Титан империи 3

Глава 8

— Монолит? Исключено, — ответила Нина. — Такое уже случалось, когда хозяином поместья были Герасимовы. Кажется, лет тридцать назад.

— Серьезно?

— Угу. Монолит как молния. Два раза в одно место не бьет, и поэтому место предыдущего Прорыва — самое безопасное для строительства здания. И самое дорогое.

Но хоть с этим она меня успокоила.

Я не уступал и звонил по всем номерам, пока не показались ворота. А с ними дежурка. И там…

Там, подперев подбородок кулаком, сидел скучающий Шатров и зевал во всю глотку. Только завидев нашу машину, он подскочил на месте и выбрался из дежурки.

Затем к нему присоединился еще один гвардеец, и они побежали открывать ворота.

— Это чего это они там задумали? — выглянула Нина из окна, когда мы подъехали к воротам, и оказалось, что их открывают вручную. — Ворота же автоматические!

— Костя, а ну-ка стой.

Костя проехал еще десять метров и нажал на тормоза. Ожидая все что угодно — даже очередного визита инквизитора, от злости которого перегорела вся проводка и пропала связь — я выбрался наружу.

Шатров уже бежал ко мне, приложив руку к козырьку.

— Почему не отвечаете? — спросил я, когда капитан встал напротив.

— Все электричество в доме — к черту, ваше благородие! — отрапортовал он, вытянувшись по струнке. — И связь тоже!

— В смысле⁈ На нас опять напали? Монолиты?

— Никак нет! Василий Григорьевич отправился в подвал и выясняет, в чем беда. По результатам мне пока ничего не докладывали. Возможно… А хер его знает, ваше благородие! У нас даже чайник не включается!

Ох, что-то мне кажется, я знаю КТО за это в ответе…

Такая высокая постоянно улыбающаяся инопланетянка!

Костя довез нас до крыльца, а после погнал машину в гараж.

— Помни, Лена, — повернулся я к девушке когда мы поднимались по ступеням ко входу в усадьбу. — Пересекая этот порог, ты даешь торжественное обещание ничему не удивляться и хранить все, что ты там увидишь в строжайшей тайне.

— И мы убьем тебя, если ты выболтаешь хоть что-то! — добавила Нина.

— Да блин! — вздохнула Лена. — Я просто хочу помыться и лечь уже спать. Можно?

— Конечно, — открыл я перед ней дверь. — Как сказал Захар: входите смело и по своей воле!

Лена хмыкнула и перешагнула порог.

Все обратной дороги у нее нет.

— Женя! — раздался из холла ее удивленный возглас. — Это что за торнадо тут прошелся⁈

— Нина, покажи ей все, — кивнул я девушке, когда мы тоже встали перед главной лестницей. — И пусть устраивается. Она тут надолго.

— Это звучит как угроза! — хихикнула Нина. — Будет сделано, босс!

И она, взяв упирающуюся Лену под локоток, повела ее по лестнице на второй этаж.

— Ты поди никогда в таких усадьбах и не была? — раздавался голос Нины вслед шагам обеих. — Один этот холл, наверное, втрое больше, чем твоя занюханная квартирка, да? Ты погоди! Коридоры тут такие, что ты наверное без сопровождения потеряешься! Знаешь, что тут двенадцать ванных комнат?

Проводив их взглядом, я пошел… Нет, встал как вкопанный, не зная, куда и направиться. Где Зубр? Где Настя? Где, блин, Амальгама⁈

Марфуша? Глаша⁈ Я заглянул сначала в одно крыло, а потом в другое. Ни души.

В подвал? Нет, лучше сразу поднимусь в кабинет, и буду дергать за шнурок до той поры, пока ко мне не сбежится весь персонал!

Так и сделал. Поднялся на второй этаж и направился в сторону кабинета. По пути мне снова никто не попался. Да они тут чего, охренели? Хозяин дома! Хозяин жив и голоден, а его никто не встречает⁈

Где Красавка?

А еще лампочки… Половина из них побита, словно тут снова прошлась рота Герценых, но на этот раз с целью оставить нас без света.

Да что у них тут произошло?

Я добрался до коридора перед кабинетом и обнаружил, что дыру в полу заделали. Больше не надо бегать вокруг — ну хоть тут хорошие новости.

Отперев дверь, я вошел в свое святая святых и тут же увидел обновку.

Новенький массивный стол занимал место разбитого вдребезги секретера. И на нем меня ждал новый доспех. А еще Красавка, который примостился рядом на столешнице и спокойно дрых.

