Темный Империум: Чумная война

Глава двадцатая Легио Оберон выступает

Принцепс Калеб Дункель присел на свой командный трон, пытаясь найти наиболее удобное положение для грядущей битвы. Сидеть на этом угловатом троне было большой честью, которая, к сожалению, не была сопряжена с удобством. В его голову вонзились кабели нейронного интерфейса. Рычаги ручного управления движением находились немного дальше, чем ему хотелось бы, в то время как педали управления поворотами торса были расположены слишком близко к сиденью. Эти грубые механизмы служили чем-то вроде экстренного варианта управления, что были разработаны на случай невозможности управления боевой машиной при помощи мысленных импульсов. Такого ещё никогда не случалось, но готовность к переключению на ручное управление была обязательным требованием для принцепсов, что должны были постоянно держать ноги и руки на этих манипуляторах. Сохранять конечности в таком положении было крайне неудобно. Вскоре он воссоединится с Божественным гневом, и все ощущения дискомфорта превратятся во что-то недостойное внимания. Ожидая этого момента, он пытался сосредоточиться на том, чтобы его руки и ноги не затекли окончательно.

Позади него копошились модерати примус и штурман, что раздавали приказы орудийным расчётам, которые должны были провести финальную калибровку орудий. Унылые фразы в духе «запрос-ответ» заполонили пространство отделения, в котором он находился. Едва слышные фразы модерати прерывались мягким стуком по клавишам и уведомительными сигналами, что сигнализировали об исправной работе всех модулей.

‘Милостью Омниссии энергия подаётся к цепному кулаку без каких-либо потерь. Движущая сила достигла требуемых значений, ’ – сказал примус.

‘Да будут ракетные шахты работать без нареканий, ибо такова воля машины. Пусть они извергнут осколки и взрывы, что разорвут врагов, ’ – ответил модерати-стрелок по воксу.

‘Пусть невероятная мощь твоей мельта-пушки расплавит нечестивых тварей своим очищающим огнём, ’ – сказал примус.

‘Да будет так, ’ – добавил Аррин, что был третьим по счёту модерати-стрелком.

Дункель расслабился, позволяя разуму окунуться в состояние изменённого сознания, вхождение в которое всегда начиналось с воспевания подобных молитв. Огромное металлическое тело его Налётчика моментально откликнулось, слегка дёрнувшись в тот момент, когда увеличенная мощь реактора начала питать все модули титана, что были проверены и готовы к бою. Редкие донесения из машинного отделения достигали его разума, но ничто не могло помешать его входу в транс, который поддерживался литаниями всех находящихся в его кабине.

Он закрыл свои глаза, позволяя чувствам титана заменить его жалкие слух и зрение. Те неудобства, которые он ощущал от подключения кабелей нейронного интерфейса, растворились в мгновение ока. Жёсткое сиденье и неудобные ручные механизмы управления более не волновали его. Все те мелочи, которые раздражали его минуту назад, стали ничем, ибо разум его растворился в металлическом гиганте. Он практически потерял ощущение своего собственного тела – все чувства, присущие созданиям из плоти, стали лишь небольшим напоминанием о том, кем он является.

Дункель стал Божественным Гневом.

Гигантские плоские ступни его механических ног крепко стояли на площадке сортировочного комплекса. Он ощутил трепет от проходящих через его новое тело электрических импульсов, что питали гироскопы, которые помогали ему удерживать равновесие, а спустя минуту поршни, что были расположены в тазовой области титана, позволили ему стоять без каких-либо усилий. Все система функционировали идеально. Он более не ощущал ни трудностей в передвижении, ни того оцепенения, с которым он столкнулся в прошлый раз. Капитальный ремонт, которому подвергся Божественным Гневом по пути на Тьюзен, принёс свои плоды. Машинный дух титана также был удовлетворён тем, что в него вдохнули новую жизнь. Его кровожадная душа молила о битве. Дункель всё ещё не мог прочувствовать титана полностью. Его мысли были рассеяны, а его интеллект был распределён и изолирован в определённых частях титана таким образом, чтобы он мог быть легко интегрирован в великое естество Божественного Гнева. Примитивная душа двигателя начала выполнять свою работу под воздействием электрических разрядов – левиафан был готов и ждал того момента, когда Дункель возьмётся за его поводья. Эхо всех мыслей принцепса стало чем-то походящим на призраков прошлого – такова была мощь сущности металлического полубога.

Принцепс позволил своему разуму окунуться в природу машины ещё глубже, тем самым сливая своё сознание с электронными системами механизмов воедино. Его внимание было направлено на каждое из сотен механизмов титана, после чего вся его связь с ними оборвалась и все эти операции стали для него чем-то таким же непринуждённым, как и биение человеческого сердца. Машинный дух каждого механизма взбудораживался от его прикосновения, но тут же затихал – интерфейс титана медленно стирал границы между своими системами и сознанием принцепса. Божественный Гнев замер, превратившись в идола.

