Точка Бифуркации #9

Глава 8

Собравшиеся сидели напротив меня в напряжённом молчании. За массивным дубовым столом находились все, кто был мне верен и дорог: Святогор сидел сбоку, суровым взглядом буравя карту под своими руками. Максим и Степан находились напротив, обмениваясь тихими репликами, также уперевшись взглядами в стол. На диванах расположились остальные бойцы службы безопасности, которых в общей мере сейчас было десять человек. Что же касалось Виктории, то она расположилась несколько в стороне, как всегда уткнувшись в какой-то учебник. Правда, при этом, княжна нет-нет да поглядывала в нашу сторону.

Я положил на стол тонкий конверт с восковой печатью и, оглядев собравшихся, произнёс:

— Вчера вечером мне передали письмо от императора. Тон у него, скажу честно, весьма недвусмысленный, — бросил я с улыбкой, что автоматически передалось почти всем присутствующим. — Корона считает, что война с Пожарскими зашла слишком далеко и фактически выходит за грани допустимого. Романовы кратко уведомили меня, что дают нам три дня — три, — повторил я, оглядев присутствующих, — чтобы завершить все боевые действия. После этого нас вызовут в Кремль для обсуждения и подписания мирного договора.

Слова повисли в тишине, заставив каждого напряжённо вслушиваться. Максим поднял бровь и задумчиво постучал пальцем по столу.

— Полагаю, это значит, что Пожарские тоже получили подобное послание, — заметил он. — Думаю, они там не меньше нашего теперь озадачены и без дела уж точно не сидят.

— Абсолютно верно, — тут же кивнул я на слова друга. — Более того, по тем данным, что я получил от Меншиковых, есть основания предполагать, что они либо знали, либо предугадывали такой вариант развития событий. Мне доложили, что противник окапывается в ключевых крепостях, стягивая туда людей и технику.

Святогор сдвинул брови, бросив в мою сторону как всегда серьёзный взгляд.

— Значит, у нас есть только три дня, чтобы поставить точку, — произнёс он глухим голосом.

— А что будет, если кто-то из нас не согласится? — подал голос Степан, сидевший до этого молча.

Всем и так было ясно, что ничего хорошего такой ход решившим дерзнуть короне не сулит, но я всё же захотел внести в этот вопрос однозначную ясность.

— В случае отказа какой-либо из сторон подчиниться, Романовы, как, думаю, и добрая половина империи, автоматически примут сторону оппонента. Последствия таких мер, думаю, всем понятны без лишних объяснений.

Я откинулся на спинку стула и на миг задумался, внимательно всматриваясь в лица друзей и соратников. Усталость сказывалась на каждом, но за этим переутомлением я видел стойкость и решимость — те качества, которые заставляли нас идти вперёд, несмотря ни на что.

— Что я могу сказать… — взял слово Святогор. — Мы так и так готовились к атаке. Существенно ничего не изменилось. Уже завтра у нас будет всё готово.

— В целом, всё верно. Поэтому оставшиеся дни ожидаю видеть на ваших лицах исключительно счастливые улыбки. А то сидите тут какие-то смурные все… — произнёс я, усмехнувшись. — На днях всё закончится, и при правильном раскладе событий, мы наконец-то сможем выйти из подполья.

— О, да-а… — довольно протянул Степан и, театрально вздохнув, добавил: — Мы наконец-то вернёмся в свою общажку… а то мне, если честно, уже осточертела вся эта изысканная роскошь.

— Готов попрощаться с этой шикарной кроваткой? — кивнул в сторону моего временного спального места Максим, поддерживая шутку друга.

— Готов, — улыбнувшись, бросил я.

Народ стал обмениваться шутками и смотреть на грядущие события в исключительно положительном ключе. Я этому был рад — подготовка к операции не должна была проходить так, будто впереди нас ждёт казнь. Боевой дух и настрой решают!

Но внезапно, весь этот шум прервался лёгким шорохом. Виктория подняла руку, привлекая не только моё внимание, но и почти всех присутствующих. Её лицо было бледным, но глаза горели решимостью и тревогой одновременно.

— Кх-кх… Алексей, — скромно начала она, глядя мне в глаза, — если ты не против, я хотела бы помочь.

