Титан: Возрождение

Глава 14 Гха

Гха помнил себя с юного возраста: память рисовала лицо матери у хижины возившейся с костром у хижины. Потом картина резко менялась — он видел это много раз, как свирепые воины с раскрашенными лицами появились из густого кустарника. Мужчины его племени были убиты, а он еще две руки мальчишек примерно его возраста, были оторваны от матерей и уведены воинами. Гха имел слабое здоровье, постоянный кашель «гха, гха» заменил его имя, которое он сам теперь не помнил. На первой же остановке, воины хотели убить Гха, посчитав его слабым. Но Гха хотел жить: он крутился волчком, избегая ударов дубинок. Воинам с желтыми лицами долго не удавалось попасть по юркому мальчишке пока один из них не ухватил его за плечо и не зарычал на остальных. Тогда Гха еще не понимал языка этих воинов, но понял, что этот огромный свирепый воин спас ему жизнь.

Мапуту был воином-вождем, Гха привязался к свирепому воину, старался следовать рядом с ним и изучал его повадки. Вождю тоже понравился мальчишка, не желавший расставаться с жизнью. Мапуту как вождь всегда получал лучшие куски, Гха доедал его остатки и ел куда лучше остальных мальчишек.

Сезоны дождей сменяли сухие сезоны — Гха становился сильнее, находясь рядом с вождем. Он быстро понял, чтобы выжить надо быть сильным и проворным. В племени Схапити наказание за провинности были жестокие, но упорный и старательный Гха избегал калечащих наказаний. Воины не стеснялись наносить сильные удары по детям — считалось, что сильный все равно выживет. Половина детей, которых забрали с Гха не пережила двух сезонов дождей.

Гха, видя, как положение вождя дает ему власть, уже совсем в детском возрасте твердо решил стать вождем. Своим примитивным умом мальчик понял, что если постоянно бегать, то быстро привыкаешь бегать. Потом Гха пришел к мысли, что тот, кто много ест и делает тяжелую работу, тот становится сильнее. И если его ровесники, наевшись тупо отдыхали в высокой траве, Гха бегал с дубинкой в руках. Пожалуй, именно Гха был первым дикарем, который нанося удары дубинками по дереву, впервые начал тренироваться. Получилось у него это случайно — он подбирал себе крепкую дубинку, но они ломались после нескольких ударов. Так, в процессе отбора дубинки, подросток открыл для себя упоительное чувство мощи, нанося удары дубинкой. Это пригодилось подростку, когда постаревший вождь Мапуту проиграл в битве с молодым и сильным воином по имени Рах.

Гха сделал выводы из увиденного — погрузневший Мапуту просто не успевал ударить проворного Раха. Тот наскакивал, наносил удар и отскакивал, прежде чем дубинка Мапуту его доставала. Окровавленный Мапуту стал очередным ужином, сердце досталось победителю — Схапити верили, что съев сердце побежденного врага получаешь его силу и мощь. Гха уже не напоминал больного и кашляющего ребенка, через несколько сезонов дождей он собирался заявить о себе как о воине. Воином становился лишь тот, кто приносил голову огромной кошки Сиска. Этот зверь редко оказывался один, чаще всего его окружали его самки. Тем почетнее считалась добыча и воинов мгновенно становился равноправным.

Схапити не имели постоянного поселения — племя, состоящее из воинов и детей мужского пола, постоянно кочевало. Но у Схапити были свои определенные любимые места, где племя могло задерживаться некоторое время. Иногда, убив всех мужчин чужого племени, Схапити могли находиться в поселении поверженного врага от сезона дождей до конца сухого сезона. Снова в поселении наведывались спустя сезоны дождей пальцев одной руки, чтобы забрать мальчиков.

К Воде Которую Нельзя Пить, Схапити выходили дважды в год во время своих кочевий. Гха стал вождем в сухой сезон — заканчивался сезон дождей и Схапити собирались вверх Воде Которую Можно Пить. Пришло время забрать своих сыновей у чужого племени. Гха тогда не был еще вождем, но хорошо помнил племя Ранаати, языки всех дикарей мало отличались друг от друга. Там же он впервые увидел странного человека, словно его тело было измазано белым речным песком. Но еще большее удивление вызывало то, что Ранаати его слушались. Они тогда потеряли несколько воинов, но перебили много чужих воинов и Гха впервые познал самку.