Божественный Гнев воззвал к Дункелю и его шести модерати из своего электрического рая. До того, как Дункель слился с машиной, разумы его экипажей стали единым целым механизмом, что помогал принцепсу связываться с многообразием устройств, которыми располагал титан. Шестеро стали одним. Шесть – святое число, что обозначало двойное триединство Бога-Машины. В глубине своей души Дункель ликовал, ибо знал, что он выполнял святое почётное задание.

Душа Божественного Гнева представляла собой кровавый океан жестокости, что взывал к принцепсу. Дункель с радостью окунулся в его воды.

Корпус машины содрогнулся.

‘Слияние с интерфейсом завершено. Хвала Богу-Машине, ’ – прошептал Дункель сам себе. Нет, он более не был Дункелем – теперь он есть Божественный Гнев. В тот момент, когда его смертное тело произносило какие-то слова, эти слова повторялись в виде короткого, но невероятно громкого гула, что доносился из боевого вокса Налётчика. Где-то в глубинах этого монстра из пластстали улыбнулось создание из плоти, после чего его улыбка была позабыта навеки.

Подобно пробуждающемуся человеку, Божественный Гнев вернулся к жизни, сбросив оковы сна.

Ноосфера втянула в себя сущности титана, принцепса и модерати, слила их воедино и явила на свет союз человека и машины. Дункель всё ещё чувствовал своё смертное тело и индивидуальность его модерати, но это ощущение пропало достаточно быстро. Всё это походило на наблюдение за онемевшей конечностью – все могут осознать тот факт, что он является частью его тела, но никто не может управлять ею. Божественный Гнев был готов к бою. С гулом невероятных механизмов и сервоприводов он сдвинулся с места, вращая своей гигантской головой направо и налево.

Наблюдая за миром при помощи машинного зрения, Дункелю казалось, что всё вокруг него стало невероятно маленьким и ничтожным. Время от времени его собственные глаза открывались, что вызывало фантомные видения его кабины и внутренней стороны тех гигантских механических глаз Божественного Гнева, через которые он наблюдал за происходящим снаружи. Игнорировать подобные видения было крайне легко.

Титаны Легио Оберон, Атарус и Фортис стояли в шахматном порядке, каждый перед своим огромным десантным кораблём. Позади них плескались воды узкого Речного Моря. Остров, на котором стоял город Тирос, был подвергнут чудовищным бомбардировкам, но он всё ещё продолжал нести свой дозор, наблюдая за узким каналом, что отделял его от побережья Гекатона. Земли, где раньше располагались доки, были очищены, выровнены бульдозерами и подготовлены для приземления дюжин специальных капсул, похожих на небоскрёбы, что служили транспортом для титанов. Рельсы, проложенные для обслуживающих титаны механизмов, были загружены разъезжающими по ним кранами, что загружали боеприпасы и помогали боевым машинам безопасно высаживать на землю, где они могли приступать к выполнению своего боевого долга. По отношению к легио, план атаки Гиллимана был достаточно мягок. Он не был сопряжён с рискованной высадкой прямиком в гущу боя, что могла привести к большим потерям ещё на подлёте. Коллегия Титаника выступит на войну ровным строем.

Невероятная по своей оборонительной способности защитная линия Гиллимана выстраивалась вокруг титанов. Три полулегиона, в составе которых находилось сто две гигантские боевые машины различных классов, требовали огромных площадей для того, чтобы те могли разместиться. Поля Титанов начали служить штабом для Адептус Механикус на Парменио, где все могли узреть мощь Бога-Машины во всём её великолепии. В этом месте гордо стояло тридцать шесть титанов из Легио Оберон, каждый из которых был окрашен в чёрно-белую схему своего формирований. Многие из них носили величественные титулы, которые они заработали в бесчисленных сражениях, что они вели на протяжении веков. Подобными титанами управляли те принцепсы, чья репутация героев, которую они получили в ходе ведения боевых действий во времена войн Великого Разлома, не вызывала никаких сомнений в их навыках или верности. Отряды Квестор Механикус и Квестор Империалис шагали по огромной дороге, что была достаточно широкой для этих великих машин, в то время как их знамёна горделиво развевались на ветру, что более не приносил с собой запах гнили.

