Титан империи 3

Глава 20

— Петропавловск! Петропавловск! — ходил по вагонам провожатый, позвякивая в колокольчик, а я плелся вслед за ним.

Дармовая жрачка для Красавки быстро сошла на нет, и уже через час после завтрака у моего верного зверя снова заурчало в животе. Поэтому мне в экстенном порядке пришлось отправиться на поиски новой порции для черной дыры в животе у моего питомца. Ну и оглядеться заодно — сидеть в купе было до одури скучно.

Я уже успел пройти поезд до самого машиниста — пять вагонов о двух этажах, и все с разной отделкой. Красотища страсть! Гулял бы тут и гулял, посматривая в окна, да в зеркала, которых вокруг было просто дохрена.

Вагон-ресторан примостился где-то в конце состава, но туда мне пока не довелось добраться.

В тамбуре я выглянул в окно — мы подъезжали к вокзалу, и на перроне толпился народ. Вернее, толпился он на соседней платформе — взрослые с детьми глазели и показывали пальцем на наш поезд. Видать, ближе пускали только с путевыми листами.

Мы встали, а я спустился по лестнице на первый этаж. Поезд стоял в клубах пара, и через окно ничего было не разглядеть, кроме нескольких пассажиров, которые ждали возможности забраться в вагон.

Подошедший проводник сверкнул круглыми очками и с извинением отстранил меня. Затем открыл дверь, спустил лестницу на низкую платформу и ловко спрыгнул вниз.

— Сударыня, ваш путевой лист?

Он с минуту ковырялся в бумажках, а перед ним, кутаясь в шаль, стояла скромно одетая незнакомка в широкополой шляпе с пером и с темной вуалью, спадающем на круглое личико.

Вдруг она подняла голову и посмотрела на меня. Мне показалось, или ее прикрытые вуалью глаза как-то странно блеснули?

— Все в порядке, прошу, — проводник вернул ей бумаги и обратился к тощему зализанному мужчине. — Так, сударь…

— Молодой человек, — улыбнулась мне незнакомка и протянула руку в длинной перчатке. — Не поможете даме?

— Конечно, — кивнул я и подтянул ее на высокую ступеньку.

— Благодарю, — она слегка коснулась моего плеча и прошла в вагон.

Двери вскоре закрылись, и через минуту поезд снова мчался на всех парах, а я продолжил поиски вагона-ресторана.

И в очередном тамбуре столкнулся с инквизитором Горном. Он стоял с сигаретой в зубах и дымил на все помещение. Рядом скромно примостилась табличка «Не курить!»

— Скалозубов! Ищи тебя свищи по всему поезду!

— И вам не хворать, Борис Сергеевич, — кивнул я, махая ладонью у себя перед лицом. — Вы же ищите меня не для того, чтобы арестовать за попытку проникновения в туалет в санитарной зоне?

— Скажи, у тебя рот закрывается хотя бы во время сна?

— Это лучше спросить у моего дворецкого…

— У меня для тебя небольшой подарок, — хмыкнул Горн и вытащил из кармана… конверт⁈

Опять⁈

— Вы что, снова за старое? — вздохнул я, и тут меня будто пронзило молнией.

Он очень походил на тот самый второй конверт, который я сжигал в камине. Вернее…

— Это та бумага, которую я очень надеялся тебе вручить еще в Фаустово. Но, видать, не судьба, — ухмыльнулся инквизитор и всучил мне конверт. — Срок годности постановления уже вышел, и теперь это просто не случившийся вариант твоего будущего. Посему пусть будет тебе сувенир. Все, не мозоль мне глаза. И дай пройти!

Он выкинул бычок и зашагал по коридору, а я стоял, сжимая в руках конверт, и пытался поставить мозги на место. Это что, шутка⁈

Я напрочь забыл про ресторан и быстрым шагом пошел к себе в купе.

Оказавшись в своем вагоне, я постучался условным стуком, и мне открыла Настя. С до крайности хмурым видом.

— Мат! — торжественно провозгласила Амальгама с кресла.

— Да… Да как⁈ — схватилась за голову Настя и бросилась обратно к шахматной доске.

— Анастасия Михайловна, у вас получается все лучше!

Эти двое все никак не уймутся! После того, как сестра приняла как факт, что от огромной нексонианки осталась одна голова, а Красавка снова с нами, они решили зарубиться в шахматы.

