Титан: Возрождение

Глава 11 Прошлое или будущее

Атлас Африки Дойчей, любезно переданный мне Гансом Мольтке для своего времени являлся отличным путеводителем. Тем не менее некоторые неточности, связанные с рельефом и руслом реки имелись. Но это не вина картографов, за многие тысячи лет до времени составления карт этих мест, русло и окружающий рельеф мог меняться неоднократно.

«Русь» достигла места, где прямо на реке образовалось безымянное озеро. По крайней мере в атласе оно не имело собственного имени и обозначалось как flusssee, что в переводе Наты означало «речное озеро». Из него на юге вытекала Вольта и в него же она втекала на севере, что делало озеро проточным. Размеры были скромные: около восьми километров в длину и четыре в самом широком месте. Примерно в двадцати километрах выше по течению располагалось озеро Вольта. Это уже был огромный водоем наподобии римской V с причудливо изрезанными берегами, напоминавшими фьорды.

Со слов Хмана странное племя жило на берегу безымянного озера, воды которого мы увидели на утро пятого путешествия. Обращало на себя внимание отсутствие деревьев, что могло быть следствием постоянного разлива данного водоема. А вот камыш рос в изобилии, образуя непролазную чащу вдоль берега.

— Где искать это племя? — задал логичный вопрос Тиландер, осматриваясь по сторонам.

— Пойдем вдоль берега по часовой стрелке, — я оторвал взгляд от атласа, — озеро небольшое за пару часов мы обойдем его по периметру. Если дикари здесь, вряд ли мы их пропустим.

— Малый вперед, — скомандовал американец, отвлекаясь от созерцания водной глади. «Русь» медленно пошла вперед, держась ста метров от берега. Шум нашей паровой машины задолго предупредит дикарей о нашем появлении, и они скроются в камышах. Но свои хижины они не унесут с собой, нам главное найти их лагерь, а дальше в дело вступит дипломатия. Со временем я стал более осмотрительным — незачем силой получать то, что можно взять хитростью и хорошим отношением.

Поселение дикарей нашлось быстро, трудно было проглядеть целый поселок на берегу. Чем ближе подходили к стоянке дикарей, тем очевиднее становилась правота слов Хмана. За все время своего пребывания в каменном веке мне не приходилось видеть у дикарей почти нормального причала с лодками на привязи. Но главное было не в этом — перед поселением возвышалась сторожевая вышка, не меньше десяти метров в высоту. А с нее в нас целились лучники, что повергало в шок. Единственное племя, владевшее луком из ранее встреченных мной, было племя Выдр на Плаже. Но их стрелы имели костяные наконечники, а стрела, которая воткнулась в надстройку парохода имела железный наконечник. Не медный, а именно железный — я не веря своим глазам вертел стрелу в руках.

Тиландер, переложив руль, вывел Русь из-под обстрела: убедившись в бесполезности, неприятель прекратил обстрел. Это тоже вызывало вопросы — я столько раз видел, как дикари метают копья, хотя расстояние до цели превышало два полета копья. А здесь обстрелы прекратились, едва первая недолетевшая стрела ушла в воду. Похоже племя обосновавшееся здесь гораздо больше эволюционировало по сравнению с современниками.

Русы огонь не открывали, хотя ружья держали наготове.

— Наши действия, Макс? — Тиландер грыз ноготь большого пальца, тем самым выдавая сильное волнение.

— Есть у нас белый флаг? — Ната с любопытством взирала на берег, где на грани границы видимости видны были очертания поселения.

— Они же дикари, Ната, — фыркнул американец, но мне идея понравилась.

— А чем черт не шутит, если у них есть луки, они поставили сторожевую башню, может и про переговоры поймут?

Закрепив белый лоскут ткани на шесте, приказал Тиландеру сближаться с поселением. Остановившись в ста метрах от берега, замахал шестом, привлекая внимание. На берегу была суета, фигурки людей бегали в разные стороны, словно не видя нашего сигнала.

— Герман, подойди ближе, возможно они просто не видят сигнал.

Самым малым ходом пароход преодолел половину расстояние до берега: с вышки за нами следили, но стрелы не пускали.

