Темный Лекарь 17

Глава 5

Большой зал недавно отстроенного замка Рихтерберга был заполнен до отказа. Калькатир и Росинка славно потрудились.

Величественные каменные колонны переплетались с водными потоками фонтанов, создавая атмосферу древнего могущества.

Правда, для сегодняшнего мероприятия фонтаны поблизости пришлось отключить. Росси, конечно, была недовольна, но не хватало ещё, чтобы журчание воды заглушило приговор.

Зал легко вмещал больше тысячи человек, и сейчас каждое место было занято. Все пятьсот с лишним захваченных Штайгеров стояли в центре, окружённые моими гвардейцами и химерами. Их лица были бледны, плечи опущены. Поражение сломило их дух, но страх ещё не до конца вытеснил остатки гордости.

По периметру расположились Рихтеры. Новый клан, который я собрал на осколках старого. Но были и те те, кто пережил тысячелетие забвения и гонений. Елена, Каролина, Виктор и другие студенты, которые чудом выжили в той резне. Хотя в случае студентов, вернее сказать, даже не выжили, а были возвращены к жизни вновь.

В их глазах читалась смесь надежды и тихой ярости.

Я стоял на возвышении в центре дальней стены, облачённый в простой тёмно-зелёный камзол с родовым гербом Рихтеров.

Никаких излишеств, никакой театральности. Справа от меня расположился дед Карл в своём неизменном элегантном костюме, опираясь на трость. Слева стояла Ольга, напряжённая, словно стальная струна.

Фридрих Штайгер, с печатью подчинения на запястье, сидел чуть поодаль, отдельно от основной массы своего клана. Его лицо было бесстрастным, но я заметил, как он время от времени сжимал кулаки.

Наступила тишина. Настолько полная, что можно было услышать дыхание стоящего рядом.

Я сделал шаг вперёд и начал:

— Тысячу лет назад великие князья развязали войну против моего клана, — мой голос был ровным, спокойным, но усиленный магией он разносился по залу так, чтобы все хорошо слышали каждое слово. — Они называли это необходимостью. Стратегией. Выживанием. Но по сути это был геноцид — планомерное уничтожение целой кровной линии. Мужчин, женщин, детей, стариков. Всех без разбора.

Я сделал паузу, чтобы присутствующие успели осознать и переварить мои слова.

— Я не собираюсь мстить всему клану Штайгеров за преступления их лидеров, — продолжил я, и несколько человек в толпе заметно выдохнули с облегчением. — Но те, кто непосредственно участвовал в военных преступлениях, должны ответить. Не по законам мирного времени с их сроками давности, правом на защиту и прочими юридическими нюансами. А по законам военного времени, которые они сами же и применяли. Это будет военный трибунал.

Я повернулся к Ольге:

— Представь доказательства.

Внучка кивнула и шагнула вперёд, держа в руках несколько потрёпанных томов, найденные архивы Гюнтера Штайгера.

— В тайнике покойного Великого Князя Штайгеров мы обнаружили подробные записи, — её голос звенел от едва сдерживаемого гнева. — Журналы боевых действий. Отчёты о карательных операциях. Приказы на уничтожение. — Она раскрыла один из томов. — Позвольте зачитать. Запись от пятнадцатого марта, тысячного года. «Операция по зачистке южного района завершена. Ликвидировано восемьдесят девять представителей младшей ветви Рихтеров. Из них двадцать три ребёнка в возрасте до десяти лет. Потери с нашей стороны минимальны — двое ранены».

Её голос дрогнул на последних словах.

— Двадцать три ребёнка, — повторила она тише. — Он даже не удосужился записать их имена. Просто цифра.

По залу прошёл гул. Даже некоторые Штайгеры побледнели, узнавая подробности, о которых раньше даже не догадывались.

Для большинства из них, этой страницы истории просто не существовало. Они родились позже, когда вся память о некромантах была стёрта с лица земли.