И вот… уже который час подряд… Признаюсь, я сбежал из купе в том числе по этой причине.

— Еще раз! — скрипнула зубами Настя.

— Ну раз вы так просите…

Сестра смахнула с доски все фигурки и принялась расставлять их заново. Амальгама с невинным видом наблюдала за ее действиями.

Я же плюхнулся в кресло, вскрыл сургучную печать и вытащил бумагу. Через минуту чтения не осталось никаких сомнений, что постановление на мой арест было настоящим, и если бы я облажался в ходе «беседы» с Горном, то сидеть бы мне сейчас в подвале в колодках, а не в этом шикарном купе.

Значит, письмо с текстом «Меч качается» было поддельным, а конверт подбросили абсолютно сознательно. Посему инквизитор вне подозрений, и конструкта отправил кто-то другой. Но кто?

Герда? Нет, явных мотивов у нее нет, да и не стала бы она звонить Зубру и сообщать о визите Федора. А вот покойному Людвигу мотивы и вовсе не нужны. Он, похоже, был еще одним «конструктом», только сделанным более изящно.

Теперь и нападение на меня в Остроге уже не выглядит прозаичным всплеском внезапно проснувшейся ревности.

Вопрос в другом — кто кукловод?

Похоже, этот кто-то действовал двумя путями. Сначала оставил конверт в усадьбе, а потом натравил на меня конструкта. Конверт «инквизитора» — возможность указать на Горна, а значит, действенный инструмент разжечь конфликт с инквизицией еще ярче, если конструкт облажается. А когда и с этим вышла промашка, включился второй инструмент — Людвиг.

Да уж… чья-то невидимая рука реально делает все, чтобы инквизиция от меня и мокрого места не оставила.

— Жрать! — подбежал ко мне Красавка и оперся лапами о диван.

— На, держи, — смял я бумаги в комок и бросил мелкому обжоре. А тот возьми и реально схвати его в зубы!

— А ну выплюнь, быстро!

Я выхватил бумажку и в следующую секунду сжег ее дотла прямо у себя в руке.

— Красавка голодный!

— Ты сожрал один всю тележку и половину завтрака! Мало тебе?

— А еще он сожрал черного коня и ладью! — сверкнула Настя глазами на моего питомца.

Красавка фыркнул и, переваливаясь со спины на живот, покатился к себе в «норку» — под диван. Наблюдая за этими телодвижениями я невольно задумался: куда вообще деваются килограммы жратвы, которые он потребляет за десятерых упитанных «котов»? Красавка, стоило ему встать на задние лапы и вытянуться, едва доставал мне до груди, а его пухлый живот не выглядел уж слишком здоровым.

Или у него внутри и вправду черная дыра?

— Пешка на С3, — сказала Амальгама, стоило Насте закончить приготовления к очередной партии.

Сестра поставила фигурку на нужное место, а потом сделала свой ход.

— Конь на F3.

Я же махнул рукой на ушастого проглота, а потом снова взялся за новый меч. Признаюсь, не без опаски.

— Ты точно уверена, что это был именно Сеня? — спросил я Настю, разглядывая и ощупывая меч со всех сторон.

— Варя сказала, что да, — пожала плечами сестра. — Но в подъезде было темно и, возможно, она и ошиблась. Мне пришлось взять эту штуку, а то бы он с дружками от нас не отстал. Мы с Гердой пытались от них отвязаться, но эти бородачи ползли за нами до самой машины и слезно умоляли взять подарок «во славу Антихриста».

— Да, это похоже на Сеню… — задумчиво проговорил я и отложил меч.

— Шах, Анастасия Михайловна!

— О, нет!

Так, еще одно бесславное поражение Насти я не переживу.

— Ты куда опять? — спросила она.

— Все туда же, — ответил я и вышел в коридор.

Не успел я дойти до тамбура, как услышал голоса:

— … такой красивой женщине, наверное, очень одиноко трястись одной в купе? Почему бы нам…

— Позвольте мне найти вагон-ресторан и насладиться своим одиночеством! Я очень голодна.

— Прекрасно, я совсем не прочь вас угостить! Вы какое вино предпочитаете?

— Как еще мне сказать слово «нет», чтобы вы, наконец, оставили меня в покое!

