Темный Империум: Чумная война

Глава пятая Тирос в осаде

Майор Деворус из Калтского Девяносто Девятого убрал магнокуляры от своего лица и прильнул к баррикадам из набитых песком мешков, что служили укреплением на передовом наблюдательном посту. Он делал это так, будто несколько лишних сантиметров помогут ему разглядеть туман, укрывающий берег Гекатона, более четко. Волны темной воды разбивались о бетонные сваи, что находились недалеко от его местоположения. Край пристани, будучи сплошной бледно-серой линией, сильно контрастировал с морем. Не так уж и далеко от этого места был замечен противник, что приближался, взбираясь по камням.

Ветер, приходящий с Келетона на дальней стороне Речного Моря, нес свежесть. Деворус отважился глубоко вдохнуть, отбросив капюшон своего обмундирования с болтающейся на ремешках маской назад. Каждое его движение против этого ветра уносило вонь с его одежды. Смрад, который источало его собственное тело, был почти таким же мерзким, как тот, что навис над зараженными болотами к востоку. Заключить себя с этим отвратительным ароматом тела было гораздо худшей участью, поэтому он и отважился на этот шаг. Помимо этого, он мог получше разглядеть то, что ему не позволяла маска из поцарапанного пластика, которая отделяла его от мира.

Глаза, пространство вокруг которых было вымазано грязью, на мгновение сверкнули на его лице, что было измождено отсутствием сна. Он прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь без помощи магнокуляров. Ему приходилось выбирать одно из двух: увеличенное изображение с магнокулярами или же более широкий угол обзора без них.

Оба варианта говорили лишь об одном: Тирос был обречен.

Портовый город был прекрасным местом. Его население составляли люди, чьи умы захватила идея самодостаточности. Они проживали на острове, что возвышался на восемьсот метров от берега континента. Континент находился так близко, что при правильном направлении ветра до него можно было бы достать плевком. ‘Часть Гекатона, отделенная навеки. ’ Тиреанцы очень часто употребляли это словосочетание, особенно когда в их присутствии находились иноземцы.

Эта фраза как нельзя лучше описывала все происходящее - Тирос был свободен от заразы и влияния варпа. Равнины Гекатона, что находились между городом и горами, были скрыты желтым туманом, который отравлял все сущее. Гекатон был горным городом, который являлся своего рода соперником для Тироса. Теперь же он представлял собой лишь выгребную яму.

Гвардия Смерти взяла из Гекатона то, что им было нужно, после чего осквернила все остальное. Несмотря на то, что они установили контроль над портовыми фабриками материка через несколько дней после начала вторжения, они не смогли захватить Тирос даже по прошествии нескольких месяцев. До тех пор, пока Тирос будет стоять, враг не сможет переправиться через Речное Море. Речное Море было трудно назвать морем – это была линия воды шириной всего в пятьдесят километров в самом широком ее месте. Тем не менее, удержание Тироса позволяло держать Келетонский фронт в безопасности.

Только благодаря Тиросу половина Парменио все еще не была запятнана порчей. Но только пока Тирос стоит, напомнил себе Деворус. Он обернулся взглянуть на все те разрушения, что принесли слуги Хаоса в момент их первой бомбардировки, целью которой стало место его рождения. Городские стены возвышались над основной линией обороны. Враг успел пробить в них большую брешь прежде чем силы орбитальной обороны смогли отбросить чумной флот. Огромная пробоина, что была достаточно большой для того чтобы сквозь нее мог пройти парадный строй, зияла в сотне метров от его командного бункера.

Как характерно для Келетона, подумал Деворус. Их нет тогда, когда в них нуждаются, но как только все приближается к концу – они тут как тут. Опоздав с открытием ответного огня, защитные лазерные батареи на дальней стороне Речного Моря палили без устали с самого начала атаки. Ничто не могло подлететь достаточно близко к городу ни в атмосфере, ни с орбиты. Ничто. Тирос держался отважно.

Сыны Мортариона работали над тем, чтобы изменить положение дел. Они начали возведение своеобразного моста на краю берега. День за днем их техника, что была вооружена огромными бурами, выкапывала тонны камня и сбрасывала их в воду, тем самым позволяя войскам перебираться через водную преграду. Дистанция между ними и позициями Империума была сокращена уже на три четверти. Гвардия Смерти, чьи войска были укрыты специальными щитами на гусеницах, и не думала останавливаться. Расстояние до них было около двухсот метров – этого как раз хватало для плевка.

Как только Гвардия Смерти переберется через воду, все будет кончено. Пробоина в стене будет превосходной точкой входа в город, а те бункеры и плохо укрепленные рубежи обороны, что были на их пути, будут сметены за минуты.

