Точка Бифуркации XII

Глава 6

— Надеюсь, эта история научит вас, господин генерал, держать свой хер в штанах? — бросил я, переводя взгляд на мужчину и, следом поднявшись с места, добавил: — Впрочем, это для всех уроком станет.

Генерал Костырев, до этого сохранявший мрачное молчание, напрягся. На его лице читалась смесь усталости, досады и чего-то ещё — возможно, смирения перед произошедшим. Каким образом бесовка заняла его тело, теперь лично мне стало предельно ясно. Слабаков в МБА на офицерской должности найти крайне трудно, а следов налёта на штаб большой группы бесов, моим демонам обнаружить не удалось. Выводы напрашивались сами собой.

— Прошу прощения, — с натугой поднялся с места офицер. — С кем имею честь?

— Князь Черногвардейцев Алексей Михайлович, — повернув голову в сторону генерала, произнёс я.

Костырев, чуть помедлив, коротко кивнул, словно осмысливая услышанное.

— Честь имею, Алексей Михайлович. Я ваш должник. Спасибо, что вытащили эту дрянь из меня и вдвойне благодарю за то, что отправили её туда, где ей и место.

— Рад, что вы оценили, — кивнул я. — С новым опытом, в ваших руках обезопасить министерство от подобных атак. А они, уверяю, ещё будут.

Генерал неуверенно кивнул мне в ответ, после чего в кабинете воцарилась напряжённая тишина. Все присутствующие осознавали серьёзность ситуации. Взгляд Костырева переместился на майора Муравьёва, затем сфокусировался на Святогоре. В его глазах промелькнуло лёгкое удивление.

— Горыныч? Ты-то как здесь? Никак вернуться решил?

— Святогора никому не отдам, — улыбнулся я, в следующую секунду наслаждаясь замешательством офицеров. Затем, не дав времени на дальнейшие расспросы, развернулся и шагнул к выходу, увлекая за собой и Стёпу с Максимом.

Сделав десяток шагов по коридору, я глубоко вдохнул и на ходу помассировал виски. Осталось только побеседовать с императором, и откладывать это в дальний ящик было нельзя. Мысленным приказом я связался с бесами, поручая им перенести нас в усадьбу.

Перемещение заняло около десяти секунд. Гостиную, куда нас забросило, заполнял приглушённый свет. В воздухе витал слабый аромат древесного угля из камина, который по моему приказу бесы растопили незадолго до нашего прибытия. Не сговариваясь, мы с друзьями тяжело опустились на диваны. Ни у кого не осталось сил на разговоры — слишком насыщенный день выжал все остатки энергии. Я чувствовал, как напряжение наконец-то ослабевает, но мысли продолжали лихорадочно перебирать недавние события.

— Телефон, — произнёс я, положив на колено раскрытую ладонь.

Бесовка с небольшой задержкой материализовала в моей руке мобильный. Я несколько секунд буравил взглядом экран, перебирая в голове слова, прежде чем набрать номер.

Гудки тянулись ровно три секунды, затем раздался голос:

— Алексей Михайлович, рад слышать.

Голос Романова, против его слов, не искрил особым позитивом и радостью, но я понимал, что это явно связано со свалившимися на империю проблемами, нежели со мной лично.

— Ваше Императорское Величество, — начал я, неспешно формулируя в голове блок информации, который намеревался передать собеседнику. — Звоню с докладом. Ситуация в Москве осложнилась. Как я вам кратко сообщал ранее, портал, открывшийся в центре столицы, выпустил не только монстров, но и орды бесов. Их количество оказалось критическим, что является на фоне всех произошедших наших побед, самой негативной новостью. До момента моего прибытия и закрытия портала, неведомо сколько тварей успело попасть в мир и разлететься по столице.

Император слушал молча, не перебивая. Я продолжил:

— Кроме того, одним из демонов, по приказу Ваала, а значит и Наумова, было захвачено тело генерала Костырева, одного из командующих в штабе министерства по борьбе с аномалиями. В результате чего, последний успел отдать ряд губительных для своих людей приказов, а также саботировать своевременное закрытие пробоя, что в конечном итоге кратно усугубило наше положение, — старательно сдерживая эмоции, доложил я, после чего в завершение добавил: — На текущий момент, генерала удалось освободить от одержимости, а демона уничтожить. Сам Костырев жив и здоров, и мной был отпущен — далее с ним разбираться не в моей компетенции. На этом всё, Ваше Величество.

На другом конце линии повисла тишина. Я знал, что Романов не из тех, кто реагирует мгновенно. Монарх тщательно обдумывал каждое слово, прежде чем дать ответ.