— Красавка… — вздыхал он во сне, раздувая сытое пузико. — … рыцарь…

Хм… А над броней неплохо поработали. В ней еще угадывался обычный «Фауст», однако бронированные вставки стали куда толще и слегка мерцали зеленым, а шлем стал… Более хищным что ли? Интересно, что она еще в нем изменила? Фильтры? Надеюсь теперь, ползая по канализации, я буду чувствовать аромат ромашки.

Прямо не терпится испытать эту штуку!

Еще и новый стол приятно пах. Да и Красавка был окружен ароматом… мыла? Ага, наконец-то моего красавца «постирали»! Еще лучше! Не знаю, кто взял на себя такой риск, но ему уже можно ставить памятник. Очень сомневаюсь, что мой зубастый питомец добровольно согласился залезть в корыто.

Расположившись в кресле, я немного покрутил шлем в руках, а потом снял телефонную трубку. Гудков не было, но аппарат вроде в порядке. Это радует.

А вот провод меня совсем не обрадовал — весь измазан в слюнях и пестрит отпечатками зубов.

— Красавка… Герой… Спасает кошек…

— Ну! — поднял я трубку с намерением дать Красавке хорошую затрещину, но бросил ее на рычаг. И откинулся в кресле.

Воспитание тоже дело нелегкое, а Красавке без году неделя. Может быть, почитаю пару книжек по педагогике для владельцев прожорливых крылатых котов, и тогда сделаю из него настоящего джентльмена, который не может выйти из дома без надушенного носового платка в кармане.

Так… Зубр!

Я вскочил с кресла и бросился к шнурку. Дернул три раза и прислушался. Кажется, еле слышный звоночек прокатился по коридорам.

Отлично! Уж если Василий не услышит сигнал, то, видимо, придется мне самому вызвать электрика.

— Красавка… Ужас…

Не питомца же отправлять с поручением в зубах?

Ох, и тут я почувствовал себя настоящим аристократом. Ничего не могу сделать без помощи верных слуг…

Борис Сергеевич Горн уже битый час сидел за наскоро сооруженным из двух тумбочек столом и сочинял объяснительную по поводу дикого инцидента, произошедшего на пятом этаже Фаустовского Следственного изолятора № 14.

Он исписывал один лист за другим и, не удовлетворившись результатом, бросал очередную скомканную бумажку в мусорку. Никак не мог взять в толк, что действительно произошло тем утром?

К тому времени, как в госпитале начался обход, он марал уже тринадцатую бумагу, а картина в голове все никак не желала клеиться.

Людвиг оказался предателем? Или печать на его лбу оказалась слишком слабой?

И самое главное, как во всем этом замешан Скалозубов⁈

Скрипнула дверь, по полу застучали высокие каблуки.

— Так-так-так, ваше преосвященство, уже встали? А вам велели лежать! — раздался строгий голос, и каблуки застучали все ближе.

— Некогда мне подчиняться местным порядкам! — покачал головой Горн, не оборачиваясь. — Я работаю, но уже завтра я вас покину, поэтому потрудитесь…

На «рабочий стол» упала тень, а ручку оперативно выхватили у него из пальцев.

— Что вы!..

— Борис Сергеевич, — нависла над ним Лидия Михайловна Боярская, сурово сверкая очками. — Пока вы находитесь в моем госпитале и под моей ответственностью вы будете выполнять мои распоряжения.

— Что ты несешь? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать, несчастная⁈

— Конечно. Но вы, насколько мне известно, сложили с себя полномочия чрезвычайного представителя Тайной Канцелярии, и в данный момент пребываете в городе, как частное лицо, и все ваши обязанности выполняет ваша подчиненная Гертруда Михайловна, а я ничего не путаю?

— Нет. Так и есть, но…

— Вот и отлично! А Гертруда Михайловна, как действующий агент Тайной Канцелярии, лично попросила меня поставить вас на ноги в кратчайший срок, ибо завтра вы выезжаете в столицу по срочному распоряжению вашего начальства. Я права?

— Да… Но откуда…

— Хорошо! Поэтому, Борис Сергеевич, отложите вашу писанину до завтра, а сейчас, прошу вас, отправляйтесь обратно в постель!

— Слушай, женщина, я…

— Иначе я буду рапортовать вашему руководству о том, что вы мешаете мне выполнять обязанности, возложенные на меня представителем Тайной Канцелярии, а значит, подвергаете собственную жизнь, как агента Тайной Канцелярии, опасности! А это уже попахивает трибуналом!

И она замолчала, сложив руки на груди. Очки съехали ей на нос.