Как декорация, подумал Деворус. Все для того чтобы показать, что мы тут не просто так.

Он не был глуп. Противник проберется в город в любом случае.

В то время как Гвардия Смерти уменьшала разрыв между своими и вражескими позициями, Ультрамарины также приступили к копке. Они копали землю у основания стены, дабы соорудить там траншеи и редуты, которые будут простираться до самого берега. В самом начале силы Гвардии Смерти попадали под обстрел Имперских орудий, но эта пора закончилась. Помимо этого, еще кое-что успело измениться. Ему стоит быть настороже – теперь он был как раз на расстоянии выстрела из болтера.

Деворус быстро взглянул на свой хронограф. Он носил его поверх своего резинового обмундирования так долго, что он уже перестал воспринимать свою экипировку как одежду – для него это было что-то между второй кожей и тюрьмой.

‘И-и-и, сейчас, ’ – сказал Деворус. Он держал свои магнокуляры одной рукой.

Работа остановилась. Конец переправы был оставлен. Щиты на гусеницах, едва различимые в тумане, угрожающе маячили.

‘Каждый чертов день в одно и то же время. Еретики Астартес будто хотят, чтобы мы знали. ’

Он отпрянул от баррикады из набитых песком мешков и закричал так сильно, насколько только мог, дабы докричаться до своего командного отряда, что был в нескольких десятков шагов от него.

‘Они снова начинают! Все в укрытие! Сейчас же! Задействовать протоколы химической и биологической защиты! ’

Вокс-Оператор Баккулус начал крутить ручку динамо-машины, что была присоединена к его мастер-воксу. Вражеские методы ведения боевых действий заставляли их нести большие потери как среди личного состава, так и среди техники. Из-за всего этого годовой запас запасных деталей для вокс-систем был израсходован за четыре недели. Они все еще удерживали свои позиции, но им приходилось быть немного креативными в вопросе починки различных устройств и оружия. Деворус наблюдал за Баккулусом, который при помощи вокса отдавал приказы в строй, после чего мысленно поблагодарил Технопровидца 4-9 Солум за его нестандартный подход в отношении починки их экипировки.

Из заграждений на дальней стороне гавани десятки установленных на танки мортир противника выплюнули свои смертоносные снаряды. При выстреле орудия бронетехники исторгали густые облака дыма, тем самым развеивая туман. Спустя несколько мгновений после первых звуков стрельбы послышался глухой стук от падающих в землю снарядов, напоминавший звук мешка муки, что падал на пол мельницы. Всего через пару секунд снаряды начали разрываться на высоте их позиций.

Сирены вновь начали свое завывание, в то время как выпущенные во время второго залпа снаряды уже летели в воздухе.

Суровая реальность выживания в таких условиях преподала жестокие уроки как для офицеров, так и для Деворуса, и постоянное наблюдение было одним из первых. В обычное время многие из них просто наблюдали бы за действиями Гвардии Смерти с высоты птичьего полета, но в данной ситуации они уже раздавали приказы своим людям, отправляя их на огневые позиции.

Снаряды начали разрываться на высоте тридцати метров над бункерами и траншеями, наполняя пожелтевшее окружение облаками коричневого газа. Словно пыль, что вытряхивали из мебели, ядовитый дым медленно опускался на позиции, будучи притягиваемым гравитацией.

‘Баккулус, в укрытие! ’ – сказал он. ‘Все назад! Назад! Газ, газ, газ! ’ Он размахивал своими руками, тем самым прогоняя своих людей с наблюдательного пункта.

Люди из его командного отряда схватили папки с приказами, картами и прочими важными документами, после чего медленно и без паники побежали прочь. Деворус почувствовал прилив гордости. Ему предстояло покидать позиции последним, наблюдая за тем, как коричневые облака застилают траншеи. Им немного повезло, что в этот момент природа помогала им тем, что мешала распространению газа своим ветром, но Деворус тут же подметил, что этого не было достаточно. Газ состоял из очень тяжелых частиц, неестественно тяжелых. Он затянул все ремешки на своем костюме потуже так, как обычно завязывают шнурки. Специальная ткань перекрыла доступ к коже под его перчатками. За этим последовал осмотр всех застежек. Он бросил взгляд на обмотки, что прижимали ткань штанов к его ботинкам. Третьего не дано: он либо был изолирован от этого газа, либо не был. У Деворуса не было времени проверять все тщательно.

Он старался не надевать респиратор как можно дольше, и лишь в самый последний момент он быстро затянул капюшон, плотно привязал маску к своему носу и рту, после чего потянул за шнурки, тем самым вновь заключая себя в сауне наедине со старым потом, зловонным дыханием и страхом.