— Трудно переоценить твой вклад в результат наших сегодняшних успехов в борьбе с мятежниками, Алексей. Даже боюсь себе представить, с каким количеством жертв и бессмысленных потерь столкнулся наш народ, если бы не твоя помощь, — наконец задумчиво произнёс император. — Я принял к сведению озвученную тобой информацию и дам её в обработку. К сожалению, на текущий момент это далеко не все плохие новости.

Не сказать, конечно, что последняя фраза меня сильно удивила, но ворох навалившихся нескончаемых проблем, которые я еле успевал решать, с трудом выкраивая перерывы на сон, безусловно раздражал.

— Что-то опять произошло? — сделал я вялую попытку догадаться.

— Да, Алексей. Из того, что могу сказать по телефону, это разговор с Наумовым. Он обещал ещё как минимум пять порталов до конца этих суток, — сухо бросил монарх, а следом, после небольшой паузы, добавил: — Требуется очная встреча, Алексей. Приезжай во дворец.

Эмоции и настроения монарха передавались через разговор и оптимизма происходящему не добавляли. Впрочем, рефлексировать и грустить я на такие темы совсем не привык, так как ещё с прошлой жизни, думается, выработал некий иммунитет. Плюс, сейчас на это банально нет лишнего времени.

— Когда мне нужно прибыть?

— В целом, хоть сейчас, — а вот теперь монарх меня удивил. Следом, будто читая мои мысли, он добавил: — Да, Алексей, время нынче дорого стоит.

О том, что я действительно обладаю возможностями так скоро перемещаться, он прекрасно знал, и судя по всему, именно на это сейчас и рассчитывал.

— Понял, Ваше Величество. Мне нужно хотя бы полчаса.

Связь оборвалась, и я медленно положил телефон на стол. В комнате вновь воцарилась тишина. Я провёл рукой по лицу, загоняя эмоции ещё глубже, и устало откинулся на спинку дивана, ощущая, как напряжение снова закручивает стальные пружины внутри. В воздухе витало предчувствие больших перемен. Но размышлять на эту тему времени совсем не имелось. Ночь обещала быть долгой…

Мёрзлый воздух тянулся в лёгкие, оставляя после себя неприятную сухость. Ветер гулял между деревьев, пробираясь под одежду и выхолаживая драгоценное тепло. Воздух был плотным, пропитанным запахом хвои и морозной свежестью, впивающейся в кожу словно тысячи игл.

Сергей, широкоплечий мужчина в потёртой камуфляжной куртке с нашивкой княжеской гвардии, сидел на поваленном стволе берёзы. Его колени, обтянутые болотного цвета брюками, служили подставкой для клинка — длинного, узкого меча с поблёскивающим в темноте лезвием. Плавными, почти медитативными движениями он водил по нему небольшим точильным камнем. Монотонный, едва слышимый скрежет отдавался в тишине леса. Он работал спокойно, без спешки, как человек, давно привыкший к подобному занятию.

В двух метрах слева, прислонившись к сосне и кутаясь в плащ, примостился Саныч — коренастый боец с лицом, напоминавшим потрёпанный топографический атлас: шрамы, морщины и следы обморожений складывались в причудливые узоры.

— Эх, опять мороз давит… Только же вроде погода наладилась… — посетовал мужчина и, на мгновение оторвав взгляд от линии деревьев на опушке, добавил: — И как у тебя ещё руки не отмёрзли столько наяривать его?

— Оно всяко лучше, чем без дела сидеть, — не отвлекаясь, ответил тот, кто точил клинок. — Да и тебе бы тоже не помешало. Чувствую, скоро это затишье закончится, и тогда ты пожалеешь о своей лени.

— Не пожалею, — проворчал собеседник, поёживаясь. — Мне же им не лук резать, в конце концов. А для своих целей мой клинок вполне себе годен.

— Ну как знаешь, — хмыкнул боец, выставив лезвие перед собой, тщетно пытаясь разглядеть остроту заточки в темноте.

Наконец посчитав свою работу удовлетворительной, Сергей убрал камень в карман. Наступила недолгая пауза, нарушаемая лишь тихими звуками ночного зимнего леса, да изредка оживала рация. Снег хрустнул под сапогами поднявшегося на ноги мужчины.

— Да и знаешь, Саныч, — после недолгого молчания снова заговорил уставившийся в сторону опушки боец, — вот выдали бы нам нормальное оружие, ещё ладно. А это что? Кого им пугать? Бездарных? Так их в имперской гвардии не сыскать.