Горн открыл было рот, чтобы дать ей яростную отповедь, но так и не смог найти нужных слов.

Боярская торжествующе поправила очки.

— Ууу, сука! — Горн смял в комок бумажку, над которой бился уже сорок минут, схватившись за костыль поднялся и побрел к кровати. — Иду, иду…

Все равно эта писанина была пустой тратой времени. Тринадцать пустопорожних листков, которые уже вываливались из корзины, могли подтвердить это.

— Что бы я без вас делал, Лидия Михайловна, — пробурчал инквизитор и рухнул на кровать.

— Вам уже сегодня выносили утку, Борис Сергеевич?

— Конечно! — воскликнул Горн. — Ведь все в этой чертовой больнице работает как часы!

— И оно так и останется, будьте уверены, — ухмыльнулась Боярская и присела рядом. — Так-с! Показывайте свою больную ногу…

Шипящий от негодования Горн отставил ногу, и ловкие пальцы Лидии Михайловны сошлись на месте пересобранной конечности.

— Ай! — зарычал инквизитор. — У вас руки холодные как у трупа!

— А у вас нрав как у осла.

Боярская сжала пальцы.

— Да чтоб!..

Тут телефон в тумбочке зазвонил.

— Так, не отвлекайтесь, Борис Сергеевич…

— Дай мне хотя бы по телефону поговорить, несчастная! — Горн выхватил телефон. — Да! Ай! А полегче нельзя?.. Да, Гертруда…

— Борис Сергеевич, вы в порядке? — раздался в динамике обеспокоенный голос.

— Когда из палаты уберется Лидия Михайловна, буду в полном порядке, — прошипел он. — Что у тебя? Подготовила билеты.

— Да, билеты в полном порядке. Сегодня съезжу на вокзал и заберу. Но дирижабль будет ждать вас в Оренбурге послезавтра. Других рейсов поблизости нет.

— Плевать. Все, что угодно, лишь бы побыстрей свалить из этой чертовой дыры. Ах, б***ть!

— Прощу прощения… — проворковала Боярская. — Так не больно?

— Нет…

— Борис Сергеевич… — снова заговорила Гертруда. — Могу я попросить вас кое о чем?

— О чем?

— Вы не могли бы помочь Евгению Михайловичу с сестрой добраться до Владимира спецрейсом? У него экзамены в ГАРМ, а он со всеми этими Прорывами и прочими делами рискует опоздать к крайнему сроку… Мы же можем расширить состав пассажиров спецрейса?

— Так стоп… — нахмурился Горн, пытаясь понять, что за бред она несет. — О каком Евгении Михайловиче речь?

— О… Скалозубове…

— О Скало… Гертруда, вы в своем уме⁈ Чтобы я помог этому негодяю хоть улицу перейти!

— Это значит, нет? Но он же помог вам… Рисковал своей жизнью…

— И что⁈ Он помог мне справиться с тем, что сам сотворил. Вам ли просить меня о подобном⁈ Он вас что околдовал⁈ Ай! Да что вы, издеваетесь, Лидия Михайловна⁈

— Так, Борис Сергеевич… — произнесла Боярская. — У меня для вас две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

— Какие еще новости, женщина⁈ Новость должна быть одна — завтра я уеду отсюда, даже если в спине у меня выступит грыжа размером с твою голову!

— Значит, с плохой, — покачала она головой. — Думаю, ваша нога снова своевольничает. Если так пойдет дальше — есть риск развития гангрены.

— Гангрены⁈

— Я не уверена, но нужно наблюдать. Короче, ваша нога никуда не поедет. Вам вместе с ней придется остаться в палате еще на пару дней. Или недель, если дела ухудшатся.

— Да вы что, обе сговорились меня довести⁈ Так, Гертруда, скажи своему сраному Скалозубу, что он если и поедет со мной, то только у меня в чемодане и скованный наручниками, как ему и должно! А вы, Лидия Михайловна!..

— А я сообщу вашему начальству, о том, что вы саботируете лечение! — наставила она на него палец.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею. Но у меня для вас есть и хорошая новость.

— Какая?

— Я могу вас выписать, но при условии, что с вами в дороге постоянно будут присутствовать два фельдшера. Пусть и они будут ими только по бумагам, но я готова этим удовлетвориться. Ваше здоровье Борис Сергеевич, не мое! Гробьте его сколько угодно, лишь бы у меня и моей больницы проблем не было!

— Какие еще к черту фельдшеры⁈ Я не собира… Вы на кого намекаете⁈

На мой зов прибежала Глаша и сообщила, что Зубр ползает по подвалам, и придет как только освободится.

