Тёмный Лорд Поттер

Глава 23 Наследник Слизерина?

Судя по ощущениям Гарри, январь полз мучительно медленно. В самом начале семестра Тонкс и Джинни рассказали Драко с Блейзом о проделке Гарри с анимагическим зельем и о её последствиях. Драко смеялся над ситуацией, Блейза же интересовала анимагическая форма Гарри.

Когда возобновились занятия, стало ясно, что трудностей с ними молодой Поттер не испытывает, да и преподаватели не знали, что с ним делать после его ссоры с директором во время рождественского застолья.

Флитвик постарался притвориться, что ничего не случилось, но Гарри знал своего преподавателя заклинаний достаточно хорошо, для того чтобы понять, что тот буквально ходит вокруг него на цыпочках. В конечном счёте, у них состоялся разговор о том, почему Гарри поступил по отношению к директору именно так, а не иначе.

Гарри не упоминал ничего связанного со своими отношениями с Дурслями, но Флитвик всё равно ему посочувствовал, узнав, что планы мальчика на рождественские каникулы были разрушены из-за того, что директору внезапно захотелось узнать своего ученика получше — впервые за двенадцать лет. Флитвик был сторонним наблюдателем, но иногда он всё же играл роль «адвоката дьявола», так как в самом желании Дамблдора узнать Гарри лучше он не видел чего-то предосудительного. После того, как преподаватель и Гарри неторопливо обговорили эти моменты между собой, их отношения снова стали налаживаться.

А вот профессор Снегг был оскорблён речами Гарри на рождественском ужине и немедленно обрушился на мальчика с упрёками по поводу его неуважительного поведения на протяжении всего курса зельеварения. Нападки Снегга при каждой встрече становились всё более ожесточёнными, и от Гарри потребовалось потратить немало силы воли на то, чтобы удерживаться от ответного выпада, в то время как горгулья у него внутри рвалась и рычала, требуя вздеть голову Снегга на хвост как на пику.

Рычала в буквальном смысле.

Ну, Гарри бы все равно влетело от Снегга, даже не начни он тогда рычать под влиянием своей анимагической формы. И рык этот стоил Гарри пятидесяти баллов и месяца отработок с Филчем, но самое прекрасное в том, что произошло, — это то, что Снегг перестал его замечать.

Насколько Гарри ненавидел профессора Снегга, настолько же, наверное, он не выносил, когда Локонс заводил свою шарманку, вещая про вред вражды со знаменитостью.

Единственным преподавателем, который положительно отнесся к его вражде с директором, была профессор Синистра. Она задержала мальчика после урока астрономии и сказала, что если ему нужно выговориться, то он может прийти к ней.

Но самую странную реакцию продемонстрировала профессор Стебль: по всей видимости, она чувствовала себя неуверенно рядом с Гарри и не смотрела ему в глаза. Как Гарри узнал от Невилла, она предупредила своих пуффендуйцев, что находиться рядом с Гарри наедине — опасно, а это говорило о том, что Стебль немало напугана. Но ещё один сюрприз исходил от МакГонагалл.

— Мистер Поттер, пожалуйста, сядьте, — сурово сказала МакГонагалл.

Гарри кивнул и положил сумку.

— В чем дело, мэм? — спросил он.

— Мистер Поттер, я убеждена, что нам необходимо, так сказать, развеять напряжённую атмосферу между нами. И я думаю, очевидно, что после того как вы с начали ссориться с директором, наши отношения с вами тоже стали страдать. Позвольте узнать: что, как вы считаете, я должна сделать для того, чтобы исправить эту ситуацию? — прямо сказала МакГонагалл.

— Я не знаю, мэм, — как можно вежливее сказал Гарри, стараясь сдержать рвущуюся на волю горгулью, которая требовала, чтобы МакГонагалл принесла извинения.

— Хорошо, мистер Поттер. Я признаю, что была несколько обескуражена и взволнована тем, каким образом вы постарались отомстить директору после того, как он смог сохранить опекунство над вами… — произнесла МакГонагалл.

— Месть? Вы думаете, что тот инцидент с идиотским законом насчёт маглорожденных был моей местью? — произнёс Гарри покровительственным тоном.

МакГонагалл посмотрела поверх своих очков на Гарри.

— Вы утверждаете, что это не так?

— Возможность досадить директору была лишь неожиданным дополнением, это не входило в мои планы. Я в любом случае собирался выступить против этого глупого закона ещё до того, как узнал, что Дамблдор был одним из его создателей, — пренебрежительно отозвался Гарри.

— Ясно. Так можете ли вы внятно объяснить, ради чего вам потребовалось срывать принятие одного из важнейших законов для продвижения маглорожденных в нашем обществе за все времена? — практически потребовала ответ декан Гриффиндора.

Гарри с трудом мог подавить рычание, рвавшееся наружу под влиянием тона МакГонагалл.

— Вы имеете в виду причину помимо той, что Макмиллан старался манипулировать мной, продвигая этот проект в защиту маглорожденных? — отрезал Гарри.

МакГонагалл осуждающе выгнула бровь.

— Так всё-таки это была месть, но совсем не директору?

— Мерлин! Что же вы заладили — месть да месть? Сорок тысяч галлеонов — это не та сумма, которую можно просто так выкинуть на ветер ради такой бессмысленной цели. Я твёрдо убеждён в каждом своём слове, что произнёс на заседании Визенгамота. Если Грейнджер может быть лучшим студентом школы, то почему другие маглорожденные не могут входить в десятку лучших? Если у чистокровных больше преимуществ, то почему их мало в десятке? Я имею в виду Бута, он полукровка — и при этом второй на моём курсе. А вспомните, что есть чистокровные, которые просто ужасны в волшебстве? Те же самые Крэбб и Гойл, да и не стоит забывать про Рона Уизли — они все чистокровные, но совсем не оправдывают звания волшебника.

— Мистер Поттер, я прошу вас воздержаться от оскорбления ваших коллег, — прервала его МакГонагалл.

— Очень хорошо, мэм, — нейтральным тоном проговорил Гарри, — я всего лишь хотел сказать, что маглорожденным нужно всего лишь приложить немного усилий, и всё будет в порядке.

— Вы действительно верите в это, мистер Поттер? — раздражённо спросила МакГонагалл. Она готовилась к разговору с мстительным учеником, а не к идеологическому диспуту.

— Я думаю, что у чистокровных всего лишь больше знаний о традициях, связей в Министерстве магии, а также богатства и престижа, но это не даёт тебе никакого преимущества, когда ты варишь зелье или пишешь эссе по трансфигурации, — просто ответил Гарри.

МакГонагалл кивнула головой в знак того, что поняла его.

— Мистер Поттер, я не могу сказать, что соглашаюсь с вами, но вы, кажется, твёрдо верите в то, что делаете. Я надеялась, что мы могли бы возобновить наши частные уроки, — сказала она.

«Нет! Пусть она сначала извинится!» — горгулья внутри него практически орала и рвалась наружу, Гарри даже пришлось сжать руками свою голову.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась МакГонагалл.

— Вполне, — ответил Гарри, возводя мысленные барьеры в сознании, отделяющие его от горгульи. Видно, ей всё же не нравилось быть пленницей на задворках сознания, и поэтому она начала нападать на выстроенные барьеры, усиливая мигрень Поттера. — Я не знаю, хочу ли возобновления этих уроков, так как я преуспевал и самостоятельно, с вами же мне придётся вновь проходить уже усвоенный материал, ведь вы наверняка не поверите, как далеко я смог продвинуться в изучении данной дисциплины.

— Мистер Поттер, я точно знаю, что одна книга по продвинутой трансфигурации у вас имеется. Это стало ясно после вашего поединка с мистером Уизли. Именно поэтому если вы скажете мне, что достигли определённого уровня, то я просто поверю вам, и если вы пройдёте тест на пройденный материал, то мы продолжим с той темы, на которой вы закончили.

— Это кажется мне справедливым, профессор, но что относительно моих отношений с Дамблдором? — сказал Гарри, нехотя опуская свои барьеры, что держали его анимагическую сущность взаперти. — Я не думаю, что наши отношения улучшатся в ближайшее время.

МакГонагалл поджала губы и затем произнесла:

— Я… я постараюсь проигнорировать ваши разногласия с опекуном. Лишь могу просить вас впредь не выносить сор из избы, а постараться решить все тихо между собой. И еще, я прошу, называйте его «профессор Дамблдор» или хотя бы «директор» на публике. Я, конечно, знаю, что он ваш опекун, и вы можете называть его как угодно, когда вы наедине с ним, но извольте проявить хоть толику уважения к директору этой школы.

— Допустим, я согласен продолжить уроки на этих условиях, но если вдруг пойму, что вы относитесь ко мне несправедливо из-за Дамблдора, или всплывёт какая-либо иная причина, то я не замедлю вновь прекратить дополнительное обучение, — твёрдо сказал Гарри.

— Хорошо, мистер Поттер. Теперь давайте выясним, как далеко вы продвинулись, — уже перейдя на деловой тон, сказала МакГонагалл.

Потребовалось практически полных четыре часа на то, чтобы МакГонагалл убедилась: Гарри практически закончил программу четвертого курса. Конечно, она была очень удивлена его успехами.

