Титан: Возрождение

Глава 23 Глаза боятся, руки делают

Вполгоса делясь пережитым, Русы нашли всех восьмерых погибших: опознать троих было невозможно, черепа были вдавлены и размозжены. Тысячи копыт, пройдясь по человеческим телам, превратили их в отбивные: наружу торчали сломанные ребра, плоть кусками отваливалась от тел. Относительно легко отделались те, кто незамедлительно рванул за мной к кустам. Первые одиночные антилопы, идущие еще редкими рядами, позволили достичь спасительных кустов. Застрявшая в кустах антилопа была мертва — сломанная ветка пробила ей гортань. В дальней стороне кустов был труп еще одного погибшего животного: антилопа налетела грудью на старый засохший сук, пробивший ей сердце.

Слева, справа, насколько хватало моего зрения, исчезло все, что напоминало траву.

— Макс Са, что будем делать? — Бер присел рядом. Я смотрел, как Русы подручными средствами роют могилы для погибших товарищей.

— Будем возвращаться домой, нас всего девятнадцать, уцелело всего три ружья и несколько луков. Кому мы угроза с таким вооружением?

Насчет брошенного в панике оружия еще предстоит разбираться, Лайтфут и Мурге с таким трудом их отливали. Сломанные и непригодные ружья я распорядился собрать — стволы уцелели, если не считать ссадин от копыт.

О преследовании не стоило и думать: если отряду Маркози удалось уцелеть, теперь он нам точно не по зубам. Пока хоронили товарищей, жгли костры, собирая хворост в кустарнике, спасшем нам жизнь, Бер с двумя воинами отправился на разведку. Вернулся он быстро — на час движения в любом направлении не было ни единого следа, кроме следов стада антилоп.

— Я думаю они погибли, мы их почти догнали, они не могли избежать встречи с животными.

Со слов Бера ширина потока антилоп достигала нескольких километров и двигались они с севера, куда и повернул Маркози со своим отрядом.

«Приди, приди, красавец галл, я не тебя ищу, а рыбу,» — вновь вспомнилась песенка гладиатора. Может действительно стадо животных взяло на себя месть за Санчо? Неандертальцы были близки с природой, они ее понимали. Будь мой сын жив, он издали почувствовал бы угрозу и спас нас, как делал это не раз.

— Прости Санчо, что не сдержал слова, надеюсь эти выродки мертвы. А если выжили и появятся на моих землях, я сдержу обещание, сынок!

Преследование было окончено, предстояло еще понять, как нам вернуться назад, пройдя более трехсот километров, когда больше половины из живых нуждалось в помощи.

Проще всего было со сломанными руками: из веток кустарника делал самодельные шины и крепко фиксировал. Пострадавшие стоически переносили мои манипуляции, понимая, что это во благо. Трое Русов получили травмы ног: в двух случаях это были серьезные ушибы от столкновения с антилопами, но парень по имени Зорг пострадал сильнее. Беглый осмотр показал перелом шейки бедра, что было равносильно инвалидизации, если удастся выжить. Если остальные могли передвигаться самостоятельно, Зоргу требовались носилки. Их соорудили из веток кустарника, практически истребив эту небольшую группу растений, спасших нам жизнь.

Окажись я на пути стада со своими современниками, жертв и травм оказалось бы больше. Русы, пусть и вставшие на путь цивилизационного развития, все равно оставались дикарями, крепкими и выносливыми. Уже после похорон останков погибших товарищей, сидя за костром и уплетая жаркое на самодельных шампурах, продолжали делиться случившимся. Уже появились первые хвастуны, с их слов сумевшие оттолкнуть от себя бешено мчавшееся животное и тем самым спасшее товарищей.

— Макс Са, останемся здесь заночевать? — Бер протянул веточку с обжаренным кусочком мяса.

— Нет, я понятия не имею вернутся антилопы или нет. Надо уйти с пути их миграции подальше. Будем идти в сторону звездолета, оттуда можно спуститься по реке, так будет проще и короче. Пусть заканчивают трапезу, нельзя здесь засиживаться, за такими стадами обычно идут хищники и часто большими стаями.