В комнате вмиг повисло напряжённое молчание. Степан со скептическим видом покачал головой, а Святогор, сидевший сбоку, и вовсе посмотрел на девушку как на умалишённую.

— Я не думаю, что ты сможешь нам как-то помочь на поле боя, — произнёс я, оглядывая девушку, — или мы тебе за пару дней так надоели, что ты вдруг решила самоубиться?

— С желанием жить у меня всё в порядке, — немного насупившись, пробурчала девушка, и следом, более спокойно добавила: — Более того, я отлично понимаю, что если с тобой вдруг что-то случится, то я останусь одна и мне уже будет не избежать встречи с семьёй. К слову, я и не прошусь в самое пекло. Могу оказать помощь в бою со стороны или, если ты так против, то хотя бы советом.

— Советом? — нахмурившись, бросил я, и следом усмехнувшись, произнёс: — Имеешь опыт планирования боевых операций?

— Советом, — ничуть не смущаясь, ответила княжна, и следом поочерёдно оглядев меня с дядей, промолвила: — Не имею, но я слышала, что вы обсуждали удар по родовому имению Пожарских.

— Подслушиваешь наши планы? — улыбнулся Степан, но взгляд его был серьёзен.

К слову, этого я точно не боялся, иначе бы не позволил Светлицкой находиться в эту минуту в одном с нами помещении. Просто было понятно, что даже обладая всей полнотой знаний о наших планах, поделиться этим с кем-то она точно не сможет.

— А ещё я в курсе того, как совсем недавно вы уже пытались нанести по нему удар авиабомбами, — не реагируя на слова моего товарища, продолжила Виктория.

— Почему же «пытались»? — продолжил уже я. — Вполне себе сделали это.

— И как результат? Хоть что-то удалось разрушить?

На этих словах все присутствующие в помещении переглянулись. Аластор с дядей хмуро оглядели Светлицкую, Стёпа не удержался от улыбки, а мы с Максимом предпочли свои эмоции никак не демонстрировать.

— Результат на тот момент…

— Нулевой, — закончила за мной девушка.

Хотелось, конечно, что-то возразить, из разряда «Мы вынесли врагу предупреждение» или «Дали им понять, что с нами шутки плохи», но объективно я понимал, что Светлицкая права.

— Ну почему же нулевой, — вмешался в разговор дядя. — Благодаря той атаке мы узнали, что их дворец накрыт защитным барьером. Стало ясно, что в лоб его атаковать таким образом бессмысленно.

— У любого княжеского рода дворцы и резиденции защищены барьерами, — в тон дяде ответила Виктория. — Только вот Пожарские являются одними из немногих кланов, чьи дома стоят столетиями и имеют славу неразрушимых крепостей.

Переглянувшись с дядей, отметил его лёгкий кивок. Следом переведя взгляд на девушку, я оглядел её уже совсем по-новому. Стоило признать, что она была не похожа на обычную аристократку, которая разбирается и интересуется только цацками, да барахлом.

— Кажется, ты предлагала совет, — наконец нарушил тишину я, отмечая как при всём сказанном Вика немного стушевалась и опустила взгляд, в ожидании моей реакции.

— Совет… — тут же оживилась княжна, и следом нахмурившись, подошла к столу.

С самого раннего субботнего утра здесь было развёрнуто несколько карт местности, на которых располагались интересующие нас объекты Пожарских. Вставшая напротив Виктория устремила свой взгляд сначала на одну карту, затем на другую, и следом на третью, на ней же и остановившись.

Убирая спадающие пряди волос за уши, княжна повела пальцем по условным знакам и изображениям, сосредоточив своё внимание на каком-то архитектурном объекте.

— Скульптура Прометея, — произнесла она, указав в одну точку и следом подняв на меня взгляд.

— Да, есть там такая статуя, — согласно кивнул дядя.

— Скульптура, — скромно поправила девушка, не решаясь поднять на него взгляд. — Дом охраняют два огромных артефакта. Один расположен непосредственно внутри его стен, другой, как предполагали наши учителя — вмонтирован в постамент под Прометеем.

— Полагаю, скульптура, — подчеркнув это слово, начал Максим, — также накрыта барьером, и ракетный удар по ней дело не решит.

— Это логично, — кивнула княжна, — они друг друга прикрывают. Такая система.