К тому моменту, как он покинул наблюдательный пост, газ распространился по всей длине траншей. Завеса от этой субстанции была настолько плотной, что в некоторых местах разглядеть стены Тироса было уже невозможно. Он быстро свернул в другую траншею, которая вела к основной линии обороны, что располагалась перед брешью в стене. Скрип расшатанных механизмов, что автоматически замазывали бойницы армапластом, зловеще прорывался через облака газа. Порой Гвардия Смерти делала несколько залпов разрывными снарядами, дабы уничтожить людей, что спешили в укрытия, но большая часть их обстрелов проводилась именно газовыми снарядами – отрава делала всю работу за них. Она могла содержать вирусы, а могла быть исключительно химическим составом. Иногда газ мог совмещать эти качества - чумные воины предпочитали держать своих противников в неведении. Ему следовало бы спросить 4-9 Солум насчет отчета после того как все это закончится. Результаты будут занесены в рапорт, тем самым дополнив столбцы, которые были заполнены быстрыми заметками о количестве погибших среди личного состава.

Он добрался до конца вспомогательной траншеи и, наконец, попал на территорию основного рва. Где-то впереди находилась стена. Он не мог разглядеть ее сквозь туман, но внутренний голос подсказывал ему, что она именно там. Облака газа становились все больше и плотнее. Где-то вдалеке послышались крики. Он попытался найти источник этих душераздирающих воплей, его дыхание было отрывистым и тяжелым. Блуждая в тумане, он случайно зацепился ногой за какой-то предмет и едва удержал равновесие.

Это было тело. Он остановился, желая проверить его на признаки жизни. В этом не было смысла – он знал это, но Деворус был человеком с добрым сердцем, и он не желал, чтобы война заставила его отступиться от своих принципов.

Неловкими движениями он перевернул тело на спину. Маска погибшего осталась лежать на земле – ядовитые вещества попросту испарили удерживающие ее застежки, а яд завершил начатоле. Мертвенно-бледные глаза смотрели ввысь, сильно контрастируя с покрытым волдырями лицом.

Деворус не смог опознать мужчину – его лицо было слишком изуродовано. Он сорвал идентификационный жетон павшего и запихнул его в большой наружный карман своего комбинезона. Будучи обеззараженным, этот жетон будет передан в полковой отдел Адептус Муниторум, что был закреплен за этим городом. Имя этого бойца будет записано в специальную книгу, после чего быстро забудется, но такова была процедура.

‘Мне жаль, ’ – сказал Деворус.

Предохранитель на лазпистолете в его кобуре вновь самопроизвольно перевелся в выключенное положение – ему уже давно следовало починить его.

Он сделал один выстрел в глаз солдата, превращая его мозги в желе. Из разорванной глазницы повалил пар. Они не видели шагающих мертвецов уже несколько недель, но ему все равно нужно было сделать этот выстрел.

Такова была процедура.

Переведя предохранитель в включенное положение, он убрал оружие в кобуру.

Он последовал за короткими струйками воздуха, что удаляли газ из бункера через вентиляционную систему. Относительно чистый воздух разрывал устоявшийся дым резкими рывками. Немногим позже он оказался перед угрюмой дверью из пластстали, что служила преградой на пути в его командный пункт у бреши в стене. Пригнувшись, он прошел через камеру с обеззараживающем душем, что хлестал по его экипировки теплыми струями химического состава, после чего, преодолев дальний атмосферный шлюз в покрытой каплями одежде, он вошел в казавшиеся родными помещения.

Он сорвал свою маску, тем самым заменив аромат своего дыхания сразу на пять других. Антисептики, пот и химические реагенты смешались с резким и неуместным запахом какого-то травяного мыла, от которого на глазах наворачивались слезы. Тем не менее, вдохнув воздух этого помещения он почувствовал облегчение, словно все это время он находился под толщей воды и только сейчас у него получилось выбраться на поверхность.

‘Куда ты пропал? ’ – спросил Баккулус.

Все из командного отряда находились здесь. Некоторые из них ютились на ящиках с боеприпасами, а некоторые крепко обнимали свои лазганы, словно бедняки, что держались за свои пожитки.

‘Вы пропали, сэр, ’ – поправил Деворус. Он занял себя тем, что начал проверять и перепроверять все застежки и кнопки на своем комбинезоне.

‘Пошли бы вы, сэр, ’ – сказал Баккулус. ‘Что случилось? ’ Будучи обеспокоенным за своего командира, он находился на грани падения в пучину безумия.

‘Я остался наблюдать, ’ – ответил Деворус.