— Тут я с тобой отчасти согласен, — на мгновение перестав перетаптываться с ноги на ногу, кивнул гвардеец. — Жаль не удалось попасть в штурмовые отряды князя. Элита. Им-то серьёзные побрякушки выдали — я лично видел.

Сергей резко повернулся к напарнику, брови сдвинулись в единую линию, а усмешка исчезла, словно её сдуло ветром.

— «Жаль»⁈ — нахмурившись, недовольно бросил мужчина. — Саныч, ты дебил? Их же под ноль под воротами дворца почти всех спустили! Чё несёшь-то?

— Всех да не всех, — качнул головой собеседник. — Я бы там под этими воротами полазил той ночью… Прикинь, сколько оружия в земле осталось⁈

— Ты болен, дружище, — обречённо качнув головой, бросил мужчина и добавил: — А что по тому оружию, то не переживай, без хозяина ничего не осталось.

Саныч открыл было рот, чтобы что-то ответить, но вдруг замер. Его взгляд резко метнулся в сторону деревьев, а лицо напряглось.

— Тихо! — прошипел он, дублируя слова жестом. — Это что такое?

Оба застыли. Сам лес, казалось, перестал дышать. Даже ветер стих, оставив лишь звон в ушах. Сергей медленно перехватил клинок, пальцы сжались в кулак. Саныч прижался к дереву, стараясь слиться со стволом, одновременно вытягивая руку перед собой.

Едва уловимый шорох, будто кто-то провёл ладонью по мокрому шёлку. Потом ещё один — ближе. Сергей медленно повернул голову в сторону звука. Сквозь частокол деревьев, в пятнах света и теней, что-то двигалось. Не ветка, не зверь — нечто худое, низкорослое, укутанное в лохмотья, больше напоминающие звериную шкуру. Тварь шла, переступая неестественно плавно, будто скользя по снегу, казалось, даже не оставляя следов.

Существо тоже заметило их. Оно замерло, будто слившись с тенью деревьев, но бежать не пыталось. Лишь наблюдало — осторожно, пристально.

Мужчина, не задумываясь, вытянул свободную руку и резким движением притянул к себе непонятное создание. Тварь взвизгнула, завозилась, но сопротивление было слабым. Пару секунд спустя она уже висела в воздухе в паре метров перед караульными, нелепо дёргая конечностями.

— Эй, ты когда-нибудь видел что-то такое? — повернув взгляд на товарища, бросил Саныч.

— Не-а. Странная какая-то… Кто это вообще? — достав из кармана фонарь и осветив им лицо пойманного существа, ответил боец.

Оно не было ни человеком, ни зверем. Кожа, серовато-голубая, покрытая сетью тонких прожилок, напоминала лёд, трескающийся под давлением. Глаза, по человеческим меркам слишком большие для узкого лица, были мутного жёлтого, как гниющие листья, цвета. Рот, практически лишённый губ, был просто щелью, из которой виднелись острые, игольчатые зубы. Но волосы на голове выглядели вполне себе обычно, разве что при ближайшем рассмотрении оказались грязными и спутавшимися.

Оба мужчины переглянулись и медленно подошли ближе, рассматривая пленника или, вероятнее, пленницу. Один из них, осторожно подойдя почти вплотную, протянул ладонь, медленно убирая волосы с лица твари, но та резко вздрогнула, заставив его одёрнуть руку назад.

— Боится, тварюшка, но внимательно изучает, — тихо заметил Саныч, не спуская с неё взгляда.

— Эй, ты меня понимаешь? — посветив фонарём прямо в лицо странному созданию, медленно и членораздельно спросил второй боец и также шагнул ближе.

На несколько секунд повисла напряжённая тишина. Существо внимательно вытаращилось на него, а затем её тонкие губы дрогнули, и в тусклом свете фонаря мелькнули клыки.

— Т-да-а… — ответила она, неожиданно почти по-человечески улыбнувшись.

Лица мужчин, до этого полные недоумения и напряжения, внезапно замерли. Они переглянулись, затем их взгляды остекленели, а руки опустились.

Лес окутывал троих путников плотным сумраком. Под их монотонными шагами скрипел снег, шуршали опавшие ветки и приглушённо трещала замёрзшая хвоя. В воздухе пахло дымом от костров, и где-то вдалеке слышалось редкое потрескивание горящей древесины. Два бойца шли твёрдо и уверенно, их силуэты тёмными тенями выделялись на фоне бледного зимнего пейзажа. Между ними, аккуратно ступая по мёрзлой земле, двигалось существо, закутанное в грязную, потрёпанную шкуру.