— Твою мать, — вырвалось у меня, когда увидел как один из мужчин на берегу поднимает шест с серой тряпкой на конце.

— Каррамба, — от удивления Тиландер заговорил по-испански, — они реально понимают чего мы хотим.

— Спускай шлюпку, — велел капитану, — я, Бер и Санчо высадимся на их причале. А ты держи их на прицеле и пусть воины будут готовы.

Одна из пушек Лайтфута, установленная на носу, развернулась, беря в прицел поселение. Пока мы спускали шлюпку, я не сводил глаз с берега: высокий мужчина, державший флаг парламентера, отдавал указания. Рядом с ним осталось трое людей, остальные отступили вглубь между хижинами. Наши гребцы были вооружены, но я приказал им не выходить на берег, а находясь в шлюпке быть готовыми ко всему. С одной стороны глупо так высаживаться, дикари не разбежались в страхе завидев пароход. Он их пугал, это было ясно по возгласам и рукам, протянутым в направлении «Руси». С другой стороны, со мной Бер, Санчо, четверо воинов на расстоянии вытянутой руки. И кроме того, пистолет в котором бережно сохраненных двенадцать патронов.

Уже на расстоянии двадцати метров от берега мне показалось, что у меня галлюцинации: мужчина с флагом в руках однозначно не был чернокожим. Это был белый человек — загоревший до смуглого цвета кожи, но определенно белый. Длинные волосы доходили до плеч, а челка закрывала половину лица, не давая рассмотреть глаза. У самого причала мы притормозили: отдав шест стоящему рядом воину, длинноволосый сделал пару шагов и протянул руку:

— Willkommen!

— Guten Tag, — автоматически откликнулся, услышав знакомую от Ганса фразу.

Длинноволосый даже вскрикнул от радости и затараторил на немецком, но мои познания в этом языке были исчерпаны. Попробовав ответить на английском, понял, что собеседник им владеет плохо, но кое-что понимает. Приняв протянутую руку, легко выскочил на причал, куда уже успел выбраться Бер, занимая позицию между мной и воинами на берегу. Санчо хрюкнув при виде незнакомых лиц, обосновался с другой стороны, беря меня в клещи вместе с Бером.

— На корабле есть переводчик, — не знаю понял меня немец или нет, но усиленно закивал. Когда я пригласил его в шлюпку, длинноволосый без колебаний принял приглашение, бросив несколько фраз своим спутникам. Его авторитет был столь велик. Что дикари молча отступили назад, не проявляя намека на беспоркойство.

Пока мы плыли к пароходу, немец порывался что-то сказать, но я лишь улыбаясь пожимал плечами.

— Он немец, — крикнул я Нате едва мы оказались рядом с «Русью». Ната даже вскрикнула от удивления и затораторила по немчурски. Наш спутник едва не расплакался, его голос срывался от волнения, он едва не упал в воду, вскарабкиваясь по веревочному трапу.

— Скажи ему что торопиться нет нужды, мы никуда не уйдем пока все не выясним.

Немец сыпал словами как пулемет словно боялся, что не успеет все сказать. Я пожертвовал своим запасом пива, чтобы немец успокоился. Выпив мое пиво и крякнув от удовольствия, длинноволосый успокоился и улыбнувшись произнес длинную фразу.

— Он извиняется, что забыл все приличия и вел себя как дикарь, — перевела Ната. Она сказала немцу несколько слов ободряющим тоном, от чего последний расплакался. Плакал он недолго: быстро вытерев глаза руками, немец улыбнул и начал говорить спокойно.

— Меня зовут Ульрих Гейц, я гражданин Франко-Германской Унии, инженер межзвездного крейсера «Романо» потерпевшего крушение в этих местах пять лет назад.

— Спокойно! — Мне удалось опередить взрыв эмоций Наты при словах Ульриха. Его слова меня самого ударили словно током. Я до мельчайших деталей вспомнил как именно этот крейсер «Романо» потребовал сдаться звездолету «Последний шанс» пилотируемому Натой. Вспомнил как их залп по нашему звездолету заставил взорваться рубиннаду, как нас с Натой в спасательной капсуле зашвырнуло на сто пятьдесят лет вперед в арктический край.