Я вспомнил одну передачу про миграцию травоядных в Африке. Там закадровый голос объяснял, что хищники и падальщики следуют за стадами, питаясь павшими и ранеными животными. Нас, конечно, немало и вряд ли животные осмелятся атаковать, но предосторожность не помешает. Только три исправных ружья с небольшим запасом патронов и пять луков, не считая охотничьих ножей и мечей. Вполне достаточно, чтобы отбиться от прайда львов, но недостаточно чтобы продолжить погоню. В глубине души теплилась надежда, что отряд Маркози попал под это нашествие антилоп. Животные пришли с севера, именно на север и вел своих людей неугомонный француз.

Обратно двигались вдвое медленней: посменно тащили носилки с Зоргом. Да и без него, травмированные не были способны держать высокую скорость. Странно, но во время движения боль в ребрах меня практически не беспокоила. Дышать старался неглубоко, мягко ставя носок ноги и не делая резких движений.

Мы не стали возвращаться по своим следам на юг, сразу двинувшись на восток. Полоса, перепаханной копытами, земли, на восток протянулась около трех километров. И не меньше на запад, по данным разведки Бера. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, постарался примерно рассчитать количество животных, оценив площадь каждого из них в три квадратных метров. Не все антилопы двигались сплошной массой, в стаде были довольно большие разрывы. Дойдя до необходимости высчитать скорость прохождения каждого животного, плюнул на расчеты.

Солнце клонилось к закату, когда решили остановиться на ночлег у группы из двух десятков деревьев. Хвороста на земле хватало для костра на всю ночь: затихшая было саванна стала оживать разнообразными рычаньями, визгами и рыками. Местность для ночлега просматривалась издалека, огни костров заметят за многие километры. Но другого выхода не было, уставшие и травмированные люди и так с трудом преодолели больше пятнадцати километров.

— Удвой на ночь караулы, — Бер даже не стал ничего уточнять, молча выслушав мои указания. Мой приемный сын, наверное, из стали — он чаще всех нес сегодня носилки, не пользуясь правом командира. При этом, когда руки были свободны, шел во главе отряда, периодически взбегая на возвышенности, встречавшиеся по пути. Я не помню, чтобы он жаловался на усталость, плохую еду, недосыпание. Потеряв Санчо, еще сильнее ощутил свою привязанность к этому сыну. Где-то в глубине души меня корежило то, что приемных детей я люблю больше родных. Может не больше, но точно не меньше. Это можно объяснить психологической привязанностью — мои родные дети не прошли со мной столько испытаний как Санчо и Бер. К двум последним я испытывал не только любовь, но и дружескую привязанность и чувство огромной благодарности.

— Макс Са, с такой скоростью мы будем идти две недели до Наты, — отдав распоряжение, Бер приземлился рядом со мной, готовый вскочить в любую минуту. Он напоминал хищника, даже сейчас сын сел так, чтобы держать в поле зрения добрую часть саванны за моей спиной.

— Проклятые антилопы, — проворчал я, откидываясь на спину. Сегодня небо было безоблачным, звезды мерцали, напоминая о моей профессии. Именно моя профессия космонавта послужила причиной моего появления в этом мире. Делая ошибки, теряя друзей и близких, мне удалось добиться определенного успеха. Не появись в моей жизни американцы, такое было невозможно. Мы с Тиландером редко разлучались надолго, вот и сейчас, остро почувствовал, как его не хватает. Бер идеален во всем кроме разговоров — не получаются у него длинные беседы. Он лаконичен, исполнителен, но вести долгий диалог не способен.

— Делать нечего, придется учитывать, что мы несем Зорга и половина людей получили травмы, — ответил на фразу сына, который подкидывал хворост в костер.

Уставшие люди, едва проглотив жареный кусок мяса, укладывались спать. Мне тоже устроили подобие постели натаскав густой травы. В этот раз заснул быстро, едва успел прилечь на приготовленное ложе.

Дни проходили однообразно: меняясь Русы несли носилки, негромко переговариваясь меж собой. Во время большого отдыха устраивалась охота, если поблизости оказывались животные. Целая неделя ушла, прежде чем оставили позади себя выжженный участок саванны, подожженный убегавшими французами. Во время преследования врага, это расстояние мы прошли всего за три дня. Бер ошибся насчет двух недель, с каждым днем пройденное расстояние становилось короче.