Я кивнул и отпустил ее. Раз выдалась минутка, можно попрактиковаться со своими новыми силами.

Раздевшись, я немного поигрался с огоньком, как учила сестра. Искрой я не пользовался с роковой ночи в усадьбе Кречетова, так что немного распалить ее — дело не лишнее.

Заработав еще один комплект ожогов, я приступил к основной практике. Всего-то — сосредоточиться, затем распалить Искру и почувствовать жар во всем теле. Далее равномерно распределить энергию вдоль торса. Немного терпения и…

Вжик! — спина и правая часть груди «украсились» длинными и тонкими шипами.

Я осторожно покосился на дверь, но нет. Там не было ни души. Вот бы Зубр сейчас пришел и увидел своего хозяина таким красавцем.

Выдохнув, я попытался убрать их обратно. Вернее, слить с собственной плотью, частью которой они, по сути, и являлись.

— Ах, ты! — выдохнул я, когда грудь зажглась вспышкой боли.

Получилось не сразу. Шипы чуть-чуть укоротились, но почти сразу вылезли снова. Пришлось влить еще энергии, чтобы они втянулись, а потом, наконец, рассосались.

— Еще раз… — вздохнул я и снова направил энергию в грудь и в спину. Сконцентрировался на том, чтобы на этот раз вырастить на себе полный комплект. Чтобы никто не ушел обиженным…

Вжик! — выпрыгнули колючки. Уже быстрее! Правда, теперь они вылезли только слева…

Нужно довести эту технику до автоматизма, чтобы в следующий раз, когда меня поймает очередная многорукая сволочь, я сумел устроить ей сюрприз сразу, и мне не пришлось выслушивать ее злодейский план.

Баловаться с ними, конечно, чревато — все же плоть не резиновая, и если поспешить, легко понаставить на себе дырок. Искорка, конечно, стала куда эластичней, но еще далеко не такой, чтобы проворачивать подобные трюки одним движением бровей.

— Хозяин. Еж! — оценил мои старания проснувшийся Красавка, когда я ощетинился целым комплектом сверкающих клинков из спины и груди.

— Ага-ага, на себя посмотри, — хмыкнул я и убрал шипы обратно. Отлично. Полный набор сдюжил. Теперь ускоряемся.

Вжух! — и они снова выскочили из меня. Я на верном пути.

Да, энергии это забирало порядочно. У меня по лбу катились крупные капли пота, но я продолжал тренировку.

Красавка зевал и уныло помахивал хвостами, поглядывая на меня из-под полуопущенных век. Прям семейная идиллия.

Сделав еще пару попыток, я почувствовал на себе взгляд и обернулся.

Как обычно в самом темном углу стояла Амальгама. И давно она стоит тут и не сводит с меня внимательных глаз?

Я уже хотел поздороваться, но опешил. На ее бледном лице не было ни следа улыбки.

— Хозяин… с возвращением… — сказала она, подходя к столу.

— Привет, — ответил я и кивнул на доспех. — Хорошая работа. Надеюсь нам не придется испытывать его в скором времени.

— Вижу, вы тренируетесь? — спросила она, проигнорировав мою реплику.

— Надо же как-то убить время, пока вы тащитесь сюда как черепахи, — пробурчал я, и снова вырастил на себе шипы. — Ай!

А вот на этот раз я поторопился. Один из шипов вылез раньше, чем частичка плоти над ним трансформировалась, и пробила ее насквозь. На штанину скатилась струйка крови.

Все хватит, пора сворачиваться.

— Где там Зубра черти носят? — спросил я, раздумывая потратить еще немного энергии, чтобы срастить края раны, или не выпендриваться и просто найти аптечку?

— Они пытаются привести в порядок электроснабжение, — отозвалась Амальгама. — Пусть занимаются. Мы с вами им будем только мешать. У меня для вас новости.

— Даже не сомневался, — проговорил я, залезая в шкаф, где вроде видел бинт. — Электрический коллапс — твоих рук дело?

Ага, вот и аптечка!

— Да, моих, — кивнула Амальгама с таким видом, словно устроить у нас в поместье перебои с электроэнергией — дело чуть ли не благородное. — Это и есть первая новость. Давайте аптечку и ложитесь на диван. Я помогу.

— Гама, я сам в состоянии… А ладно.

Я устроился на диване и прикрыл глаза. Тут что-то чпокнуло и зажурчала жидкость.

— Ты чего там?..

— Будете? — повернулась она с полной рюмкой.

— Это водка⁈

— Помилуйте. Разве стала бы я предлагать барону выпить водки? Чистый спирт.