С возобновлением частных уроков с МакГонагалл и тренировок по квиддичу с Флинтом (ведь перед игрой нужно больше тренироваться) Гарри подметил, что свободного времени становится всё меньше и меньше, да и Драко не мог не заметить этого. Из-за тренировок пришлось отменить их маленький дуэльный клуб. Все они постарались найти для клубных занятий другой день, но удобного времени, которое бы подошло им с учётом их расписаний, так и не нашлось.

Также Гарри пришлось отказаться от некоторых направлений своего обучения. Как ему было ни жаль, мальчику всё же пришлось прекратить свои попытки разобраться в теории Де Роше по призыву смеркутов, как и отложить изучение и практику некоторых боевых заклинаний трансфигурации. Фактически у Гарри оставался всего лишь один свободный час перед отбоем, остальное время было занято домашними заданиями, квиддичем, обучением Невилла и практикой с Флитвиком и МакГонагалл.

Даже с таким забитым графиком на этот январь Гарри смог закончить первую стадию обучения окклюменции, возведя свою тридцатую защиту, и Салазар начал предлагать способы каталогизировать и сортировать его воспоминания. Как вскоре понял Гарри, это было проще сказать, чем сделать. Погружаясь в своё прошлое, ему приходилось вспоминать детство у Дурслей, которое было просто сущим адом, а это приводило самого Гарри и его нового друга, обитающего в нём, в неописуемую ярость. Так что его занятия окклюменцией проходили с неизменными затруднениями.

Тонкс и Драко сочувствовали ему, однако, так как больше никто не знал о его прошлом, все считали, что он стал беспричинно отстранён и сердит. После того, как Гарри наложил на руки Нотта достаточно серьёзное проклятие во время урока заклинаний, Флитвик постарался узнать, что же происходит со студентом.

Гарри сидел в кабинете своего любимого учителя, его голова пульсировала после сортировки некоторых особо неприятных воспоминаний; горгулья же настойчиво посылала ему образы Дурслей с отрезанными конечностями и вырванными глазами, что не слишком-то облегчало его состояние.

Как будто Гарри было мало единожды перенести ужасную жизнь с Дурслями… Теперь ему вновь и вновь приходилось переживать все неприятные события: его обзывали выродком, избивали и запирали в чулане. И его мстительная анимагическая сущность делала все эти переживания ещё более болезненными для мальчика. Во время самих событий прошлого он мог действовать, хоть как-то влиять на ситуацию; сейчас же, когда он был вынужден просматривать свои воспоминания, ему оставались лишь бессилие и ярость.

Скрип открывшейся и вновь закрывшейся двери заставил его голову вновь взорваться приступом боли.

— Мистер Поттер, что случилось? Мистер Нотт всего лишь пытался вывести вас из транса окклюмента, — обеспокоенно спросил ученика профессор.

— Простите, сэр, просто Нотту немного не повезло: он побеспокоил меня во время сортировки моих воспоминаний. Он попытался вывести меня из транса как раз тогда, когда я вспоминал не особо счастливый день, — ответил Поттер.

— Я заметил, что в последнее время вы стараетесь меньше общаться со своими друзьями. И я совершенно случайно слышал от мисс Боунс, мисс Аббот, мисс Уизли и мистера Забини, что вы в стали чрезвычайно раздражительным. И всегда эти жалобы возникали после ваших практик в окклюменции.

— И что? — злобно рявкнул Гарри.

— Гарри, пожалуйста, попытайтесь расслабиться. Вы можете поведать мне, в чём причина вашей раздражительности? Кажется, мисс Тонкс и юному Малфою известна ваша тайна, что и заставляет их безропотно сносить все ваши поступки.

— И что такого я им сделал? — требовательно спросил подросток.

— Гарри… Гарри, дело в том, что вы слишком враждебно настроены по отношению ко всем людям без исключения. Если так будет продолжаться и дальше, я запрещу вам практиковаться в окклюменции на моих уроках — как общих, так и частных. Надеюсь, вы меня поняли? — спокойно сказал профессор Флитвик.

— Это несправедливо, — Гарри невольно озвучил мысли горгульи.

— Вы не могли бы рассказать, в чём проблема? — уже мягче спросил своего ученика Флитвик.

— Да ничего не случилось, мне просто нужно преодолеть некоторые воспоминания, — сердито ответил Гарри.

— Хорошо, Гарри, я дам вам ещё неделю. Если вы за это время не сможете проработать все неприятные воспоминания и не успокоитесь, то я смогу найти другие темы для наших занятий.

— Да, сэр, — после этих слов Гарри выбежал из кабинета.

По завершении такого ультимативного разговора с Флитвиком Гарри направился к Тонкс и попросил её помочь ему держать свой гнев в узде.

Это было отчаянное решение: Тонкс чуть ли не умоляла его рассказать о своём прошлом нескольким людям или же попросить МакГонагалл научить его управлять эмоциями горгульи. Гарри подумал над этим, но решительно отказался. Хватило одной мысли о том, какие кошмары может обеспечить ему пресса, если когда-нибудь выяснится, что в прошлом над мальчиком издевались и жить ему приходилось в чулане под лестницей. Кроме того, Гарри, как и всякий слизеринец, терпеть не мог выдавать свои секреты посторонним.

К сожалению, побочным эффектом решения не просить помощи у МакГонагалл стало то, что он не смог продвинуться в анимагии дальше: ему не удавалось собственно превращение в свою форму. Всё, чего он смог достичь, — всего лишь изменить окраску кожи, сделав её чуть темнее, да и то изменение держалось не дольше пары минут.

Так как было маловероятно, что ему удастся встретить настоящую горгулью в ближайшее время, Гарри принялся читать об анатомии и физиологии этих существ каждую ночь перед сном. Чтение уступало непосредственному опыту и сведениям из первых рук, но всё же было лучшим вариантом из имеющихся. Также мальчик заметил: чем больше он тренируется, тем больше его с горгульей сознания объединяются.

Гарри, Драко и Джинни сидели рядом с когтевранцами и болели за красно-золотых, а точнее, за Тонкс, ловца Гриффиндора. Блейз покинул их, чтобы поддержать вместе с пуффендуйцами Сьюзен и Ханну. Драко тоже хотел пойти с Блейзом, но Гарри пригрозил ему рассерженным Салазаром в его постели — если он уйдёт, то мальчик скажет своему фамильяру, будто Драко оскорбил змею. Драко побледнел от такой угрозы и, вняв голосу самосохранения, остался с когтевранцами, но всё равно ворчал из-за того, что им пришлось надеть «грязные цвета факультета Гриффиндор», ведь Слизерин наголову разбил Когтевран в матче на прошлой неделе со счётом триста сорок-пятьдесят. А проигрыш грифов помог бы Когтеврану вернуться в соревнование за кубок школы по квиддичу.

Ли Джордан снова объявил имена игроков команд, а когда он представил Тонкс, Гарри аплодировал сильнее всех.

— Поттер, захлопни свою варежку и проваливай с нашего сектора! — крикнул ему какой-то когтевранец с места в верхнем ряду.

Гарри даже не заметил этого оскорбления и гневного ответа Драко, он просто наблюдал за тем, как Тонкс опустилась позади Оливера Вуда. Раздался магически усиленный свисток мадам Трюк, и команды рванулись в воздух.

— Гарри, не ты ли предлагал делать заметки? — спросил Драко, подталкивая его и выводя из оцепенения.

— Что? — переспросил удивленный Поттер.

— Я говорю, не ты ли предлагал делать заметки по поводу тактики Диггори? Мол, мы не в состоянии разбить его команду так же легко, как сокрушили Чанг, — напомнил ему Драко, так что последние слова услышали стоящие рядом когтевранцы, что вновь омрачило их настроение.

— Драко, успокойся и не доставай, пожалуйста, когтевранцев: они не виноваты в том, что проигрывают. А о Диггори я и так уже знаю всё, что должен знать, — уверенно ответил другу Гарри.

— О да, помнится, два дня назад при разборе стратегии ты никак не мог вспомнить нравится ему делать обманные манёвры или нет, — произнёс Драко.

— Драко, я не хвастаюсь, но именно я лучший ловец в школе, так что Диггори ждёт судьба остальных ловцов, — сказал Гарри, всё же рисуясь перед окружающими, но сам продолжал смотреть на Тонкс, когда та описывала круги в поисках снитча.

— Так, посмотрим: ты лучший ловец школы, ты точно знаешь, что сделает Диггори, но при этом ты якобы не хвастаешься? И как только такое может быть? — посмеиваясь, спросила Джинни.

— Везение, — ответил Гарри в тот момент, когда Пуффендуй сравнял счёт до двадцать-двадцать.

— Да, везение… или просто ты высокомерный ублюдок, — подколола Джинни, получив в ответ смешок Драко.

— Ага, определённо одно из двух, — рассеянно сказал Поттер, наблюдая за пике Тонкс.

— Она увидела снитч. Тонкс, поймай его скорее, я хочу избавиться от этих грязных тряпок, — закричал Драко.

Все трое видели, как Тонкс нырнула вниз до самой земли и, выровняв полет метлы, помчалась к трибунам. Диггори теперь мчался за ней следом. Тонкс протянула руку, чтобы поймать снитч, когда мадам Трюк просвистела в свисток. Все принялись осматриваться вокруг, чтобы понять, из-за чего потребовалось прерывать игру.