Зорг умер на восьмой день — уснул и не проснулся. Причиной смерти, скорее всего, явилась жировая эмболия. При отсутствии гипса, невозможности нормальной фиксации сломанной шейки бедренной кости, это было практически неизбежно. Похоронив отмучавшегося парня, слегка прибавили в скорости.

Мое бережное отношение к своему состоянию тоже дали положительный результат, боль практически исчезла. В очередной раз осмотрев у двоих Русов сломанные руки, удовлетворенно хмыкнул: кости начали срастаться, образуя костную мозоль. Строго предупредив, чтобы не двигали рукой, вновь наложил шины и стянул кусками полосок, отрезанных от шкуры.

Мое побитое животными войско с каждым днем приходило в себя, давая возможность увеличивать темп передвижения. К концу второй недели уже практически вышли на прежнюю скорость ходьбы. К реке вышли на семнадцатый день, отсюда вниз по течению до озера примерно полтора дня пути. И еще около полудня вдоль озера до места катастрофы звездолета. Там можно будет отдохнуть и послать свежего воина за Тиландером, чтобы на острова вернуться уже на корабле.

Повеселели и воины, понимая, что конец дороги уже близок. Выйдя к озеру, нашел место свободное от камышей, чтобы искупаться. Под бдительным взором Бера, зашедшего в воду по пояс, быстро сполоснулся. Несколько Русов последовали моему примеру, но большинство довольствовались лишь умыванием.

— Остановимся на ночь, сухого камыша для костров здесь достаточно. Все равно сегодня не успеем дойти до своих, через пару часов станет темно. Только берегитесь крокодилов, — напомнил людям, устало опустившимся на землю. Крокодилов Русы недооценивали: легко перебив их на острове, жители Форт Росс порой оказывались беспечны. И даже случай смерти неосторожной купальщицы их ничему не научил — рептилии им не казались угрозой.

Урр, охранявший лагерь со звездолетом, оказался достоин моего доверия. Караул, выставленный им на подходе к лагерю, увидел нас раньше, чем мы их. После почти месячного перехода, мои воины были счастливы увидеть знакомые лица. Встреча превратилась в цыганский базар, где все одновременно спрашивали и одновременно отвечали.

Караул, при нашем обнаружении, сразу послал воина за Урром. Сын явился запыхавшись, не иначе как бежал всю дорогу.

— Отец!

Обычно дети звали меня Макс Са, привыкнув к тому, что вокруг так говорят. А сейчас сын меня удивил, оглядевшись вокруг, Урр задал вопрос, от которого сжалось сердце:

— А где Санчо?

Боясь, что не совладаю с чувствами, мотнул головой в сторону Бера. Тот коротко обрисовал случившееся, под удивленные восклицания воинов Урра из караула.

— Пойдем в лагерь, — мне совсем не хотелось бередить рану. Все эти дня старательно отгоняя мысли про Санчо, пытался внушить себе, что смерть все равно неизбежна для всех. Санчо мог умереть от тромбоза коронарный артерий, тромбоэмболии легочной артерии, инсульта. Неандертальцы редко доживали до преклонного возраста, всему виной их свертывающая система, призванная защитить их от кровотечений. Она, помимо положительной роли, оказывает и негативную, увеличивая внезапную смерть от острых состояний. В мединституте, профессор Павловский, во время лекции говорил об этом. Был даже смешной момент, когда лектор заявил, что у белых людей есть гены неандертальцев от одного до четырех процентов. И чем выше процент неандертальских генов, тем больше оволосения груди, широкая грудная клетка, бочкообразный живот и большая мышечная масса. После слов Павловского, весь зал посмотрел на Арама Цормудяна, идеально подходившего под критерии лектора. Армянин не выдержал взглядов зала и со словами «я не неандерталец» покинул лекторий под оглушительный смех студентов.

За время нашего отсутствия бывший лагерь Маркози преобразился: были установлены новые хижины, а куча костей и экскрементов зачищена и похоронена под слоем земли. Уроки Русам давали плоды — на отшибе лагеря два временных сортира. Вкопанные у края поглотительной ямы четыре столбца с натянутой шкурой.

