Тёмный Лорд Поттер

Глава 19 Визенгамот

Следующие полтора месяца в Хогвартсе для Гарри пролетели незаметно. Он посещал обязательные занятия для курса, квиддич, уроки с Флитвиком и МакГонагалл, занимался окклюменцией, обучением студентов, подготовкой дела против Дамблдора, практикой продвинутых заклинаний, читал об анимагии и проводил время с Драко и Нимфадорой. Поттер был приятно удивлен, что прекрасно все успевает. По заклинаниям и трансфигурации он легко получал «Превосходно», так как уже изучал с Флитвиком и МакГонагалл материал третьего курса. Благодаря Невиллу, партнеру по травологии, Гарри был уверен, что является одним из лучших на курсе по этому предмету. То же самое можно было сказать о зельеварении. Хотя Драко был, скорее всего, лучшим зельеваром на курсе, Снегг всегда покровительствовал своему крестнику, и Поттер получал более высокие оценки за то, что они выполняли большинство заданий вместе. На астрономии было также весело, как и в прошлом году, профессор Синистра симпатизировала Блейзу больше, чем кому-либо из слизеринцев. История магии была все также скучна, хотя в этом году Гарри начал историю с отметки «Удовлетворительно». Единственным предметом, который не нравился Поттеру, была защита от темных искусств. Локонс был жалким преподавателем, так как большую часть урока он тратил на прочтение отрывков из своих книг, а затем проверял знания у курса. Гарри и Драко официально отказались от его курса после второго урока, и проводили это время за изучением продвинутых заклинаний. Им удалось усовершенствовать такие заклинания как оглушающее и очаровывающий щит.

С возвращением Маркуса Флинта, капитана команды Слизерина, Поттер и Малфой стали чаще бывать на поле, тренировались по три раза в неделю. Тот факт, что они выиграли Кубок квиддича в прошлом году и то, что Маркус завалил Ж.А.Б.А., не сделали Флинта менее помешанным на спорте. Что было еще хуже, по крайней мере, для Поттера, капитан поставил Гарри на место охотника во время тренировок. Флинту казалось, что мечта всей жизни Гарри — это занять место охотника вместо Пьюси, все остальное шестикурсника не волновало.

Малфой и Поттер практически умоляли Джинни попробовать вступить в команду, либо в качестве резервного охотника и снять давление с Гарри, либо в качестве нового ловца. Джинни, однако, отказалась, чем озадачила и Гарри, и Драко.

Дополнительные занятия с МакГонагалл продвигались просто отлично. Хотя Поттеру пришлось практиковать все атакующие и защитные заклинания на себе, эти уроки по-прежнему были весьма полезны. В конце концов, МакГонагалл объяснила, почему она заставляла его отрабатывать такие непонятные способы трансфигурации, как например, превращение бобра в шляпу.

По мнению МакГонагалл, трансфигурация с первого по пятый год в Хогвартсе позволяет студентам понять все основы этого предмета. После того, как студенты сдают СОВ, они начинают отрабатывать превращения животных в других животных, а также трансфигурацию людей.

Гарри был рад, что МакГонагалл стала давать ему меньше теоретических тестов и больше экзаменационных бланков в первой части их дополнительных занятий. Хотя проверка была монотонна и утомительна, Поттер наслаждался, выставляя баллы, и смеялся над глупостью своих однокурсников. Мальчик заметил, что все, что знали гриффиндорцы, было неправильно. Хотя Грейнджер получила «Превосходно» и «Выше ожидаемого» за большинство своих работ, тестов и практических уроков, она не была так идеальна, как в прошлом году. Гарри вошел во вкус, ища любую причину, чтобы снять с нее баллы. К сожалению, МакГонагалл быстро заметила, что Поттер слишком суров к Гермионе, и забрала большинство экзаменационных листов Гриффиндора себе.

Уроки Флитвика также были необычайно полезны. После поединка в классе с внушительными игрушечными солдатиками у них состоялся интересный разговор.

— Мистер Поттер, пожалуйста, сядьте, — сказал Флитвик, когда Гарри зашел в комнату.

Поттер присел на стул и только потом заметил, как взволнованно на него смотрит профессор.

— Эм… все в порядке, профессор? — спросил Гарри.

— В порядке? Ну… я бы сказал, что все намного лучше, чем «в порядке», мистер Поттер, — ответил Флитвик, хотя его глаза так и бегали из стороны в сторону.

— Ну, эм, тогда я не понимаю, — ответил Гарри.

— Мистер Поттер, на нашей дуэли, я позволил себе провести небольшой тест, который вы прошли, да что там прошли, вы превзошли все мои смелые ожидания, — подпрыгивая от счастья, сказал Флитвик.

— Да? — спросил, совершенно сбитый столку, Гарри.

— Оо, да, да, да… Я надеюсь, вы заметили, что те оловянные солдатики, использованные сегодня, были намного сложнее обычных пластиковых, что были в последний раз, — с усмешкой сказал Флитвик.

— Вроде бы, да, — сказал Гарри.

— Мистер Поттер, как Долохов сформулировал пятое правило анимации? — спросил Флитвик с безумной улыбкой на лице.

Гарри понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить формулировку, прежде чем он ответил:

— Чем сложнее объект анимации, тем больше требуется магических и ментальных сил.

— Да, да, да. Этим летом мой друг и коллега Джеймс Джордан смог уточнить, что это означает. В частности сложность объекта — это его структура, размер и мелкие детали. Итак, ты понял, что способен контролировать больших солдатиков, но я думал, что вам еще многое предстоит сделать, прежде чем оживить нож. В этом и состоит вопрос, как вы смогли оживить нож, что я этого не заметил? — спросил Флитвик.

— Эм… что вы имеете в виду? Когда я оживил солдата, нож тоже ожил, все дело в управлении ножом через солдата, — сказал Поттер.

Флитвик выглядел немного ошеломленно.

— Ты действительно анимировал нож одновременно с солдатиком?

— Эм, ну, да. Я сделал что-то неправильно? — спросил Гарри.

— Нет, — едва не закричал Флитвик, — я всего лишь хочу сказать, — начал он, как только смог успокоиться, — что это очень впечатляет. Я не подозревал, что вы на таком психоэмоциональном уровне. Ведь управлять фигуркой тяжело, а управление еще и дополнительными объектами, которые прикреплены к игрушкам, это высочайший уровень контроля и самоконтроля. Я предполагал, что вы произнесли заклинание анимации еще раз, пока я был занят атакой на ваши игрушки, — сказал Флитвик.

— Это значит, что мы опережаем график? — спросил обрадованный мальчик.

— Мистер Поттер, я и не мечтал о таком прогрессе в контроле собственным сознанием, я предполагал, что это будет на пятом, максимум шестом курсе. С таким мастерством многие на ЖАБА не выходят. Вы явно прогрессируете в уровне управления своим сознанием. Вы можете предположить, что именно так повлияло на вас, ведь я точно помню прошлогодний ваш уровень, — в голосе Флитвика были вопрошающие нотки.

Гарри стал вспоминать, чем же он занимался последнее время. «Я сделал много чтобы улучшить свои навыки, но что именно помогло такому скачку? Может, мои занятия по теории трансфигурации? Я не думаю, что это мои способности к магии Теней, да и метаморфомагия не сильно-то помогала. Подождите… Анимация — это мои психические усилия, ментальный контроль, все было так просто».

— Сэр, я начал заниматься окклюменцией. Может это мне помогло? — спросил Поттер.

Флитвик, казалось, впал в ступор, но все же сказал:

— Окклюменция… это все объясняет, и особенно ваш уровень контроля собственного разума. Если не секрет, как далеко вы продвинулись в ее изучении?

Гарри взвесил все плюсы и минусы. Флитвик ведь работал на Дамблдора, он мог интересоваться и просто из любопытства, и в тоже время мог собирать информацию этому любителю лимонных долек.

— Извините, профессор, мне немного неудобно, — смущенно произнес мальчик, — но я вынужден просить вас дать мне магическую клятву, что вы не раскроете директору или кому бы то ни было того, что я вам расскажу.

Флитвик в свою очередь вновь был удивлен, Минерва как-то конечно упоминала, что юный Поттер потребовал Долг Жизни у нескольких студентов первогодок, но он ей не поверил. И Филиус снова был вынужден согласиться с ней в том, что как сильно бы не походил Гарри по рвению к знаниям на его когтевранцев, в душе он все же был слизеринцем.

— Хорошо, мистер Поттер. Я, Филиус Флитвик, клянусь своей жизнью и магией, что не расскажу ничего из рассказанного вами про ваши занятия окклюменцией.