Мадам Трюк о чем-то спорила с профессором Стебль, затем быстро побежала к Дамблдору, поговорив с ним о чём-то. Директор же, подождав немного, наложил на себя Сонорус и произнёс:

— Пожалуйста, прошу всех немедленно вернуться в свои гостиные, эта игра и весь сезон игр по квиддичу отменены! Старосты, повторяю, отведите свои факультеты в общежития. Профессора МакГонагалл, Снегг, Флитвик, направляйтесь в Больничное крыло, мы с профессором Стебль встретим вас там.

Гарри и Драко, обменявшись поражёнными взглядами с Джинни, встали и покинули когтевранские трибуны. Они направились к ближайшему слизеринскому старосте, который дважды презрительно хмыкнул, увидев облачение друзей. Вскоре они вместе с остальными слизеринцами уже спускались в подземелья.

— Драко? Драко. Ты ли это? — спросил не очень желанный голос.

— Да, Паркинсон, Поттер вырядил меня под гриффиндорца, — злобно бросил он ей.

— Да что с тобой, Поттер! Из тебя просто жалкий слизеринец. Драко, почему бы тебе не начать гулять со мной и Миллисентой вместо него? — с улыбкой спросила Панси.

— Вообще-то, Панси, я не… — начал было Драко, но его прервал подошедший Блейз:

— В самом деле, Драко, я думаю, что Панси права, и тебе стоит пойти с ней.

— Спасибо. Видишь, даже Забини говорит, что ты слишком много времени проводишь с полукровкой и предательницей крови, — сказала Панси, злобно смотря на Гарри и Джинни.

— Твои слова меня ранят, Паркинсон. Тебе стоит хорошенько подумать, с кем ты разговариваешь, а то как бы я не ранил тебя в ответ, — с неприятной усмешкой пригрозил Гарри.

— Ты просто трепло, Поттер, — отозвалась Булстроуд.

— Зато у него хотя бы нет волос на костяшках пальцев, — сказала Джинни, заставив Миллисенту невольно посмотреть на собственные руки.

— Ну, давай же оставим полукровку с несчастной предательницей крови наедине, — Панси потащила Драко прочь, и всё, что тот успел сделать, — всего лишь шепнуть Блейзу:

— Ненавижу тебя.

— Ну, это было забавно, — с довольной улыбкой сказал Блейз.

— Да, могу с тобой согласиться… Но как вы думаете, из-за чего могли отменить весь квиддичный сезон? Наверняка случилось что-то серьёзное, — задала вопрос Джинни.

— Разве это не очевидно, Джинни — произошло ещё одно нападение, — спокойно ответил Гарри.

— Да, и я об этом подумал, но интересно, на кого напали? — спросил Блейз.

— Как жаль, что вряд ли на близнецов! — в шутку сказала Джинни.

— Да, какая жалость. Но остаётся надежда на то, что жертвами окажутся Грейнджер или Томас. Если это всё же Томас — как вы думаете, Драко на радостях оплатит вечеринку в гостиной нынче вечером?

— Хм, возможно… Но я всё-таки сомневаюсь, что жертва — Томас. Видели тот большой плакат со львом? Я слышал, что его Томас нарисовал, а значит, он, скорее всего, был на матче, — сказал Блейз.

— Ну, вот Тонкс говорила, что Грейнджер никогда не ходит на матчи по квиддичу, так что это может быть она, — злобно сказал Гарри. — Буду на всякий случай держать пальцы скрещенными.

— Судя по тому, что рассказала мне Тонкс, не удивлюсь, если и она скрестит пальцы, — заметила Джинни.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри.

— Ты что, не заметил? — удивилась девочка.

— Не заметил что? — продолжил допытываться Гарри.

— Тонкс обиделась на Грейнджер. Всезнайка в последнее время только и делает, что непрестанно строчит в дневнике да зубрит. Тонкс даже не получила от неё рождественского подарка.

— Вряд ли она так уж прилежно занимается, — заметил Гарри. — Я недавно правил один из её тестов по трансфигурации, за который она получила отметку «Выше ожидаемого». Я бы ей вообще поставил «Слабо», но МакГонагалл точно мне бы этого не позволила.

— То есть Грейнджер начитает сдавать позиции, а? Никогда бы не подумал, что такое возможно, но её котёл чуть не взорвался на зельеварении несколько дней назад, — прокомментировал Блейз, когда их компания уже спускалась в подземелья.

— Жаль, что не взорвался на самом деле; держу пари, Снегг был бы счастлив «оторваться» на грязнокровке, — хмыкнул Гарри.

Блейз хотел что-то ответить, но тут они вошли в гостиную, и их встретил вопль Малфоя:

— Ну всё, ты покойник, Забини!

Блейз мгновенно ретировался в общежитие мальчиков, а Драко припустил за ним следом.

Оказалось, что жертвами стали Пенелопа Кристал, староста шестого курса Когтеврана, и Почти Безголовый Ник — привидение башни Гриффиндора. Конечно, когтевранцы были шокированы оцепенением своей старосты, но гриффиндорцы восприняли недобрые вести ещё тяжелее. Всплыл факт, неизвестный до нападения, — Перси Уизли встречался с Пенелопой Кристал.

Насколько оцепенение Пенелопы напугало школу, особенно потому что она была полукровкой, настолько же окаменение Почти Безголового Ника озадачило всех, включая слизеринцев. В конце концов, что могло заставить оцепенеть призрака?

И всё же нашлось нечто положительное в этом нападении, по крайней мере, для Гарри. Так как его видели на матче практически все когтевранцы, они не считали того виновным в серийных оцепенениях. Хотя такие клинические идиоты как Рон Уизли и его старшие братья-близнецы продолжали вещать, что это Поттер, дескать, напал на Пенелопу перед матчем и заставил ее оцепенеть вместе с Почти Безголовым Ником, большая часть школы уверилась, что их подозреваемый номер один совсем не причастен к этому делу.

Однако Тонкс, Драко, Гарри, Блейзу и Джинни в этот день было не до близнецов. Сегодня день Святого Валентина выпал на субботу, так что Дамблдор решил разрешить незапланированный поход в Хогсмид — должно быть, для того чтобы отвлечь учеников от Тайной комнаты.

— Ты уверена, что не хочешь сходить в Хогсмид? — в сотый раз спросил Драко.

— Да, Драко. Вот скажи, с кем мне идти? С близнецами? — недоверчиво спросила Тонкс.

— Ты же знаешь ее, Драко, — сказал Гарри.

— Но это же день Святого Валентина, неужели тебе не хочется приодеться и зайти в кафе мадам Падифут, как любой другой девушке?

Тонкс просто уставилась на Драко как на ненормального.

— Да, Драко, я хочу приодеться, пойти гулять и завалиться к мадам Падифут — в одиночестве. И хочу купить себе цветов и конфет — конечно же, для самой себя, — закончила она раздраженно.

— Дурашка, — сказала Джинни, постучав по голове Драко.

— Осторожней, Уизли! — сказал Драко, приглаживая волосы.

— Тщеславный ублюдок, — пробормотал Блейз, заставив Драко уставиться на него.

— Зато сегодня у нас в распоряжении целый замок, и никаких Уизли, вопящих о том, что я-де наследник Слизерина, — сказал Гарри.

— Вы забыли про Рона, — напомнила Джинни.

— Ну, этого мы всегда можем заколдовать, если он окажется достаточно глупым, чтобы потревожить нас, — произнес Гарри.

— Чур, моё проклятие будет первым! — выпалила Джинни. [19]

— С чего это ты первая? — вызывающе ответил Драко.

— Эй, это я трачу свой визит в Хогсмид на то, чтобы остаться с вами, грубиянами, и поэтому достойна быть первой в очереди, — сказала Тонкс.

— Все за то, чтобы Тонкс была первой в благородном деле под названием «прокляни Рона»? — спросил Блейз.

Все четверо подняли руки.

— Мои поздравления, Тонкс, — сказал Гарри.

— Спасибо, Гарри, я подумаю о хорошем проклятии для этого маленького идиота.

— Я уверен, что он уже напуган, — ухмыльнулся Гарри.

— Ну, я бы не был в этом так уверен. Уизли с совершенно безмятежным видом о чём-то беседует с близнецами, — Блейз указал рукой в сторону гриффиндорского стола.

— Да близнецы наверняка просто делятся с ним планами по установке в гостиной Слизерина ещё одной навозной бомбы, — проворчала Джинни. — Хоть убей, никак не могу понять, как вообще этим двоим идиотам удалось найти это проклятое место?

После завтрака Гарри и Тонкс пошли в библиотеку, в то время как Драко, Джинни и Блейз вернулись в гостиную.

— Гарри, — сказала Тонкс, наконец, оторвав взгляд от домашней работы по заклинаниям.

— Да? — спросил Гарри.

— Как ты управляешь анимированными куклами в полете? — спросила умоляющим голосом Тонкс.

Гарри точно знал, насколько сильно Тонкс не любила просить у него помощи в выполнении своих домашних заданий.

— И зачем тебе это? — спросил Гарри, пока в его глазах прыгали озорные огоньки.

— Не будь идиотом, сегодня день Святого Валентина. Я вообще считаю, что все парни должны были девочек поздравить.

— Хорошо, весь секрет в хорошем заклинании полета. Воло создаст необходимую основу, а Аниматус, собственно, анимирует предмет. Таким образом, получается заклинание «Воло-Аниматус».

Тонкс быстро законспектировала то, что сказал Гарри.

— Движение палочкой?