У ног титанов своего часа ожидали десятки тысяч скитариев, что были облачены в робы различных миров-кузней: красные, охра, белые, чёрные и серые. За ними выстроилось три тысячи боевых роботов из Легио Кибернетика, что бездвижно ожидали приказов идти на бой с предателем. За совсем недавно построенной стеной находились другие фортификации и разнообразные смертоносные орудия Империума. Штабы полков Астра Милитарум и временные лагеря Ультрамаринов и Боевых Шрамов были практически повсюду. В некоторых местах можно было разглядеть флаги других миров, что представляли собой военные формирования, присланные сюда со всего сектора, но большую часть сил Империума представляли армии Ультрамара и связанные с ним миры-кузни. На этой войне у Ультрамаринов и Адептус Механикус были личные счёты с противником.

Сотни тысяч воинов. Откуда бы они не пришли, каждый из них ждал лишь одного момента – начала движения металлических богов Императора.

Примарх решил произнести речь. Дункель как будто и слышал, и не слышал её одновременно. Различая все сказанные сыном Императора слова, он тут же забывал тот смысл, который в них заключался. Он был рабом воинствующего духа Божественного Гнева, которому не было дела до разговоров.

Примарх отдал соответствующие приказы, что тут же распространялись через офицеров всех сил, что присутствовали на Парменио. Команды для Дункана пришли от принцепса-сеньореса Урскейна, что был командиром их манипулы и управлял титаном класса «Полководец» Воздаяние.

‘Грохот Смерти, ’ – сказал он, обращаясь к своему легио по его имени на низком готике. ‘Вперёд. ’

Гончие выдвинулись первыми, наполняя пространство вокруг них гулом, что издавался при помощи боевого рога. Их окрашенные в чёрно-жёлтую полоску корпуса поворачивались из стороны в сторону. Титаны не могли ждать ни минуты больше – они жаждали войны. Когда последний из титанов-разведчиков покину периметр, оставшиеся на базе боевые машины выдвинулись вслед за ними.

Божественный Гнев только собирался начать движение, в то время как его братья Божественная Клятва, Божественный Рок и Милосердие Огня уже шагали в первых рядах. Его нарастающее недовольство угрожало захлестнуть принцепса Дункеля, и ему пришлось сосредоточиться, дабы усмирить сердце машины. Наконец, он был готов выступить. Дункель начал движение, руководствуясь прихотью титана, а не командами Урскейна.

Сохраняя всё свое величие, Налётчик сделал свой первый шаг по дороге войны. Дункель не мог, да и не хотел унимать всю радость титана, что передавалось и к нему. В своей кабине принцепс издал боевой клич, что отлично дополнял рёв механизмов Божественного Гнева.

Стальные братья Божественного Гнева слили свои голоса воедино, образовав хор, что пел о резне, гневе гигантских машин и о горящей ненависти к предателям, что находились на поверхности Парменио.

Будучи похожими на гигантские башни, огромные ноги титанов с грохотом опускались на землю. Подвергнувшиеся заражению земли Гекатона проносились под ногами Божественного Гнева в зеленовато-жёлтой дымке. Кратеры, оставшиеся от бомбардировок Гвардии Смерти, сделал ландшафт похожим на поверхность лун. В поражённых зарослях стояли расколотые деревья и кирпичные основания, что когда-то служили опорой для зданий. Плодородные земли превратились в зыбкие топи, в то время как появившиеся от бомбардировок болота служили пристанищем и местом рождения для всевозможных недугов. Из бурлящих топей постоянно вырывались клубы тумана. Ни одна дорога не смогла остаться целой, ни одно здание не было невредимым. Безмолвие смерти унесло всю жизнь. Обитающие на Парменио создания погибли или бежали, после чего им на замену пришли демонические отродья Чумного Бога. Надвигающаяся армия Гиллимана, чьё приближение ознаменовывалось грохотом миллионов сапог и рёвом танковых двигателей, что с трудом продвигали технику через заболоченную местность, вдохнула в Гекатон новую жизнь.

Сотни танков прокладывали путь для пехоты. Они несли на себе огромные мотки проволоки и кучу брёвен, с помощью которых они могли создавать некое подобие дороги для идущих за ними солдат, что не могли просто так перебраться через смертоносные воды болот. Дерево для этих мостов было собрано в незатронутых порчей регионах планеты, а те места, в которых Гвардия Смерти всё же смогла заразить растительность, вырубались полностью, превращаясь в заполненные пнями пустоши. Порча Нургла могла распространяться на огромные расстояния большим количеством способов. Зачастую, исцеление нанесённых им ран было ещё более ужасным, чем сами раны.

Легио продвигались со скоростью, равняющейся одной четвёртой от своей максимальной скорости, двигаясь впереди орды людей и машин. Они были самыми настоящими полководцами этих армий муравьёв, что кишели под их ногами. Несмотря на свой размер и массу, титаны продвигались относительно тихо. Каждый их шаг был выверен и сопровождался тихим гулом генераторов и различных механизмов. Лишь в те моменты, когда нога титана опускалась на землю, земля содрогалась, а зараза, плавающая в водах Парменио, отступала – мощь титанов говорила сама за себя. Каждый такой шаг был своего рода громом, что зачинал мелодию апокалипсиса.