Как только клятва была произнесена, и Гарри почувствовал волну магии прошедшую между ними, он улыбнулся своему любимому учителю:

— Благодарю вас, сэр. Я, правда, вам верю, но некоторые преподаватели пытались применить ко мне легилименцию, поэтому я слегка опасаюсь. А теперь могу ответить на ваш вопрос, я работаю над одиннадцатым барьером и хотел бы завершить тридцать, прежде чем двигаться дальше, — сказал Гарри.

Флитвик был взбешен и поражен.

— Мистер… мистер Поттер, кто использовал легилименцию? Это очень серьезное преступление! Ни один учитель не должен использовать ее на студентах! — в шоке сказал Флитвик.

— Я мог бы рассказать вам, но прошу дать еще одну клятву о неразглашении, — предложил ему Гарри.

— Хорошо, мистер Поттер. Я, Филиус Флитвик, клянусь своей жизнью и магией, что не раскрою личности тех, кто применял к мистеру Поттеру легилименцию, до того момента, пока сам Гарри Поттер не расскажет, либо не сделает это достоянием общественности.

Гарри вновь почувствовал принятие присяги.

— Сэр, это профессор Снегг и профессор Дамблдор, они применяли ко мне легилименцию в прошлом году. Но они всегда останавливались, как только я ловил их и прямо говорил им об этом.

— Как вы узнали? Как давно вы изучаете окклюменцию? — спросил преподаватель.

— Ну, сэр, — медленно начал Поттер, — я начал работать над ней только этим летом, но Салазар, как мой фамильяр, может защищать мое сознание от вторжений.

— Замечательно. Так все и было. Тебе повезло, что в обоих случаях он был при тебе, — сказал Флитвик.

— Знаете, сэр, Салазар всегда со мной. Он и сейчас со мной, — сказал Гарри, и змея высунула голову из его одежды.

— Но, мистер Поттер, это нарушение школьного устава, студентам не разрешается брать животных на занятия, — сказал Филиус.

— Вы правы, но сами понимаете, когда учитель позволяет себе такое. Я консультировался с мистером Малфоем, и если что, то очень красивый материал про профессора Снегга и Дамблдора попадет в редакцию «Ежедневного пророка», — сказал Гарри.

Флитвик впал в депрессию. У его любимого ученика был материал для шантажа директора и профессора зельеварения.

— Вы пошли на свой факультет, мистер Поттер, — с легкой грустью произнес профессор.

Гарри ухмыльнулся.

Поттер был очень рад, что после этого разговора Флитвик не изменил к нему своего отношения. И, правда, казалось, будто бы профессор задвинул этот разговор про шантаж «на дальнюю полку» и интересовался только развитием способностей Гарри в заклинаниях. Они оживляли все большее количество объектов. Флитвик был прав, в том, что мальчику помогает окклюменция в анимации простых, по своей форме и структуре, объектов, таких как стулья и столы. Может быть, это было из-за его прогресса, но Флитвик сказал, что если Поттер захочет попрактиковать в его классе окклюменцию, то у него не возникнет проблем. Флитвик даже увеличил их индивидуальные занятия на двадцать минут, для того, чтобы Гарри успевал заниматься окклюменцией до комендантского часа.

Поттер конечно был ошеломлен всем этим. Когда же он спросил почему, Флитвик просто ответил, что раз окклюменция помогает ему в заклинаниях, то Гарри должен продолжать практиковать ее, а он лишь помогает ему в этом.

Мальчик был бесконечно благодарен своему профессору заклинаний, за такую помощь в освоении окклюменции, у него было мало свободного времени на это. Такими темпами, Поттер закончил свой тринадцатый, незримый ни для кого, барьер к концу сентября, а четырнадцатый и пятнадцатый в октябре.

Гарри стал меньше времени уделять занятиям трансфигурацией с Невиллом, так как у того наметился прогресс, хотя самому юному преподавателю даже понравилось это занятие. Поттер понял, что у Невилла проблема в недопонимании теории, что как раз и сказывается на его практических навыках. Когда Гарри стал объяснять Невиллу все подробно, а не в кратком изложении МакГонагалл, то у того все стало получаться гораздо лучше. Поттер поговорил об этом с МакГонагалл, на что та ответила, что некоторым студентам необходимо больше теории[16], чтобы понять материал.

Профессор дала Невиллу более углубленные учебники, и тот стал получать «П» и «В» на ее занятиях. И все же он отказался прекращать индивидуальные занятия с Гарри. Он даже очень сильно поспорил с МакГонагалл в присутствии всего класса. В итоге Невилл смог убедить её, что книга, которую она ему дала, превосходна, но часто ему нужна помощь в понимании и в практике.

Поттер же не мог отрицать, что занятия с Невиллом, хоть и отнимали у него много времени, нравились ему. И он смог добиться от Невилла выполнения всего домашнего задания на неделю, кода тот осилил книгу по трансфигурации.

Гарри хотел, чтобы его уроки по заклинаниям проходили так же, как и по трансфигурации. Его подопечным был первокурсник по имени Колин Криви, который учился в Гриффиндоре. Эта человеческая особь была особенно раздражающей по сравнению со всеми, кого встречал Поттер. В их первую встречу мальчик признался, что он маглорожденный. Каждое занятие было проверкой выдержки Гарри, и его навыков окклюменции, что сдерживали желание выхватить палочку и заавадить сорванца на месте. Но ничто не могло вывести Поттера из равновесия так, как сравнения мальчика двух миров: магловского и магического. Каждый раз, когда Колина заносило, и он начинал рассказывать про своих родителей, брата или какой-то вообще непонятный аспект мира маглов, Гарри выходил из себя и прогонял мальчика, говоря ему, что занятие окончено.

Драко тоже был проклят «гриффиндорским» грязнокровкой, но его подопечным был второкурсник Дин Томас. И Поттер с Малфоем постоянно спорили, кто из их подопечных хуже, но их споры всегда заканчивались ничьей. Тонкс понимала желание Гарри задушить Криви, ведь она знала его неприязнь к маглам. Криви и её немного выводил из себя. Узнав, что она метаморф, он постоянно приставал с просьбой, чтобы она изменилась для него. Джинни было неловко при анти-магловских разговорах или разговорах о маглорожденных, и она нервничала, когда такие темы возникали у Гарри с Драко. Блейз же обычно молчал, пока разговор сам собой не проходил.

Поттер был так занят, что свободным оставалось лишь воскресенье. Обычно он отправлялся в библиотеку с Дорой и Драко, или же в пустой класс. Там они учили и практиковали некоторые боевые атакующие и оборонительные заклинания, так как занятия Локонса походили на балаган. Нимфадора тоже стала изучать нумерологию и древние руны. Малфой также изучал древние руны и боролся с Тонкс за первое место. Гарри тоже ходил в этот класс, но больше всего он преуспел в нумерологии. Дора была намного лучше, но это и понятно, ведь она дочь испытателя заклятий, и ее мать провела много времени, объясняя ей нумерологию. Однако, скоро Поттер, изучая эти предметы, стал говорить о способах создания собственных заклятий.

Поздно вечером, прежде чем лечь спать, Гарри размышлял, почитать ли ему теорию анимагии или теорию теневой магии. У него была цель, он думал, что сможет совершить первое перевоплощение в анимагическую форму к Рождеству, сварив зелье. Его мастерство в трансфигурации лишь убеждало его в этом.

Но с магией тени все было в точности наоборот. Теория была настолько сложной и плохо систематизированной, что уверенность Поттера во вменяемости Де Роше быстро угасала. Де Роше только начинал объяснять теорию вызова смеркутов, как через несколько страниц уходил от темы и рассуждал о применении и невозможности ее использования магами. Так что за полтора месяца Гарри совсем не приблизился к решению проблемы вызова смеркутов.

Насущной проблемой был суд по поводу опекунства над ним, Дамблдора. Люциус написал ему, что он так и не смог поговорить с Дамблдором о процессе, но и директору запрещено общаться с Гарри по этому поводу. Поттер был очень рад этому факту, но продолжал носить с собой Салазара на случай, если директору станет любопытно, или же просто понадобится информация, и он решит пролегилиментить Гарри.

Так же он каждый день переписывался с Люциусом, и даже два раза встречался с адвокатом, конечно же, с помощью портала. Дамблдор не хотел отпускать его из замка без присмотра, но Визенгамот заставил его разрешить Поттеру встречаться со своим представителем. Гарри был рад, что ему не пришлось выдумывать предлог, чтобы уйти с истории магии.

Поттер сидел за слизеринским столом вместе с Блейзом, Драко, Джинни и Сьюзен. Сьюзен оделась в цвета Слизерина на первый матч сезона. Так как игра между непримиримыми факультетами Слизерин и Гриффиндор, Сьюзен вместе с Джинни и Блейзом, собиралась болеть за команду Слизерина, но будучи настоящей пуффендуйкой, прежде чем сесть за стол, пожелала Доре удачи.