Ольга захлопнула том и подняла другой:

— Запись от второго августа. «Операция по уничтожению лаборатории Рихтеров в восточном княжестве. Уничтожено шестнадцать некромантов, включая трёх женщин на поздних сроках беременности. Все исследовательские материалы сожжены». — Она посмотрела на толпу Штайгеров. — Хотите, я продолжу? Здесь есть ещё сотни таких записей.

Никто не ответил.

Я снова взял слово:

— Среди вас есть те, кто участвовал в этих преступлениях напрямую. Большинство виновных уже мертвы, время сделало свою работу за тысячу лет. Но не все. — Я кивнул Ольге, и она развернула свиток со списком.

— Маг вне категорий Гельмут Штайгер, — начала она читать, и её голос зазвенел от напряжения. — Участник войны-геноцида против клана Рихтеров тысячу лет назад. Непосредственно участвовал в карательных операциях. После окончания активных военных действий продолжил охоту на выживших некромантов в течение последующих восьмисот лет. Общее количество жертв не поддаётся точному подсчёту, но исчисляется сотнями.

В толпе шевельнулся древний маг, жилистый, с лицом, покрытым сетью морщин, но глазами, полными яростного огня. Он не опустил головы, напротив — выпрямился, словно гордясь своими деяниями.

— Мастер-деструктор Вольфганг Штайгер, — продолжала Ольга. — Участвовал в операциях по выслеживанию и уничтожению «подозрительных пиявок» — тех, кто начинал догадываться об истинной природе своего дара. Лично ответственен за смерть сорока трёх некромантов, большинство из которых даже не знали, кем на самом деле являются.

Невысокий рыжий мужчина побледнел, но держался прямо.

— Архимаг Эрих Штайгер, — голос Ольги стал жёстче. — Руководил операциями по выявлению и уничтожению скрывающихся некромантов. Также охотился за теми, кто начинал подозревать истинную природу своего дара. За так называемыми «пиявками», которые пытались развивать свои способности. На его счету двадцать восемь убийств подтверждённых, и неизвестно сколько неподтверждённых.

Ещё один человек застыл, словно окаменев.

Список продолжался. Ещё четверо архимагов. Двенадцать деструкторов. Все они охотились на некромантов уже после войны, в течение столетий выслеживая и уничтожая тех, кто мог раскрыть свой истинный дар.

Когда Ольга закончила читать весь список, я обратился к обвиняемым, глядя в первую очередь на Гельмута:

— Большинство из вас не участвовали в самой войне. Вы родились после геноцида. Но это не делает ваши преступления менее тяжкими. Сотни лет вы охотились на людей, которые даже не знали, кем являются. Убивали тех, кто просто начинал догадываться о своём даре. — Я сделал паузу. — А ты, Гельмут, участвовал в самой войне. Ты помнишь тот геноцид. И продолжал его дело столетиями после.

Когда Ольга закончила читать, я обратился к обвиняемым:

— Есть что сказать в своё оправдание?

Вольфганг шагнул вперёд. Он держался прямо, с вызовом:

— Мы выполняли приказы Великого Князя! — его голос гремел по залу. — Мы не могли ослушаться!

— Интересная позиция, — я усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли веселья. — Значит, по-твоему приказ оправдывает любое преступление? — Я шагнул ближе к краю возвышения. — Тогда объясни мне вот это.

Ольга протянула мне раскрытый том. Я зачитал:

— «Отчёт деструктора Вольфганга Штайгера. Город Нойштадт. В ходе операции обнаружена подозрительная пиявка. Мужчина двадцати восьми лет, работающий лекарем в местной клинике. Начал проявлять интерес к природе своего дара, задавал вопросы о некромантии. Ликвидирован превентивно, до того как смог раскрыть свои истинные способности. Свидетелей нет». — Я посмотрел на Вольфганга в упор. — Это тоже был приказ? Убить человека за то, что он задавал вопросы?