Они достигли наиболее поражённых участков Парменио. Зрение Дункеля, а точнее – Божественного Гнева, укрыло море густого тумана. Чем дальше они продвигались, тем более густым он становился, словно восстанавливая свою коварную форму после недавнего поражения. Подобно восстанавливающим свои силы армиям после незначительного поражения в бою, ядовитые туманы Мортариона вновь набирали мощь. Тело Божественного Гнева рассекало их с каждым своим шагом. Титана было трудно сравнивать с людьми, но в данный момент он выглядел также, как и обычный человек, что блуждает в море туманов. Невысокие по меркам этих огромных машин Гончие своим движением, подобно плавникам рыбы, что рассекали воду, прокладывали путь в этом мраке, что быстро затягивался свежими волнами ядовитого тумана. Самые огромные титаны, что являлись различными модификациями моделей «Полководец», походили на огромных людей-рыбаков, что входили в воду по колено, желая забросить свои сети, в то время как их огромные панцири, вмещающие в себе огромное количество различных орудий, плавно раскачивались на их спинах. Ревущие в небесах воздушные суда Космических Десантников походили на чаек, в то время как орды людей, бредущих под туманами, выглядели как армии едва заметных песчаных крабов.

Данные со сканеров поступали прямиком в разум Дункеля в таком образе, как будто он был частью этого механизма. Пульсации радаров выводили контуры в его механическом зрении, периодически просвечивая область перед его глазами световой волной. Устройство ночного видения и тепловизор также накладывали свои эффекты на общую картину, смешиваясь в острое механическое зрение Божественного Гнева. Для тех, кто никогда не испытывал ничего подобного, подобные сигналы могли вызывать тошноту, в то время как для Дункеля всё это было достаточно привычной картиной. Будучи отделённым от титана, он чувствовал себя слепым, и лишь в те моменты, когда он садился на командный трон, он ощущал, как божественный свет машины дарует ему истинное зрение.

Монотонность ходьбы была прервана внезапным потоком данных, что передавались по воксу. Он заставил себя обратить на них внимания, ибо таков был его долг. Не бросая управления титаном, Дункель переключился на обработку присылаемых ему файлов.

Огромное количество голосов взывали к нему, требуя обратить внимание. Когитаторы Божественного Гнева сортировали все эти обращения, выстраивая подобие очереди, в которой самые передние позиции занимали данные, требующие безотлагательного ознакомления. Высшим приоритетом обладали офицеры из его легио, в то время как высшее командование, проводящее данную операцию, стояли на ступень ниже. Все остальные генералы, полковники, лидеры кладов Адептус Механикус, что также обращались к нему, находились где-то на низших ступенях, ожидая ответа великой машины.

‘Манипула Квинтус Грохота Смерти – прекратить движение, ’ – приказал принцепс-сеньорес Урскейн. Его приказ дошёл до сознания Дункеля за секунду до того, как он получил точно такой же приказ с канала связи, по которому к ним обращался примарх. ‘Боевое построение. Тройная линия обороны. Выполнять. ’

Божественный Гнев подчинился этой команде ещё до того, как Дункель решил это сделать. Гигантская нога с грохотом опустилась на землю, вызывая волну в море грязи, по которому шагали войска. Другая нога сделала то же самое, только она осталась немного позади. Божественный Гнев принял стойку, предназначенную для ведения огня, дабы совладать с отдачей своих разрушительных орудий. Титан Милосердие Огня остановился в пятистах метрах слева от него, в то время как Божественный Рок и Божественная Клятва заняли позиции справа, тем самым организуя часть оборонительной линии, что была развёрнута к берегам Речного Моря, что находилось в пятидесяти километрах. Титаны других манипул представлялись им едва уловимыми фигурами, что зачастую пропадали в тумане, в то время как двигающиеся вдали титаны других легио были тенями, что блуждали в горчично-жёлтых газах.

Все титаны легио выстроились так же, как это сделала манипула Урскейна. Принцы, сопровождаемые своей королевской стражей – Полководцы заняли свои позиции на расстоянии трёхсот метров от пробелов в рядах Налётчиков. С высота птичьего полёта поле грядущей битвы можно было перепутать с доской для игры в регицид.

Поток информации, передающейся по вокс-каналу, снизился – в эфире остались лишь краткие информационные сводки, что передавались исключительно для одного титана. Напряжение росло.