Немец замолчал, удивленный нашей перепалкой:

— Я убью его своими руками, — орала Ната, вспоминая все, что нам пришлось пережить. Ее взгляд метался по окружающим, она рванулась ко мне, едва не выхватив у меня пистолет.

— Пусти, — убедившись, что ей не вырваться из моих объятий, девушка сникла и заплакала.

Ульрих остолбенело смотрел на эту сцену, я кивнул ему, дескать нервы у девушки, сейчас продолжим разговор.

— Успокоилась? Точно? Смотри, не выдавай нас, вначале узнаем все что он знает и лишь потом откроемся если посчитаем нужным. А теперь соври ему насчет своей реакции, типа у тебя стресс или еще что-то. Кивни, если поняла.

Ната кивнула и даже слабо улыбнулась.

Пару минут она говорила с немцем извиняющимся тоном, на глазах Ульриха даже проступила слезинка, не знаю, что ему навещала моя жена, но повелся немец конкретно.

Ульрих неторопливо продолжал свой рассказ, лишь иногда перебиваемый Натой для уточнения деталей.

Крейсер «Романо» получил информацию, что звездолет Славянского Союза «Последний шанс» уже много лет ищет временную копию планеты пригодную для жизни. Крейсер получил информацию, что звездолет нашел Землю, во временном промежутки зачатков развития человеческого рода и более того, довольно развитое общество. Когда в руководстве Франко-Германской Унии получили информацию, что «Последний Шанс» собирается представить на Галактический Совет представителя местной цивилизации, было принято решение не допустить этого любой ценой. Уничтожив звездолет Славянского Союза, Франко-Германская Уния могла предъявить права на планету. Но что-то пошло не так — гражданский звездолет отказался подчиниться, и командир «Романо» Штиблет атаковала цель.

Ульрих замолчал, поникнув головой он несколько мгновений судорожно сглатывал, видимо волнение мешало ему говорить.

— Сразу после залпа случилось странное, — возобновил рассказ немец, — все наши системы отказали, а крейсер с такой силой швырнуло вперед, что часть экипажа была раздавлена компрессией. В самый последний момент, капитан смогла дать питание крейсеру и относительно мягко его посадить на землю. С этого момента произошло много чего, но я всегда верил, что за нами пришлют поисковую группу. Но почему вы столь анахронически экипированы?

Последний вопрос Ульрих задал с удивлением, словно только сейчас осознал, что перед ним не спасатели.

— Что стало с остальными членами крейсера и где сам корабль?

Ната перевела мой вопрос, Ульрих поднял голову, беспокойно озираясь.

— Почему вы так странно экипированы? Это маскировка, чтобы Славянский Союз не прознал про наш инцидент?

— Ответь ему, что мы глубоко законспирированы и наша миссия секретна. Чем больше он в неведении, тем лучше. Если наступит время — откроем все карты.

Ульрих понимающе улыбнулся, выслушав Нату:

— Мы поступили подло, очень подло. Это был гражданский звездолет, более того, там два члена экипажа сотрудничали с нами, а мы их убили, — опустив голову на колени, немец с силой сжал ее, словно пытался расплющить.

— Он не лишен человечности, — заметила Ната. Ее первоначальная реакция прошла, и девушка рассуждала трезво. — Инженеры не принимают решений, возможно, он искренне жалеет, что так получилось. Ведь и они сами не вернутся домой.

Ульрих пытался выведать у нас, где находится наш звездолет и когда его заберут домой. Туманно сославшись на сверхсекретность, я пообещал ответить на все вопросы.

Мы прервались, чтобы перекусить: наш гость ел без особого энтузиазма. Он уловил славянское наречие в нашей речи и был этим очень удивлен. Ната нашлась быстро, ответив, что это язык местной цивилизации и мы его избрали как средство общения. С ее слов я был урожденным финном, а сама она являлась эстонкой. И не желая уступать друг другу выбрали местный диалект, схожий с русским языком. Все-таки Ульрих, несмотря на его инженерское образование, был далек от некоторых вещей. Пароход он воспринял как артефакт из старого мира, доставленный сюда как средство передвижения на воде. В артефакты зачислил и ружья, попросив разрешения их осмотреть.