Старый деструктор сглотнул. Его упрямство дало первую трещину:

— Он… он мог стать некромантом. Мог раскрыть свой дар и…

— Мог, — холодно оборвал я его. — Но не стал. Ты убил его за подозрения. За вопросы. За то, что он начал думать. Уже не говоря о том, что ваш клан совершенно безосновательно поставил некромантию вне закона. А, если точнее, то это шло вообще вразрез с любыми законами, поскольку официально некромантия даже не существовала. Вы просто расправлялись с неугодными вам магами, тайно уничтожая их без всякого суда и следствия.

Вольфганг замолчал, глядя в пол.

Тогда вперёд выступил маг вне категорий Гельмут Штайгер.

— Мы уничтожали вас, как угрозу, которую представлял весь ваш род! — выплюнул он. — Вы, некроманты, — мерзость! Вы оскверняете саму природу магии! Вы превращаете живых в рабов, вы попираете границу между жизнью и смертью! — Он обвёл взглядом зал. — И я не сожалею ни об одном убитом Рихтере! Каждый из них был потенциальной угрозой миру!

По залу прокатился гул возмущения. Даже некоторые Штайгеры отшатнулись от него.

Но Гельмут продолжал, входя в раж:

— Мы должны были уничтожить вас всех! До единого! Это была бы настоящая победа! — Он повернулся к Фридриху, и его голос наполнился презрением. — А ты, жалкий предатель! Ты опозорил имя Штайгер! Гюнтер всегда тайно презирал тебя, и был прав! Ты недостоин носить нашу фамилию!

Фридрих побледнел, но не ответил. Его челюсть сжалась, но он продолжал стоять неподвижно.

— Мы не сдадимся! — выкрикнул Гельмут, и в его руках вспыхнул комок чистой энергии. — Лучше умереть, чем подчиниться некромантам!

Несколько архимагов и деструкторов подхватили его призыв. Энергетические щиты вспыхнули по всему залу. Кто-то начал плести боевые заклинания.

— Свобода или смерть! — заорал один из архимагов, и в его ладонях материализовалась сфера чистой разрушительной энергии.

Они атаковали.

Гельмут первым метнул в меня сгусток силы — сжатый энергетический снаряд, способный пробить каменную стену. Архимаги также обрушили на моих гвардейцев волны магии. Деструкторы начали крушить всё вокруг, надеясь вызвать панику.

Но их атака захлебнулась, не успев начаться.

Я даже не пошевелился. Просто активировал энергетический щит. Снаряд Гельмута ударился в него и рассеялся, словно комар разбившийся об оконное стекло.

Дед Карл рассмеялся. Низко, раскатисто:

— Какая самонадеянность, — произнёс он с искренним весельем. — Атаковать Великого Князя голыми руками. Все знают, что вы, Штайгеры, ни на что не годны без своей техники. Это уже не храбрость, господа. Это самоубийство.

Его теневой клинок вспыхнул в руке, длинный, изящный, смертоносный. Он сделал один взмах, и три деструктора, пытавшихся прорваться к нему, рухнули, разрубленные пополам прежде, чем успели моргнуть.

Скорость лича была просто невероятной. Он переместился через весь зал за долю секунды, оставляя за собой след из падающих тел.

Я также призвал свой теневой клинок и шагнул вперёд. Гельмут попытался создать энергетический щит, но я просто усилил удар. Клинок прошёл сквозь защиту, как нож сквозь масло, и маг вне категорий рухнул на колени, держась за рассечённое плечо.

— Ты хотел драться? — спокойно спросил я, глядя на него сверху вниз. — Получай.

Эрих метнул в меня серию энергетических дротиков. Я даже не стал уклоняться. Просто подставил щит, и все снаряды растаяли, не причинив вреда.

Затем я шагнул в тень и мгновенно оказался прямо за его спиной. Удар рукоятью клинка в основание черепа, и архимаг рухнул без сознания.

Дед тем временем методично разбирался с остальными. Его движения были точными, почти хирургическими. Удар — и деструктор падает. Ещё удар — и следующий враг обезврежен.