Та сущность, что родилась в результате слияния Дункеля и брутальной машины, окинула взглядом простирающееся перед ними море из тумана. Врага ещё не было видно, но все понимали, что он близко. Божественный Гнев чувствовал их. Именно перед боем связь машины и человека достигала своего пика. В подобные моменты принцепсы практически лишались осознания себя как личности. Дункель сопротивлялся тем силам, что грозили растворить его в душе Божественного Гнева. Порой, принцепсы могли не совладать с титаном, в результате чего они соединялись с машинами настолько крепко, что их отключение навсегда травмировало их разум. В глубинах своей души он всё ещё осознавал, что не является частью Божественного Гнева – он знал это, но сопротивляться их окончательному слиянию было невероятно трудно. Он хотел окунуться в океан крови, прочувствовать всю мощь источника силы машины и объединиться с духами тех, кто управлял этим титаном до него. Возможно, что когда-нибудь он будет помещён в резервуар с амниотической жидкостью, где он сможет предаться наслаждениям от вечного союза с машиной. Но только не сегодня.

Гончие выдвинулись вперёд. По меркам титанов, они продвигались через туман практически бесшумно, будучи кровожадными охотниками, что жаждали напасть на след врага.

В сознание принцепса поступило ещё несколько приказов, схемы которых начали вливаться в его сознание. Дункель подумал, что если он был в состоянии представить себе все информационные потоки, то он бы увидел что-то похожее на древо жизни, по которому протекает священная энергия живых существ.

Пятнадцать рыцарей из дома Конор последовали за Гончими, желая поддержать своих старших братьев. Они были гораздо меньше Гончих, а их относительно небольшие ноги делали передвижение по сложному рельефу весьма рискованным. Они следовали по сложным и едва понятным маршрутам, желая оставаться на твёрдой земле, ибо любой неосторожный шаг мог привести к тому, что трясина поглотит их полностью. Никто из них не сделал подобного шага.

Где-то вдалеке можно было разглядеть стаи Гончих из других легио, что продвигались вперёд, будучи прикрываемыми воинами из подчинённых им рыцарских домов.

В тенях боевых гигантов меньшие машины их армии выстраивались в боевые порядки, игнорируя ландшафт Гекатона, тем самым не желая нарушать строгие процедуры, что были описаны в Тактика Империалис. Никто из людей не хотел бы совершить подобный поступок перед ликом примарха, рука которого вывела огромное количество правил ведения боя, что были запечатлены в священных текстах.

Танки выстроились в стреловидную формацию, в то время как пехота укрылась за их бронированными корпусами. В центре армии, что располагался позади линии титанов, находилась крупная когорта Ультрамарской сверхтяжёлой техники, что сохраняла то построение, в которое её поставил примарх. Благодаря своим мощным двигателям и массивным корпусам они могли практически беспрепятственно передвигаться по зыбким топям этой области, в то время как их огромные отвалы разравнивали те места, которые не поддавались грубой силе их стальных тел. Поговаривали, что настолько крупное воинство со времён Ереси собиралось лишь несколько раз. На безопасной дистанции позади них двигался специальный командный шагоход, в котором находился сам Гиллиман.

Имперская армия ожидала своего часа, пока разведывательные отряды гигантских машин осматривали местность на наличие противников.

Через специальную информационную сеть Урскейн выслал своим подчинённым несколько планов альтернативных боевых построений, доступ к которым можно было получить только введя пароль, который предназначался лишь для экстренных ситуаций. Дункель знал его на зубок. К западу туман начинал возвышаться, достигая роста богоподобных машин. Горы пропали из виду, скрывшись в ядовитых газах. Мрачная дымка перекрывала обзор на равнины. В спину его титана бил солнечный свет, что пробивался сквозь плотный слой тумана.

Где-то вдалеке раздались взрывы. Яркие вспышки выстрелов из плазменных орудий выделили силуэт одной из Гончей легио Оберон, что вела бой вместе с несколькими рыцарями на расстоянии мили от их позиций. В сознание принцепса нахлынула война обращений.

‘Контакт с врагом! Контакт с врагом! ’

Залп из трёх гигантских ракет пронёсся перед его корпусом, едва не попав в титан Предельная Стойкость. Одна из них была перехвачена и уничтожена огнём противовоздушных установок, что шли в передних рядах армии. Остальные улетели в объятия тумана, взрывая те элементы ландшафта, в которые они врезались. Взрывы заставили Божественный Гнев взреветь от желания нести смерть.

‘Не атомные. Не химические. Не плазменные. Стандартные конфигурация боеголовок, ’ – сказал Урскейн. Его голос перекрывал все остальные потоки вокс-сообщений. ‘Удерживаем позицию. ’

Титаны обменивались информационными сводками, что представляло из себя невероятно быстрое общение при помощи бинарного кода. Бортовой пиктер отправлял различные изображения прямо в сознание Дункеля. На полученных им изображениях, что передавались титанами-разведчиками, виднелись огромные силуэты. В тумане были сокрыты вражеские боевые машины.