— Используй стандартное для Воло. Если ты достаточно развила свою концентрацию, то можешь не делать долгих движений для этого заклинания, — Тонкс вновь записала то, что он сказал.

— Спасибо, — сказала она.

— Не з… — начал отвечать Гарри, но конец его фразы потонул в выкриках:

— Эй, Гарри!

— Эй, Тонкс!

Пара посмотрела наверх и увидела стоящих там Драко и Блейза, которые просто неимоверно глупо улыбались.

— Что вы делаете здесь? Вы же вроде бы пошли в гостиную? Да, и где Джинни? — спросил Гарри, озираясь.

— Ну… ну, она… — начал Драко.

— Так, что вы двое делаете здесь?! Вы говорили, что хотите пойти поиграть в подрывного дурака. И я как дурочка бежала в комнату отдыха, чтобы взять карты, а вы, значит, завернули не в туалет, а сюда? — с раздражением и гневом спросила парней Джинни.

— О, мне так жаль, Джин, я рискну сказать, что мы забыли, — сказал Блейз.

— Тогда какого боггарта вы забыли в библиотеке, когда сами говорили, что не хотите становиться похожими на этих двух книжных червей? — сказала Джинни, кивая в сторону Гарри.

— Эй, я вовсе не книжный червь, — возразил Гарри.

— Да и я вроде как тоже, — поддакнула Тонкс.

— Прости, ты не книжный червь, П…Гарри, — сказал Драко.

— И ты тоже, Тонкс.

— Так, что вы хотите? — спросила Тонкс, закрывая свою книгу.

Драко огляделся и тихо сказал:

— Мы хотели бы поговорить с вами о Тайной комнате, — заговорщически прошептал Драко.

— А поконкретней? — с любопытством переспросил Гарри.

— Как вы открываете ее? — спросил Блейз.

— Что? — удивленно спросил Гарри.

— Приятель, как вы ее открываете? Вы, конечно, отрицали, что это вы, но все, кто оцепенел, как-то связаны с вами.

— Да, только я никогда даже не разговаривал с Кристал, — заявил Поттер.

— Но она подруга Уизли. А мы все знаем, как сильно вы «любите» Уизли, — продолжал Блейз.

— Хватит, что с вами обоими случилось? Гарри весь последний матч был с нами на трибуне, если только ты не веришь моим чокнутым братьям, — практически выплюнула Джинни.

— Вы слышали их последнюю байку? Я использую очень темную магию на своих жертвах. Мне жаль, что я не знаю таких темных проклятий, чтобы использовать на этих двоих.

— Да, мне тоже. Тонкс, ты еще не прокляла Рона? — спросила Джинни.

— Не-а, этот мелкий мудак куда-то свалил, оставив своих братьев одних, и я его с тех пор не видела, — пожаловалась Тонкс.

— Да, этот маленький придурок заслуживает хорошенького проклятья. Гарри, раз не ты открывал Комнату, может, ты знаешь, кто это сделал? — спросил Драко.

— Вы знаете, что я понятия не имею. Драко, лично я об этом не забочусь. Теперь, когда я не играю в квиддич из-за его отмены и скучаю по нему, я просто не хочу думать об этой Комнате. Кроме того, с отменой квиддича Гриффиндор не сможет выиграть в этом сезоне. Наверняка МакГонагалл просто рвёт и мечет, — с улыбкой на губах сказал Гарри.

— Да, — сухо ответил Драко.

— Мы просто разобьём вас в следующем году, — вставила Тонкс.

— Конечно, Тонкс, — сказал Гарри, снисходительно поглаживая ее по голове.

— Хватит, — сказала Тонкс, отталкивая его руку.

— Так, Тонкс, ты знаешь, кто мог бы открыть Комнату? — спросил Блейз.

— Так, Блейз, что за внезапное увлечение Тайной комнатой? У нас есть и более важные дела, чем интересоваться каким-то существом, нападающим на грязнокровок, — злобно сказала Джинни.

— Джинни! — Драко был в шоке.

— Значит, для тебя и Гарри нормально говорить «грязнокровка», а для меня нет? — спросила Джинни в гневе.

— Знаешь, а это, наверное, первый раз, когда ты сказала так.

— На самом деле это уже второй раз, — прошептала Джинни.

— Что ты сказала? — спросил Драко.

— Я сказала, что уже второй раз так выразилась. Первый был, когда глупая пуффендуйка споткнулась и пролила драконью кровь в мое недоваренное зелье, пока оно еще было на огне. Хорошо, что мой друг успел выхватить меня из зоны поражения, иначе все содержимое моего котла было бы на мне. Я тогда так ругнулась на эту девушку. И пусть Снегг снял пять баллов за нецензурную брань, но сорок было снято с Пуффендуя за испорченное зелье, а также виновной был назначен полный день отработок, — сказала Джинни, улыбаясь уголками губ.

— Так, Тонкс, нужно будет как-нибудь оставить вас с Блейзом одних. Посмотрим, кто из вас двоих не выдержит первым, сказав «грязнокровка», — сказал Гарри, глядя на своего лучшего друга в ожидании.

— Я не буду так говорить, — ответил на его взгляд Блейз.

— Мы все знаем легендарный нейтралитет Забини. Мерлин, Блейз, твоя семья что, и правда не может иметь свое мнение? — закатила глаза Джинни.

— Я никогда не думал, что ты блюстительница дурацкой чистокровности, Джинни! — рявкнул Блейз.

Гарри, Тонкс и Джинни нахмурились и скрестили на парочке взгляды.

— Прежде всего, я не блюстительница чистокровности, мне просто не нравятся некоторые маглорожденные, такие как Грейнджер, или та, которая поскользнулась на зельеварении, — сказала Джинни.

— Да, и с каких пор тебе, Блейз, не нравятся блюстители чистокровности? — спросила Тонкс удивлённо.

— Кажется, я знаю! Что случилось с нейтралитетом Забини? — сказал Гарри, когда в его голове проскользнула мысль, а точнее чувство паранойи, что исходило от горгульи.

— Почему ты не накричал на него как на предателя крови, Драко? — спросила его Джинни.

— Мой папа сказал, что нужно поддерживать Блейза, так как мой папа надеется на поддержку его отца в Визенгамоте, — сказал Драко.

Гарри потребовалось мгновение, чтобы достать палочку и наставить ее в пространство между Драко и Блейзом.

— Гарри, что ты делаешь? — спросила удивленно Тонкс.

— Убери свою палочку, Мерлина ради, — сказала Джинни.

— Тонкс, за все время, что мы знаем Драко, ты когда-нибудь слышала, как он называет мистера Малфоя «папой»? — требовательно спросил Гарри.

Тонкс раздумывала всего несколько мгновений, а потом сама вытащила палочку и направила ее на Блейза.

— Ты прав, он всегда говорил «отец», — сказала она.

— Они не те, за кого себя выдают, — сказал Гарри.

После слов Гарри мгновением спустя фальшивые Драко и Блейз взорвали четыре навозные бомбы, которые распространили отвратительное гниющее облачко. Двое самозванцев быстренько смылись, пока Гарри и Тонкс были деморализованы.

— Что это такое было, дементор побери? — спросила Джинни, как только вместе с друзьями избавилась от гнилостного запаха.

— Это точно не Драко и не Блейз, — не внес ясности Гарри.

— Подумай, Джинни. Когда они пошли играть, то вдруг неожиданно появились в библиотеке, затем Блейз назвал тебя блюстительницей чистокровности, а Драко поучает нас, что ты слишком нахальна, говоря «грязнокровка», — сказала Тонкс, и тут ее глаза расширились от удивления. — Нужно сообщить профессору. Нужно ведь найти Драко и Блейза: они могут пострадать.

— Ты права, нам нужно спешить, — сказал Гарри.

Северус Снегг только что проснулся от сигнала тревоги — кто-то хотел поговорить с ним. Ему пришлось вставать и тащиться к камину, по пути к которому он обещал все кары небесные тому, кто его потревожил.

— Мой кабинет, — сказал он, войдя в камин. Вышел и прошел, открыл дверь. Он ухмыльнулся, когда в его кабинет ворвались Поттер, Тонкс и младшая Уизли, даже собирался накричать на них без причины, но ничего не сделал, потому как Тонкс выпалила:

— С Драко и Блейзом что-то случилось!

Кровь застыла в его жилах, и лицо на мгновение потеряло свое обычное надменное выражение. Но с Драко точно ничего не могло случиться, ведь не могло же чудовище из Тайной комнаты напасть на него!

— Было другое нападение? — спросил Снегг после применения некоторых методик окклюменции.

— Нет, сэр, — сказал Гарри, борясь с желанием запустить когти в лицо профессору Снеггу. — Но что-то случилось с Драко и Блейзом.

— О чем вы говорите, Поттер? — спросил Снегг.

«Атаковать! Задушить! Укусить! Убить!» — Гарри старался успокоиться и отстраниться от горгульи, убрать ее из своих мыслей… Но у него это плохо получалось.

Тонкс поняла, что ее друг в затруднительном положении, и, зная зловредный характер зельевара, сказала:

— Это так. Драко и Блейз появились в библиотеке, когда мы были там вместе с Гарри.

— Они проигнорировали нашу договорённость об игре в подрывного дурака, — сказала Джинни.

— Мисс Уизли, если у вас какие-то проблемы с игрой в подрывного дурака с мистером Забини и мистером Малфоем… — Снегг усмехнулся.

