Тонкий огрех холста

Глава девятнадцатая. Рэй

15 ноября 2002 года, утро

Треверберг

Рэй играл маленькими ножницам из забытого Витторией маникюрного набора и смотрел на то, как Кит расправляется с чесночными булочками.

– Мог бы есть эту гадость у себя в кабинете. Хотя бы из уважения ко мне.

– Уйду, если ты расскажешь правду про синяк у тебя на челюсти.

– Мы так давно знаем друг друга, но в наших отношениях остаются будоражащие воображение секреты. Разве это не здорово?

Детектив Вагнер дожевал последний кусок булочки, выбросил смятый бумажный пакет в урну и вытер пальцы влажной салфеткой.

– Ты пытался подкатить к своей кошкодокторше?

– Холодно, – скрестил руки на груди на груди Лок.

– К Вики?

– Охренеть как холодно, Вагнер. Ты закончил вонючий чесночный завтрак, и мы можем приниматься за работу?

Кит бросил короткий взгляд на Терри, сидевшую по другую сторону стола. Вампирша подняла голову от бумаг.

– Что? – спросила она. – Почему вы на меня так смотрите?

– Детективу Вагнеру не терпится получить в глаз, – пояснил Рэй. – И видят первые боги – он скоро достанет меня, и я это желание удовлетворю.

– За что твой наставник получил на орехи? – спросил у офицера Нур Кит.

– За дело, – ответила Терри, вновь склоняясь над бумагами.

Лок бросил маникюрные ножницы на стол, поднялся из кресла и подошел к белой доске, которую с утра пораньше успел исписать маркером почти полностью. От своего занятия он отвлекался только для того, чтобы поприветствовать Гайлу и выслушать последние новости. Как и следовало ожидать, Рэй не пришел в восторг, узнав об освобождении Лоуренса Уайта. Виттория и Йонатан, в свою очередь, не пришли в восторг, получив приказ отправиться на квартиру Мелании Шоу. Аргумент «но как же совещание следственной группы» был сметен напоминанием о том, что факт убийства художников до сих пор не доказан – и вряд ли в скором времени что-то изменится. Детектив Лейб напомнила волчице о вмешательстве отца Софии и Нильса Крейнов. Гайла взбесилась, выдав гневную тираду о денежных мешках и помехах следствию. Рэй взбесился минутой позже, сказав, что ему мешают работать. Йонатан мог взбеситься за компанию со всеми. Может, и взбесился, но глубоко внутри.

Не взбесились только офицер Нур и детектив Вагнер. Первая была слишком занята просмотром документов в своей папке. Второй хотел спать. И как, во имя всех богов, Эрна умудряется высыпаться, вставая на два, а то и на три часа раньше? Уму непостижимо. Анджеле в этом году исполнится девять, и она больше не влетает в их спальню с жалобами на кошмарные сны, а вот близняшки, которые скоро отметят второй день рождения, не собираются выключать ночной турбо-режим. Кит считал, что в его доме женщины вовсю пользуются численным преимуществом. И планировал исправить это недоразумение в самом скором времени. А именно – после того, как близняшки немного подрастут и перестанут сводить его с ума.

– Итак, – заговорил Рэй, снимая колпачок с красного маркера, – у нас есть трое художников, совершивших самоубийство. В трех случаях они рисовали предсмертную картину, изображая себя в роли бога. Картины не окончены, и их писали в нестандартной для художников технике. Также у нас есть украденные с места преступления скетчбуки и послания для Донны Паркс… у всех, помимо Майкла Шоу.

Кит подпер голову рукой.

– Майкл Шоу плохо вписывается в эту картину. Если мы говорим о версии, связанной с Донной Паркс.

– Нильс Крейн тоже не связан с Донной Паркс, – напомнила Терри. – Разве что через сестру, но вряд ли это имеет отношение к делу. Либо послание в случае Майкла Шоу оказалось чересчур сложным, и криминалисты его не расшифровали… и в случае с Софией маньяк поработал над ошибками.