В отличии от прежних случаев, им не удалось полностью завладеть племенем, сбежавшие Ранаати вернулись во главе с Вождем из Белого Песка и обрушились на них с небывалой яростью. Гха пришлось оставить свою самку, даже набедренную шкуру не успел взять, столь силен был напор Ранаати. И так бежал не он один: Схапити впервые отступили, у Ранаати оказались совсем маленькие копья, которые летели очень далеко. Эти копья не убивали, но наносили тяжелые раны — воинам Схапити пришлось вырывать их из тела и прижигать огнем, чтобы Красная Вода Тела полностью не вытекла из него. Но Схапити могли надеяться, что даже уступив в том бою, они смогут забрать своих сыновей, ведь не меньше двух рук воинов получили самку, пусть и ненадолго.

В последний сухой сезон Гха почувствовал в себе столько силы, что бросил вызов Раху. Рах проиграл, но Гха тоже получил удар дубиной в лицо, превративший его нос в кусок мяса. Недолго думая, новоявленный вождь взял из костра головню и прижег это место. Если Гха раньше внушал уважение своей силой и скоростью, его горелое лицо теперь страшило даже соплеменников.

Сильный дождь и ветер застали Схапити у Воды Которую Нельзя пить: волны яростно накатывались на берег, словно хотели захватить племя Гха. Схапити любили такую погоду — Вода выбрасывала много еды, которая не успевала снова уйти в воду. Когда Гха увидел чудовище, хлопавшее белыми крыльями, первой мыслью было бежать. Но цепкие глаза дикарей выхватили фигурки людей на этом чудовище и Гха понял, что люди управляют этим чудовищем.

Чудище остановилось недалеко от них, немного наклонившись на бок. Люди бегали по нему, тянули лианы, управляя крыльями, чудище не сдвигалось с места.

' Ему мало воды', — догадался Гха. Его пытливый ум очень быстро сообразил, что чудовищу для передвижения нужна вода. Укрывшись за кустами, они наблюдали, как понемногу стихает беготня и люди понемногу исчезают в брюхе чудовища. Именно тогда Гха принял решение завладеть чудовищем — он представлял как Схапити управляют чудовищем и захватывают новых и новых сыновей для племени.

Поздней ночью, Гха увидел, как три человека остались наверху, рядом горел маленький костер, но горел неподвижно, пламя костра было ровное. Схапити уже перестали удивляться, их мозг отключился от опасности, их волновала только предстоящая добыча. Дикари не умели плавать, но им приходилось переходить реки глубиной в свой рост.

Сун на небе не было видно уже второй сезон дождей, и непроницаемая тьма накрывала весь берег и чудовище на воде. К этому времени ветер почти стих лишь изредка злобно завывая в бессильной злобе. Держа копье в одной руке, во второй дубинку Гха смело и бесшумно вошел в воду. Следом двигали остальные воины Схапити, старась не шуметь, хотя буря еще не прошла полностью. Гха оказался прав — вода не достигла его подбородка, когда он оказался рядом с чудовищем. Едва коснувшись рукой, вождь Схапити определил, что чудовище сделано из дерева. С него свисали странные лианы, ухватившись за которую, Гха легко подтянулся наверх. Еле слышный разговор людей возле совсем малого костра был на другом конце чудовища. Свесившись вниз, Гха по очереди подтянул своих людей наверх. Едва все Схапити оказались на чудовище, из его глотки вырвался боевой крик Схапити и воины ринулись на врага.

Их нападение оказалось внезапным: двоих они убили сразу и скинули вниз за борт, где трофеи поджидала часть Схапити. А вот третий оказался сильным бойцом, в его рука оказалась короткое плоское копье, которым он успешно отражал нападение. Тем не менее на него набросилось пятеро Схапити и каким бы ловким не оказался враг, он упал пронзенный копьями. Но его скинуть вниз не успели — из брюха чудовища показались вражеские воины, а затем Большой Шум и Свет Костра озарил поле сражения. Вражеские воины издавали Большой Шум и Очень Яркий Свет: двое Схапити упали замертво, а сам Гха словно получил удар копьем в плечо, хотя рядом с ним врага не было.

Издав боевой клич, Гха ринулся в сторону врага, но его отшвырнуло назад, Шум и Свет не переставал и с каждым Шумом падал один или два воина.

— Ша-а, — проревел Гха, добежав до борта он кулем рухнул вниз. Сигнал к отступлению услышали не все Схапити, пока в темноте Гха брел на берег он слышал еще два раза Шум и Свет. Лишь уйдя вглубь спасительных кустов, Гха позволил себе потрогать плечо и руку: Красная Вода Тела покидала его, заставляя слабеть.