— Значит, вы не нервничаете? — спросила их Джинни.

— Нет, — сказал Гарри.

— Не-а, — протянул Малфой.

— Лжецы, — ухмыльнулся Блейз, — мысли о проигрыше Тонкс и гриффиндорцам отравили все их сны кошмарами.

Сьюзен и Джинни широко улыбнулись, переглянувшись.

— Спасибо, тебе, Блейз, — с иронией сказал Поттер.

— Подожди, но ведь это очевидно. Всю школу лихорадит от одной лишь новости об этом матче, ведь так ребята? Гриффиндорцы хвастались всю неделю своей командой, и мы знаем, что в лазарете оказалось восемь представителей львиного факультета, — с вопросительной интонацией сказал Блейз.

— Девять. Я заколдовал Криви прошлой ночью, во время нашего занятия, — понуро пробурчал Гарри.

— Да, я слышала об этом, — с улыбкой на устах сказала Сьюзен, — тебе назначили отработки до конца недели.

— Это того стоило. Он посмел сравнить квиддич с магловским спортом — футболом. Этот маленький уродец заслужил потерять свой рот и глаза, — сказал Поттер, а Драко утвердительно кивнул, соглашаясь с другом.

— Тебе повезло, что узнал Флитвик, а не МакГонагалл или Дамблдор, они могли не пустить тебя на игру, — сказал Блейз.

— Нет, пустили бы. Если бы Гриффиндор выиграл, когда меня нет на поле, то все бы стали кричать, что это подстроено, — сказал Гарри.

— Команда Слизерина, пойдемте, — громко позвал Флинт, после того, как встал сам.

Поттер и Малфой встали, и общее молчание порвали крики со всего зала, радостные и поддерживающие со стороны слизеринского стола, которые были приглушенными со стороны учителей и перемешивались со злобными выкриками со стороны других факультетов.

Семь парней спустились вниз, дошли до раздевалок и, переодевшись, стали ждать, когда Флинт начнет говорить.

— Хорошо. Вот уже второй год вы в команде. Давайте выйдем туда и сыграем плохо. Вы все знаете, что мы можем побить этих львов. Главной причиной, почему они сыграли лучше в прошлом году, было предательство Монтегю, когда он слил им наши схемы игры. Так что давайте внушим им, что они лучше и обыграем их, — все зааплодировали ему и, схватив свои метлы, вылетели на поле.

Гарри увидел Нимфадору во время предматчевых кругов и помахал ей, приветствуя, она ответила ему тем же. Они спустились несколько минут спустя, и мадам Трюк шагнула на поле.

— Учтите, что я жду от вас честной игры. Я буду судить эту игру, и любое нарушение будет штрафоваться. Капитаны, можете пожать друг другу руки, — произнесла мадам Трюк.

Поттер закатил глаза, когда Флинт и Вуд попытались сломать друг другу руки под видом рукопожатия. Как только этот цирк закончился, мадам Трюк свистнула в свисток, и все взмыли в воздух.

Гарри быстро полетел над полем, в поисках снитча. Он заметил Тонкс в нескольких футах от себя. Они улыбнулись друг другу, прежде чем она свернула в противоположную сторону в поисках неуловимого золотого мячика.

— И Джонсон пасует квоффл Спиннет, которая передает его Белл. Посмотрите на это женское трио. Белл пасует Джонсон. Та уворачивается от бладжера, пущенного Дерреком и вот результаты! 10:0 — Гриффиндор! — сказал Ли Джордан магически усиленным голосом.

Поттер скорчил гримасу, когда понял план гриффиндорцев. Анджелина Джонсон и Кэти Белл зажимали Драко, в то время как Алисия Спиннет находилась между Флинтом и Пьюси. Гарри так и подмывало сказать Флинту взять тайм-аут, но он все же решил первым делом поймать снитч. «Надеюсь, они сумеют приспособиться до того, как Гриффиндор уйдет в большой отрыв».

Тем не менее, четырнадцать минут спустя Поттер все еще продолжал искать призрачный снитч. Когда у Драко и Флинта появилась возможность защитить Пьюси при нападении, а Боул и Деррек столкнулись с гриффиндорцами, счет уже был 130:20, а Гарри все еще не видел снитча.

Угловым зрением Поттер увидел Нимфадору, которая вошла в глубокое пике. Опасаясь худшего, Гарри рванул за ней. Даже набрав максимальную скорость на своем «Нимбусе», он все равно находился в нескольких фунтах позади Доры. В то время как земля быстро приближалась, Тонкс вытянула левую руку, и Поттер стал ускоряться, чтобы заблокировать её выпад. Тем временем Нимфадора положила руку на метлу и взмыла вверх. У Гарри расширились глаза, когда он понял, что его обманули. Катастрофически приблизившись к земле, Поттер тоже со всех сил рванул вверх. Его усилия были вознаграждены, он смог выровнять метлу всего в нескольких дюймах от земли.

Когда стало понятно, что он не разбился, три четверти болельщиков застонали от разочарования. Игра продолжалась, и гриффиндорские охотники продолжали лидировать. Двадцать минут спустя, когда Кэти Белл забила, и счет стал 260:30, Гарри не смог этого вынести и подал знак мадам Трюк для тайм-аута.

Поттер приземлился, мгновение спустя приземлились и злые Маркус, Драко, Пьюси, Боул, Деррек и Уоррингтон.

— Поттер, зачем ты взял тайм-аут?! — закричал Флинт.

— Заткнись! Мы в заднице, Флинт! У нас всего один шанс на возвращение в игру, — сказал Гарри.

— О, да что такое?! — агрессивно спросил Уоррингтон.

— Первое, заткни пасть, Уоррингтон. Второе, сейчас я собираюсь сыграть за Пьюси охотником. Как только мы наберем сто десять очков, поменяемся обратно, — сказал Гарри.

— Ты думаешь, что можешь просто так встать вместо меня, Поттер?! — разозлился Пьюси и с угрозой выступил вперед.

Вместо того чтобы отступить, Гарри шагнул вперед и сказал:

— Да! В команде ты худший охотник, Пьюси. Если я буду вместо тебя, они не смогут блокировать игру Драко, — ответил Гарри.

— Окей, Поттер, давай обсудим это. Зачем ждать до ста десяти очков? Почему ты не вернешься, как ловец, ведь мы уже потеряли сто сорок пунктов? — спросил Флинт.

— Как много времени займет у Гриффиндора забить два гола, и мы вновь вернемся в тоже положение? У нас есть всего одна возможность, Флинт, чтобы после этого поменяться обратно. Мы не можем сделать это слишком рано, — сказал Гарри.

Маркус секунду колебался, прежде чем сказать:

— Окей, давай сделаем это. Пьюси, даже не пытайся ловить снитч, просто сделай так, чтобы девушка его не получила! — крикнул Флинт в лицо Пьюси, прежде чем подлететь к мадам Помфри.

— В слизеринской команде рокировка. Охотника Эдриана Пьюси заменит Гарри Поттер, — после этих слов Ли Джордана над стадионом повисла гробовая тишина.

Как только Джордан озвучил замену, Вуд взял тайм-аут. Когда они заменились, мадам Трюк дала знак о возобновлении игры.

Гарри мгновенно взял квоффл и полетел на поле. Он сразу признал, что гриффиндорцы благодаря своей стратегии успешно сдерживают Драко. Он усмехнулся, представив, как разделается с Алисией Спиннет один на один. Гриффиндорка-четверокурсница была хороша, но Поттер знал, что она даже близко не стоит рядом с его лигой. Он сделал кульбит, чтобы избежать бладжера и поддельный пас Флинту. Спиннет купилась на поддельный пас и ринулась к Флинту. Это и нужно было скользкому слизеринцу, чтобы добраться до Вуда. Гриффиндорский вратарь уже летел, чтобы остановить его, но Гарри успел бросить квоффл в нижний правый обруч.

Трибуны Слизерина взорвались овациями.

В течение следующих десяти минут Поттер демонстрировал свои великолепные летные навыки. Вуд понял, что Гарри намного выше классом всех охотников, отозвал Кэти Белл и Анджелину Джонсон от Драко и натравил их на Поттера. Тем не менее, две девушки были не в состоянии мешать Гарри, как это проделывали с Драко. Поттер летал вокруг них кругами и в удачные моменты бросал и ловил квоффл.

Гриффиндорцы очень злились каждый раз, когда он забивал, и вдвойне их взбесило, что Гарри сумел перехватить квоффл перед самым носом Анджелины Джонсон. Грифы, конечно, пытались пасовать мяч своей лучшей охотнице, но Поттер всегда был рядом, чтобы перехватить его.