Вспышки от энергетических орудий большой мощности отлично дополняли тремор, что вызывался взрывами гигантских снарядов.

‘Приготовиться к бою. Мы засекли более семнадцати вражеских машин. Вступаем в бой в формации «щит», ’ – сказал Урскейн. Он был спокоен и выдержан, а в его словах не прослеживалось ни единого следа, который могла бы оставить чудовищная машина, которой он управлял. ‘Приготовьтесь встретить возвращающихся разведчиков. Прикройте их. ’

Широкими арками в их сторону начали выдвигаться союзные Гончие из их Легио, что стремились занять позиции у ног Полководцев – там они смогут перегруппироваться и присоединиться к битве. Огонь противника оставлял на их спинах следы термического воздействия, в то время как рыцари всё ещё продолжали бой. Их боевые донесения отвлекали Дункеля, который решил придать их обращениям наименьший приоритет.

Божественный Гнев содрогнулся от переполняющей его ярости. ‘Тихо, тихо, ’ – сказал Дункель так, будто он пытался угомонить существо из плоти и крови. В то же самое время он сгенерировал несколько мысленных импульсов и направил их в центральный когитатор машины, желая унять его первобытное желание убивать.

Ещё несколько Гончих возвращались в лоно легио Оберон. Боль Мира – одна из манипул, которой командовал Урскейн, всё ещё не возвратилась. Дункель потратил секунду своего времени на то чтобы взглянуть на картолит, на которым вырисовывалась текущая картина битвы. Подобные пропажи наблюдались на всех участках фронта.

Шум войны становился всё громче. Противник поливал огнём отступающие ряды союзников, но урон от подобных действий был минимальным – враг осознавал всю опасность ожидающих его продвижения орудий. Основной линии обороны достигло лишь несколько выстрелов, что рассекали воздух, но не находили своих целей.

‘Адепт Синэ, держите щиты в режиме максимального восстановления – если мы попадём под сильный обстрел, то нам будет нужна наилучшая защита. ’ – сказал Дункель по вокс-каналу. Использование своего рта для передачи сообщений казалось ему чем-то странным и ненормальным. Желание Божественного Гнева побыстрее вступить в бой перемешивалось с его речью, что в итоге отдавалось громким, но непонятным бормотанием в глубинах его души. ‘Мы должны вступить в бой как можно более защищёнными. ’

‘Как прикажете, принцепс, ’ – ответил Синэ из своей станции в реакторном отсеке. Гул, что исходил от реактора, усилился.

Через несколько минут интенсивного сражения рыцари вышли из боя и начали отступать вслед за Гончими. Они проносились мимо Дункана на огромных скоростях, в то время как их пострадавшие от огня корпуса скрывали их головы. Будучи невысокими по сравнению с титанами, самые массивные рыцари по росту находились на уровне туловища Божественного Гнева. Дункель получил донесение, в котором обозначалось, что они потеряли тридцать процентов боевых машин из рыцарских домов. Рыцарям всегда приходилось брать на себя основной удар, дабы уберечь более смертоносные машины от вреда. Будучи маленькими и быстрыми по сравнению с их старшими братьями, рыцари играли роль приманки, что отводила огонь от титанов и спасалась от вражеского огня при помощи большой скорости передвижения. Тем не менее, никакая проворность не могла уберечь их от смерти, если в них попадал залп из орудий божественных машин.

‘Где вражеская поддержка? ’ – спросил принцепс Гуггльхем, что пилотировал Милосердие Огня.

‘Неважно. Битва уже идёт, ’ – сказал Урскейн. ‘Сорок семь крупных целей, около двух сотен меньших машин выступает в качестве поддержки. ’

Вспышки энергетических моментов пропали в тот момент, когда последний из рыцарей дома Конор укрылся за линиями обороны легио Оберон. Размеренный грохот от титанических шагов приближающихся машин заменил отдалённый рёв.

‘Они приближаются. Визуальный контакт, ’ – сказал Гуггльхем.

‘Приготовиться к столкновению. Все орудия – к бою. Сохранять формацию, перегруппировка только по моему приказу, ’ – ответил Урскейн.

После этих слов Дункель увидел машины врага, что показались из тумана. Корни их происхождения были такими же, как и у имперских машин, но их искажённые души извращали их физическую форму, делая их горбатыми и отвратительными, в то время как имперские титаны стойко несли на себе чудовищный груз долга, который они выполняли. Толпа вражеских гигантов приближалась с правой стороны. Несколько Полководцев, что вели их группу, были вооружены оружием для ближнего боя. Они будут прорываться.

У каждого легио был свой собственный знак, а гербы каждого титана в отдельности были уникальными, подобно человеческим отпечаткам пальцев. Предатели не скрывали свои грехи – вместо этого они гордо несли на себе знаки, что подчёркивали их преданность разрушительным силам.