‘Вы слишком сильно рискуете, ’ – сказал Баккулус. ‘Сэр, ’ – тут же добавил он. ‘Вы, это… Вы нам дороги. Не то чтобы я беспокоюсь за вас из-за этого – тут дело скорее в другом. Вы – последний старший офицер в нашем отделении, и если вы покинете нас, то вам на смену придет Комиссар Тренк. ’

‘Я тронут твоей заботой, ’ – усмехнулся Деворус.

‘Представляю, что бы сказал Тренк о тех бедолагах, что остались «наблюдать», ’ – лукаво сказал Баккулус. Он, как и майор, принялся за проверку своих застежек. Здесь прилепить, здесь затянуть, здесь защемить – подобные процедуры Астра Милитарум вбивались в головы солдат намертво, но даже самый суровый инструктор по подготовке не смог бы научить их делать это так быстро, как учат сотни возможностей умереть, которые им предоставляет Гвардия Смерти. Нет застежек – нет жизни. Простейший из вопросов, на который знал ответ каждый из солдат. Здесь прилепить, здесь затянуть, здесь защемить.

‘Думаю, что скорее всего он бы застрелил такого человека, ’ – сказал Деворус. ‘Он может застрелить солдата за любую мелочь, особенно за то, когда тот не говорит «сэр» при обращении к старшим по званию. Тебе следовало бы помолиться за то, чтобы со мной ничего не случилось, Баккулус. ’ Деворус вновь перепроверил свои застежки. Для него это уже стало чем-то вроде одержимости. Ему повезло, что его разум оказался всего лишь замутнен – на его месте многие сходили с ума.

‘Именно этим я и собираюсь заняться, ’ – сказал Баккулус.

‘Хорошо, хорошо, ’ – раздраженно сказал Деворус. ‘Все нормально. ’

Баккулус сковырнул грязь со своей вокс-станции. ‘Так точно! ’ – ответил он.

Остальные промолчали. Они наблюдали за разговором так, будто перед ними говорили мертвецы.

Деворус сел на перевернутый ящик с боеприпасами. Те батареи, что переносились в нем, были давно разряжены. В нормальном состоянии батарея способна перенести десяток циклов разрядки-зарядки, но цикл энтропии на Парменио, что изменялся колдунами Гвардии Смерти, заставлял их приходить в негодность за пару месяцев. Он прислонил свой затылок к пласкритовой стене, за которой бушевала газовая бомбардировка, звук которой напоминал сердцебиение погибающего гиганта.

Он был измотан. Сон стал невероятной роскошью, которую следовало охранять за семью печатями. Каждое мгновение покоя, каждое… За кражу каждого из них он был способен застрелить любого. Каждое мгновение…

Поникшая голова Деворуса резко дернулась. Он сконцентрировал взгляд, попытавшись выглядеть отдохнувшим. Его люди опустили свои глаза в пол, вспоминая те крохи радости, что имели место быть в их несчастной жизни. Они уже были мертвы, а из памяти о них останется лишь картина на стене музея.

Он моргнул. Он моргал снова и снова. Его глаза попросту не могли оставаться открытыми. Промежутки, в которых его глаза были закрыты, становились все длиннее. Он не собирался засыпать. Жаждущие внимания, беспорядочные воспоминания заполоняли его разум, после чего уносили его из мира бодрствующих.

Громогласный рев заставил его продрогнуть от макушки до кончиков пальцев ног, после чего он почувствовал, что теряет равновесие. Он обнаружил себя на обломках бетона, пыль от которого вызывала у него кашель. Микрочастицы заполонили воздух, создавая иллюзию снегопада, что полностью перекрывал обзор.

Смертоносный град разрывных снарядов обрушился на линию с бункерами и редутами. Ублюдки загнали их в тупик.

Почувствовав зловонный запах, он тут же понял в чем дело. Стена была пробита. Маленькая струйка коричневого газа начала просачиваться внутрь. Увидев газ, он тут же понял, что скорее всего яд уже начал просачиваться в его организм. В этот момент его ноздри обдало обжигающей волной, после чего жжение перешло в глотку, собираясь добраться до легких и выжечь его мозги изнутри.

‘Газ! Газ! Газ! ’ Его глаза начали слезиться. Он чувствовал, как газ начинает обжигать его легкие. На фоне криков и взрывов его паника осталась незамеченной. Его покрытая пылью рука начала вслепую рыскать по полу, пытаясь нащупать маску, но все, что попадалось в его ладонь, было либо сгустками крови, либо обломками стены. Он перестал дышать. Люди в бункере продолжали кричать, но вскоре они стали задыхаться от слюны и пены, после чего быстро испускали дух.