В комнате повисла гробовая тишина, во время которой все мы медленно и многозначительно переглядывались между собой.

«Откуда она, чёрт возьми, всё это знает⁈» — пронеслось наверняка не только в моей голове.

Решив немного побыть наедине с собой и поразмышлять обо всём, что сейчас творилось в моей жизни, я, оставив Святогора заниматься планированием операции, попросил Кали вытащить меня из дворца.

Оказавшись в одном из городских парков, мы расселись с бесовкой на одной из свободных скамеек, в самом его центре, и молча уставились перед собой. Осенний ветер ласково касался лица, принося с собой аромат влажной земли и прелой листвы. Парк, казалось, тонул в тишине, словно весь город замер в ожидании зимы. Редкие прохожие, укутанные в тёплые шарфы и пальто, торопливо проходили мимо. Высокие деревья с оголёнными ветвями тянулись к серому небу, пытаясь достать до скрытого за облаками солнца.

Кали уже хорошо меня выучила и соблюдала тишину, не решаясь её нарушать ровно до того момента, пока я не сделаю это сам. Я тем временем, опустил взгляд на кольцо в своих руках — тяжёлый серебряный перстень с вырезанным гербом нашего рода. Оскалившаяся морда ежа вызывала у меня почему-то тепло и улыбку — с этими животными у меня было связано слишком много хороших воспоминаний.

Предназначавшееся главе рода кольцо так и не оказалось на моём пальце, но все предчувствия говорили о том, что сделать это скоро наверняка придётся.

Задумчиво покрутив его между пальцами, я ощутил холод металла и тяжесть ответственности, которую оно несомненно символизировало. Наследие, долг, власть — всё это нелёгким грузом теперь ложилось на мои плечи.

— Ну что, вы готовы? — обратился я к своим демонам.

— Мы всегда готовы, господин, — серьёзным голосом ответила за всех повернувшая ко мне голову Кали.

— На будущее: если я надену кольцо и не смогу справиться, — после небольшой паузы сменил я тему, — я хочу, чтобы вы не дали ему выбраться из аномалии. Ты должна помочь с этим Бибе и Бобе. Этой мой приказ.

— Как скажете, господин, — прикусив губу, ответила демоница, и немного подумав, добавила: — Вы приняли решение пройти инициацию?

— Сделать это всё равно придётся. Но не сейчас, — качнул я головой и надел цепочку с висевшим на ней родовым кольцом назад на шею.

Просторный офис компании «Росграм» встречал нас со Святогором и бесами своим простором. Современный интерьер в стиле лофт сочетал в себе грубый бетон и тёплое дерево, создавая атмосферу минимализма и технологичности. Высокие потолки открывали вид на массивные вентиляционные трубы и стальные балки, придавая помещению индустриальный шарм. Большие панорамные окна пропускали серый дневной свет, отражающийся от стеклянных перегородок и хромированных поверхностей.

Я сидел в кожаном кресле хозяина кабинета, чувствуя под пальцами гладкость деревянных подлокотников. На стенах висели абстрактные картины, призванные вдохновлять на креативность, а на столе аккуратно располагались современные гаджеты и документы. Напротив меня стоял Леонид Васильевич, директор компании — мужчина средних лет с усталым взглядом и напряжённой улыбкой. Его коротко стриженные волосы и дорогой костюм, а я в этом теперь самую малость уже разбирался, выдавали человека, привыкшего держать всё под контролем.

Рядом с ним выстроились трое юристов, держа в руках кожаные папки и старательно избегая моего взгляда. Их лица отражали смесь беспокойства и профессиональной сдержанности.

Святогор, как немая статуя, застыл позади моего кресла. Его грозное присутствие было ощутимо даже без взгляда в его сторону, и, казалось, наполняло комнату невидимым напряжением.

Медленно оглядев собравшихся, я не торопился начинать свою речь. Но уже через минуту молчаливых гляделок, когда присутствующие немного помариновались в созданной нами обстановке, я неспешно заговорил:

— Господа, полагаю, все присутствующие прекрасно представляют какой именно вопрос заставил меня посетить это место? — начал я разговор с адресованного в первую очередь директору компании вопроса.

— Думаю, да, Ваша Светлость, — коротко кивнув, ответил мужчина.