— Почему бы вам не разобраться в ситуации, прежде чем делать поспешные выводы, вы, убогая летучая мышь?! — выплюнул Гарри, когда гнев горгульи смог просочиться наружу.

Молчание встретило реплику Гарри. Ни Тонкс, ни Джинни никогда не видели такого убийственного выражения лица Снегга, но он молчал, и это тоже было незаурядным событием.

— Наказание, Поттер, — сказал Снегг, трясясь от ярости.

— Сэр, пожалуйста, вы не понимаете! Блейз и Драко, что пришли в библиотеку, не были настоящими Блейзом и Драко, — неуверенно сказала Тонкс, опасаясь, что гнев Снегга обратится на нее.

— Что вы имеете в виду? — холодно спросил ее Снегг.

— Драко весь изменился в лице и удивился, когда Джинни сказала «грязнокровка» про одного парня, — все еще боясь, сказала Тонкс.

— Да, а Блейз сделал замечание всем блюстителям чистокровности, — подхватила Джинни.

— Только и твердили, что о Тайной комнате, — продолжила Тонкс.

— И что вы думаете? — спросил Снегг.

— Профессор, Драко назвал отца папой, а за все время, что мы знакомы, он так мистера Малфоя не называл никогда. Когда же мы с Гарри вытащили свои палочки и направили на них, то они взорвали четыре навозных бомбы и выбежали из библиотеки, — ответила Тонкс.

Снегг задумался: «Конечно, мисс Тонкс права: это были точно не мистер Забини и не мистер Малфой, но тогда как студенты смогли… оборотное зелье… ну конечно». Он усмехнулся.

— Простите, сэр? — окликнула его Тонкс.

— Оборотное зелье. Это редкое и сложное зелье, которое превращает пьющего в кого-то другого на два часа. У меня как раз недавно украли несколько ингредиентов, и все они используются в оборотном зелье. Мисс Уизли, делали ли мистер Малфой и мистер Забини какие-либо остановки, прежде чем встретиться с вами для игры в подрывного дурака? — спросил Снегг.

— Они сказали, что собираются в туалет, а через пятнадцать минут я нашла их в библиотеке, — сказала Джинни.

Снегг кивнул.

— Последний ингредиент этого зелья — волос человека, в которого необходимо превратиться. Я думаю, мистер Малфой и мистер Забини были застигнуты врасплох кем-то. Я предупрежу директора, — Снегг встал и направился к камину, бросил шепотку летучего пороха и сказал: — Директор?

Через некоторое время голова Дамблдора появилась в огне.

— Да, Северус?

— Директор, мистер Поттер, мисс Тонкс и мисс Уизли в моем кабинете. Если то, что они только что рассказали мне, правда, я считаю, что кто-то напал на мистера Малфоя и мистера Забини с целью использования их волос для создания оборотного зелья, — сказал Снегг.

— Я сейчас зайду, Северус, — сказал Дамблдор. Снегг же отошел, освобождая проход появившемуся в вспышке пламени Дамблдору. — Расскажите мне, что случилось.

Тонкс и Джинни быстро повторили свое объяснение Дамблдору. Гарри в это время молчал. Когда девушки закончили объяснять, Дамблдор сказал:

— Ну, это, безусловно, объясняет недостачу ингредиентов, не так ли, Северус? Однако, если мисс Уизли рассказала нам все правильно, то два часа пройдут в ближайшее время, и виновные превратятся обратно в самих себя.

— Действительно. Однако, если мы не можем найти тех, кто это сделал, может быть, мистер Малфой и Забини могут указать на виновных, — сказал Снегг.

— Это будет лучшее приключение, что слу… — но директору не дали договорить: дверь кабинета вновь открылась, и в нее вошла профессор МакГонагалл с двумя учениками змеиного факультета. Это были Драко и Блейз.

— Это точно ты, Драко? — спросил их Гарри.

— Какого черта ты спрашиваешь? Конечно, это настоящий я! — практически выплюнул Драко.

— Это точно он, — сказала Тонкс.

— Мерлиновы подштанники, что же случилось с вами? — спросила Джинни.

— Кто-то нас оглушил, когда мы шли в ванную на втором уровне подземелий, — ответил ей Блейз, потирая затылок.

— Так вам удалось узнать нападавших? — спросил Снегг.

— Откуда вы знаете, что это были именно «они»? — ответил вопросом на вопрос Блейз.

— Кто-то использовал оборотное зелье и, найдя мистера Поттера и мисс Тонкс, спрашивал их о Тайной комнате. Через несколько минут мистер Поттер смог выявить в них самозванцев. Мисс Тонкс и мистер Поттер направили палочки на самозванцев, но те будто бы были готовы к этому и бросили несколько навозных бомб, что позволило им сбежать из библиотеки, — объяснил все директор.

— Как только мой отец узнает об этом, он сделает все, чтобы они поплатились! Я хочу, чтобы те, кто это сделал, были найдены и изгнаны из школы.

— Мы не знаем, кто это сделал, — от досады аж выплюнул Снегг.

— Вы не знаете?! Вы не поймали их?! — взревел Драко.

— Мистер Малфой, так как прошло два часа, мы не сможем никак узнать, кто принимал ваш облик, — спокойно постарался объяснить Снегг. — У оборотного зелья нет последствий, так что сами думайте.

— Когда закончатся два часа? — спросил Блейз.

— Я думаю, или уже прошли, или очень скоро. Мне правда жаль, ребята, — ответил Дамблдор.

— Ни один гриффиндорец не уйдет от Малфоя, — прошипел себе под нос Драко.

— Ну как, сработало? — спросил Рон.

— Ну… — сказал Фред.

— Вроде того, — закончил Джордж.

— О чем вы говорите? — не понял Рон.

— Сам план прошел без сучка и задоринки. Мы вышли из школы вместе с Филчем и отправились в Хогсмид, — сказал Джордж.

— По секретному лазу вернулись в школу, — продолжил Фред.

— Затем нашли и оглушили Малфоя и Забини, — подхватил Джордж.

— Сорвали их волосы, чтобы закончить зелье, — закончили они вместе.

— Ну? Зелье не работает? Что случилось? — волнуясь, спросил Рон.

— Братец, кажется… — начал Фред.

— Что Поттер, не тот… — продолжил Джордж.

— Человек, который открыл Комнату, — сказали братья в унисон.

— Что?! Как не он? Он же чертов змееуст! — вспылил Рон.

— Это точно не он, — сказал Фред.

— И не то чтобы он заботился о том человеке, что открывает ее, — сказал Джордж.

— Особенно теперь, когда все знают, что это не он, — добавил Фред.

— Просто великолепно! Вы узнали что-нибудь полезное? — раздраженно спросил Рон.

— Ну, кажется… — сказал Джордж.

— Мы узнали… — продолжил Фред.

— Что Джин-Джин… — подхватил Джордж.

— Становится похожа…

— На Малфоя и Поттера, — закончили близнецы вместе.

— О чем вы говорите? — спросил Рон в шоке.

— Она использовала плохое слово на букву «Г»… — начал Фред.

— Для описания маглорожденных, — закончил Джордж.

— Да этого быть не может! Мама бы прополоскала ее рот с мылом за такое, — сказал Рон.

— Да…

— Без сомнения.

— Так вы больше ничего не узнали? — спросил Рон.

— Только то…

— Что не можем притворяться…

— Малфоем и Забини, — закончили вместе.

— О чем вы говорите? И хватит заканчивать друг за друга, это ужасно раздражает, — сказал Рон.

— Мы хотим сказать, маленький брат, что Поттер раскусил нас, — сказал Фред.

— Он наставил на нас свою палочку, так что нам пришлось использовать навозные бомбы, а то были бы мы пойманы, — продолжил Джордж.

— И что вы делали после того, как использовали навозные бомбы? — спросил Рон.

— Мы очень быстро побежали к секретному проходу в Хогсмид, — сказал Фред.

— Пока мы добрались до поселка, действие зелья закончилось, и мы вместе с Филчем и другими вернулись в замок в нормальном состоянии, — рассказал Джордж.

— Теперь же мы делаем доклад своему младшему брату, — закончил Фред.

— Ну что ж, мы вернулись к началу. Если не Поттер открыл Комнату, тогда кто? — этот вопрос повис в воздухе между тремя братьями.

История нападения на Драко и Блейза с использованием оборотного зелья облетела замок в мгновение ока. Через три недели Драко и слизеринцы все еще жаждали крови. В то время как остальные слизеринцы тонкими интригами опутывали тупоголовых львов, Драко ссорился со всеми, кто нападал на него в открытую.

Напряжение достигло своего апогея, когда Захария Смит сказал, что для нападавших и так было наказанием выпить зелье с волосом Драко.

Как только Смит закончил свою тираду, Малфой наложил на него шесть страшных проклятий. Захария после этого целую неделю провалялся в Больничном крыле. Когда Снегг и Стебль пришли узнать, что же случилось, все пуффендуйцы в один голос стали обвинять Драко, хотя знали, что начал не он. Слизеринцы же наоборот защищали его. Единственным, кто мог спасти Драко, был профессор Биннс, но тот даже не заметил заварушки, пока его не отвлекла от чтения лекции Сьюзен Боунс и не попросила отправить Захария в лазарет.