Баккулуса разорвало на части. Его оторванные конечности, вперемешку с внутренностями, были разбросаны по всему помещению, но вокс-станция каким-то чудесным образом осталась целой. Этпин лежал на полу – его капюшон послужил единственной преградой для содержимого его головы, которое уже не сдерживалось черепом. В момент своей смерти Яков застыл в ужасающей позе: его пальцы, что скребли лицо в предсмертной агонии, перемешались с месивом из слизи и крови, которое вытекало из его рта. Двое других солдат, что служили под командованием Деворуса, сидели прямо там, куда приземлился снаряд. ‘Бетонобойный, ’ – подумал Деворус. Взрыв распространяется по траектории тонкого конуса, тем самым пробивая даже самые прочные укрепления. Наводчик был невероятно точен – снаряд упал именно туда, куда и требовалось. По идее, взрывная волна должна была уничтожить всех, кто находился в бункере, но Деворус выжил не по воле случая – это было дело рук Гвардии Смерти. Одарять своих жертв быстрой смертью им было не по душе.

Деворус инстинктивно попытался вздохнуть, но вовремя остановился. Газ был исключительно химическим, без каких-либо зараз. Ему повезло, что он все еще оставался живым. Могло быть и хуже.

Словно бактерии в чашке Петри, его взор застилали мириады цветных точек. Вот и все. Момент смерти настал. Двадцать девять лет жизни окончены.

Земля содрогалась под взрывом бомб. Деворус кашлянул. Его глотку как будто изрезало стеклом. Воздуха там уже не было.

Одна металлическая рука схватила его за волосы. В этот же момент другая быстро подхватила его туловище, тем самым быстро подняв Деворуса на ноги. К его лицу приложили маску. Большие пальцы быстро затянули все ремешки. Другая рука отодвинула шиворот его униформы, после чего вставила туда какую-то трубку. Деворус почувствовал как холодная игла пробивается сквозь его кожу прямо в трахею.

Деворус понял, что снова может дышать. Он быстро вскочил на ноги, жадно вдыхая фильтрованный воздух.

Тяжелая металлическая рука прижала его к стене. Он услышал женский голос, который, несмотря на потрескивание вокса, казался ему очень мелодичным.

‘Успокойся, позволь антидоту сделать свою работу. Вскоре тебе вновь потребуется сражаться, слуга Императора. ’

Над ним навис шлем Сестры Супериор Иоланты, чья ярко-красная броня сливалась с залитыми кровью стенами. Облаченная в белую броню Сестра Госпитальер, что находилась позади нее, перезаряжала свою медицинскую перчатку, вставляя в нее новые фиалы с антидотом.

‘Он в порядке, идем дальше. Помоги всем, кому сможешь. ’

‘Да, Сестра Супериор, ’ – ответила госпитальер, после чего покинула бункер. Это казалось чем-то невероятным, но задняя часть командного поста осталась нетронутой и все еще функционировала. Замок открылся без каких-либо затруднений. Как только госпитальер вышла наружу, сопла ее ранца тут же покрылись капельками воды. Развалившаяся передняя часть бункера выглядела так, будто она была привезена сюда из другого мира.

Иоланта протянула ему лазган. Это была не его винтовка.

‘Вставай, ты нам нужен. Они идут в атаку. ’

‘Они целились в нас сознательно. ’

‘Похоже на то, но милостью Императора ты все еще жив. Идем. ’

Выйдя с командного поста, он последовал за ней. Ее безукоризненное обмундирование было подобно маяку, что освещал пространство вокруг нее кроваво-красным светом. Он следовал за этим маяком, покидая мир коричневого газа, белой пыли и серого дыма.

‘Сюда, ’ – сказала она. Укрепления Иоланты выглядели как бастион жизни, что был неуязвим для взрывов, обваливающихся стен и прочих угроз. Иоланта обратила свой взор в небо. Ее вокс-передатчик щелкнул – она присоединилась к зашифрованному каналу связи.

‘Они наступают, ’ – сказала она Деворусу. ‘Смотри в небеса и проси о спасении. Я хочу показать тебе кое-что, кое-что чудесное. Молись о том, что ты сможешь увидеть это перед своей смертью. ’

Капюшон Деворуса колыхался от дувшего с запада ветра, в то время как его резиновая одежда становилась все холоднее и холоднее. Несмотря на то, что он дышал через маску, он все еще чувствовал этот омерзительный запах. Освежающий аромат антидота перемешался с вонью, что исходила от застойной воды и черных ям, что были набиты обугленными трупами.

Сквозь дымку пронеслась жужжащая тварь, за которой тут же последовала другая. Она была такой же большой, как и металлический корпус, с которым она слилась.