Всё закончилось меньше чем за минуту.

Тридцать бунтовщиков лежали на полу. Кто-то был уже мёртв, кто-то без сознания, кто-то корчился от боли. Ни один из них не успел нанести нам даже царапины.

Остальные Штайгеры стояли в оцепенении. Некоторые даже попятились, словно пытаясь отдалиться от своих более агрессивных товарищей.

Я вернулся на возвышение, стряхивая несуществующую пыль с камзола:

— Кто-нибудь ещё хочет испытать судьбу? — спросил я с лёгкой усмешкой.

Тишина.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда перейдём к приговору.

Я обвёл взглядом зал:

— Те, кто непосредственно виновен в военных преступлениях против клана Рихтеров и других некромантов, будут казнены, — я сделал паузу. — Но их тела послужат делу восстановления.

Несколько человек вздрогнули.

— Вы будете превращены в умертвий и будете работать на благо Рихтерберга. Строить то, что разрушили. Восстанавливать то, что уничтожили. Ваши тела станут инструментом искупления.

Я посмотрел на Гельмута, который всё ещё держался за раненое плечо:

— Это не милость и не пытка. Это справедливость. Вы отняли жизни, и взамен отдадите свою. А ваши тела вернут то, что было разрушено.

Гельмут хрипло рассмеялся:

— Ты думаешь, это наказание? Я не боюсь смерти, Рихтер!

— Это не имеет значения, — я пожал плечами. — Приговор озвучен и будет исполнен сейчас же.

Я коснулся его рукой, и его тело тут же начало меняться. Кожа бледнела, глаза тускнели. Мегическая энергия вместе с жизнью покидала его, и вместе с ней уходило всё, воспоминания, личность, сознание.

Я повторил то же самое и с остальными.

Через несколько минут в зале стояли девятнадцать умертвий. Безмолвных, пустых, лишённых какой-либо воли. Просто оболочки, которые будут выполнять приказы.

— Уведите их, — приказал я гвардейцам. — Пусть начинают отрабатывать свои грехи. Работы в Рихтерберге хватит на тысячелетия.

Умертвий повели прочь. Гельмут шёл последним, его мёртвые глаза были пусты, тело двигалось по моей команде механически, безвольно. Древний маг вне категорий превратился в обычного зомби.

Когда зал опустел от казнённых, я обратился к остальным Штайгерам. Их было около пятисот. Испуганных, подавленных, но живых.

— Что касается остальных, — начал я, — многие из вас не участвовали в геноциде. Вы родились после войны. Или были слишком молоды. Или просто не знали.

Несколько человек выдохнули с облегчением.

— Но, — мой голос стал жёстче, — это не значит, что вы сейчас спокойно разойдётесь по своим домам. Вы только что проиграли моему клану войну.

Я сделал паузу.

— Поэтому вот что я решил. По праву победителя, клан Рихтер получает все территории и имущество клана Штайгер. Также клан Штайгеров становится вассалом Рихтеров. Навсегда.

По залу прошёл испуганный шёпот.

— Фридрих Штайгер теперь ваш лидер, — продолжил я, кивнув в его сторону. — Он присягнул мне. Через него клан будет существовать дальше. Вы будете жить. Работать. На землях, которые когда-то были вашими. И, возможно, рано или поздно вы даже вновь начнёте процветать, если докажете свою лояльность.

Я шагнул вперёд, и моя тень упала на первые ряды Штайгеров:

— Но запомните одно. Вы живёте потому, что я так решил. Одна ошибка и вы присоединитесь к тем, кого только что осудили. Это не угроза. Это факт.

Наступила тяжёлая тишина.

Затем, с мест, где расположились, Рихтеры, вышла Елена. Она двигалась медленно, но уверенно, её лицо было спокойным, но в глазах плясали огоньки давно подавляемой ярости.

— Позвольте мне сказать несколько слов, — попросила она, и я кивнул.