Когда Схапити убедились, что за ними нет погони, быстро развели костер. Одна рука и еще немного воинов остались на проклятом чудовище. Еще рука воинов были ранены — у двоих Красная Вода Тела утекала через маленькие дырочки в груди, их ноги уже не держали, и воины не могли идти. Еще два воина получили дырочки в плечо, сам Гха имел две такие, откуда утекала Красная Вода Тела.

Те двое воинов, у которых Красная Вода Тела утекала из груди, не дождались головешек: их оскаленные рты подернулись в последний раз и застыли. Гха знал, что в этот момент его воины уже попали к другому вождю, вождю Аракуба, с которыми они будут охотиться всегда. По угрюмым лицам воинов, Гха понимал, что в неудаче винят его. Именно он принял решение атаковать и захватить чудовище, хотя опытный Хонк был против. Но Хонка не было у костра, Гха вспомнил как его воин упал пораженный неведомой силой после Шума и Света.

После прижигания раны Гха почувствовал себя лучше, порывшись в складках набедренной повязки он вытащил полупрожаренный кусок мяса. Утром он пошлет воинов на охоту, а сейчас можно съесть врагов, чьи тела Схапити так и не бросили.

Утром Гха послал двоих воинов, чтобы посмотреть, что стало с чудовищем. Вернувшиеся воины сказали, что Чудовище, хлопая крыльями уходило в сторону Воды Которую Нельзя Пить. Это известие очень обрадовали Схапити, посчитавших, что их ночная атака испугала людей на Чудовище. Но Гха так не думал, его пытливый ум был поражен увиденным ночью. Подсознательно он чувствовал угрозу от этих людей и не мог забыть храброго воина, который своим коротким кривым копьем отражал атаку пятерых Схапити. Если и остальные воины такие, то Схапити стоит их опасаться.

До самого вечера двое оставленных им воинов наблюдали за Водой Которую Нельзя Пить, но чудовище не вернулось. Большинство Схапити восприняло бегство чудовища как свою победу, но Гха так не думал. Его, слишком развитый для дикаря ум, видел цепь логических нестыковок. Вначале Ранаати со своими маленькими копьями, которые они бросали при помощи странного предмета — палки с лианой. Затем чудовище, которое ходит по воде и на нем находятся люди, которые могут убивать Шумом и Светом. Инстинкт самосохранения настойчиво требовал уйти из этих мест, но гордость воина не давала страху овладеть его существом. Гха и его раненым воинам нужен был отдых и много еды, чтобы быстро восстановить силы. Его Красная Вода Тела не текла — огонь сделал свое дело, но вот у двоих воинов дела обстояли похуже. Их тоже прижигали огнем, но Красная Вода Тела все равно просачивалась как Утренняя Вода На Траве.

Немногословные дикари ждали решения вождя, все помнили, что с окончанием сезона дождей они планировали забрать своих сыновей. Племя сильно поредело после ночного боя, хотя даже сейчас было боеспособных воинов не меньше пальцев на руках и ногах. Племя Схапити Гха было не единственным — в двух днях пути в сторону Умирающего Огненного Сиска находилось еще одно. Иногда племена объединялись, если предстояло напасть на многочисленного противника. В этот раз Гха хотел обойтись своими силами, чтобы не делить отобранных сыновей. Да и самок для будущих сыновей его воинам достанется меньше, если он пойдет к Ранаати вместе с племенем Туара.

Решение напрашивалось само собой — Ранаати с их летающими копьями слишком опасны, чтобы идти на них потеряв ночью две руки воинов. Двое раненых, несмотря на хорошую еду, становились слабее. Гха понимал, что этой ночью или завтра днем они отправятся к иному вождю, к вождю которого никто не видел, но все почитали.

— Туара бар мунд, — объявил утром третьего дня Гха, чувствуя, что раны его не беспокоят. Раненые воины ночью тихо ушли на свою Вечную Охоту. Племя приветствовало его решение громкими криками, моментально собираясь в боевой порядок. С ними были подростки, еще не ставшие воинами, в походе они помещались в середину колоны.

Схапити выступили в боевой поход: у каждого в складках набедренной повязки хранился кусок желтого камня. Раскрошив немного камня, его перемешивали с золой и добавляли воды, чтобы получилась липкая густая масса. Воины проводили пальцами рук по лицу, нанося устрашающую раскраску, обозначавшую, что племя на тропе войны. Зачастую, одного вида Схапити бывало достаточно, чтобы воины чужого племени бежали, бросая своих самок.