Я пересек тамбур и перешел «гармошку» между дрожащими вагонами. Молодой темноволосый здоровяк с перебитым носом и в офицерском мундире стоял у выхода в коридор и, навалившись на дверь плечом, держал ручку.

Напротив к стене прижималась та самая незнакомка, которой я помогал подняться на ступеньку.

Светлые волосы уже не прикрывала шляпа, в руке дрожал расправленный веер, которым она закрывалась от чересчур напористого кавалера.

— Вы хотите чтобы я позвала проводника? — спросила она.

— Зачем? Он нам только помешает! — ухмыльнулся офицер и подхватил девушку под локоть. — Лучше скажите, как вас зо…

— Прошу прощения, — обратился я к любителю развлечься в поезде. — Знаете, где вагон-ресторан?

Болотно-зеленые глаза незнакомки над веером тут же обратились ко мне. Мольба в них читалась нешуточная.

— Понятия не имею, — отмахнулся офицер, даже не удостоив меня взглядом. — Иди куда шел, пес.

Вот это ты зря, дружище!

— Может быть, дама сможет мне помочь? — и я вклинился между ними и повернулся к охреневшему офицеру спиной. — Я тоже ищу вагон-ресторан. Давайте поищем его вместе, а то этот простак, кажется, даже свое купе не найдет без поводыря.

— Согласна! — кивнула незнакомка и подала мне руку. — Я думаю он в соседнем вагоне!

— Прошу, — сжал я ее ладонь, а второй рукой схватился за ручку, которую все еще сжимал офицер своей крупной пятерней.

Чуть-чуть выплеснул силы и надавил. «Кавалер» зашипел и отшатнулся. Дверь открылась, и незнакомка, не отнимая веера от лица бросилась в коридор.

— Как ты посмел коснуться меня, наглец? — опустилась на мое плечо тяжелая рука. — Ты знаешь, кто я⁈

— Самовлюбленный хлыщ, который не умеет себя вести с женщинами. Как правило, первого быстрого и четкого «нет» бывает вполне достаточно, не согласен?

— Сволочь! Я виконт Ильинский, а ты только что подписал себе смертный приговор!

И он схватил меня за отворот рубашки.

Я же перехватил его руку и, кольнув слегонца энергией, крепко стиснул. Он скрипнул зубами, но хватки не разжал и в ответ ударил силой сам.

А он неплох! И, похоже, вовсе не рисуется — Адепт-Профессионал минимум, а то и Солдат. Одна половина уха отсутствует, а на руках и лице много шрамов, один из которых пересекает бровь.

— Дуэль, щенок!

— Дуэль, так дуэль, — ухмыльнулся я.

— Кхем-кхем! — закашлялись сзади, и мы оба повернулись.

К нам вышел усатый проводник в круглых очках, он остановился и сложил руки за спиной.

— Никаких дуэлей внутри состава, молодые люди! Если не хотите быть арестованными, конечно же.

— Как ты разговариваешь с виконтом, плесень⁈ — тут же переключился на него Ильинский.

— Прошу прощения, ваше благородие, но вы находитесь не в кабаке, а на специальном поезде, где такие как я отвечают за порядком, — сверкнул проводник очками. — Приказывать мне имеет права только начальник поезда, а также сам Император, либо его уполномоченное лицо, которое, кстати, присутствует в соседнем вагоне.

— Что? Уполномоченное лицо Императора⁈

— Да, и не одно. Вы что не знаете, где находитесь, молодой человек?

— Я виконт Ильинский. Следую во Владимир с важной миссией, и мне некогда болтать с такими как ты, лакей!

— Вот и отлично! Поэтому прошу вас вернуться в свое купе, иначе я буду вынужден сообщить о вашем поведении и попытке спровоцировать дуэль! Уж поверьте последствия это возымеет самые наихудшие.

Ильинский, наконец, осознал что ему говорят, он скрипнул зубами и повернулся ко мне. Я встретил его самой нежнейшей из возможных улыбок.

— Еще увидимся… — прошипел он и скрылся в коридоре.

Проводив его взглядом, служащий поезда обратился ко мне:

— Так, молодой человек…

— Барон Скалозубов.

— Я слышал вашу последнюю фразу, ваше благородие. Дуэли строго запрещены в правительственных учреждениях. А поезд специального назначения — одно из них!

— Я всего лишь вступился за честь дамы.