Елена остановилась перед Штайгерами. Несколько мгновений она просто смотрела на них. Затем заговорила, тихо, но каждое слово разносилось по залу:

— Мне было шестнадцать лет, когда всё началось, — начала она. — У меня была старшая сестра Зоя. Она была невестой Виктора, моего друга. Мы вместе учились и ехали на полевую практику. Просто на практику, представляете?

Она сделала шаг вперёд:

— А потом на нас напали. Штайгеры. Они убили Зои, когда она была полностью беззащитна. Она беззаботно принимала ванну, — Елена тяжело вздохнула, — Виктор пытался нас защитить. Он пожертвовал собой, чтобы дать мне возможность сбежать в очаг поблизости, куда ваши маги не могли войти.

Её голос стал жёстче:

— Я добежала. Связалась с Рихтербергом через тревожный маячок. Мне сказали ждать. Сказали, что прибудут, как только смогут. Что таких сообщений много, что везде неспокойно.

Она обвела взглядом зал:

— Я ждала тысячу лет. Тысячу лет в очаге, в одиночестве. Строила дом, разводила скот, выращивала растения. Надеялась, что кто-нибудь придёт. Но никто так и не пришёл. Потому что клана больше не было. Потому что вы его уничтожили.

Елена подошла ещё ближе к первому ряду Штайгеров. Некоторые отшатнулись.

— Знаете, что самое страшное? Я всё это время помнила. Помнила лицо Зои. Помнила, как Виктор кричал мне бежать. Помнила каждую деталь. И всё это время думала — за что? Почему вы, наши недавние союзники, так вероломно нас предали?

Она повернулась к залу, и её голос наполнился болью:

— Я бы вас всех вырезала. Весь ваш клан уничтожила бы. За Зои. За Виктора. За тысячу лет одиночества в проклятом очаге.

Тишина была абсолютной.

— Но, — Елена снова посмотрела на меня, — наш князь милосерднее меня. Он даёт вам шанс. Я дожила до этого дня. До дня, когда могу посмотреть в глаза тем, кто продолжил дело убийц моей сестры.

Она шагнула назад, но последние слова бросила через плечо:

— Вы живёте взаймы. Взаймы у каждого убитого тогда Рихтера. Помните это. И не дай Бог, если вы снова поднимете руку на наш клан. Тогда я лично позабочусь о том, чтобы ваше наказание было куда страшнее смерти.

Елена вернулась на своё место, и я снова взял слово:

— Пришло время, — объявил я спокойно. — Все Штайгеры, присутствующие здесь, примут печать подчинения. Это обеспечит вашу лояльность и нашу безопасность.

Паника прокатилась по рядам:

— Печать⁈

— На всех нас⁈

— Но мы же…

— Тишина, — мой голос не был громким, но все замолчали мгновенно. — У вас есть выбор. Принять печать и жить. Или отказаться и последовать за теми, кого мы только что казнили. Выбирайте.

Несколько секунд стояла тяжёлая тишина. Затем кто-то в толпе опустился на колени. За ним последовал второй. Третий. Через минуту все четыреста семьдесят Штайгеров стояли на коленях.

— Мы принимаем, — произнёс кто-то из передних рядов. — Мы согласны.

— Хорошо, — я поднял правую руку, на которой сверкал мой фамильный перстень-печать Рихтеров.

Энергия хлынула из меня волной и на руке каждого Штайгера одновременно проявилась печать. Символ Рихтеров, принятый ими добровольно, переплетённый с их собственной магической сутью. Не рабство в чистом виде, но безусловная верность. Они не смогут предать меня. Не смогут строить планы против Рихтеров. Не смогут даже помышлять о мести.

Любая попытка приведёт к их немедленной и неминуемой смерти.

Когда я опустил руку, все Штайгеры уже разглядывали свою новые метки. Некоторые с ужасом, другие с облегчением, что всё закончилось так, а не хуже. Но все теперь понимали, что их судьба теперь навсегда связана с Рихтерами.