Задержавшись на опушке леса, Гха бросил последний взгляд в сторону Воды Которую Нельзя Пить, словно ожидал появления чудовища. Снова к этим местам Схапити придут в конце следующего сезона дождей, понемногу кочуя по огромной обширной площади, нападая на племена и оставляя свой семенной фонд в женщинах чужого племени. Задержись Схапити на этом месте до того времени, когда все становится серым и выходят на охоту ночные хищники, они бы увидели еще более странное чудовище. Издавая громкий звук и выбрасывая клубы дыма, новое чудовище подходило к берегу в сопровождение чудовища с белыми крыльями. Но Схапити были уже далеко, они шли на северо-восток, чтобы выйти к берегам Быстрой Воды, где по дороге к Ранаати надеялись наткнуться на новое племя, виденное ими в прошлый сезон дождей. Тогда чужакам удалось ускользнуть, они передвигались на стволах деревьев по Быстрой Воде. Но Гха больше не повторит этой ошибки, он отрежет им путь к Воде, а потом отрежет голову и съест сердце их вождя.

Смерть Мольтке и нападение на «Зерг» не могли заставить меня забыть о главной цели путешествия корабля в Максель. Новости с Родины были обнадеживающие — люди выжили, вторая зима оказалась даже чуть мягче. «Зерг» не смог дойти до порта — за пять сотен метров от берега крепкий припайный лед образовал торосы. Но корабль с порта увидели — навстречу вышли почти все Русы, остававшиеся в городе. От Терса и Гурана тоже были хорошие новости — в Берлине тоже выжили, несмотря на вторую зиму. Особенно Русы обрадовались продуктам — в мясе недостатка не было, но овощи и мука закончились очень давно. Отделив третью часть привезенных продуктов, Мольтке распорядился, чтобы продукты доставили в Берлин.

Небо, по словам Балта, над Макселем тоже немного прояснилось, Русы говорили, что несколько раз им удавалось увидеть очертание солнечного диска. «Зерг» провел в Макселе всего три дня, надо было спешить, пока наступающие холода не сделали обратное путешествие опасным.

К Балту постоянно подходили, спрашивали про оставшихся в Макселе. У многих на севере остались знакомые или родные.

Тиландер, вместе с матросами «Зерга» и капитанами остальных судов спешно приводил в порядок поврежденный бурей корабль. Латали фальшборт, меняли бушприт, установили кливер и заменили парус на мачте. Урр и Бер собирали экспедиционный корпус, отбирая наиболее выносливых и сильных. Эя не отходила от мужа ни на шаг, при ее виде вспомнил про Нуахили, которым могла угрожать опасность. Поврежденный бурей «Зерг» дошел до нас за световой день, следовательно, нападение произошло примерно в тридцати-сорока километрах от нас. Лагерь Нуахилей, как и лагерь Ранаати располагался по западному берегу Вольты, но до людей Ульриха было почти сто километров вверх по реке. А вот племя Хмана и теперь уже родня моего сына, находилась гораздо ближе. Если Схапити не побоялись напасть на невиданный ранее корабль, что им стоит атаковать Нуахили?

Подозвав к себе Бера, попросил найти двоих Русов из тех, что ранее были с нами у Нуахили. Придав им в помощь Мунге из племени Нуахили, отправил их по берегу вверх по реке к Хману с предупреждением о близком появлении Схапити. Для себя я твердо решил, что покончу с этой проказой в лице желтополосных дикарей.

Выступить в поход к месту нападения на «Зерг» смогли лишь к утру третьего дня: «Русь» мчалась вперед, Тиландер даже не пожалел угля для такого случая. «Зерг» распустив все паруса еле поспевал за пароходом, ветер был встречный, мешая паруснику развить хорошую скорость. После полудня показалась бухта, сбросив ход, позволили «Зергу» пройти вперед. Балт поднял сигнал на фале, означавший «всем стоп», давая понять, что мы на месте. В этот раз никто не сел на мель, выгрузка на берег прошла организованно и быстро.

Место стоянки дикарей нашли быстро — угли еще не успели остыть полностью.

— Они были здесь еще утром, — констатировал Бер, поднимаясь с колен. Везде лежали обглоданные человеческие кости, останки наших погибших товарищей.

— Изведу вас под корень, — я погрозил вслед ушедшим дикарям, не сомневаясь, что нагоню их уже завтра до обеда.