Единственной причиной, почему Гарри стал охотником, был счет, и вот когда уже было можно вернуть все на свои места, Деррек и Боул недоглядели. Шел третий час игры и счет был 350:220, когда Поттер с ужасом увидел, как Тонкс удаляется от Пьюси, а потом резко уходит в пике. Гарри видел, как Боул и Деррек отправляют в ее сторону бладжеры, а Пьюси старается догнать её, но было уже слишком поздно. Нимфадора вынырнула из пике с маленьким золотым мячиком в руках.

Поттер, Малфой и Флинт ругались так громко, что великолепно слышали друг друга, несмотря на рев пуффендуйцев, когтевранцев и гриффиндорцев. Гарри приземлился вместе с Драко, и на пути в раздевалку они все еще возмущались бесполезностью Пьюси и некомпетентностью Боула и Деррека.

На следующий день все ощущали последствия от проигрыша Слизерина. Почти каждый слизеринец счел своим долгом подойти к Гарри и Драко и сказать, что в проигрыше нет их вины. Только Пьюси, Деррек, Уоррингтон и Боул не сделали этого до завтрака. Четверо слизеринцев провели эту ночь в больничном крыле после того, как все, кто был в гостиной, пытались их заколдовать. После этого их лица напоминали желе, Флинт и некоторые другие семикурсники использовали на них заклятие левитации, заставив четверых слизеринцев летать по общей комнате, а затем оставили виновников в коридоре, где они и были найдены старостой.

Другая странность заключалась в том, что на следующее утро Нимфадора сидела и смеялась вместе с гриффиндорцами.

Малфой был невероятно расстроен тем, что она сидит не рядом с ними. Поттеру тоже это не нравилось, но он больше был сосредоточен на деле в Визенгамоте.

— Только посмотрите на нее! О чем она думает? Уверен, что они все теперь ее просто обожают, но что насчет всего остального времени! Зачем она утруждает себя разговором с ними? Я клянусь, Гарри, мне иногда кажется, что если бы у Тонкс были друзья в Гриффиндоре, она бы бросила нас, как будто мы пустое место, — мрачно произнес Драко, из-за чего некоторые первогодки с опаской отодвинулись от него.

— Я не думаю, что она сделала бы это, Драко. Она просто в восторге от победы, но никогда не променяла бы нас на них, — сказал Поттер, посмотрев на Дору, и увидел, что она смеется вместе с Гермионой Грейнджер. После, посмотрев на часы, Гарри встал.

— Куда ты идешь, Гарри? — спросил Малфой.

— Драко, какой сегодня день? — с сарказмом спросил Поттер.

— Хэллоуин… Ооо… — светлые глаза слизеринца расширились, — во сколько мы отправляемся? — спросил он, как только вспомнил о важности даты.

— Ну, сейчас девять утра, а наш портал активируется в 9:30, в кабинете Дамблдора. А мне нужно переодеться и захватить с собой Тонкс, — сказал Гарри.

— Портал? Куда ты направляешься? — спросила Джинни.

— Я уверен, что все это будет завтра в газете, Джинни. Драко, ты готов? — спросил Поттер.

— Да, ты все еще уверен, что мы должны взять с собой Тонкс? Может оставить ее в толпе обожающих ее друзей? — Малфой практически выплюнул эти слова.

Гарри вздохнул.

— Драко, я знаю, что ты расстроен проигрышем, но я думал, что ты уже решил прошлой ночью, что все это вина Деррека? Кроме того, Тонкс это не понравится, и она не забудет такое. Захвати с собой кое-какую одежду, Драко, твой отец сказал мне, что мы пойдем на магический ланч.

Малфой кивнул. Он попрощался с Блейзом и сказал «прощай Джинни» перед тем, как быстро выйти из Большого зала.

— Удачи, Гарри, — сказал Блейз.

— Спасибо, Блейз, ты уверен, что не хочешь пойти? Ведь твой отец может использовать те же правила, что и лорд Малфой по отношению к Драко? — спросил Поттер.

— Уверен, думаю, что через несколько лет я так устану от политики, что нет смысла начинать раньше это дело. Просто предупреди, когда вы вернетесь, — серьезно сказал Блейз.

— Без проблем, — сказал Гарри и направился к столу Гриффиндора.

Как только гриффиндорцы поняли, куда он идет, то начали кричать.

— Оу, посмотрите все… — заорал Джордж.

— Это ловец проигравшей команды… — громко сказал Фред.

— Или он был охотником проигравшей команды? — спросил, смеясь, Джордж.

— Не так ты хорош сейчас, Поттер! — выплюнул Рон.

— Ты пришел узнать, как мы вас победили? — прокричали гриффиндорские пятикурсники.

— Хах, возможно, он хочет взять уроки у Тонкс… — сказал Дин Томас.

Гарри поморщился от идиотизма гриффиндорцев, но он не собирался доставить им удовольствие, взбесившись. Потеря была горька, но это было ничто по сравнению с делом в Визенгамоте.

— Тонкс, пошли, мы уже опаздываем. Драко уже пошел переодеваться, и если не поспешим, то не успеем вовремя, — Поттер смотрел прямо на свою подругу.

Нимфадора выглядела смущенной.

— Пойти с тобой и Драко куда? — спросила она.

Глаза Гарри расширились от шока.

— Тонкс, вставай, ты знаешь, что мы собирались сегодня делать.

— Эм… нет, Гарри, о чем ты? — удивилась Дора, в то время как гриффиндорцы продолжали сыпать оскорблениями.

Поттер вдруг почувствовал растущее презрение к своему лучшему другу.

— Перестань говорить загадками, ты, глупый слизеринец! — прокричал Ли Джордан во всеуслышание.

Тонкс бросила на Ли предупреждающий взгляд, прежде чем вернуться к разговору с Гарри.

— Прости, Гарри, но я действительно не понимаю, о чем ты, — Нимфадора все еще выглядела сконфуженно.

Глаза Поттера сузились.

— Черт возьми, Тонкс, ты издеваешься? — зло сказал он.

Дора выглядела очень озадаченной гневом лучшего друга.

— Гарри, о чем ты? Я думаю, что ты не сумасшедший, чтобы говорить так со мной из-за матча, ведь это всего лишь квиддич.

— Можешь честно сказать мне, что забыла, какой сегодня день? — печально спросил Поттер.

Нимфадора выглядела еще более запутавшейся, но прежде чем она успела что-либо сказать, кто-то выкрикнул:

— Отвали, Поттер, иди к другим столам портить людям за завтраком хэллоуинское настроение.

Слово «Хэллоуин», казалось, отчасти вывело Тонкс из замешательства.

— Мерлин, мне так жаль, Гарри, я совсем забыла, что это будет в Хэллоуин, секунду, во сколько мы отправляемся? — спросила Нимфадора, быстро встав.

— Нужно быть в 9:20 в кабинете Дамблдора, Тонкс. Кроме того, мы собираемся в Магико[17] на ланч, поэтому захвати парадную одежду, — сказал Поттер, его гнев быстро улетучился.

— Хорошо, я пошла переодеваться, — сказала Дора, и они вместе покинули ошеломленных гриффиндорцев.

— На мгновение я поверил, что ты забыла, — признался Гарри.

— Да. Но я действительно сожалею, что забыла, какой сегодня день, — застенчиво сказала Тонкс.

— Не волнуйся, это может случиться с каждым. Бьюсь об заклад, прошлой ночью была сумасшедшая вечеринка в честь победы, — прокомментировал Поттер.

— Ты не представляешь насколько. Но учитывая, что я слышала вчера о Пьюси, Боуле, Дерреке и Уоррингтоне, у вас тоже была неплохая ночь, — с улыбкой сказала Нимфадора.

— Бесполезные маленькие педерасты заслужили это, — пробормотал Поттер, направляясь в подземелья, в то время как Дора уже поднималась по лестнице к гриффиндорской башне.

Пятнадцать минут спустя Гарри, Драко и Тонкс стояли возле кабинета Дамблдора.

— Итак, какой пароль, Гарри, — спросила Нимфадора.

— Без понятия, Дамблдор сказал мне лишь, чтоб в 09:20 я был у него, — сказал Поттер.

— Хорошо, но уже 9:24, и если мы пропустим наш портал, то отец будет расстроен, — произнес Малфой.

— Думаю, что мы могли бы попытаться угадать пароль, — предложил Гарри.

— Окей… эм… расширенная теоретическая трансфигурация, — тихо сказала Дора.

— Хорошая попытка, мисс Тонкс, однако, неверная, — сказал, улыбаясь, Дамблдор, шагнув им навстречу.