Фигуры бойцов были напряжёнными, но их лица не выражали никаких эмоций. Они не переговаривались и не бросали друг другу ни единого взгляда. Существо же, хотя и шло между ними, не выглядело пленённым — наоборот, оно двигалось размеренно и неторопливо, будто сопровождающие его люди были не конвоирами, а просто попутчиками. Его глаза, тёмные и глубокие, без радужки, отсвечивали странным блеском.

Вскоре впереди показались первые укрепления военного лагеря. Несколько палаток вырисовывались в полутьме, их брезентовые стенки вздрагивали от порывов ледяного ветра. В паре метров от входа в лагерь дежурили двое солдат, частично скрывая лица под капюшонами плащей. Они мгновенно насторожились, завидев приближающихся бойцов и их подозрительного спутника.

— Стоять! — резко бросил караульный, вскинув руку, а затем, сузив глаза, добавил: — Это что за хрень с вами? Где нашли?

Бойцы остановились, но отвечать не спешили. Лишь спустя пару секунд один из них, тот, что держал руку ближе к оружию, хмуро произнёс:

— В лесу.

— В лесу⁈ — второй часовой шагнул ближе, прищурившись, и направил луч фонаря на их спутника. — Это что за тварь такая?

— Ведём в штаб. Разумная, — коротко ответил второй боец, не удостоив часового даже взгляда. — В штабе в курсе.

Один из стражников недовольно скривился, но дальнейших вопросов задавать не стал. Вместо этого только обменялся взглядами с напарником.

— База, я двенадцатый. Тут двое наших какую-то тварь мелкую притащили…

— Пропустить, двенадцатый, — тут же донеслось из рации, на что караульным не осталось ничего другого, кроме как выполнить приказ.

— Проходите.

Бойцы не ответили. Они молча продолжили путь, ведя существо вглубь лагеря.

Большая командирская палатка выделялась среди остальных размерами и укреплённой конструкцией. Её вход был тщательно закрыт от ветра, а внутри горела лампа, отбрасывающая на стенки, предметы и людей свой мягкий свет. Воздух был наполнен запахом горящих дров — в центре палатки работала небольшая печка, от которой шло слабое, но приятное тепло.

Внутри находилось несколько офицеров, сидящих на ящиках и грубо сколоченных табуретах. Они вели неспешный разговор, обсуждая стратегию наступления, положение войск и последние доклады разведки. Бумаги и карты были разложены на деревянном столе, а по бокам валялись личные вещи — оружие, фляги с водой, пара пустых кружек.

Когда в палатку вошли бойцы, разговор оборвался. Офицеры повернулись в их сторону, а все взгляды тут же приковались к странному маленькому существу, зажатому между двумя рядовыми. Самый старший, высокий мужчина с густыми усами и жёстким взглядом, поставил кружку с горячим чаем на стол и поднялся.

— Хм, это и есть та тварь? — хрипло спросил он очевидное, подступая на шаг и оглядывая существо.

— Так точно, господин майор, — коротко ответил один из бойцов.

Остальные офицеры тоже встали, их лица выражали смесь настороженности и любопытства. Тот, кого назвали майором, подошёл ещё ближе и махнул рукой.

— Выведите её сюда, под свет.

Существо спокойно шагнуло вперёд, и лампа под потолком наконец смогла осветить его лицо. Кожа — бледная, почти прозрачная, с серовато-голубым оттенком. Глаза — бездонные, будто впитывали в себя каждый луч света. Похоже, тварюшка хорошо видит в темноте. Сейчас она не выглядела встревоженной, наоборот, чувствовала себя спокойно и не стеснялась изучать окружающее пространство. В этот момент тишина стала почти осязаемой.

— Разумная, говорите… — протянул майор, разглядывая странное создание. — А говорить она по-нашему умеет?

— Да, — мрачно бросил один из бойцов.

— Ну, тогда проверим… — хмыкнул офицер и, сложив руки за спиной, медленно, с расстановкой, произнёс: — Ты понимаешь нас?

Существо повернуло голову, будто осматривая всех собравшихся. Затем на её лице появилось что-то вроде улыбки. Но это был не добрый жест — скорее, хитрая усмешка, полная чего-то неприятного, затаённого.

— Оно что, улыбается? — с недоверием бросил кто-то из офицеров.

— Отвечать на вопросы будем или просто пялиться? — нахмурился майор, шагнув ближе. — Ещё раз спрашиваю: понимаешь нас?

В ответ тварь лишь склонила голову набок, будто изучая говорящего. А затем, медленно и плавно кивнула головой.

Офицеры удивлённо переглянулись и подошли ближе, обступая существо со всех сторон, внимательно изучая её тело и внешний вид.