Это были механизированные изваяния из плоти и металла, что были созданы при помощи дьявольских сил, омерзительных в любых их проявлениях. Они называли их машинами, но отличительные части машин, такие как светящийся стеклянный визор, броня и ревущий моторный отсек, не могли скрыть их демонического происхождения. Они были ужасающим слиянием материального и нематериального. Пульсирующая плоть, прогибающаяся под обручами из позеленевшей латуни, едва держалась на своем месте. Казалось, что она вот-вот оторвется и грохнется на землю. Каждая из этих тварей напоминала гигантского рака, что был поражен какой-то мутацией.

Иоланта подняла свою руку. Ее отряд тут же остановился, в результате чего Деворус чуть не врезался в ее ранец. Она не двигалась. Он отпрыгнул назад. ‘Ждать, ’ – сказала она.

Демонические машины пролетели мимо них, разрывая тишину работой своих мерзких винтов, после чего они пропали из поля зрения.

Люди Деворуса открыли огонь. Медленно растворяющиеся облака газа начали светиться красным цветом. Из десятков лазганов вырывались пучки света, которые, попадая в проржавевшую броню этих машин, выбивали снопы искр. Особенно мощный заряд из лазпушки попал прямо в бок одной из них. Из отверстия, что образовалось в раздутой плоти, повалил черный дым, скрывая за собой учащенные пульсации в этом отвратительном организме. Машина остановилась в воздухе, а трубки, что переплетались под ее лобовой броней, начали угрожающе быстро колыхаться. Едва наклонившись, дрон вошел в пике, направляясь к позициям солдат Империума.

Из медных сопел, что являлись вооружением этой машины, вырвались потоки слизи.

Укрепления в траншеях не могли защитить солдат от такой угрозы. Мерзкая жидкость была способна пробиться сквозь малейшую трещинку, тем самым заражая и разлагая тех, кого она коснулась. Через несколько мгновений крики жертв стали походить на какое-то бульканье. На их обгоревшей коже тут же образовывались фурункулы. Деворус беспомощно отвел свой взгляд от погибающих, тихо вознося молитвы Императору, дабы он уберег его от прикосновения этой дряни. Вызывающий рвотные позывы запах гниющей плоти деморализовал его.

‘Пошли! ’ – рявкнула Иоланта, после чего толкнула его вперед. Момент силы, который она передала ему от своей силовой брони, позволил ему ускориться.

Вторая машина открыла огонь, тем самым порождая еще больше криков, которые смешивались с отвратительным шипением токсина. Сестринство Иоланты выждало несколько мгновений, после чего открыло огонь из своих болтеров, что вызвало серию небольших взрывов внутри демонического существа.

‘Сюда! ’ – крикнула она. Иоланта выглядела так уверенно, что Деворусу казалось, будто эта атака придала ей еще больше сил. Майор отчаянно пытался не отставать от нее. Рядом с ними разрывались десятки снарядов, повреждения от которых они избегали лишь чудом.

Совершив последний рывок, они прыгнули в небольшой окоп, тем самым заняв пустующую огневую точку. Иоланта тут же поднялась на ноги, после чего принялась вертеть своей облаченной в куполообразный шлем головой, словно разыскивая кого-то. ‘Где она? ’ – вырвалось из ее глотки.

Где-то вдалеке раздался всплеск – снаряд, выпущенный плохо рассчитавшим угол наводчиком, взорвался недалеко от пристани, подняв водяные брызги на сто футов в воздух. Грохот разорвавшегося снаряда и звук падающей на землю воды оглушили Деворуса. Он вздрогнул. В его ушах стоял непрекращающийся звон, в то время как Сестры твердо стояли на ногах.

В тот момент, когда слух вернулся к нему, он услышал, что они радостно кричали.

‘Она жива! ’

‘Вон там! ’ Одна из женщин указала на вершину той груды камней, которая когда-то была бункером.

Девочка, облаченная в легкое белое платье, взбиралась по обломкам. Ему казалось, что ее движения не имели ничего общего с человеческой ходьбой – ее подъем скорее походил на медленный полет, который вызывал у него стойкие ассоциации с людьми, что были одержимы демонами.

‘Что она делает? Тащите ее сюда! ’ – сказал Деворус. ‘Во имя Святого Трона, что эта девочка делает в порту? ’

‘Жди! ’ – крикнула Иоланта. Женщины в окопе смотрели на девочку с упоением.

‘Трон вас подери! ’ – выругался Деворус, будучи раздраженным бездействием Сестер. Спустя мгновение он уже выбрался из занятого ими окопа, со всех ног торопясь к горе бетонных обломков. Он мог слышать, как тяжелая поступь Иоланты преследует его.