Несколько секунд Лок сверлил взглядом написанное на доске, после чего взял губку и принялся все стирать. Детектив Вагнер знал, что методичное заполнение пустого пространства буквами и последующее уничтожение текста (если это можно было назвать текстом) не связано с расследованием. На его памяти друг делал это тысячу раз, даже не пытаясь придать своему почерку более-менее читабельный вид. А даже если бы попытался, то потратил бы время впустую. Голова у Рэя была золотая, но писать он не умел. В прямом смысле этих слов. Он выводил буквы, но не понимал, что с ними делать дальше. Судя по всему, такое рисование маркерами настраивало друга на нужную мыслительную волну.

– И еще у нас есть электронные письма, – нарушил молчание Кит.

– Которые им подсунул Лоуренс Уайт, которого, в свою очередь, отпустила Гайла. Я мог поговорить с ним по душам. Не обязательно было пытать беднягу храмовым серебром.

– В каком это смысле – пытать? – не поняла Терри.

Детектив Вагнер бросил на бывшую ученицу сочувствующий взгляд.

– Не волнуйся, норм Женевской конвенции никто не нарушал. Этот парень – следопыт. Знаешь, кто такие следопыты?

– М-м-м… – В фиалковых глазах вампирши появилась неуверенность. – Темные эльфы с особым чутьем, я права? Они служили в армии янтарных Жриц, но не носили оружия, потому что у них была другая роль.

– Почти точно. Чутье у них бывает разное. Иногда они хорошо слышат, видят, чувствуют запахи. Но время от времени рождаются темные эльфы, которых даже сами следопыты считают особенными. Они не только воспринимают окружающую реальность острее, чем другие. Они могут трансформировать ее, потому что умеют манипулировать эмоциональными запахами.

– А при чем здесь храмовое серебро?

Терри успела закрыть папку и отложить ее. Теперь она сидела, сцепив пальцы, и, как послушная ученица, слушала лекцию. Кит уже в который раз подумал о том, что Карлин здорово расстроился, когда офицер Нур выбрала убойный отдел. Использовал весь свой дар убеждения и чуть-чуть обаяния – запрещенный прием, но в таких случаях все средства хороши – но ничего не вышло. До сих пор присаживается на уши Боннару и упрашивает отдать стажерку ему. А юной леди, меж тем, еще учиться и учиться. Слава богам, с Локом общий язык они нашли. Несмотря на то, что она наградила его тумаком.

– Оно причиняет им ментальную боль, – пояснил Рэй. Он успел вытереть доску начисто и сложить маркеры в жестяную коробку. – У следопытов внутри живет чудовище, и в обычном своем состоянии они могут загнать его в подсознание… и у них почти получается. Храмовое серебро ломает волю, и чудовище выглядывает наружу. Физической боли это не причиняет, но может свести с ума. Хотя, как говорят, все темные чуток эльфы ненормальные. Наследие предков с янтарными глазами.

Кит поудобнее устроился на стуле и прикрыл глаза.

– Чуток, – повторил он с чувством.

– Не спи, Вагнер. Ты должен меня слушать.

– В последний раз я брал у тебя в долг целую вечность назад.

– Как он их убивает? На ухо им что-то нашептывает? Дает какие-то знаки? Гипнотизирует? Но все они были пьяны, разве гипноз действует на человека в состоянии алкогольного опьянения?

– Мы говорили о том, что убийца – темное существо, – вступила в беседу Терри.

– Да-да, – отозвался Рэй. – Чудесная жидкость, которую используют вместо грунта для холста. К слову, когда вы встречаетесь с вашим братом, леди?

Лицо вампирши, обычно живое и эмоциональное, окаменело.

– Сегодня, – ответила она. – Мы заказали столик в «Дарах Афродиты».