— Нет, спасибо, обойдусь.

— Зря, — ухмыльнулась она и опрокинула в себя стопку.

Ох, чего-чего не ожидал увидеть, так это то, что некоснианка будет при мне квасить!

Но Гама даже не поморщилась. Подхватила все, что нужно, и подошла к дивану.

— Давай лучше рассказывай, что ты натворила, — вздохнул я, когда ее ловкие пальчики принялись обрабатывать мои синяки и порезы, коих со вчера меньше не стало.

— Я активировала машину, над которой мы работали вместе с вашим отцом.

— Ай! Что за машина?

— Прототип называется «Око на Нексус».

— Так… — заинтересовался я, забыв про боль. — Мы можем смотреть туда?

— Да, как через замочную скважину. «Оператор» подключается к Сфере, которая всегда ментально связана с родиной. Смотрящий при этом отчасти становится частью Нексуса.

— Так… Ты смотрела через Сферу или… Василий?

— Нет. Ваша сестра.

— Настя⁈ — опешил я. — Почему она?

— Других вариантов не было. Василий бы не согласился, да он и запретил мне распечатывать машину, после одного несчастного случая. Слуг использовать неэтично да и бессмысленно, ибо у них нет магического дара, а значит, они просто сгорят от энергии Нексуса. Или потеряют рассудок, в лучшем случае. Вас не было, а действовать следовало срочно. Сферы начали входить в резонанс с Нексусом — а так происходит, когда там начинается какая-то «движуха». Поэтому осталась только Анастасия Михайловна.

— С ней все в порядке?

— Да. Разве что ее некоторое время будут преследовать плохие сны. Ее заметил Циклоп.

— Что за Циклоп?

— А вот это вторая новость, ваше благородие, — сказала Амальгама и, наклонившись ко мне, заговорила полушепотом: — Прошу вас. Выслушайте меня очень внимательно. И лучше вам на сегодня отложить все дела. Отсутствие электричества и неполадки со связью — меньшая из наших проблем.

Признаться ее тон меня изрядно напряг. Такой зверски серьезной и взволнованной я Гаму не видел с тех пор, как… Да ни разу за наше короткое знакомство!

Даже во время нападения Герценых, когда нам всем угрожала гибель, она улыбалась, стоя под пулями. Даже во время визита Горна — и тогда она скорее развлекалась, чем боялась, что инквизитор ее найдет!

А сейчас она была серьезна как никогда.

— На той стороне ваша сестра видела гигантского псионика по имени Циклоп и красную Сферу. А еще чудовищную осадную машину — Колесо.

— Слушаю.

— Ну что нужны еще доказательства, что Скалозубов это не просто какой-то никчемный аристо на отшибе⁈

— И вам не хворать, Н. Уже в курсе?

— Конечно, в курсе! Сначала Герасимов, потом ваш хваленый конструкт, а потом еще и то чудовище Горна! Хватит! Не дай бог в Тайной Канцелярии узнают, что вы, К., сунули руку им за пазуху!

— Я давно хозяйничаю там. А вам нечего волноваться, Н., сын Скалозубова умрет в ближайшие дни. Он лишь тень своего отца, какой бы бред не писали в местных газетах.

— И вы так говорите после всех неудач⁈

— Всему виной Зубр и тот монстр в подвале. Да и еще его сестра приперлась совсем не вовремя. Мы поймаем мелкого Скалозубова по дороге в ГАРМ, не волнуйтесь. Из поезда он никуда не денется. Выезд завтра утром.

— Откуда вам это известно?

— Вы спрашиваете об этом человека, который сунул руку за пазуху Тайной Канцелярии? Когда я берусь за дело, мне известно даже то, что ел сегодня на завтрак Император Иоанн. Кстати, с нами связался наш дорогой Александр Трофимович Герасимов.

— Что⁈ Говорили, что он сбежал на Нексус!

— Видать, вернулся, или смог всех надуть, старый жук. Судя по голосу даже помолодел. Поистине Нексус меняет людей! И я позволил шепнуть ему о том, что завтра утром на поезде 412-Б отбывает инквизитор Горн, а с ними и Скалозубов. Уже пляшете?

— … вы что хотите устроить бойню в поезде, где будет ехать инквизитор⁈

— Всего лишь небольшой несчастный случай. Не волнуйтесь. Я уже отправил своего лучшего… кхм, человека. Мы одним ударом заметем все следы. Ни Скалозубов, ни Горн, ни даже Герасимов из поезда «Фаустово-Оренбург» живыми не сойдут.