— Я видел похожие в Музее Штраффена в Кельне, — возвратив ружье, Ульрих потерял к нему интерес. Меня распирало любопытство, но я себя сдерживал, чтобы немец ничего не заподозрил. Мы поговорили немного о предстоящей эвакуации, Ната очень убедительно рассказала про загрязнение атмосферы и затруднении в поиске подходящей рубиннады.

— Придется ждать — со вздохом резюмировал Ульрих, опечаленный тем, что эвакуация в ближайшее время не предвидится. После обеда он немного повеселел и пригласил нас в свою резиденцию на берегу. С его слов он уже пятый год жил в этом месте и успел во многом внести прогресс в жизнь местного племени. На мой вопрос что с остальными членами команды немец замялся. После недолгого раздумья он признался, что покинул остатки экипажа крейсера на третий день после катастрофы.

— Почему? Это же можно расценить как дезертирство! — в голосе Наты звучал металл и немец сломался. Он рассказывал очень торопливо, Нате все время приходилось его останавливать и порой переспрашивать. Проблема оказалась в национальном вопросе: две трети экипажа «Романо» были французами и лишь одна треть немцами. После катастрофы и приземления, возник конфликт между капитаном Эльзой Штиблет и первым помощником Николя Маркози. Как и следовало ожидать, лягушатники одержали вверх ввиду большей численности и наглости. Капитан Штиблет погибла в перестрелке. Погибло еще трое навигаторов во время прохождения взрывающейся рубиннады. Ульрих бежал вместе с Дином Крейсом, еще шестерых немцев они не смогли уговорить на побег, те остались, решив подчиниться французам.

— А сколько человек было в экипаже? — перебил я рассказ инженера.

— Всего двадцать шесть, — не задумываясь ответил немец.

Количество людей в экипаже меня удивило, но Ната подчеркнула, что это межзвездный крейсер класса «Варминт» где предусмотрены навигаторы, операторы плазматронов и инженеры. С учетом дублирующего состава набирается столько. Мои познания в этом вопросе основывались на эпохе своего времени, несколько человек считалось полным экипажем.

Ульрих и Дин смогли соорудить подобие плота, на котором отправились вниз по реке.

Перебив инженера в который раз, открыл ему атлас Африки, найдя страницу где огромное озеро Вольта частично занимало территорию трех стран.

— Покажи, где именно ваш крейсер потерпел крушение.

Немного поколебавшись, Ульрих ткнул пальцем в правый рог римского V ближе к основанию.

— Я думаю примерно здесь, но могу ошибаться. Дин лучше разбирался в вопросах навигации и ориентировании на местности.

— Дин тоже здесь? — Немец вскинул глаза на Нату, задавшую вопрос:

— Дин мертв, его съел огромный крокодил, за день до того, как я пристал к этому берегу, где обитало племя Ранаати. Местное племя оказалось миролюбивым, меня приняли, дали возможность остаться. Я, в свою очередь, за эти четыре с половиной года научил их многому, — в голосе инженера прозвучали довольные нотки.

Протянув трофейную стрелу, показал на железный наконечник:

— Ты обучил их плавить металл?

— И не только, — оживился Ульрих, — гончарный круг, водяная мельница, приручение животных, обустройство отхожих мест и правильная планировка поселения. Ранаати очень трудолюбивое племя, сети они плетут очень качественные, правда я им кое-что подсказал, — Ульрих оглянулся на берег, где около двух десятков воинов неторопливо прохаживались у кромки воды, не сводя с нас глаз.

— Мне пора на берег, иначе Ранаати решат, что случилась беда и атакуют вас, они мной очень дорожат, — при последних словах немец улыбнулся.

— Это будет самоубийственно для них, — перевела мой ответ Ната.

— Я знаю, они тоже наверняка знают, но это не будет для них основным фактором, — Ульрих поднялся и предвосхищая наши вопросы продолжил:

— Дальнейшую беседу предлагаю провести на берегу, я покажу вам много интересного и дам исчерпывающие ответы на все ваши вопросы. Но у меня есть одна просьба, — немец впился взглядом в меня, ожидая пока Ната переведет.

— Если вы хотите от меня полной честности и прозрачности, поступите также и скажите кто вы, отбросив в сторону чушь про спасательный корабль и секретную миссию.