‘Легио Мортис, ’ – сказал Фанторп, принцепс Божественной Клятвы. ‘Головы Смерти. ’

‘Гордость. Они всё ещё гордятся своими деяниями. Всё достоинство покинуло их, но они не утратили гордость за свои поступки, ’ – сказал Москов из экипажа Божественного Рока.

‘Подтверждаю. Подтверждаю, ’ – сказал Урскейн. ‘Предатели из легио Мортис. Считываю идентификационные знаки. ’

В ноосферной сети появился огромный массив данных, что нёс в себе идентификационные знаки и номера вражеских титанов. Разум Дункеля заполнился словами из литании жестокости, что всплывали в памяти, в которой бережно хранились все тексты из Лингва Технис.

Там, где оборонительная линия Грохота Смерти состояла из нескольких манипул, что стояли плечом к плечу, титаны Голов Смерти атаковали в силовой формации полу-легио, на острие которой находились самые смертоносные машины, что были в их распоряжении. От такой силы нельзя было укрыться. Вся чудовищная мощь вражеского воинства двигалась прямиком на позиции Дункеля.

‘Они ищут возможности пробиться. Не позволяйте им разрушить наши ряды, ’ – сказал Урскейн.

Толпа вражеских титанов слилась в вызывающем на бой рёве, что издавался их боевыми рогами.

Оберон ответил, Фортис и Атарус не остались в стороне.

Мортис открыл огонь, лоялисты ответили тем же.

В мгновение ока зона между двумя армиями превратилась в область, в которой не было места живым существам. Орудия титанов превосходно справлялись с задачей по нанесению максимального урона, уступая по своим разрушительным способностям лишь величайшим из космических кораблей. От того шторма энергии, что пронизывал пространство между двумя противоборствующими сторонами, горел сам воздух. Сверхзвуковые ударные волны, что образовывались от взрыва снарядов размерами с грузовик, поднимали гигантские фонтаны брызг при контакте с водой. Со звуком, похожим на раскат грома, лазерные лучи разрывали туман, оставляя после себя лишь жалкое подобие радуги. Туманная дымка горела, подвергаясь воздействию невероятных температур разноцветных плазменных зарядов.

Двух Полководцев, что были оборудованы орудиями для ближнего боя, поддерживал монстр, чьи установки были предназначены для дальнего боя – Повелитель Яда. В его правой руке находился плазменный аннигилятор, в то время как левая была оборудована вулканической пушкой, а на его спину были водружены два крупнокалиберных лазерных бластера. Его роль заключалась в том, чтобы проделать брешь в оборонительной линии, сквозь которую смогут прорваться бойцы ближнего боя из легио Мортис. Все его орудия выстрелили одновременно, нанося чудовищный удар по Божественному Року. Его пустотные щиты выдержали удар, после чего исчезли с оглушающим хлопком, ибо сдержать подобную мощь было практически невозможно. Налётчик пошатнулся и начал двигаться в сторону, будучи окутанным дымом, но Повелитель Яда вновь сделал залп, в этот раз стреляя по лишённому защиты корпусу Божественного Рока. Титан опустился на колени. Мотиваторы его левой ноги были повреждены, в результате чего он мог передвигаться крайне медленно.

‘Вперёд! ’ – приказал Урскейн. ‘Нужно встретить их подобающим образом. ’

Старшие принцепсы начали отдавать соответствующие приказы. Построение легио Оберон, что походило на шахматное, начало двигаться, в процессе которого манипулы отделялись друг от друга, направляясь в атаку на отведённый им сектор. Если говорить о стратегических преимуществах их формации, они могли вести концентрированный огонь по индивидуальным целям, но в то же время они становились лёгкой мишенью для вражеского огня. Дабы избавиться от подобных недостатков и максимизировать своё преимущество, легио Оберон начал движение вперёд, поддерживая прерывистый и непредсказуемый темп наступления. Одни манипулы прикрывали собой другие, после чего идущие впереди пропускали следующих за ними вперёд – таким образом ни один титан не подвергался опасности быть уничтоженным в результате постоянно увеличивающихся повреждений.

Божественный Гнев выпустил три ракеты из закреплённой на своей спине ракетной установки, что являлась его единственным орудием дальнего боя. В его распоряжении было ровно двадцать снарядов. Дункель хотел, чтобы ни один из них не был потрачен впустую. Позиция принцепса Божественного Гнева досталась ему с большим трудом, и он желал заслужить честь управлять этим стальным полубогом на протяжении долгого времени.

Ракеты врезались в щиты Повелителя Яда. Огонь охватил его потрескивающие фиолетовым светом щиты, тем самым мешая ему целиться. Божественный Рок скрылся из его поля зрения, ибо к тому моменту его левую ногу охватил огонь, который мешал ему вести полноценный бой.