Драко оказался прав в том, что его отец, мистер Малфой, пришел в ярость, когда узнал о нападении на своего сына и присвоении его облика с помощью оборотного зелья. Он созвал Попечительский совет и выступил там с разоблачающей речью о неспособности Дамблдора поддерживать порядок в школе. Мистеру Малфою удалось убедить почти всех попечителей отстранить директора от занимаемой им должности, только двое сомневались. Но все сошлись во мнении, что если случится еще одно нападение, то Дамблдор будет отстранен.

Но это заседание было не единственной проблемой Дамблдора. Все узнали об открытии Тайной комнаты. Малфой, чтобы дискредитировать директора, открыл широкой общественности тайну об оцепенении детей маглов и надписи на стене, гласившей об открытии Тайной комнаты. Журналисты не преминули этим воспользоваться. Две недели на первой полосе «Ежедневного Пророка» красовались заголовки о небезопасности Хогвартса и возможности применения армии для защиты детей.

Вначале на Поттера вылили ушат грязи и изваляли в звании наследника Слизерина, но после получения интервью у персонала школы и некоторых когтевранцев пресса отстала от Гарри.

Гарри поблагодарил Флитвика за помощь с прессой. Флитвик, когда увидел газеты с заголовками о наследнике Слизерина Поттере, сразу написал некоторым влиятельным выпускникам Когтеврана, чтобы те замолвили словечко кому следует. Также от просил студентов написать домой, чтобы их родители тоже помогли Гарри Поттеру. А в связи с присутствием самого Поттера на последней квиддичной игре Когтеврана и с нахождением его самого на их трибуне подозрения с Гарри можно было смело снимать.

Флитвик также выступил с речью в холле, в которой он привел доводы за оправдание Гарри. Многие слушали и принимали его сторону. Также смогли выяснить, что Кристал довольно популярна на Когтевране, и ее однокурсники хотят выяснить, кто же напал на нее. И все вместе когтевранцы решили написать в редакцию письмо, чтобы все же смогли найти реального злоумышленника, но никак не студента, который физически не может быть наследником Слизерина.

Гарри, наверное, был единственным человеком в школе, который больше не беспокоился по поводу Тайной комнаты. И уж точно не хотел беспокоиться в этом году. Потому как Гарри был в таком приподнятом настроении, он отложил разбор воспоминаний о жизни с Дурслями на лето, как раз когда будет зол. Вот и совместит приятное с полезным.

Также он думал, что хоть у него и небольшие успехи в анимагии, но все же это успехи, особенно с такой раздражающей горгульей, что досталась ему. Он решил потренироваться в анимагии летом, а пока запечатал горгулью за сильные ментальные барьеры. Горгулья не хотела спокойно идти за стены, так что во время очередного боя Гарри получил очередную встряску в виде головных болей, что длились минимум неделю, но был большой плюс: она не могла влиять на его мысли и чувства.

Без внутреннего животного, старающегося вырваться наружу и разорвать всех подряд, многие стали общаться с Поттером, как прежде, другие перестали бояться его и шарахаться от него.

Можно сказать, Гарри был единственным счастливым человеком в школе. Даже Блейз, Джинни, Тонкс и Драко были на пределе. Малфой и Забини были всегда на чеку после нападения на них, Тонкс же чуть не отправила Поттера в нокаут Экспеллиармусом собственного производства, когда тот похлопал ее по плечу в библиотеке. После этого он стал предупреждать ее о своем приближении.

— Хорошо, ну хватит, Тонкс. Что с тобой случилось? — спросил Гарри, пока девушка отводила от его лица палочку.

— Да ничего, Гарри, просто нервы, — тихо ответила Тонкс.

— Нет, Тонкс, ты уже неделю вся на взводе. Что происходит? — допытывался Гарри.

Тонкс что-то промямлила себе под нос, из чего Гарри понял только часть фразы: «Тайная комната».

— Что? — переспросил парень.

— Гарри, я не чистокровная слизеринка, я не Блейз и не Драко, я устала притворяться, — произнесла она в ответ.

Гарри оторопел от ее ответа.

— Первое: ты ведешь себя как слизеринка, хочешь быть слизеринкой и общаешься со слизеринцами. Второе: монстр нападает на маглорожденных.

— Это неправда, — сказала Тонкс. — Почти Безголовый Ник был чистокровным при жизни, да и Кристал полукровка.

— Хватит накручивать себе нервы. Если уж так боишься, давай я попрошу Джинни одолжить тебе пару слизеринских вещичек. А я и Драко оглушим ее соседок по комнате, так что ты сможешь занять их место.

После этих слов Тонкс засмеялась.

— Если будет еще нападение на кого-то, я знаю, кто сможет поддержать, — Тонкс обняла Гарри за шею, чуть не удушив мальчика в радостном порыве.

Джинни было, наверное, еще хуже. Когда все, казалось, смотрели на Гарри без опаски, ее семья продолжала подозревать его и беспокоить Джинни.

Рон же продолжал свои монологи вслух о наследнике Слизерина и всех слизеринцах в частности. Перси даже отказался общаться со своей сестрой, чем показывал свое презрение к ней. Сразу после нападения на Кристал появилось ощущение презрения и к слизеринцам… Перси в своем репертуаре.

Нечто странное произошло и с близнецами. Они старались шутить предпочтительно над слизеринцами, как они говорят, чтобы умилостивить духов школы. В то время как все шутки сыпались на Драко, Блейза и Гарри, Джинни была будто бы избавлена от них.

Это было неожиданностью для друзей. Обычно, когда шутили над Драко, Блейзом, Гарри и Тонкс, Джинни была в кругу тех, кто страдал наравне с ними. Теперь, однако, близнецы всегда избирательно защищали от своих шуток сестренку. Даже Рон соизволил нормально поговорить с ней, что привело окружающих в ступор.

Гарри, Джинни и Драко были в библиотеке, где Гарри читал одну из книг о горгульях, а Драко помогал Джинни с эссе по зельеварению. Рон подошел к ним как раз тогда, когда Джинни закончила писать свое эссе.

— Джинни, я могу поговорить с тобой? — выдавил из себя Рон, смотря при этом на Драко и Гарри с отвращением.

— Я снова Джинни? А что случилось с «эй ты» или «слизеринка»? — спросила Джинни, не отрываясь от своего эссе.

Рон слегка покраснел.

— Я прошу прощения за это, Джинни, — сказал Рон.

— В самом деле? — протянула недоверчиво девушка.

— Да, Джинни, мне очень жаль. Я был идиотом. Теперь мы можем поговорить? — спросил Рон.

— Вы не хотите что-то говорить нам, мистер Уизли? — подчеркнуто вежливо спросил Драко.

— Это семейный разговор, и он ничего общего не имеет с тобой, Малфой. Так что держи свою хлеборезку закрытой, иначе я сам ее закрою, — рявкнул Рон.

— Это серьезные слова для того, кто в меньшинстве, — прокомментировал реплику Рона Гарри, совершенно не делая попытки оторваться от чтения.

— Что ты читаешь там, Поттер? Горгульи? Что, ищешь другого монстра, чтобы натравить на школу? Монстра Слизерина тебе уже недостаточно? — спросил с вызовом Рон.

— Так чего ты хотел, брат? — с холодом в голосе спросила Джинни.

— Поговорить с тобой наедине, — сказал Рон.

— Хорошо. Я сейчас вернусь, ребята, — сказала Джинни, взяв свое эссе по зельеварению, и пошла за Роном в секцию продвинутой нумерологии.

— Хочешь проследить? — спросил Драко.

— Да, — ответил Гарри.

Два слизеринца прошли в секцию, соседнюю с той, за которой скрылись брат с сестрой. Когда Гарри отодвинул несколько пыльных фолиантов, они с Драко смогли услышать разговор.

— Я прошу прощения за этот год. Я был полным идиотом, особенно в отношении тебя, — понуро сказал Рон.

— Да, ты и вся семья, даже мама с Биллом, — прошипела Джинни.

— Да, я очень сожалею, хотя не могу извиниться за них, — продолжая смотреть в пол, сказал Рон.

— Почему? — спросила Джинни.

— Что ты имеешь в виду, говоря «почему»? — переспросил Рон.

— Эх, это совсем не имеет смысла. Рон, несколько дней назад вы не хотели со мной даже разговаривать и относились ко мне как к грязи, даже близнецы. Теперь же я перестала быть прицелом для их шуток, а ты извиняешься. Вот и понимай мое «почему» как «почему ты извиняешься». Так почему? — с раздражением ответила Джинни.

— Мерлин всемогущий! Джинни, ты просто не можешь принять то, что я осознал, каким был засранцем? То, что ты со змеями, еще не означает то, что мы не семья! — сказал Рон.

— И это говорит человек, который сказал мне, что мы никогда не были семьей и не будем, что ты мне больше никогда не отправишь подарка на Рождество, а, Рон?! — выплюнула Джинни.

— Я сожалею об этом, Джинни, — начал раздражаться Рон.

— Я надеюсь, — протяжно сказала девушка.

— Мерлин, Джинни, посмотри на себя! Ты никогда не была такой высокомерной и снисходительной! Эти коварные змеи тебя превратили в подобную себе! — практически кричал Рон.

— Нет, братец, я всегда была слизеринкой. Ты ведь даже не подозревал, что, когда мне было шесть, я летала на метлах Билла и Чарли? А ту шутку с разноцветными волосами семьи? Я тогда смогла убедить мать, что это были близнецы. И так со множеством других шуток. Я не думаю, что кто-то меня подозревал. Я слишком хитрая для этого. Итак, Рон, спроси себя, знал ли ты меня по-настоящему или видел только то, что хотел? — спросила его Джинни.