— Ты одна здесь? — уставившись в глаза пленнице, произнёс старший из офицеров и слегка придвинулся ближе, принюхиваясь к исходящему от неё запаху.

В этот момент из пор на коже существа медленно потянулся газ, почти невидимый, но ощутимый на уровне инстинктов. Он был лёгким, едва заметным, и первое время на фоне общего любопытства никто даже не придал ему значения.

Стоявший сбоку от твари офицер моргнул, затем качнулся вперёд, как будто его ноги вдруг ослабели. Майор тоже моргнул несколько раз, покачал головой, словно пытаясь избавиться от странной тяжести в глазах.

— Что за… — пробормотал наблюдающий за странным поведением командира капитан, но следом и сам вдохнул развевающуюся по воздуху гадость.

Слова теряли смысл, движения становились ленивыми, мысли текли вяло и бесформенно. Один из офицеров приоткрыл рот, но не смог вспомнить, что хотел сказать. Другой наклонил голову вбок, опустив руки плетью и тупо глядя в одну точку.

Только существо продолжало как и раньше стоять в центре, не двигаясь, лишь наблюдая. Через минуту улыбка странной лесной твари стала шире, будто она была удовлетворена проделанной работой и предвкушала веселье.

Ночь окутала лес зловещей темнотой, зимний ветер носил по округе запах древесной смолы и хвои, но сейчас он был смешан с гарью, кровью и ещё чем-то приторным, тянущим горечь на язык. Вдалеке завыли волки, но их голоса потонули в хаотичном грохоте боя.

Сражение охватило лагерь стремительно, словно пожирающее всё вокруг пламя. Солдаты в полной боевой готовности, ещё недавно спокойно вместе стоявшие в карауле, теперь сражались друг с другом насмерть. Атакованные не понимали, что происходит. Их товарищи и командиры, с которыми они делили пайки и ночные смены, вдруг превратились в хладнокровных убийц. Без жалости, без колебаний они бросались на своих братьев по оружию, обрушивая на них всю мощь собственных сил и способностей.

Крики разрывали воздух, к ним примешивались звуки ударов стали о сталь и чавкающий хруст ломающихся костей. Всплески крови щедро орошали обледенелую землю. Где-то горела палатка, охваченная алыми языками огня, её парусина тлела и падала клочьями, оставляя обугленный и покорёженный скелет металлического каркаса. Под ногами растекались тёмные лужи, в которых отражался слабый свет пламени.

В центре этого хаоса бойцы обрушивались друг на друга телекинетическими ударами, невидимые атаки сокрушали деревья, ломали укрепления, вздымали в воздух снег и грязь. Огненные всполохи прорезали ночной мрак, ударяясь в барьеры и разлетаясь искрами. Земля разверзалась под ногами, когти ветра вспарывали воздух, обрушивая смертоносные порывы на всё, что стояло на их пути.

Закалённые воины, способные одним взмахом руки пробить стену, теперь бездумно и беспощадно уничтожали тех, на кого указывала худенькая рука невысокой и бледной, но крайне кровожадной твари. Одарённые бойцы, когда-то верные присяге, теперь с хищным азартом разрывали оборону, прорываясь внутрь лагеря, чтобы добить тех, кто ещё сопротивлялся. Но вскоре крики заглохли, растворяясь в треске горящих шатров…

Снег продолжал падать, медленно укрывая разрушенный лагерь. Огни гасли, затихали и последние звуки схватки. Только ветер всё ещё носил по лесу предсмертные крики и стоны тех, кто так не успел понять, почему их друзья вдруг стали непримиримыми врагами.

После этой странной и жестокой битвы вся земля вокруг была изрыта, испещрена воронками и засыпана телами. Дым поднимался вверх чёрными столбами, мешаясь с кружащим в воздухе снегом. А посреди разрушенного лагеря, на месте, где ещё несколько часов назад стояли ряды аккуратных палаток и костры грели измученных стражей, нынче виднелись лишь обломки, обугленные щепки, разбросанное снаряжение и изувеченные останки, мрачными мазками рисуя картину окружающего хаоса.

В самом центре всего этого безмолвного ужаса, среди пепла, крови и трупов, стояли несколько мужчин. Их потёртая военная униформа была покрыта грязью и запёкшейся кровью, а мечи и кинжалы испачканы следами прошедшей безумной схватки. У их ног в нелепой позе лежал разрубленный труп иномирной твари — тонкая, худощавая фигура с костлявыми конечностями и бледной кожей. Её пустые чёрные глаза были широко раскрыты, словно в момент смерти она даже не успела понять, что произошло.