— Кровавое перо маркиза де Сада, — громко произнес Дамблдор.

Каменные горгульи мгновенно сдвинулись, освобождая им путь.

— Кровавое перо маркиза де Сада? — в шоке прошептал Драко, обращаясь к Нимфадоре.

— Сэр, вы знаете тех, кто выступает за права вампиров? — спросила Дора.

— О да, мой друг Стефан их большой поклонник, однако я слышал, что они слишком слащавы, — ответил Дамблдор, в то время как Малфой, Поттер и Тонкс смотрели на него открыв рот.

— Итак, Гарри, кто пойдет с тобой? — спросил Дамблдор.

— Тонкс, — ответил Поттер.

— Очень хорошо, мистер Малфой, вы можете вернуться в Большой зал, — сказал Дамблдор.

— Отец Драко настаивал на его присутствии в суде. Поскольку мистер Малфой лорд, Драко может присутствовать в Визенгамоте до тех пор, пока находится там вместе с отцом, — ответил Гарри.

— Ах да, лорд/Акт наследования от 1432. Очень хорошо, пожалуйста, каждый положите руку на портал, и мы отправимся через 3… 2… 1… активировать, — сказал Дамблдор, и все перенеслись при активации портала.

Несколько мгновений спустя они оказались в атриуме Министерства магии.

— Гарри, вовремя, как я вижу.

Поттер обернулся и увидел своего адвоката, мистера Новича, стоящего рядом с мистером Малфоем.

— Приветствую, господа, — сказал Гарри, пожимая руку адвокату, и затем Люциусу.

— Увидимся внутри, Гарри, — ласково сказал Дамблдор, бросил коротко: — Добрый день, — Малфою-старшему и мистеру Новичу и зашагал прочь.

Когда все убедились, что Дамблдор ушел, Люциус сказал:

— Ладно, вот как мы поступим. Наше дело назначено к слушанию четвертым, значит, наша очередь подойдет где-то в одиннадцать. Дело об Обучении маглорожденных последнее, так что мы все сможем отправиться в Магико на ланч. Нарцисса займет мое место в Визенгамоте. Когда ланч завершится, мы вернемся туда.

Худой человек быстро подошел к ним и тихо сказал что-то мистеру Новичу, перед тем как отойти.

— Люциус и Драко должны находиться внутри, первое голосование вот-вот состоится, — сказала мистер Нович.

— Очень хорошо, Драко, ты будешь сидеть рядом со мной. Гарри, Тонкс, вы будете в секции посетителей до тех пор, пока вас не пригласят. Затем мистер Нович позовет тебя, Гарри, — сказал мистер Малфой.

Поттер и Тонкс кивнули, прежде чем последовать за Люциусом по коридору. Когда они добрались до лифта, Малфой-старший открыл дверь, и все вошли внутрь.

— Зал Визенгамота, — громко сказал Люциус.

Двери немедленно закрылись, и лифт начал спускаться. Через несколько минут двери открылись, и глаза Гарри расширились, а шокированная Нимфадора ахнула.

— Добро пожаловать в Визенгамот, — с усмешкой сказал мистер Малфой.

Поттер мог только тупо кивнуть головой и войти в самую большую комнату, которую когда-либо видел. По сравнению с ней Большой зал был маленькой слизеринской комнатой. Везде вокруг него ведьмы и колдуны говорили друг с другом, или отсылали заколдованную почту туда-сюда. А в центре этой большой комнаты сидел Альбус Дамблдор на золотом троне.

— Если хотите, следуйте за мной, мистер Гарри Поттер.

Голос вывел мальчика из оцепенения и, посмотрев вниз, он увидел крошечного эльфа.

— Эм… Окей, — сказал он и вместе с Дорой прошел за эльфом несколько лестничных пролетов, прежде чем тот остановился и указал на дверь с надписью «Общественным посетителям».

Гарри оглянулся на мгновение, прежде чем изменить цвет волос на светлые и спрятать шрам.

— Не хочешь, чтобы тебя узнали, Гарри? — спросила с улыбкой Тонкс.

Поттер закатил глаза, прежде чем войти в комнату. Как только он вошел в дверь, то обрадовался, что изменил внешность. Около двадцати камер сразу были направлены на них, прежде чем он услышал, как один из репортеров сказал:

— Это не он.

— Что это было? — сердито спросила Нимфадора, протирая глаза.

— Сегодня по делу в Визенгамот прибудет Гарри Поттер, — сказал один из фотографов.

Гарри собирался бросить на Дору самодовольный взгляд, когда увидел нескольких гоблинов, сидящих в изолированном углу комнаты для посетителей. Ему стало любопытно не по его делу ли они здесь, он пихнул Тонкс. Они подошли и сели напротив гоблинов. Большая часть гоблинов посмотрела на них с недоверием. Наконец один заговорил:

— Можем ли вы вам помочь?

Поттер узнал его, он был одним из тех, кто впервые сопровождал его в Гринготтсе.

— Твое имя Магнар, верно? — неуверенно спросил Гарри.

Глаза гоблина расширились.

— Как ты узнал м… ах да, я забыл о вашем маленьком таланте, мистер Поттер, — тихо сказал Магнар.

— Вы здесь по моему делу? — спросил Гарри.

— Верно, директор Хорик поручил нам поработать с вашим адвокатом. Сейчас я считаю, что мы должны завершить этот разговор, прежде чем пресса догадается кто вы. Вы выглядите подозрительно, разговаривая с гоблинами, — сказал Магнар.

Поттер обернулся и, конечно же, несколько представителей прессы уже смотрели на него с любопытством. Гарри просто кивнул, прежде чем передвинуться на несколько кресел вместе с Нимфадорой. Далеко внизу они увидели Драко, сидящего рядом с отцом и несколькими другими нарядными мужчинами.

— Это дико, да? — тихо спросил Поттер.

— Да, я рада, что ты изменил внешность. Можешь представить себя сидящим рядом с теми журналистами? — прошептала Дора, прежде чем Дамблдор послал несколько заклинаний в воздух.

— Это полное собрание Визенгамота в осеннее равноденствие. Все, кто не имеет места или права голоса, должны молчать или будут изгнаны из этого зала, — произнес Дамблдор магически усиленным голосом.

Как только Дамблдор закончил говорить, все уже нашли свои места и замолчали.

— Первое голосование сегодня о предложении снятия запрета полетов на коврах-самолетах. Сегодня тут присутствуют несколько членов персидского Визенгамота для того, чтобы рассказать о новшествах, которые позволят им быть более незаметными для маглов, — сказал чародей.

Первые несколько дел были рассмотрены быстро, и скоро писец снова поднялся.

— Дело 4443429 о смене опеки будущего лорда Гарри Джеймса Поттера. Будущий лорд Поттер желает, чтобы Верховный чародей Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор перестал быть его магическим опекуном. Мы просим будущего лорда Поттера освободить секцию посетителей и спуститься на первый этаж, чтобы присоединиться к своему адвокату. Лорд Дамблдор, в качестве ответчика в данном деле, пожалуйста, оставьте кресло Верховного чародея и займите ваше место на первом этаже. Леди Амелия Боунс должна взять на себя роль лорда Дамблдора на протяжении всего этого дела, — произнес писец.

Гарри простонал, все должно было произойти не так, Нович должен был забрать его. Вздохнув, Поттер встал и двинулся к выходу из секции посетителей. Когда он подошел к двери, некоторые представители прессы закричали: «Он зачарован!» — что породило хаос. Пресса сразу начала щелкать фотоаппаратами как сумасшедшая, кричать вопросы и пытаться заблокировать входную дверь.

— Пресса должна позволить будущему лорду Поттеру покинуть секцию посетителей, иначе её представители буду изгнаны из Визенгамота! Мракоборцы из службы безопасности проводят мистера Поттера до первого этажа Визенгамота, — резко сказала мадам Боунс магически усиленным голосом.

Дверь секции для посетителей открылась, заставив упасть нескольких фотографов. Несколько магов в сиреневых мантиях с поднятыми палочками вошли в комнату. Репортеры при виде мракоборцев немедленно прекратили задавать вопросы. В суматохе Гарри успел вернуть себе свою внешность.

— Мистер Поттер?

Гарри поднял взор и увидел большого лысого черного мужчину.

— Да, — ответил мальчик.

— Я мракоборец Кингсли Бруствер, если вы изволите следовать за мной, то я отведу вас на первый этаж Визенгамота, — ласково сказал мракоборец, назвавшийся Кингсли.

Поттер кивнул и быстро последовал за мракоборцем Кингсли вниз по лестнице до основной площадки Визенгамота. Как только все его увидели, по залу прошелся возбужденный шепот. Гарри быстро нашел мистера Новича и сел за маленький коричневый стол рядом с ним.