– Чудесное место, – довольно кивнул Лок. – Кстати, насчет картин. Почему они выбрали именно этих богов? Кажется, я попросил тебя не спать, Вагнер?

Сделав над собой усилие, Кит сел прямо и потер ладонями лицо.

– Извини, но я жду не дождусь того момента, когда мы поставим на это дело ярлык «не раскрыто» и уберем в архив. Сколько бы ни кричал отец Софии и Нильса Крейнов, и как бы он ни угрожал мэру лишить центральное управление полиции Треверберга своих подачек – между прочим, я о них слышу впервые – против отсутствия доказательств не попрешь.

– Ты мог бы искать их, но вместо этого дрыхнешь. Это твое обычное состояние.

– Ты мог бы выстраивать версию на тех доказательствах, которые у нас есть сейчас, но вместо этого достаешь меня. Это твое обычное состояние.

Рэй упер руки в бока.

– Найджел сказал, что в последнее время я расслабился и ничего не делаю. Но, кажется, пинать следовало не меня.

– Не начинай, Лок. У нас есть дело, и над ним нужно работать. – Кит посмотрел на Терри, которая сидела, уставившись в окно, и размышляла о своем. – Мисс Паркс со вчерашнего дня повсюду ездит с вами?

– Ждет меня в кафе по другую сторону улицы, – кивнула вампирша. – Она хотела поговорить с Лоуренсом, но уж если его отпустили… отвезу ее к себе домой. «Золотые вязы» безопаснее Зеленого района. Ближе к городу, больше людей. А потом поеду на встречу с Тристаном. За это время доберусь до квартала ресторанов. И даже в «пробках» постоять успею.

Детектив Вагнер глянул на часы. Начало десятого.

– Последний вопрос, офицер Нур.

– Да, сэр? – с готовностью отозвалась Терри.

– Это у тебя реакция по умолчанию? Отголоски полицейской академии? Ладно. Сюжеты картин.

Рэй, направившийся было в сторону кухонного уголка, остановился и глянул на вампиршу через плечо в ожидании продолжения.

– На них изображены боги, – неуверенно начала офицер Нур. – Хотя Лилит я бы не называла богиней. По крайней мере, в Темном мире ее таковой не считают.

– Что насчет Одина и Диониса? – обратился к ней Кит. – В отличие от Лилит, в Темном мире их не признают вовсе. Помимо Диониса, пожалуй, но ставить знак «равно» между ним и Великим Богом жрецов культа сладострастия было бы ошибочно. Кто у нас разбирается в мифологии?

– Йони, – подсказал Лок. – Дождетесь его, леди?

Терри покачала головой.

– Нужно ехать. Если я опоздаю на обед, Тристан будет обижаться на меня до смены темных вех. Да и Донне, наверное, уже до смерти надоело сидеть в кафе в одиночестве. Почему ты спросил о картинах, Кит?

– Хотел проверить, внимательно ли ты слушаешь. Задумалась о своем, красавица?

– Она тоже ждет того момента, когда мы отправим дело в архив, – предположил Рэй, успевший отойти к кофемашине. – Да, офицер Нур?

– Вовсе нет, – покраснела вампирша. – Я… перебираю в уме версии, вот и все.

– Версии? – переспросил Лок. – Прямо так, во множественном числе? И это при том, что у меня нет ни одной?

– Мне нужно это обдумать, – смущенно призналась Терри.

Он вернул рожок машины на место, так и не заполнив его кофе, и вновь подошел к коллегам.

– Когда у тебя появляются мысли, касающиеся дела, их не нужно обдумывать. Их нужно высказывать вслух. Теми словами, которые приходят на ум в первую очередь.

Офицер Нур оглядела стол, видимо, в поисках чего-то, чем можно занять руки, и взяла маникюрные ножницы Виттории.