— И хорошо, что даме хватило ума уйти. А теперь лучше ступайте в свое купе. Так безопасней и для вас, и для нашего поезда.

— Мне нужно в вагон-ресторан. Не подскажите где он? Пообедаю и сразу исчезну.

Проводник вздохнул.

— Прошу! — и указав мне направление, сам пошел первым.

Мы прошли еще два вагона, пока не добрались, наконец, до вожделенного места.

Вагон-ресторан оказался просто на загляденье. На первом этаже располагался зал со столиками, по второму тянулся балкон. Хрусталь, люстры, белоснежные скатерти, салфетки, сложенные в виде лебедей — тут даже чихнуть как-то неловко!

Вот только народу совсем немного — занято было пять столиков из более чем двух десятков.

Одну из посетительниц я узнал сразу — та самая незнакомка с веером сидела в углу и клевала салат. При виде меня она оживилась. Неподалеку расположилась парочка, одинокий тощий мужик и еще один наимрачнеший пассажир в другом конце зала.

Я кивнул Горну, который тут же пробурчал что-то себе в бороду, и прошел дальше. Стоило мне сделать пару шагов, как я заметил на себе и третий взгляд, но некто наверху поспешил уйти.

Тот самый офицер, с которым мы поцапались в тамбуре? Ну и черт с ним, я голоден как волк.

Оперативно подскочивший официант отвел меня к столику у окна и положил передо мной меню.

Открывал я его с тяжелым сердцем. Конечно, деньги у меня были и немало, но мне совсем не хотелось жрать тут втридорога. В будущем затраты обещались не нешуточные.

Где-то с полминуты я не мог взять в толк, что вижу перед собой.

Названия блюд были. А вот цен рядом с ними нет.

— Извините, милейший! — подозвал я официанта, но тот уже шагал ко мне.

— Да-с!

— А почему рядом с блюдами нет ценников?

— Как же-с? Все за счет заведения. Вы же в специальном Императорском рейсе, а не в кабаке.

— То есть за банкет платит сам Император Иоанн?

— Если угодно, то да-с!

— Отлично… — посмотрел я на меню уже другим взглядом.

— Прошу прощения, ваше благородие, — склонился официант, — но дама в углу настоятельно просит вас пересесть за ее столик.

— Дама в углу? — скосил я глаза на незнакомку, и она приглашающе махнула мне веером.

— Графиня Д., — ответил официант. — Увы, она путешествует спецрейсом инкогнито, и мне не ведомо как ее зовут.

— Хорошо, не будем заставлять графиню ждать, — кивнул я, и направился к ее столику.

— Еще раз здравствуйте. Вы хотели мне что-то сказать? — спросил я, присаживаясь на стул напротив.

— Хотела сказать «спасибо», что вы помогли мне избавиться от того нахала.

— Не за что. Не люблю, когда пристают к дамам. Особенно таким, как вы.

— Таким как я? — она наклонила голову и с легкой улыбкой приподняла бровь. — А какая я?

— Загадочная. Вы же графиня Д., не так ли? А за отдельной буквой в имени всегда стоит загадка.

— Вы шутите надо мной? — нахмурилась собеседница.

— Как можно, — усмехнулся я и сложил руки на груди. — Я, кстати, барон С. Буду таким же загадочным.

— Ох, дались мне эти загадки! На спецрейсе половина пассажиров путешествует инкогнито, а другая половина лишь играется, — и она очаровательно улыбнулась. — Как мы с вами.

— Да? Отчего же? Боятся огласки, что жрут задарма?

Она захлопала глазами, а затем расправила веер и захихикала.

— Наверняка! Однако большинство просто скрывает свое передвижение по стране. Напрасно, конечно, ведь тут шпионов разных родов больше, чем императорском дворце.

— Будете что-нибудь заказывать-с? — обратился ко мне незаметно подошедший официант, а я едва не подпрыгнул от неожиданности.

Хорошо, что когти не выпустил, а то крышка вашей чистенькой скатерти!

— Да, — кивнул я. — Дайте мне яичницу и кружку кофе да побольше.

— Яичницу? На обед?

— А что вы имеете против, милейший?

— Ничего-с, слушаюсь! — поклонился официант и испарился.

— Тот невежда выглядел как заправский бретер. Он не покалечил вас?