Держался он хорошо, стараясь не демонстрировать нервозность и страх. А вот двое из стоявших чуть сбоку от него юристов «поплыли» буквально сразу.

— Отлично, — не мигая, продолжил я, буравя взглядом стоявших напротив людей. — Несмотря на то, что вам могло показаться обратное, я прибыл сюда чтобы решить наш вопрос мирно. Как вы на это смотрите, господа?

— Исключительно положительно! — быстро закивал головой один из адвокатов компании.

— Это было бы прекрасно, — также добавил к его словам Леонид Васильевич.

— Моё предложение простое: следующим же днём вы отзываете все свои претензии в суд на моё имя, и мы с вами спокойно расходимся, не успев испортить друг с другом отношения.

В помещении вновь возникла давящая тишина, во время которой присутствующие здесь представители компании, неуверенно перетаптываясь на месте, стали обмениваться обеспокоенными взглядами. Было очевидно, что что-то их гложет.

— Алексей Михайлович, мы вынуждены были подать иск, — наконец нарушил тишину Леонид Васильевич и следом, ещё раз оглядевшись, негромко добавил: — На нас надавали с самого верху.

— Прям с самого? — разразившись догадкой, уточнил я.

— Прям с самого, — уверенно кивнул директор.

— Это не проблема, — тут же заверил я присутствующих. — С императором мы скоро договоримся. Мне важно, чтобы вы со своей стороны максимально тормозили этот процесс, ссылаясь, например, на бюрократические сложности, дополнительные проверки, необходимость согласований и всё в таком духе. Время лечит многие раны, и я уверен, со временем этот вопрос утратит актуальность.

К сожалению, лица собеседников не отражали того участия, которое я предполагал на них увидеть.

— Алексей Михайлович, мы понимаем серьёзность ситуации, но вы должны понять и нас. Есть определённые предписания, которых мы обязаны придерживаться.

— К сказанному добавлю, — не обращая внимание на услышанное, продолжил я, — что пусть я и настроен крайне доброжелательно, но и уговаривать Вас никто не планирует.

Леонид Васильевич нервно кивнул, сжимая в руках ручку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Я мягко улыбнулся, стараясь придать беседе более дружелюбный тон.

— Разумеется, я не собираюсь угрожать вам применением силы, господа. Такое император без должного обоснования мне вряд ли простит. Однако, если мы не договоримся, сегодняшний день однозначно станет точкой отсчёта конца существования вашей прекрасной компании.

Я сделал паузу, позволяя им осознать смысл моих слов.

— Представьте: ключевые специалисты вдруг начинают беспричинно увольняться, сервера перегреваются из-за различных неполадок, а система то и дело даёт сбой. Как вариант, вдобавок к этому ещё и электрические магистрали неожиданно начнут выходить из строя. И всё это без явных причин, без следов каких-либо вмешательств. Просто стечение обстоятельств. Или вы думаете, те видеозаписи, на которых мои демоны покидают тела ваших специалистов — случайность? — нахмурился я, уставившись на директора. — Я просто не хотел, чтобы эти бедолаги пострадали. К примеру, записи происходящего сейчас в этой комнате вы не увидите ни на одной из трёх камер, установленных там, там и там, — поочередно указывая пальцем в разные стороны, произнёс я. — Впрочем, кое-кому из вас может и этого оказаться мало. Тогда можно вытащить в Москву из Европы Снегова Серёжу, например. И параллельно запустить ответную судебную кампанию, об отмывании денежных средств… Когда у меня возникают проблемы, мой мозг подкидывает самые разные варианты их решений.

Да, естественно, шёл я на эту встречу не без тузов в своём рукаве, и один из них только что был мной продемонстрирован. У любой компании есть грязное бельё в шкафу, и с моими возможностями что-то подобное найти было совсем не проблемой.

Юристы обменялись тревожными взглядами, а директор и вовсе попытался что-то сказать, но я жестом остановил его.

— Но, как я и заявил изначально, есть и другой путь. Искренне желаю, чтобы ваш популярный сервис продолжал успешно работать, принося прибыль вам и радость вашим пользователям. Более того, я собираюсь распорядиться, чтобы на счета пострадавших программистов были переведены хорошие компенсации от меня лично. Пускай парни съездят в отпуск, побалуют себя хорошей машиной или недвижимостью, и так же как и вы, забудут о произошедшем недоразумении.