– Каждый из богов, изображенных на предсмертных полотнах, приносит некую жертву – и через нее меняет себя. Лилит отказалась от семейного счастья с демоном Самаэлем – и стала праматерью всех вампиров. Один висел на Дереве Знания – и получил мудрость. А Дионис… м-м-м… с одной стороны, он ничем не жертвовал. С другой – его постоянно окружало безумие. Он балансировал между безумием и удовольствием. Но жрецы культа сладострастия проповедуют любовь и наслаждение жизнью, а не безумие. Я подумала о том, что неоконченные картины означают неоконченную трансформацию. И дело здесь не столько в том, что маньяк смелеет от жертвы к жертве, сколько…

– Намекаешь на то, что у него есть большой проект, и Донну Паркс он приберег напоследок? – закончил Рэй – Что он делает это для нее? Возвращает ей целостность?

– Вроде того, – отозвалась Терри.

– И как он планирует это сделать, на твой взгляд?

– Не знаю.

– Вот и я о том же. А Лоуренс мог бы нам помочь. Но Гайла…

– Хватит, – перебил Кит. – Я хочу свой кофе.

Вечер того же дня

К пяти вечера Кит успел просмотреть все вещественные доказательства, связанные с делом о самоубийствах, раз на десять, а Рэй исписал несчастную доску в своем кабинете еще раз на двадцать, изредка отвлекаясь на то, чтобы приготовить еще две чашки кофе, для себя и для друга. В четыре тридцать на пороге появилась детектив Хилборнер.

– Я проголодалась, – объявила она.

На языке волчиц это означало «я могу съесть обед из пяти блюд, пока вы сидите напротив меня, едите печенье и пьете одну несчастную чашку кофе». Еще через десять минут в ближайшей пиццерии получили заказ на три пиццы и две бутылки кока-колы. Через двадцать минут привезли заказ. Пицца была горячей, и Гайла оставила посыльному щедрые чаевые. Впрочем, она их оставляла всегда и в любой ситуации.

– Ни от одной из коробок не пахнет чесноком, – заявил Рэй. – Вагнер, либо ты вконец заработался, либо теряешь хватку.

Гайла взяла кусочек пиццы и, положив его на пластиковую тарелку, потянулась за крохотной упаковкой с соусом табаско.

– На твоем месте я бы позвонила Даниэлю и попросила прощения, Лок. С утра он выглядел расстроенным.

– Правда? Наверное, жена не в духе. Я слышал, что смертные женщины на первых неделях беременности просто невыносимы. Или его любимчик в дурацкой обуви, занимающий лидирующую позицию в списке самых разыскиваемых кибер-преступников Интерпола, отмочил очередной номер.

Кит сделал глоток мятного чая из одноразового стакана и посмотрел на часы. По-хорошему следовало отправиться домой как минимум полчаса назад. Он мог бы успеть к ужину. «Мог бы» здесь ключевое: «пробка» на центральном шоссе примет его в свои объятия со страстью и надолго.

– Подай мне во-о-он тот кусочек с маслинами и грибами, – попытался перевести тему Рэй, но Гайла была непреклонна.

– Извинись.

– Да что с тобой такое? Доктор Родман уехал – и ты сама не своя? Больше никто не греет тебе постель и не утешает? Или Найджел передумал, решив не отдавать меня Боннару, и ты начала очередной сеанс воспитания?

– Для тебя – майор Старгард. И то, что Этьен теперь твой начальник, еще не означает, что ты будешь вести себя как…

– Этьен, – передразнил Рэй, не переставая жевать. – С каких это пор ты называешь его по имени? Он до сих пор твой коллега, так что никаких служебных романов, а еще он женат. И что ты там хотела сказать про мое поведение? Я так и думал, ничего. Повторю свою просьбу: я хочу вон тот кусочек с маслинами и грибами.

Волчица захлопнула коробку и отодвинула ее в сторону.

– Эй! Ладно, согласен, то была не самая лучшая моя шутка. Но ведь забавно?