После такой тирады Джинни Гарри с Драко переглянулись. Они улыбнулись, сдерживая смех. Может, они не подталкивали Джинни к Слизерину, может, она уже была такой? Но звук рычания шестого Уизли привел их в чувство.

— Это была ты! Я должен был догадаться раньше, что близнецы не сделают такого со мной! Розово-фиолетовые волосы и летящие бабочки, которые кружили вокруг меня целый день! Что ж, я готов признать, что никогда не знал тебя, сестренка, — иронии в голосе было предостаточно. — И я рад. Я вот не знал, что кто-то сможет назвать маглорожденного грязнокровкой, — продолжил распаляться Рон.

Зрачки Джинни сузились, в то время как глаза наоборот расширились.

— К-как ты узнал, что я называла кого-то грязнокровкой? — спросила девочка.

Лицо Рона стало неизвестного в природе цвета, когда он понял, что сболтнул лишнего. Он уже хотел уходить, но почувствовал два кончика палочек, приставленных к его затылку.

— Да, я бы тоже хотел это знать, — твердо сказал Драко.

— Ну… Я… В общем, так как… ну… — было видно, что еще чуть-чуть, и Рон наложит в штанишки, но разговорчивость его куда-то развеялась.

— Кто пил оборотное с внешностью Драко и Блейза, Уизли? — жестко спросил Гарри. Он почувствовал, как горгулья за его ментальным щитом хочет перекусить неким рыжим парнем.

— Я не знаю, — слабо выдавил из себя Рон.

— Ты лжешь, — прошипел Гарри.

— Нет! — быстро сказал Рон.

— Клянусь, я прокляну его, если он не ответит, — сказал Драко.

— По крайней мере, это точно не он, ведь так? — сказала Джинни.

— Ну, твой брат ужасен в зельеварении, вот как бы он смог сварить зелье мастерского уровня и не убить себя? — спросил Гарри.

— Я случайно услышал, как кто-то с первого курса Пуффендуя говорил об этом, — ответил Рон, вспомнив, что близнецы говорили об этом после их вылазки.

— Он лжет! — сказал Драко, сильнее надавливая на палочку.

— Мистер Поттер, мистер Малфой, что вы делаете? — спросила мадам Пинс, зайдя за стеллаж.

— Мой брат угрожал мне. Он выпытывал из меня, знаю ли я, кто такой наследник Слизерина. Я честно ему ответила, что не знаю, но он мне не поверил. Затащил за этот стеллаж и стал выпытывать. Хорошо, что Гарри и Драко увидели, как он тащит меня сюда, и поспешили на помощь, — сказала Джинни с каменным лицом.

— Мистер Уизли, сорок баллов с Гриффиндора. Я напишу вам домой о данном инциденте, чтобы родители знали, какое чадо у них растёт. Мистер Поттер и мистер Малфой, опустите ваши палочки.

— Но мадам, вы же знаете, что это не так… — начал Рон.

— Идем, Джинни, пошли отсюда, — сказал Драко, проходя мимо Рона вместе с Гарри и толкая того к стене, чтобы Джинни могла пройти. Когда Гарри проходил мимо Уизли, то проводил взглядом его красную голову. Тогда Поттер и решил освоить легилименцию сразу после окклюменции.

После происшествия в библиотеке близнецы снова начали шутить над Джинни, но все равно старались оградить от таких последствий, какие доставались Тонкс.

После нападения на Кристал факультет Гриффиндор стал требовать исключения всех слизеринцев. Гении в Гриффиндоре наверняка решили, что ни один слизеринец не может не знать, как выпустить монстра Слизерина. Тонкс стали считать предательницей на факультете после того, как она отказалась подписывать это прошение. И ведь кто-то проклял ее подушку так, что она укусила Тонкс во сне. Так что теперь она не могла спать в своей комнате в общежитии.

Теперь ее всегда сопровождали Гарри с Драко и Блейзом, она даже спала в комнате первогодок Слизерина, в то время как одна из соседок по комнате Джинни отлеживалась в Больничном крыле, восстанавливаясь после драконьей оспы.

— Доброе утро, — учтиво сказал Гарри, садясь за стол Слизерина.

— И тебе, — ответила Тонкс.

— Не такое уж и доброе, — заметила Джинни.

— Ребят, вам просто нужно расслабиться, — сказал Гарри. — Как насчет игры в квиддич?

— Разве ты не видел объявление в общей комнате на доске объявлений? — съязвил Драко.

— Э, ну, точно не видел, — замявшись, ответил Гарри.

— Студентам не разрешается гулять по территории без сопровождения школьного персонала, — сказал, ухмыляясь, Блейз.

— Действительно? Ммм, а есть еще какие-то правила, которые я должен знать? — с любопытством спросил Гарри.

— Тебе предоставить список правил, которые ты нарушил за последнюю неделю? — иронично спросил Блейз.

— Конечно! — совершенно серьезно ответил Гарри.

— Хорошо, — со вздохом продолжил Блейз. — Студентам не разрешается бродить по замку без сопровождения старосты после ужина.

— Глупо. Что мне делать, если понадобилась книга в библиотеке? — спросил Гарри.

— Ты должен поговорить со старостой о сопровождении, — ответила Тонкс.

— Это точно не подходит. Не нужно со мной нянчиться, — прокомментировал Поттер.

— Мерлиновы подштанники, Гарри, ты вообще не переживаешь из-за чудовища Слизерина? — спросила Тонкс.

— Или из-за проделок близнецов, — поддержала подругу Джинни.

— Или из-за того, что на меня и на Блейза напали, — продолжил Драко.

— Ну, я действительно не сильно забочусь о чудовище, да и нападает он на тех, кто совершенно мне неинтересен. А с близнецами у меня уже был разговор, да и в будущем наверняка тоже наметится, если они продолжат в том же духе, — ответил небрежно Гарри.

— На Драко и на меня напали, — продолжил Блейз.

— Я предположу, что те, кто на вас напал, думали, что я наследник. А как только поняли, что их раскусили, побежали, поджав хвосты. И думаю, что они не нападут на вас теперь, когда вы нападаете на всех, кто только косо на вас посмотрит, — ответил безразлично Гарри.

— Гарри, ты мог бы показать хоть немного больше беспокойства. Ты представляешь, насколько сильно тебя сейчас ненавидят? — возразила Тонкс.

— Нет, да и не заботит это меня, Тонкс. Большинство ненавидит меня в этом году с того момента, когда появились эти окаменения. Да, это пугает маглорожденных, и я надеюсь, что это отпугнет большинство в следующем учебном году. Черт, хоть бы Грейнджер не приезжала, — радостно сказал Гарри.

— То, что ты сказал, ужасно, Гарри, — ответила ему Тонкс.

— Тонкс, ты и Грейнджер даже больше не разговариваете, так почему ты ее защищаешь? Ты только взгляни на нее. Она все бледнее и бледнее, уже на смерть похожа. Такое чувство, что она нюхает или принимает что-то, какие-то зелья, — сказал Гарри, указывая на стол Гриффиндора, где Гермиона сидела в одиночестве.

У Тонкс не было контраргументов. Гермиона действительно изменилась в этом году, и не в самую лучшую сторону. Ее густые каштановые волосы постоянно были в беспорядке, под глазами постоянно залегали тени, кожа была бледная — вид у нее был такой, словно она не спала несколько дней.

За год Гермиона из изгоя стала одиночкой. Она перестала общаться практически со всеми на Гриффиндоре и других факультетах. Она выходила из своей комнаты только на занятия, в библиотеку и в Большой зал, чтобы поесть. Тонкс даже подслушала однажды разговор между профессором МакГонагалл и Стебль, что оценки некогда лучшей ученицы школы постепенно скатываются вниз. Теперь ей приходится прилагать усилия для того, чтобы оставаться середнячком в классе.

— То, что сейчас у нее трудное время, не позволяет тебе издеваться над ней, — строгим тоном ответила Тонкс.

— Правда, Тонкс, ты попробовала быть ее другом, но тебе дали понять, что не хотят дружить с тобой, так что отпусти ее и двигайся дальше, — сказал Драко.

— Я согласна, Тонкс. Она странная, — поддакнула Драко Джинни.

— У нее просто возникли проблемы, и она не знает, с кем поговорить о них, — продолжила защищать Гермиону Тонкс.

— Ладно, допустим, у нее проблемы, и она правда не знает, с кем ей поговорить, но она же посылает всех нафиг. Ты не сделала ничего плохого. Это только ее проблема. Если бы она хотела быть твоим другом, то не игнорировала бы тебя весь год. Черт, она даже не поздравила тебя с Рождеством, — сказал Гарри, понимая, что выигрывает спор.

Тонкс тяжело вздохнула, не зная, что же сказать, посмотрела на всех.

— По крайней мере, я все еще могу ее выслушать, если ей это понадобится.

— Тонкс, а кто, по твоему мнению, наследник Слизерина? — спросил Блейз, наверняка стараясь закончить этот спор между ребятами о Грейнджер.

— Лично я не знаю, но большинство грифов думают, что это Гарри или Драко, — ответила она.

Усмехнувшись, Гарри процедил сквозь зубы:

— Идиоты.

— Ты не помогаешь себе, делая вид, что ты самый счастливый человек в мире, — сказала, распаляясь, Тонкс.