Леонид Васильевич вытер вспотевший лоб платком, его голос слегка дрогнул.

— Ваше предложение звучит очень разумно и заманчиво. Мы… мы обещаем сделать всё, что в наших силах, — на этих словах он повернулся к подчинённым клеркам, которые в такт его словам уже усиленно кивали головами.

— Мы постараемся сделать всё возможное, — дополнил слова шефа один из адвокатов.

Получив удовлетворяющие меня ответы, я встал с кресла, давая понять, что встреча окончена.

— Хороших выходных.

В кабинете патриарха царил полумрак. Проникающий через витражное окно свет, тускнел в густом табачном дыму. Светлицкий, тяжело откинувшись в кресле, молча уставился на стоявших напротив двух своих сыновей, которые напряжённо выпрямились перед ним. Мужчина, закуривая очередную сигару, задержал её в руках, прищурившись так, словно изучал своих отпрысков впервые.

Александр, старший из братьев, застыл словно статуя, его лицо сохраняло холодное выражение. Он неотрывно смотрел на отца, в ожидании разрешения начать доклад. Виктор, младший, выглядел чуть свободнее, но его взгляд был таким же сосредоточенным, как у брата.

— Значит, Виктория по-прежнему упорствует, — медленно произнес патриарх.

— Мягко сказано, Ваше Святейшество. Она прямо заявила, что отказывается следовать вашему приказу, отец, — с готовностью произнёс Александр. — Мы попытались… сделать её более сговорчивой. Но… к сожалению, это ни к чему не привело…

— Так и сказала? — патриарх затянулся сигарой, блеснув своим холодным взглядом. — Хм. Очень интересно. А по мне, так она единственная из всех смогла ближе всего подобраться к цели.

Светлицкий намеренно сказал последнюю фразу таким тоном, чтобы максимально сильно подстегнуть эго стоявших напротив сыновей.

— Вам, Ваше Святейшество, конечно, виднее, но как по мне, чуда не будет — там уже всё предельно ясно, — осторожно произнёс Александр. Его голос звучал спокойно, но изнутри явно пробивалась едва сдерживаемая злость. — Она — бастард. У неё нет ни чести рода, ни силы.

— Я солидарен с братом, Ваше Святейшество, — коротко кивнул Виктор, отметив, что взгляд отца сместился в его сторону.

Патриарх не стал отвечать сразу; медленно вдыхая дым от сигары, он переводил взгляд с одного сына на другого. Ему было понятно, что их раздражение зреет не только из-за сестры, но и из-за его решения когда-то сохранить ей жизнь. Банальная детская ревность, прошедшая через года.

— Узко мыслите, — наконец проговорил патриарх, отряхнув сигару о мраморную пепельницу. — Как раз потому, что она бастард, — в его голосе скользнула едва уловимая насмешка, — у неё есть одна удивительная черта: в отличие от вас обоих, ей привычно скрывать свои истинные эмоции и лгать. Впрочем, иллюзий я никаких не питаю.

Александр и Виктор стояли неподвижно, не проявляя ни удивления, ни сомнения. Они лишь кивнули, подтверждая свою готовность исполнить любое распоряжение отца.

— И, — продолжил он, снова прищурившись, — если Виктория осмелится предать меня, — его голос на мгновение стал ледяным, — вы знаете, что делать. Но до тех пор не вздумайте мешать ей.

— Как скажете, Ваше Святейшество, — спокойно ответил Александр, его голос был твёрд и спокоен.

Слова патриарха звучали как приговор — как приказ, в котором не было ни малейших ноток колебания. Оба сына это понимали и молча кивнули в знак согласия.

В зале повисла тишина, тяжёлая и холодная. Светлицкий-старший снова затянулся сигарой, после чего перевел спокойный взгляд на сыновей.

— Теперь оставьте меня.

Братья одновременно склонили головы и бесшумно двинулись к двери. Тусклый свет лампы на столе хозяина кабинета отбрасывал их тени на стены.

«Если она предаст нас, — подумал мужчина, глядя на языки пламени в камине, — её кровь будет на её же руках».