— Вы можете озвучить ваше дело, мистер Нович, — произнесла мадам Боунс.

— Благодарю, леди Боунс. Лорды и леди (дамы и господа), члены Визенгамота, должностные лица Министерства, представители прессы — это очень простое дело. Будущий лорд Гарри Джеймс Поттер узнал, что от него утаивал важную информацию его магический опекун, лорд Дамблдор. Эта информация была важной информацией Гринготтса, и любой некровный родственник не может получить доступ к ней, опекун или кто иной. Когда стало ясно, что гоблины допустили мошенничество девятого уровня по отношению к древнейшему роду, они начали собственное расследование более года назад. Несколько гоблинов, что вели это расследование, здесь, чтобы засвидетельствовать, что Верховный чародей лорд Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор именно тот, кто перехватывал конфиденциальную информацию будущего лорда Поттера. Более того, лорд Дамблдор даже не пытался известить будущего лорда Поттера на протяжении двенадцати лет, что является его магическим опекуном. Именно поэтому будущий лорд Поттер желает лишить лорда Дамблдора прав своего магического опекуна и назначить на его место лорда Люциуса Малфоя, — произнес Нович.

Некоторые члены Визенгамота начали переговариваться после того, как Нович окончил свою речь.

— Лорд Дамблдор, каково ваше мнение? — спросила мадам Боунс, заглушая шепот.

— Благодарю, леди Боунс. Члены Визенгамота, я не отрицаю обвинения, выдвинутые против меня. Я действительно утаивал от будущего лорда Поттера информацию из Гринготтса, но не из злого умысла или с любой другой уловкой. В руках будущего лорда Поттера находится один из крупнейших счетов Европы, если не самый крупный. Я спрашиваю вас, должен ли одиннадцати-двенадцатилетний мальчик распоряжаться таким состоянием? Я подумал, что разумно подождать до пятнадцатилетия, прежде чем раскрыть перед ним его состояние. Я надеюсь, что к тому времени он бы созрел для управления своим состоянием. Это, однако, и было моей ошибкой, и я уже был наказан за это. Гоблины лишили меня моего звания магического финансового опекуна будущего лорда Поттера. Что же касается того, почему я не сообщил мистеру Поттеру, что являюсь его магическим опекуном. Будущий лорд Поттер достаточно известен, вы тому свидетели. Если бы стало известно, что я, Альбус Дамблдор, являюсь магическим опекуном, он бы стал еще более знаменит. Кроме того, будущий лорд Поттер живет не под моей опекой, а со своими родственниками-маглами. Что бы он получил, если бы я раскрыл себя перед ним? Я приношу будущему лорду Поттеру свои извинения и могу только добавить, что если бы он пришел ко мне с этой информацией, то мы, конечно, смогли бы решить этот вопрос, не привлекая Визенгамот, — сказал Дамблдор.

После Визенгамот выслушал прибывших по этому делу представителей Гринготтса.[18]

— Очень хорошо, все стороны высказались, и обвинения были подтверждены лордом Дамблдором. Сейчас я прошу проголосовать. Те, кто за снятие с поста магического опекуна будущего лорда Поттера Верховного чародея Альбуса Дамблдора, пожалуйста, голосуйте, — произнесла леди Боунс.

Члены Визенгамота направили свои палочки на пергамент, который парил в воздухе. Когда новая палочка указывала на пергамент, число на нем возрастало. Наконец все закончилось на числе «142».

— Кто против? — спросила мадам Боунс.

Опять множество палочек указало на пергамент. Гарри затаил дыхание, наблюдая, как растет число. Он с ужасом наблюдал, как число растет… 120… 124… 128… 134… 137… 139… 142… 146.

— Прости, Гарри, — тихо сказал Нович.

Мальчик опустил голову, поняв, что проиграл.

— Ходатайство будущего лорда Поттера по поводу отставки с должности магического опекуна лорда Дамблдора было отклонено четырьмя голосами, — подтвердила мадам Боунс.

— Можем ли мы подать апелляцию? Проголосовать заново? — умолял Гарри.

— Мне жаль, у нас был бы еще один шанс, если бы мы были не при полном составе Визенгамота, — ответил Нович.

— Вы уверены, что мы ничего не можем сделать? — с гневом в голосе спросил Поттер.

— Гарри, ты говорил, что не хочешь привлекать Дурслей. И я тебе объяснял, что это был бы самый верный способ удаления Дамблдора с поста опекуна, — ответил Нович.

Зеленые глаза Поттера потемнели при упоминании Дурслей.

— Давай, Гарри, мы должны уйти. Ты должен встретиться с Люциусом в Магико, — произнес Нович, положив руку на плечо мальчика, и вывел его из зала суда.

Покинув первый этаж, они тут же оказались под натиском репортеров и фотографов, едва сдерживаемом мракоборцами.

— Мистер Поттер, пару слов для «Недели ведьм»?

— Будущий лорд, мистер Михаил О’Тоул «Ежедневный пророк», каково ваше мнение о голосовании?

Гарри яростно развернулся к репортеру.

— Вы действительно хотите знать, что я думаю об этом голосовании? — выплюнул он. — Я считаю оскорблением то, что Альбус Дамблдор до сих пор мой магический опекун! Этот человек отсутствовал всю мою жизнь, крал и утаивал от меня конфиденциальную информацию, но большинство членов Визенгамота, видимо, считают, что это нормальное поведение их главы. Почему же все волшебники мира слушают и верят только тому, что говорит этот человек, даже не задумываясь? Мерлин, разве я многого прошу, я лишь хочу опекуна, который на самом деле хочет им быть и участвовать в моей жизни, — честно признался Поттер, — я действительно очень близок с лордом Малфоем. Я считаю его и его жену более близкими людьми, чем своих родственников. Я не собираюсь доверять директору Дамблдору до тех пор, пока не разорву связь с ним.

— Мистер Поттер, как вы думаете, повлияет ли голосование на отношение к вам директора Хогвартса?

— Какое отношение? Я не имею и не хочу иметь с ним какие-либо отношения.

— Рита Скитер, будущий лорд Поттер, вы хотите перевестись в другую магическую школу?

— Что? Нет, я никогда не желал перевестись в иную школу, разве что директор сделает нечто плохое из-за моего дела против него. Я не могу представить, как покину своих друзей, к тому же у меня очень хорошие отношения с некоторыми преподавателями, чтобы оставить школу, — ответил Гарри.

— С кем? С кем вы настолько близки? — вновь спросила его Рита.

— Учителя? Я бы сказал, что очень близок с профессором Флитвиком и профессором МакГонагалл… — начал Поттер.

— А что вы скажете о Северусе Снегге? — спросил другой репортер.

— Профессор Снегг глава нашего факультета, естественно, я уважаю его. И такие довольно-таки уважительные отношения у нас уже давно, — быстро солгал Гарри.

— А что вы скажете о Локонсе? — спросила блондинка.

— Я считаю Локонса одним из худших учителей, которые когда-либо преподавали в Хогвартсе, включая профессора Квиррелла, который пытался меня убить, — ответил Поттер, после чего журналист шокированно уставился на него, прежде чем записать ответ.

— Гарри, нам пора встретиться с мистером Малфоем и Драко, — сказала Дора, проталкиваясь к Поттеру через толпу.

— Гарри, это твоя девушка?

— Как ее зовут?

— Как долго вы встречаетесь?

— Заткнитесь, я не его девушка, он мой лучший друг, — гаркнула Нимфадора в сторону журналистов.

— Пора, — напомнил Нович, нажимая на министерский портал, и произнес, — активировать.

Поттер, Тонкс и Нович с мягким щелчком возникли рядом с «Дырявым котлом».

— Гарри, это было неразумно. Зачем ты говорил с прессой? — поинтересовался Нович.

— Почему бы и нет? Я думаю, что это был хороший способ показать всем, что Дамблдор не всемогущ как Бог. Что, во имя Мерлина, мы могли еще потерять? — зло спросил Поттер, успевший изменить свою внешность, сменив цвет волос на светлый и спрятать шрам, прежде чем они вошли в бар.

Они быстро кивнули беззубому бармену и подошли к стене. Нович нажал на кирпич, стена разъехалась, и они оказались в Косом переулке.

— Пойдемте. Магико совсем рядом с Гринготтсом, — произнес Нович.

— Как бы не так, — проворчал Гарри.

— Это не конец света, Гарри, — сказала Нимфадора, положив руку ему на плечо.

Поттеру это не повысило настроения. Он все еще бормотал про магов, которые не способны самостоятельно думать и принимать решения.