– Очень. Главные забавы начались в тот момент, когда допрашивать Лоуренса начала я.

– Тебя никто не заставлял. Ты могла подождать меня. Если честно, я был уверен, что подождешь. Но ты соскучилась по мистеру Уайту. Кстати, его темное имя – Деон. Забавно. Бог-следопыт. Лоуренс Деон Уайт. Это тебе не Рэймонд Уильям Лок. Меня разве что ленивый не спрашивает: что, серьезно, Уильям – это твое темное имя? Да, мать вашу, это мое темное имя. Что я могу поделать, если отец так любил Треверберг, что решил назвать своего первенца в честь Основателя? В те времена никто и подумать не мог, сколько Уильямов тут заведется. Так что там насчет моего поведения?

Воспользовавшись моментом, Кит придвинул к себе закрытую коробку.

– А что насчет версий, Лок?

– У меня есть две версии. В соответствии с первой я в следующем месяце распоряжусь, чтобы стены моего кабинета покрасили в какой-нибудь ненавязчивый цвет вроде нежно-кофейного. В соответствии со второй я приглашу сюда дизайнера из фирмы, которая занималась моим домом. Ты видел шикарную стену на кухне, стилизованную под кирпич? Здесь я хочу такую же, только посветлее.

– Ты пялился на стены вместо того, чтобы работать? – подняла брови Гайла.

– Это называется «отвлечение». Помогает достать образы из подсознания. Меня Карлин научил. В те дни он еще не был таким снобом, и мы могли опрокинуть по стаканчику в «Северной змее».

– Так до чего же ты додумался, помимо необходимости ремонта?

– Я пытаюсь понять, зачем Лоуренс потащил Саммер Лауфман с собой на квартиру Донны Паркс. По словам Вики, он пришел туда раньше. Саммер принесла фотоаппарат. Он был в рюкзаке, и она обращалась с ним очень осторожно. Я имею в виду, Вики думает, что там был фотоаппарат. Когда она проверяла рюкзак на лестнице, то ничего особо интересного не нашла. Наверное, Саммер уже отдала камеру эльфу. Но это чертовски странно. Зачем следопыту человек с печатью? Разве у него не было цели не оставлять следов?..

Кит, уже поднесший кусочек пиццы ко рту, замер и поднял глаза на друга.

– А если у него была именно такая цель? Оставить следы?

Рэй изогнул бровь.

– Изволите пояснить, детектив Вагнер?

– Вики вспоминала, что на местах преступления нет следов эмоционального запаха.

– Верно. Я тоже обратил на это внимание. Будто бы там основательно прошлись метлой… эмоциональной метлой. Следопыты такое умеют.

– Лоуренс сказал мне, что он ничего эмоциональной метлой не подчищал, – вмешалась Гайла.

Лок махнул на нее рукой и вернулся к пицце.

– Твой Лоуренс обманет кого угодно, в браслетах из храмового серебра или без.

– Нет, дружок. Поверь, уж я вранье от правды отличить могу.

– Серьезно? Радар волчиц, отслеживающий мужиков, имеет еще и функцию детектора лжи?

Кит смотрел на то, как Гайла разливает по стаканам кока-колу.

– Рэй, она права, – заговорил он. – Лоуренс не имеет никакого отношения к отсутствию эмоциональных запахов на местах преступления. Он взял с собой Саммер Лауфман для того, чтобы оставить следы в квартире Донны Паркс.

– Браво, – театрально захлопал в ладоши Лок. – Вот это версия так версия, Вагнер, ты превзошел сам себя. И для кого же он их оставляет? И еще один вопрос, если уж я начал: какие выводы может сделать темное существо, учуявшее человека с печатью? Пусть бы существо это – полицейский? Лоуренс притащил с собой бывшую бабу Нильса Крейна. И что дальше?

