продемонстрировав знакомые ей ямочки на щеках. – Есть и черные. Приносят удачу. Я проверял.

– Спасибо за предложение, но моя теперешняя квартира меня устраивает. И, надеюсь, ничего страшного не случится.

– Кошки, – повторил Рэй, поднимая указательный палец. – Подумайте о кошках. Им не хватает любви. Доброго вам дня.