Пять минут спустя они прибыли в Магико. Нович подошел к хозяину и поинтересовался, пришел ли мистер Малфой.

Хозяин с минуту мерил Новича взглядом, прежде чем сказать:

— Кто его спрашивает?

— Виновник торжества, — ответил Нович, и Гарри вместе с Дорой шагнули вперед.

— Следуйте за мной, — произнес мужчина, прежде чем провести их по ресторану, который был на удивление полон. Они прошли за занавес, и Поттер сразу увидел Драко и Люциуса, сидящих за единственным столом в центре комнаты.

— Ах, Гарри, Тонкс, присаживайтесь. Благодарю Нович, они больше не нуждаются в ваших услугах. Однако я хотел бы вам напомнить о конфиденциальности, — сказал Люциус, и Нович, поклонившись, вышел.

Как только Гарри и Нимфадора сделали заказ, Малфой-старший произнес несколько заклинаний.

— Что это было, сэр? — поинтересовался Поттер.

— Анти-прослушивающее заклятие и охрана периметра, — пояснил мистер Малфой.

— Ох, — произнес Гарри.

— Я сочувствую тебе, Гарри. Не могу поверить, что ты проиграл дело из-за четырех чертовых голосов, — с досадой произнес Драко.

— Да, мне не до шуток, — проворчал Поттер.

— Когда мы вернемся в Хогвартс? — спросила Дора.

— После ланча мы должны встретиться с директором в атриуме Министерства и получить порталы для возвращения. Затем Тонкс с Драко должны немедленно вернуться. Гарри вернется после голосования за закон об образовании маглорожденных, — ответил Люциус.

Двумя часами позже Гарри, Драко, Нимфадора и Малфой-старший вошли в атриум Министерства магии. Как только вошел Поттер, его сразу же облепили фотографы и репортеры.

— Будущий лорд Поттер, почему вы вернулись?

— Это правда, что вы намерены высказать свое мнение по поводу магического образования маглорожденных?

— В чем причина вашей неприязни к директору Дамблдору?

Прежде чем Гарри успел сказать им, чтобы они убирались, мистер Малфой взмахнул палочкой, и все репортеры были отброшены не менее чем на 30 футов каждый.

— Жаль, я не знал этого заклинания раньше, — пробормотал Поттер.

— Ах, вы вовремя, Люциус. Драко, Тонкс, Гарри, все готово для того, чтобы вы вернулись в школу, — произнес Дамблдор, делая несколько шагов к ним навстречу.

Поттер лишь бросил в сторону директора холодный взгляд из-за чего улыбка того погасла.

— Гарри, надеюсь, у вас на сегодня больше нет дел против меня? — спросил Дамблдор.

— Я еще не возвращаюсь в Хогвартс. У меня еще есть дело в Визенгамоте, — ответил Поттер.

— Гарри, я просматривал досье, прежде чем прийти к вам, у вас больше нет дел для рассмотрения сегодня, — возразил Дамблдор.

— Это верно, но я намерен высказаться по одному из дел, — ответил Поттер.

— Гарри, ты еще не лорд, — заявил Дамблдор.

— О, несмотря на то, что Гарри все еще нет шестнадцати, он может высказаться, так как является единственным представителем своего рода. И так как он единственный оставшийся в живых член своей семьи, он имеет право высказаться, но не голосовать, — произнес Люциус.

— Хорошо, Гарри, после последнего дела мы вернемся вместе в Хогвартс. Я надеюсь, вас не затруднит подождать до шести, т. к. именно в это время мы сможем уйти, — спросил Дамблдор.

— Это будет как раз, — натянуто произнес Поттер.

Дамблдор с любопытством взглянул на Гарри, прежде чем передать портал Драко и Нимфадоре. Директор несколько раз коснулся палочкой портала, а потом сказал:

— Хогвартс.

Как только Драко и Дора отбыли, мистер Малфой сразу же начал рассказывать про прошлое директора и прессу. Они довольно быстро дошли до Визенгамота и Малфой-старший посоветовал мальчику занять свободное место рядом с собой.

Следующие три часа были самыми скучными в жизни Поттера. Он наблюдал, как Визенгамот обсуждает такие обыденные вещи как международные стандарты на котлы, новые ограничения мантикор, а также новое предложение компании «Зонко» позволить ей использовать смертельные вещества класса «Е». Наконец, был поднят к рассмотрению последний вопрос дня. Гарри увидел, как Дамблдор встал с кресла Верховного чародея.

— Последнее дело на сегодня это законопроект, предложенный лордом Макмилланом. Законопроект назван «Акт об образовании маглорожденных» и предлагает выдавать им стипендию в сорок тысяч галлеонов в год, для лучшей адаптации маглорожденных волшебников в магическом мире. Прошу лорда Макмиллана пройти в центр вместе с леди Боунс, которая представляет Министерство, — произнес Дамблдор.

Поттер наблюдал как напыщенный лорд Макмиллан и мадам Боунс прошли в центр зала Визенгамота.

— Лорды, леди, друзья, коллеги, прошу вас уделить должное внимание этому законопроекту. Образование ведьм и колдунов — это очень важный вопрос, и мы должна взглянуть фактам в лицо. Маглорожденные находятся в весьма трудном положении, когда направляются на учебу в Хогвартс. Для них становится шоком известие о реальности магии, когда к ним домой приходят сотрудники Хогвартса и убеждают их в этом. Они должны быть полностью ознакомлены с магическим миром. Этот законопроект позволит создать группу проводников для того, чтобы познакомить маглорожденных и их родителей, например, с такими местами, как Косой переулок. Это мое мнение и мнение лорда Дамблдора, соавтора данного законопроекта, который призван облегчить адаптацию маглорожденным студентам, — произнес лорд Макмиллан, некоторые люди встали и начали аплодировать.

— Мадам Боунс, каково мнение Министерства по этому поводу? — спросил Дамблдор.

— Лорд Дамблдор, я хочу сказать не только от имени Министерства, но и от своего собственного. Думаю, что этот законопроект слишком необычен в его текущем виде. Я имею в виду, сорок тысяч галлеонов в год? Вы планируете обеспечить каждому маглорожденному свою собственную метлу, лорд Макмиллан? Средства, которые требуются для данного законопроекта, могут быть потрачены Министерством на более важные дела, — произнесла мадам Боунс.

— Благодарю, лорд Макмиллан и мадам Боунс, теперь, прежде чем приступить к голосованию, я предоставляю возможность высказаться тем, кто желает, — сказал Дамблдор.

— Ты помнишь то, о чем собираешься сказать? — прошептал Люциус, как только барон закончил восхвалять законопроект Макмиллана.

— Я практиковался прошлой ночью целых три раза, — ответил Гарри, прежде чем подняться и произнести, — я хочу высказаться.

Мгновенно, многие члены Визенгамота вскочили и начали кричать. Потребовалось лишь несколько взмахов палочки Дамблдора, чтобы все успокоились.

— В конце 1339 пункта сказано, что будущий лорд Поттер имеет право высказаться. Однако он не имеет право голоса до достижения им шестнадцатилетнего возраста, — объяснил Дамблдор.

Гарри подождал, пока все присутствующие замолчат, и сказал:

— Лорды и леди Визенгамота, я хочу выступить против этого законопроекта. Я считаю, что он не только повлечет колоссальные траты, но и является совершенно ненужным. Известно ли вам, что лучшей студенткой года является маглорожденная? Если маглорожденный способен стать лучшим студентом в Хогвартсе, очевидно же, что они не настолько беспомощны, — невинно произнес Поттер. — Кроме того, если мы начнем давать маглорожденным дополнительную помощь, чем это сомнительное предприятие может закончиться? Не приведет ли это к тому, что им начнут завышать оценки только потому, что их родители не маги?

Весь Визенгамот вновь начал шуметь. Гарри видел, что многие теперь кричали, что нужно отклонить законопроект, в то время как немногие другие обвиняли его в юношеском максимализме.

— Будущий лорд Поттер, только один маглорожденный был в списке десяти лучших учеников, в то время как чистокровных там шесть, а полукровок трое. Что вы на это скажете? — спросил светловолосый мужчина.