– Сожительницу, – поправила Гайла. – В качестве любовницы его, похоже, устраивала сестра. Какой эмоциональный запах могла принести в квартиру Донны Паркс Саммер Лауфман?

– Эмоциональный запах Нильса Крейна?

Все как по команде повернули головы к двери. Виттория с улыбкой развела руки в стороны.

– Решила внести свою лепту, уж коли утреннее совещание пришлось закончить раньше времени.

– А где Йони? – спросил Кит.

– Ушел в лабораторию. Хочет еще раз осмотреть предсмертную записку. Что вы тут уплетаете? Пиццу? Лучше по-хорошему отойди от той, которая с маслинами и грибами, Рэймонд, и уступи место даме. То было одно из самых скучных мест преступления в моей жизни, потому что там никто преступления не совершал, и я адски голодна.

С этими словами вампирша села за стол и, не обращая внимания на протест Рэя, взяла треугольник пиццы. Гайла протянула ей стакан с колой.

– Видно, журналисты ее окончательно достали, – начала рассказывать детектив Лейб, впившись зубами в тонкое тесто. – Раньше судачили только об ее романе, а теперь… Даже в записке написала «оставьте меня в покое». Кстати, – она подняла глаза на Гайлу, – ты в курсе, что у нее был роман?

– С кем? – полюбопытствовала волчица.

– С каким-то психиатром. Йен Лозински. Никогда не слышала этого имени, но Йони говорит, что он вроде как знаменитость.

Рэй, умыкнувший из-под носа у Виттории предпоследний кусок пиццы с грибами и маслинами, торопливо проглотил колу и уставился на вампиршу.

– Как ты сказала? Еще раз? Фамилия?

– Лозински. Поляк, наверное.

– Ты видела личные парковочные места возле дома Донны Паркс в тот вечер, когда встретилась с Лоуренсом и Саммер?

Виттория непонимающе моргнула.

– Нет. Не знала, что там есть личные парковочные места.

– Номера машин и имена владельцев написаны на асфальте. Некоторые давно не обновляли, краска почти сошла, так что не заметить было проще простого. Мать Донны носит фамилию «Паркс». Либо сменила после развода, либо не меняла на фамилию мужа вовсе, бизнес-леди часто так поступают, чтобы потом не было путаницы с подписями и счетами. На почтовом ящике Донны фамилия написана поверх белой непрозрачной наклейки. Думаю, что под этой наклейкой написано то же, что и на асфальте ее парковочного места. – Он выдержал театральную паузу. – Лозински.

– Редкая фамилия, – заметил Кит. Он уже давно допил чай и подумывал, не угоститься ли колой. Сегодня он влил в себя недельную дозу кофеина. – Откуда ты знаешь, что родители Донны Паркс разведены?

– Помилуй, Вагнер, – отозвался друг, легко шлепнув вампиршу, позарившуюся на последний кусок пиццы, по руке. – Ее мать – хозяйка винных бутиков. Известная персона. О ней много пишут в газетах.

– Каков шанс того, что Мелания Шоу могла встречаться с отцом Донны Паркс? – спросила Гайла. Она сидела, скрестив руки на груди, и медленно оглядывала присутствующих.

– Зачем гадать? – удивился Кит. – Давайте позвоним офицеру Нур, пусть она задаст этот вопрос мисс Паркс.

Он набрал номер, прослушал просьбу записанного на автоответчик голоса Терри оставить сообщение после сигнала и отключил аппарат.

– Девочки устроили пижамную вечеринку и слушают музыку на такой громкости, что в доме вылетают стекла? – предположила Виттория.

– Мне это не нравится. Она так и не позвонила, хотя могла бы рассказать, как прошел разговор с братом.

– Может, она не узнала ничего интересного? – предположил Рэй. – Не веди себя как наседка, Вагнер. Что может случиться со взрослой вампиршей? В нужный момент она постоит и за себя, и за Донну Паркс. – Он потер щеку. – Точно постоит. Я проверил.