Ната с немцами находилась внутри звездолета, они выглянули узнать, что за шум. Воины. Остававшиеся в лагере шумно приветствовали наше появление. Кто-то успел предупредить, вероятно Бер или Урр, но тема Санчо не поднималась.

— Макс, — вся в саже и машинном масле, Ната кинулась мне на грудь, сбежав со стапелей. После меня ее объятий удостоился Бер. Поискав глазами неандертальца, Ната с улыбкой спросила:

— А где наш обжора, неужели так наелся, что отстал от вас?

— Санчо мертв!

— Такими вещами не шутят, — Ната рассмеялась, но поймав взгляд Бера, осеклась:

— Как? Как такое возможно???

— Дезинтегратор, ты была права, их оружие куда мощнее и опаснее.

— Макс Са, — вынырнул из чрева звездолета Ульрих в сопровождении своих немцев. Все они походили на чумазых чертей, обмасленные с всколоченными волосами. Улыбка застыла на лице немца, увидевшего как разрыдалась моя жена, кинувшись мне на грудь. Всхлипывая, Ната не переставала спрашивать в пустоту, как такое могло случиться.

— Ну хватит, он же не бессмертный в конце концов, как и мы. Здесь в любой момент можно умереть, это каменный век, Ната. Немного успокоившись, Ната вкратце сообщила печальную новость Ульриху с товарищами. У одного из немцев начался нервный тик, бедняга вообразил, что за смерть Санчо могут их наказать. Маркози очень сильно поглумился над их психикой, если судить по поведению немцев. Ульрих выразил свои соболезнования на немецком, смысл был понятен и без перевода.

— У меня хорошие новости, — Ната увлекла меня внутрь корабля. С прошлого раза здесь произошли перемены — было чисто, многочисленные панели мигали преимущественно зеленым светом.

— Мы отсоединили поврежденные отсеки, провели полный осмотр всех дефектов, — Ната сделал паузу и улыбнулась:

— Я запускала маршевый двигатель, мой допуск сработал. Модули системы управления огнем переставили на систему жизнеобеспечения. Удалось добиться полной герметичности — когда крейсер поднимется в воздух, произведу сброс поврежденных отсеков.

— Эта штука может летать? — Моему удивлению не было предела.

— Еще нет, мы сейчас пытаемся разобраться с системой навигации. Без ее функционирования крейсер не взлетит, потому что БСИИ не получит привязки к звездной карте.

— Разве Ульрих не говорил, что все навигаторы мертвы?

— Говорил, но обнаружилась интересная деталь, — Ната сделала серьезное лицо, — обещай не смеяться над парнем и не подкалывать его.

— Каким парнем?

— Щольц Рихард, он по штатному расписанию менеджер по обслуживанию БСИИ, но между ним и навигатором Полем Готье были отношения. Благодаря этому, Рихард знал коды доступа к навигации, и мы неплохо продвинулись в этом направлении.

— Ты хочешь сказать они того, — я сделал жест руками.

— Макс, не опошляй. Они из другого времени, свобода нравов, планировали узаконить свои отношения и завести детей. А вот кстати и сам Рихард, — Ната улыбнулась довольно молодому немцу, проходившему мимо. Только посмотрев след отметил для себя, что у парня узкая талия, да и пятая точка слишком рельефно двигается. Вопрос кто из них кого отпал сам собой.

— Макс, ты обещал, — напомнила Ната, заметив мой взгляд.

— Да черт с ним, — отмахнулся от немца, — как думаешь, когда возможно поднять в воздух это франко-немецкую колымагу?

— Может завтра-послезавтра, многое зависит от Рихарда, он вспоминает все, что ему рассказывал Готье.

— Не думал, что когда-нибудь буду зависеть от задницы парня, — не удержался я от издевки, закрываясь от Наты, накинувшейся на меня с кулачками.

Уже перед самым сном, Щольц вновь попался мне в поле зрения.

— Повезло тебе парень, что Санчо мертв, — улыбнулся немцу, в ответ пожелавшему мне «тоже доброй ночи».