— Мой ответ прост, со мной на одном курсе учатся дочери и сыновья очень могущественных и влиятельных людей. Если вы мне не верите, то позвольте огласить список из десяти лучших студентов Хогвартса. Первая, маглорожденная Гермиона Грейнджер, вторым идет полукровка Терри Бут, третья — Су Ли, дочь китайского посла и мастера заклинаний Чан Ли, четвертый — я, пятая — Падма Патил. Признаюсь, я не очень хорошо ее знаю, но, насколько я в курсе, Патил — древний чистокровный род. Шестая в списке Лиза Турпин, первая дочь лорда Турпина. Седьмая, моя близкая подруга Сьюзен Боунс, племянница леди Боунс. Восьмой, мой лучший друг Драко Малфой, сын Лорда Малфоя. Девятый, мой близкий друг Блейз Забини, сын лорда Забини. Десятый, полукровка Энтони Гольдстейн. Можете ли вы назвать чистокровных, более сильных, чем эти, сэр? Если маглорожденная Гермиона Грейнджер может добиться таких успехов, то, возможно, дело не в том, что маглорожденные обделены магическими способностями, а в том, что они просто слишком ленивы, чтобы их развивать. Это относится и к маглорожденным, и к полукровкам, и к чистокровным, и это не дает основания оказывать маглорожденным особую помощь, — ответил Гарри.

Закончив свое выступление, Поттер сел, улыбаясь, на свое место. Когда он взглянул на Дамблдора, он улыбнулся еще шире, увидев разочарование на лице старика. После встали еще несколько членов Визенгамота и поддержали слова Гарри, и у Дамблдора не осталось иного выхода, кроме как начать голосование.

Окончательное голосование по поводу законопроекта завершилось в соотношении 130:158. Дамблдор объявил, что законопроект отклонен, Поттер усмехнулся и пожал руку Люциусу.

— По крайней мере, нам хоть в чем-то сегодня повезло, — Гарри все еще чувствовал разочарование по поводу своего дела.

Малфой-старший просто кивнул, и они направились к центру зала Визенгамота, откуда мальчик вместе с Дамблдором должен был вернуться в Хогвартс. По пути журналисты приставали к ним с вопросами. Самый распространенный был о том, не высказался ли он против законопроекта Дамблдора лишь потому, что директор выиграл дело Гарри. Поттер отрицал это и больше ни на какие вопросы не отвечал.

Когда они дошли до центра зала Визенгамота, Гарри ухмыльнулся, увидев покрасневшего Макмиллана, который беседовал с директором. Мистер Малфой просто подвел Гарри туда, где стоял директор и сказал:

— Директор, я думал, вы хотите отбыть в шесть, а сейчас уже десять минут седьмого.

— Спасибо, Люциус. Гарри, ты готов вернуться в Хогвартс? — спросил Дамблдор без малейшего гнева в голосе.

Казалось, что директора совсем не беспокоит тот факт, что его законопроект был отвергнут, что очень беспокоило юного Поттера. Мальчик сузил глаза и, копируя директора, произнес:

— Да.

Гнев Гарри привел к тому, что часть слова он произнес как обычно, а часть на парселтанге.

Глаза директора расширились всего на долю секунды, прежде чем он сказал:

— Очень хорошо, я поговорю с вами позже, лорд Макмиллан. Всего хорошего, Люциус.

— Директор, — кивнул Малфой-старший.

— Лорд Дамблдор, — произнес лорд Макмиллан.

Дамблдор достал большое красное перо и протянул его Поттеру. Затем директор взял свою палочку и произнес:

— Хогвартс.

Портал незамедлительно активировался, и спустя мгновение они вдвоем стояли внутри замка, возле главного входа.

— Теперь, я полагаю, мы должны добраться до Большого зала, чтобы поужинать, — весело произнес директор.

— Думаю, что пойду в гостиную Слизерина. Анди может принести мне мой ужин туда, — произнес Гарри, прежде чем развернуться и направиться в подземелья.

— Гарри, не возражаешь, если я пройдусь с тобой? — спросил Дамблдор.

Поттер повернулся и уставился на директора.

— Это ваша школа, — неохотно ответил он.

Дамблдор улыбнулся, и они вдвоем направились в сторону подземелий. Спустя пару минут тишины, директор сказал:

— Гарри, мне кажется, что ты расстроен из-за того, что проиграл дело.

Поттер закатил глаза.

— Почему я должен быть расстроен? Вместо того чтобы моим опекуном был человек, который мне нужен, мой опекун тот, кто крал мою личную информацию и игнорировал мое существование в течение двенадцати лет.

Дамблдор вздохнул.

— Гарри, я извиняюсь за это, я действительно считаю, что делал это в твоих интересах. Состояние Поттеров огромно, Гарри. Твой консультант-гоблин хорошо бы заботился о нем до тех пор, пока ты не достиг бы зрелости, чтобы делать это самостоятельно.

— И, полагаю, что такие мелочи, как законы, не имеют значения, если у вас благие намерения? — с сарказмом заметил Поттер, в то время как они свернули в коридор.

— Гарри… Я только хочу сказать, что мне очень-очень жаль. Так будет лучше для тебя, только это я могу сказать в свое оправдание. Я подумал, что будет лучше, если ты вырастешь без своей славы. Я имею в виду, что ты знаменит тем, чего даже не помнишь. Взросление в магическом мире ограничило бы твой кругозор, — произнес Дамблдор таким умоляющим голосом, что мальчику захотелось ему верить.

Поттер просто проигнорировал слова директора. Так они прошли вглубь подземелий, и мальчик заметил, что весь пол в лужах воды. Когда они свернули за угол, глаза Гарри расширились от шока.

— Черт побери! — воскликнул он.

На стене, в конце коридора, висела кошка Филча, миссис Норрис, подвешенная за хвост. Два факела освещали ее тело и фразу, написанную ее кровью:

Поттер посмотрел на Дамблдора. Тот, казалось, совсем забыл про него, быстро подошел к стене и начал изучать ее. Пораженный увиденным, Гарри последовал за директором, стараясь все же держаться от него подальше. Когда мальчик оказался достаточно близко к миссис Норрис, то увидел, что кошка, казалось, застыла, замерзла в тот момент, когда мяукала. Поттер был так занят изучением тела, что не услышал шагов за спиной.

— Что, во имя Мерлина, это значит?

Гарри сразу узнал голос слизеринца Деррека и обернулся. Он не ожидал увидеть позади него практически весь Слизерин.

— Поттер. Какого черта ты это сделал? — спросил Боул со смесью страха и гордости в голосе.

— Ты сукин сын, я убью тебя!

Гарри повернул голову и увидел хогвартского сквиба, взирающего на него. Филч бросился его душить.

— Я оторву тебе голову, Поттер! — бушевал Филч.

— Убери от меня руки, проклятый сквиб! — парировал Поттер.

Филч замахнулся на Гарри, и в этот момент Дамблдор заблокировал удар.

— Аргус, Гарри не виновен в этом!

Филч посмотрел на директора и произнес:

— Сэр, он знает, что я сквиб, и, конечно, он виновен в смерти миссис Норрис.

Когда шум утих, большинство студентов уже были в коридоре, толпа когтевранцев, пуффендуйцев и гриффиндорцев. Голоса Дамблдора, Филча и Гарри, должно быть, разнеслись по всей школе. Вместе со студентами появились Снегг, Локонс, МакГонагалл, а вскоре прибыл и Флитвик.

— Аргус, отойдите от мистера Поттера, — рыкнул Снегг.

Филч, наконец, отстал от Гарри и направился к своей любимой миссис Норрис.

— Похоже, что кошка не убита, а находится под заклинанием оцепенения. Жаль, что меня не было рядом, тогда бы я мог применить контрзаклинание, чтобы спасти ее, — сказал Локонс.

— Я хочу мести! Хочу, чтобы Поттера исключили! — зло произнес Филч.

— Аргус, Гарри не мог сделать этого, так как мы вместе сделали это неприятное открытие, — ответил Дамблдор.

— Должно быть, он свершил это заранее и использовал вас, чтобы доказать свою невиновность, — Филч открыто обвинял Поттера, тыкая в него пальцем.

— Гарри был в Лондоне целый день, Аргус. Мы вернулись из Визенгамота несколько минут назад. Уверяю вас, он не делал этого, — сказал Дамблдор, надеясь успокоить смотрителя и пресечь возможные слухи.

— Моя кошка мертва, директор, кто-то должен заплатить за это, — простонал Филч.

— Кошка не мертва, Аргус, она лишь окаменела, большего сказать я не могу, — произнес Дамблдор, продолжив махать палочкой над телом миссис Норрис.

— Все, шоу окончено. Возвращайтесь в свои гостиные, если не хотите просидеть под стражей до завтрашнего утра, — рыкнул Снегг, обращаясь к ученикам.

Все быстро разошлись, за исключением Гарри. Он все еще читал слова на стене. «Враги наследника трепещите, Тайная комната открыта. Что это за Тайная комната?»

— Поттер, тебя это тоже касается. Убирайся отсюда, — выплюнул Снегг.

Гарри кивнул и быстро пошел в гостиную Слизерина. Он был измотан, но знал, что нужно обсудить с Блейзом и Драко Визенгамот, а еще Тайную комнату.