Несмотря на то, что подъем по груде камней был достаточно опасным, взгляд девочки был прикован к небу. Движением своей ноги она с легкостью отбросила большой кусок бронестекла.

Ее ноги были абсолютно голыми.

Шокированный такой силой, Деворус осмотрел ее. Она была молодой, в возрасте около шестнадцати или семнадцати стандартных лет. Тот факт, что на ней не было ничего, кроме легкого платья, ошарашил его. Никаких штанов, никаких ботинок или перчаток, никакого шлема. Ничто не защищало ее от вражеской отравы. Ее одеяния не смогли бы защитить ее даже от легкого ветерка в погожий весенний день. Тем не менее, она все так же стояла в ядовитом тумане.

Деворус робко протянул к ней свои руки.

Она оглянулась назад и бросила свой взгляд на него, продолжая двигаться вперед. Вокруг нее чувствовалась аура безмятежности.

Деворус едва не дотронулся до нее, но Иоланта перехватила его руку, заключив ее в своей бронированной хватке. Жестом она дала ему понять, что этого делать не стоит.

Он взглянул в светящиеся линзы ее шлема.

‘Жди и наблюдай за тем, что сейчас произойдет, ’ – сказала она.

‘Вы приговариваете ее к смерти! ’ – вскрикнул Деворус.

Иоланта сжала его кисть. Ее рука, даже будучи заключенной в силовую броню, была совсем небольшой, но та сила, с которой она сдерживала его кисть, была способна сломать кость без особых усилий.

‘Стоп, ’ – сказала она командирским голосом.

‘Хорошо! Я понял, к чему ты ведешь, ’ – сказал он, пытаясь вырваться из ее хватки. У него не вышло.

‘Я знаю, что у тебя в сердце, Деворус. Если я отпущу тебя, то попытаешься спасти ее. Я не могу отпустить тебя. ’

Он беспомощно посмотрел на дитя.

‘Смотри, ’ – сказала Иоланта. ‘Смотри! Именно о ней я тебе и говорила. Девочка, что очистила колодец. ’

‘Так это правда? ’ – спросил Деворус. ‘Это действительно произошло? ’

Иоланта не ответила на его вопрос, но вместо этого из ее вокс-решетки раздалась другая фраза: ‘Приготовься лицезреть чудо. ’

Как только девочка добралась до пика разрушенного бункера, демонические машины тут же обратили на нее свое внимание. Они прекратили изрыгать зловонные потоки из своих орудий, после чего с презрением развернулись задом к тем солдатам, что вели по ним огонь. Издавая отвратительные гудящие звуки своими винтами, они начали пикировать к девочке, невзирая на попадавшие по ним заряды лазганов.

Из отверстий их орудий капала мерзкая органическая смесь. Демонические машины источали такую вонь, что казалось, будто они тысячелетиями.

Девочка бесстрашно взирала на приближающихся к ней дронов. Ее сорочка была ослепительно белой, что было абсолютно невозможным в условиях утопающего в грязи осажденного города. Тем не менее, ее одежда, как и ее кожа, были кристально чистыми.

‘Разложению предшествует чистота, ’ – сказала Иоланта, в голосе которой слышались нотки восхищения.

Увидеть что-то поразительное в такие времена было обычным делом. Деворус видел такое, что он никогда бы не смог объяснить. К счастью, ему и не хотелось говорить об этом. То, что он увидел в этот раз, было чем-то совершенно новым.

В рубиновых линзах дронов горело пламя безмолвной ненависти. Органические части их тел начали наливаться ядом.

Девочка подняла свою руку.

Где-то внутри машин послышалось гудение, что нарастало с каждой секундой. Их орудия, что извергали токсин, клокотали от нарастающего давления. В едином порыве они выстрелили по ней своими смертоносными потоками.

Они накрыли их всех: девочку, Сестер Битвы и майора.

Как только жидкость коснулась его кожи, Деворус вскрикнул. Он продолжал кричать даже после того как она начала стекать по его коже, просачиваясь сквозь все фильтры его капюшона и маски. Жидкость заполнила его ноздри и начала затекать в его рот, в то время как Деворус все еще продолжал кричать.

Он не остановил свой крик даже тогда, когда он почувствовал вкус этой дряни. Его мозг будто заледенел.

Жидкость, что находилась у него во рту, была ничем иным как водой; чистой водой, что была чище любой жидкости, которую он пил за последние месяцы. Он моргнул, после чего в замешательстве взглянул на парящие машины.

Из их сопел лилась мерзость, но до людей доходила лишь вода.