— Драко, а что здесь делает твой отец? — спросила Джинни, прерывая очередную ссору.

Все повернули головы к Драко, а затем и к столу преподавателей. Всем было очень интересно, почему после разговора мистера Малфоя с министром магии и директором у последнего было очень гневное выражение на лице. Гарри ахнул, чувствуя, как весь воздух в Большом зале пропитался магией Дамблдора, пока тот не успокоился. Директор просто встал и вышел в боковую дверь. Мистер Малфой, министр и его свита последовали за ним на небольшом расстоянии.

— Ничего себе, я никогда не думала, что увижу Дамблдора в такой ярости, — сказала Тонкс.

— Да, я тоже. Вы это чувствуете? — спросил Гарри.

— Чувствуем что? — переспросила Джинни, озираясь по сторонам.

— Магию! — почти выдохнул это слово Гарри.

— О чем ты говоришь, Гарри? — спросил недоумевающий Драко.

— Когда директора вывели из себя, весь зал… Я даже не знаю, может… Да, магия — это лучшее слово для описания этого. Весь зал был заполнен магией, — очень медленно сказал Гарри.

— Я ничего не почувствовал, — сказал Блейз.

— Да, и я тоже, — подтвердил Драко.

— Было ли это легкое покалывание, что прошло по всему телу? — спросила Тонкс.

— Это, скорее, было похоже на то, будто около тебя ударила молния… ты весь наэлектризован, — ответил Гарри.

Драко, Джинни, Тонкс и Блейз смотрели на Гарри с любопытством.

— Ну, я не чувствовал ничего подобного. Интересно, что сказал отец, что Дамблдор так вышел из себя? — спросил задумчиво Драко.

— Понятия не имею. Ты хочешь пойти за ними? — спросил Гарри.

— Нет, если отец хотел бы дать мне знать, почему он здесь, он сказал бы мне, — просто ответил Драко.

— Пошли, Драко. Возможно, он сделает это под влиянием момента, — сказал другу Гарри.

— И я пойду, — сказала Тонкс. — Я хочу знать, что же так разгневало нашего директора.

— Блейз, Джинни, а вы? — спросил Гарри.

— Я не могу, мне сейчас нужно будет выполнять обязанности наставника, — сказал Блейз.

— Я бы хотела, но мне еще нужно дописать эссе по трансфигурации, — сказала Джинни.

— Хорошо, хорошо. Похоже, что только ты и я, — сказал Гарри Тонкс. Они встали и вышли из Большого зала.

— Как мы собираемся следовать за ними? Мы даже не знаем, куда именно они пошли, — спросила Тонкс Гарри.

Гарри затащил Тонкс в неиспользуемый класс.

— Отвечая на твой первый вопрос, скажу, что я взял с собой свою мантию-невидимку. И они не смогут нас заметить, какая бы большая группа не была.

Они накинули ее и стали ходить по коридорам замка в поисках большой группы людей. Через некоторое время Тонкс выбралась из-под мантии и посмотрела на Гарри. Тот в свою очередь скинул капюшон и, посмотрев на нее, ответил:

— Я не знаю, где они могут быть, — еще он в этот момент развел руками, но мантия скрыла это от Тонкс. Девушка подошла к окну и присела на подоконник.

Гарри прятал свои мантию в сумку, а Тонкс смотрела в окно. Когда она увидела группу, то сказала:

— Смотри, они там.

Гарри подошел к окну и увидел министра, Люциуса, Дамблдора и МакГонагалл идущими перед группой мракоборцев к хижине Хагрида.

— Интересно, что они хотят от этого жирного чурбана? — спросил Гарри, и после этого словил по голове от Тонкс. Гарри быстро укрыл их двоих мантией, и они спустились вниз по лестнице и выбрались из замка незамеченными.

Гарри и Тонкс едва успели к тому времени, когда Хагрида выводили двое мракоборцев, направляя на него свои палочки. Никогда в своей короткой жизни Гарри не видел, чтобы люди выглядели так страшно. Видимо, Тонкс не была к этому готова, и в момент помутнения гриффиндорской глупостью она выбежала из-под мантии-невидимки и спросила:

— Хагрид, ты в порядке?

Неожиданное появление Тонкс напугало мракоборцев, из-за чего они отправили пять Ступефаев в нее.

Гарри испугался за свою подругу, когда увидел пять летящих оглушающих заклинаний. Он быстро поставил Протего, которое выдержало два заклинания, а от третьего им уже пришлось уворачиваться.

Когда Дамблдор понял, кто перед ним, он закричал:

— Стойте, это студенты!

— Что здесь делают студенты?! — бушевал Фадж.

— Я считаю, мы должны спросить об этом мистера Поттера, — просто сказал Люциус.

Министр отвел свой взгляд от Дамблдора и перевел его на Гарри. Тот поднимался с земли, министр же сказал:

— Извините, молодой человек, за этот конфуз, но… Как вы сюда попали так, что мы даже не заметили этого? — спросил министр.

— Мистер Поттер владеет мантией-невидимкой, и это позволило быть им незамеченными, но так как эти предметы большая редкость, их все еще не внесли в список запрещенных в школе, — сказал Дамблдор.

— А, это объясняет, как Гарри и… как твое имя, дорогая? — спросил Фадж Тонкс.

— Тонкс, — ответила та.

— Тонкс… какое необычное имя, — сказал министр с улыбкой политика на губах.

— Министр, это дочь Андромеды Тонкс. Она представляется по фамилии, так как не одобряет выбор ее матери в отношении своего имени, — спокойно объяснил Люциус.

— Ох, да, да, да, твоя мать одна из лучших создателей заклинаний, мисс Тонкс. Я надеюсь, что она никогда не выйдет на пенсию, иначе без нее Министерство просто погибнет, — сказал Фадж.

— Сэр, что происходит? За что мракоборцы уводят Хагрида? — спросила Тонкс.

— Что ж, хорошо. Я надеюсь, вы знаете о… нарушениях в школе, — сказал Фадж.

Дети синхронно кивнули, подтверждая свою осведомленность.

— У нас есть основание предполагать, что мистер Хагрид несет ответственность по данному вопросу, — сказал Фадж.

После этих слов Тонкс выкрикнула:

— Нет!

Гарри же пробрал смех.

— Я не вижу тут ничего смешного, — жестко сказала МакГонагалл.

Гарри мгновенно перестал смеяться.

— Мне очень жаль, мэм, но я смеюсь не над тем, что Хагрида отправляют в Азкабан, а над абсурдностью самой ситуации. Так как слова «наследник Слизерина» и «Хагрид» никак не вяжутся в моей голове, — ответил ей Гарри.

Глаза МакГонагалл опасно сузились.

— Я не нахожу эту ситуацию ни в коем случае забавной. И вам следовало бы проявлять хоть каплю уважения к окружающим…

В то время как Гарри распекала МакГонагалл, Тонкс подбежала и обняла Хагрида.

— Я знаю, что это не ты. И мне так жалко, что я не навещала тебя чаще в этом году. Ты не заслуживаешь отправиться в Азкабан, — сказала Тонкс Хагриду.

— Глупышка, я все же большой, так что выдержу. Но мне нужен кто-то, кто сможет кормить Клыка, ты с этим справишься? — спросил ее великан.

— Конечно, — ответила она.

— Мисс, пожалуйста, отойдите от заключенного, — потребовал мракоборец.

Тонкс нерешительно шагнула назад, в ее глазах стояли слезы.

— Не делайте этого. Это не он! — сказала девушка.

— А вы знаете, кто тогда «он»? — спросил ее один из мракоборцев.

— Нет.

— Тогда мне жаль.

— Пошли, Тонкс. Это все, что мы можем сделать, — сказал Гарри, положив руку на плечо Тонкс.

— Нет, дядя Люциус, вы можете остановить это! Пожалуйста, — еле слышно произнесла Тонкс.

Люциус был шокирован тем, что она назвала его дядей перед столькими людьми.

— Извини, дорогая, но я не могу остановить это, — с грустной улыбкой ответил он ей.

— Дамблдор, мы должны поторопиться, если хотим успеть вовремя сдать заключенного, — сказал Фадж и с нетерпением посмотрел на часы.

— Очень хорошо, Корнелиус. Хагрид, я не успокоюсь, пока ты не будешь освобождён, друг мой. Минерва, не могла бы ты сопроводить мистера Поттера и мисс Тонкс обратно в замок? — сказал Дамблдор.

МакГонагалл просто кивнула. Она была удивлена, что Нимфадора знает о том, что Люциус ее дядя.

— Удачи, Хагрид, — Тонкс успела сказать только это, когда вспышка портала озарила группу, состоящую из лесничего, директора, министра, Люциуса и мракоборцев.

К замку возвращались молча. Минерва и Тонкс потерялись в своих мыслях, а Гарри просто не хотел никого из них злить. Когда они вошли в холл, МакГонагалл отправилась на свои занятия, а Тонкс повернулась к Гарри и попросила его:

— Помоги мне, Гарри. Я должна найти настоящего наследника Слизерина, ведь Хагрид не заслужил того, чтобы быть заключенным в Азкабане!

«Нет!» — Гарри почувствовал крик горгульи за своими ментальными барьерами. Ему захотелось рассказать, что именно Хагрид оставил его на пороге дома Дурслей, но, пересилив себя, мальчик ответил:

— Хорошо. Тогда пойдем в библиотеку.