— Нет. Ему повезло, что появился проводник, а то его пришлось бы собирать по шпалам с кисточкой.

— Повезло, — прыснула она. — Знаете, говорят, что если Императорский поезд доедет до конечной без единого трупа, то его отвозят в музей и больше не трогают. На память.

— В самом деле?

— Да, — загадочно улыбнулась она. — Ибо в этих поездах постоянно происходят всякие истории…

— Например?

— Интриги, ваше благородие, интриги… Родовые склоки, семейные истории, а также международные скандалы. Ну и как же без участия представителей Тайной Канцелярии?

Сказав это, она эффектно щелкнула веером, очевидно надеясь изумить меня. Однако я остался спокоен и только мило улыбался.

— Вон видите того, человека? — скосила она глаза в сторону Горна, который уже заканчивал свой обед и, ругаясь на весь ресторан, поднимался на ноги.

— Конечно, это инквизитор Г.

— Ах, вы уже знаете? А не шпион ли вы?

— Нет, я всего лишь любопытный молодой человек, который умеет глядеть по сторонам. Да и инквизитор Г. — милейший человек.

— Так вы с ним знакомы? Что ж, я уже начинаю вас опасаться… — она стрельнула глазами мне за спину. — Прошу прощения, но мне пора в купе. Вы едете до Оренбурга?

— Позвольте мне и в этом сохранить загадочность.

— Ох, какой вы, барон С.! — улыбнулась она и слегка ударила меня веером по плечу. — Тогда до скорой встречи.

Она ушла, и почти сразу мне принесли мой заказ. Зал начал понемногу заполняться людьми, а я, склонившись над тарелкой, перестал замечать все вокруг и…

— Эй… — раздался надо мной голос.

О, какие люди! Снова тот молодой офицер стоит и прожигает меня пылающими от злобы глазами.

А водочкой несет от него за километр!

Я кивнул на стул напротив и продолжил набивать брюхо.

— Мне плевать, что там сказал тот тупой проводник, — прошипел офицер. — Моя честь задета, поэтому дуэль состоится!

— Не боишься пролить кровь? — спросил я с набитым ртом. — А то, смотри, нас и вправду обоих арестуют. Честь честью, а вот задержаться в кутузке и опоздать — куда там тебе надо? — дело паршивое.

— Никто не узнает. Драться будем ночью и за пределами поезда.

— Решил попросить, чтобы они высадили нас на платформе, и перекурили, пока мы не закончим?

— Нет, шут гороховый! Есть в поезде одно место, где законы о дуэлях не распространяются.

— Где же оно?

— Увидишь, — сказал он и поднялся. — Дуэль в полночь и без магии. Приходи в тот же тамбур, если ты не трус.

И с этими словами он ушел.

Стоило свету за окном немного померкнуть, как Борис Сергеевич Горн задернул шторы и лег на диван.

Еда в этом ресторане — полное дерьмо. В животе до сих пор тяжесть, а еще тошнит. Да и тащится состав как черепаха! Таким макаром этот долбанный спецрейс дотянет до Оренбурга в следующем году!

А еще проклятая нога никак не успокоится. Боярская хоть и неплохо справилась, но вот ноющую боль ей убрать так и не удалось.

Или она и не пыталась⁈

Ах, черт! Нужна еще одна таблетка обезболивающего и еще немного снотворного, чтобы закрыть уже глаза и проспать до самого Оренбурга. А там, наконец-то, дирижабль и дома.

Хочется надеяться, что капитан попадется адекватный и не будет потворствовать требованиям высокородных идиотов летать вокруг Самарского Осколка, чтобы посмотреть на Прорыв.

Не успел Горн как следует расслабиться, как раздался стук в дверь.

— Да какого?..

— Билеты, пожалуйста! — раздался голос за дверью. — Контроль!

— Какой еще нахрен контроль? — разозлился Горн. — Ты чего в электричке⁈ Забыл что это спецрейс?

— Билеты попрошу!

— А ну пошел прочь, мразь! — вскочил Горн и, громыхая по полу тростью, щелкнул замком и открыл дверь.

На пороге стоял человек в форме проводника.

— Такие порядки, — сказал он, поправляя фуражку.

— Ты охренел⁈ Ты знаешь, кто я?

— Знаю, — убрал руку проводник и оскалился.

И инквизитор Горн посмотрел в лицо инквизитору Горну.