— Встаньте, — приказал я, и они поднялись как один.

Я обвёл их взглядом:

— Отныне вы служите Рихтерам. Фридрих Штайгер будет вашим непосредственным руководителем, но сам он отчитывается передо мной. Вы будете восстанавливать разрушенное. Вы будете защищать то, что когда-то пытались уничтожить. И если вы докажете свою ценность… возможно, однажды вы и ваши потомки получите шанс освободиться от этой печати.

Я сделал паузу:

— Но это будет нескоро. Очень нескоро.

Фридрих шагнул вперёд и опустился на одно колено:

— Клан Штайгеров служит Рихтерам, — произнёс он громко и чётко. — Моё слово — закон для моих людей. И я даю его вам, князь Максимилиан.

За ним, как волна, опустились на колени все остальные Штайгеры. Примерно пятьсот голосов слились в единый хор:

— Отныне мы служим Рихтерам.

Я кивнул с удовлетворением:

— Хорошо. Суд окончен. Можете идти.

Зал начал пустеть. Штайгеры поднимались и медленно уходили, потрясённые, сломленные, но живые. Гвардейцы сопровождали их, следя за порядком.

Мои люди тоже расходились, но на их лицах я видел удовлетворение. Справедливость, пусть и запоздалая, свершилась.

Елена задержалась дольше других. Она подошла ко мне, когда зал почти опустел:

— Спасибо, — просто сказала она. — За то, что дали мне высказаться. За то, что… позволили увидеть это.

— Ты заслужила, — ответил я. — Тысяча лет в одиночестве, храня память о клане. Это подвиг.

Она грустно улыбнулась:

— Подвиг… Мне всегда казалось, что это просто выживание. Но теперь я вижу, что это того стоило. Я дожила до этого дня.

Елена развернулась и направилась к выходу. У двери она обернулась:

— Вы хороший князь, Максимилиан. Суровый, но справедливый. Именно такой нам и нужен. Жаль, что мы тогда не успели вас разбудить.

— Прошлого изменить, — отозвался я, — но нужно жить дальше, Елена.

Она коротко кивнула и ушла.

Я остался в почти пустом зале с дедом и Ольгой. Внучка подошла ко мне:

— Думаешь, она сможет с этим справиться? Перешагнуть эту трагедию? Смириться с тем, что многие потомки Штайгеров остались живы?

Я кивнул.

— Она умная женщина. Елена уже понимает, что я принял правильное решение. Да, она лелеяла мечту о мести тысячу лет, и сейчас в ней всё ещё жива эта обида и ярость. Но, там в очаге, где она была абсолютно одна, это поддерживало её, помогало выжить. Теперь же, у неё появились и другие цели. А однажды она найдёт и близких людей, ради которых вновь захочет жить. Просто жить и радоваться жизни.

Ольга улыбнулась.

— Мне кажется, она уже немного привязалась к нашей команде учёных и некоторым студентам. Так что, ты прав, и может быть, этот день даже ближе, чем кажется.

Я похлопал Ольгу по плечу и тоже пошёл к выходу из зала.

Суд был окончен. Штайгеры получили своё наказание. Рихтеры — своё возмездие.

Это был важный день.

И я был доволен результатом, а теперь собирался ещё немного поработать у себя в кабинете. Мы всё ещё не разобрали полностью все архивы Гюнтера. И несколько, самых важных, на мой взгляд, книг, я забрал себе лично.

Но возле двери кабинета меня ждал сюрприз. Симон. Со всей этой военной суетой, я давно его не видел.

Он участвовал в войне со Штайгерами, но не шёл в первых рядах, а воевал где-то в составе гвардейцев.

И сейчас он был очень грустным и очень серьёзным.

А сразу же, после того, как мы поздоровались, он низко поклонился и, покраснев от стыда, сказал:

— Уважаемый Мастер, Учитель, Великий Князь Максимилиан Рихтер, я прошу вас, освободите меня от обета ученичества, который я вам дал.