Что-то оберегало девочку. За мгновение до того, как слизь могла настичь ее, она тут же превращалась в поток воды, который расплескивался от столкновения с невидимым барьером. Деворус тут же подумал о генераторах энергетических щитов, что носились членами высшего командного состава и некоторыми жрецами, но он вспомнил, что все, кто пользовался ими, уже были мертвы. Эти поля не могли спасти их. Нет, этого не может быть. Она носила лишь белое платьице. На ней не было ни специального обмундирования, ни похожего устройства.

‘Как? ’ – спросил он, ловля руками капли благословенной воды, что отражалась от щита девочки.

‘Император, ’ – восторженно ответила Иоланта.

За невиданными ранее чудесами следовали еще более невероятные явления. Из глаз девочки ударил яркий желтый свет, что бил точно в окуляр демонических машин, тем самым пронзая их насквозь.

‘Сгинь, ’ – сказала она. Это голос не принадлежал ей. Он звучал как… Прямо как…

Деворус не смог сформулировать свою догадку, даже после того как вслушался в этот чудесный голос еще раз. Но этот голос не был похож на те, что свойственны девочкам – именно это и пугало его до дрожи.

Крутящиеся лопасти остановились. Машины, ранее парящие в небе, начали падать вниз одна за другой словно тела повешенных, петля которых была срезана. Дымящиеся обломки брони разбивались о щебень вдребезги, а наполняющая их раздутая плоть испарялась. Ядовитый туман, окружавший девочку, в миг развеялся от мощного порыва священного ветра, что исходил от нее. В этот момент солнце осветило ее лик и… Нет, Деворус снова ошибся. Свет исходил не от солнца, а от самой девочки, вокруг головы которой сиял ореол, представлявший из себя сплетение сложных узоров.

Она повернулась посмотреть на него, причем только на него. В этот момент Деворус понял, что все те ужасы, которые он повидал за последние девять месяцев, были ничем по сравнению с тем страхом, который он испытывал в этот момент.

‘Храни свою веру, Деворус, ’ – сказала она. Свет, сиявший из ее рта так же ярко, как и из ее глаз, был настолько ослепляющим, что он не мог смотреть на него. Ее голос нес в себе древнюю силу, что полностью овладела им, после чего перенастроила все шестеренки его души. ‘В своей вере ты обретешь спасение. Верь – и ты найдешь путь к победе. ’ Выглядящие жалко остатки тумана медленно улетучивались, закручиваясь в маленькие вихри. ‘Верь и живи. ’ Она взглянула в небо, устремив свой взгляд к отравленным небесам. ‘Примарх уже в пути. ’ В небесах прогремел гром, что затмил собой подавляющий грохот мортир Гвардии Смерти. Неожиданно для всех, во все стороны от девочки начал дуть легкий ветерок, что заставлял плащи Сестер развеваться, в то время как волосы самой девочки изящно парили вокруг ее головы.

Порывы ветра быстро разогнали остатки газа, что окружал линию обороны, а с ним пропал и туман. Впервые за бессчетное количество дней Деворус наконец-то смог лицезреть город Тирос, что обычно скрывался за полуразбитыми стенами.

Девочка держала свою руку высоко до тех пор, пока она не зашаталась, и, испустив тихий стон, начала падать.

‘Чудо, ’ – сказала Иоланта. ‘Чудо! ’ – повторила она Деворусу. Только в этот момент она отпустила его руку, что за все это время успела полностью онеметь, в результате чего Деворус начал чувствовать колющую боль от крови, что вновь начала течь по венам и артериям. Тем не менее, он практически не обращал на нее внимания, ибо он был занят тем, что взбирался на вершину груды камней, на которой лежала девочка.

Свет в ее глазах потух, в результате чего она казалась крайне хрупкой и юной. Он взял ее на руки, но не почувствовал никакого веса, абсолютно никакого. Он аккуратно потряс ее, но это не помогло – девочка все еще была без сознания.

‘Я говорила, что тебе стоит идти со мной эти утром, ’ – сказала Иоланта. Ее броня блестела от капелек чистейшей воды. Некоторые из Сестер убирали свои болтеры, доставая маленькие стеклянные фиалы, после чего благоговейно собирали все те капельки воды, что стекали с их экипировки. ‘Император обратил свой взор на Парменио. Мы будем спасены. ’

Ее Сестры пошли в сторону Деворуса, после чего забрали у него девочку.

Он взглянул вниз. Где-то вдалеке силуэты врага все еще были видны, но они не отваживались выходить из тумана. Они отступали вместе с ним.

‘Чудо, ’ – благоговейно повторила Иоланта. Она положила свою руку на плечо Деворуса, причем в этот раз ее прикосновение было нежным. ‘Святая. ’