Из установки Божественного Гнева вылетело ещё несколько ракет. В ответ на это в его пустотные щиты вонзились пылающие столбы лазерного огня, вспышки от которых ослепили Дункеля.

‘Пустотный щит номер один на двадцати процентах запаса прочности. Мы не можем сдерживать такой интенсивный огонь слишком долго, ’ – предупредил Синэ.

‘Перегревайте реактор. Больше энергии на локомоторы. Приготовить мельтапушку, ’ – приказал Дункель. Он не мог дождаться того момента, когда сможет оказаться с Повелителем Яда в ближнем бою, в котором он сможет применить это орудие.

Милосердие Огня сделало залп из своего гатлинг лазера, лучи которого в огромном количестве вклинивались во вражеские щиты. Пустотные щиты Повелителя Яда взревели и лопнули, разогнав окружающий титан туман. Полководец сделал ответный залп из всех своих орудий, что были выведены на полную мощность. Из орудий, закреплённых на его руках, вырвался огненный шторм, что укрыл Милосердие Огня огненным штормом. Первичные пустотные щиты Налётчика рассеялись, а мгновение спустя пропали и вторые. За ними последовали и третьи, и четвёртые. Выстрел из лазерного бластера угодил прямиком в туловище Милосердия Огня. Воздаяние Урскейна вышел вперёд, нацеливая свои орудия на Повелителя Яда, но энергетические сканеры, что считывали данные с вражеского титана, дали Дункелю понять, что Повелитель Яда собирается добить раненую цель. Двое из трёх Налётчиков находились вне боя, один из них, возможно, более не сможет в него вступить. Следующая манипула выступила вперёд, принимая на себя огонь союзника Повелителя Яда, тем самым лишая врагов возможности вести эффективный огонь по пострадавшим титанам. Им пришлось поплатиться за подобный манёвр – от ведущегося по ним огня их пустотные щиты начали мерцать, угрожая рассеяться в любой момент.

Залп Повелителя Яда вновь поразил Милосердие Огня, полностью оторвав один из его наплечников и разрушив механизм, приводивший руку в движение. Конечность титана застыла в одном положении, в котором закреплённое на ней орудие было нацелено в землю, что делало его абсолютно бесполезным.

Божественный Гнев разразился рёвом злости от того, что одного из его товарищей серьёзно ранили. Желая перехватить следующий выстрел, предназначенный для Милосердия Огня, он тут же понёсся вперёд с огромной скоростью, удивляя как Повелителя Яда, так и Дункеля. Из шлема Дункеля начали вылетать искры. Стоящий в своём алькове сервитор начал дёргаться, в то время как из его портов начал валить дым.

Неподвластный принцепсу рывок его машины был встречен нечеловеческим криком, что исходил от Полководца Урскейна.

‘Назад! Дункель, веди свою машину назад! ’ – приказал он.

Титан Дункеля мешал титану принцепса-сеньореса Урскейна сделать точный выстрел, но остановить Божественный Гнев уже было невозможно. Его дикая душа вырвалась из-под контроля Дункеля в мгновение ока. Титан бежал вперёд, выводя реакторы на критический уровень. Воинственность этого титана была одной из тех вещей, о которой слышали все члены легио. Именно поэтому титан Дункеля был назван Божественным Гневом – это имя отлично описывало его неукротимую натуру. Дункель должен был научиться овладевать его гневом и подчинять его себе. В этот раз всё пошло не так.

‘Укроти его! ’ – прокричал Урскейн.

‘Активировать глушители восприятия, ’ – приказал Дункель. Потеряв мысленное управление, он начал работать с ручным управлением, но все попытки были тщетны.

‘Логические вычислители заблокированы, принцепс, ’ – отрапортовал Синэ. ‘Нам не удастся утихомирить его. Такова воля Бога-Машины. ’

‘Тогда мы не будем сопротивляться. Левая рука, открыть огонь, сейчас же! ’ Дункель вырвался из объятий машинного духа, призывая все силы своего человеческого тела для того чтобы отдать своим модерати приказ о залпе с мельтапушки. Божественный Гнев бежал с невероятной скоростью. Все его системы были перестроены на безжалостную схватку на короткой дистанции. Времени целиться не было. Дункель выбрал точку в центре корпуса Повелителя Яда и начал возносить молитвы Богу-Машине, дабы тот помог им поразить цель. Модерати Оберштен прикладывал невероятные усилия, дабы поднять руку с мельтапушкой. Божественный Гнев сражался с разумом Дункеля, пытаясь поднять орудие ближнего боя вместо пушки, но силы воли принцепса хватило на то, чтобы остановить этот порыв на несколько секунд. Ещё мгновение и Оберштен сделает залп. Фузионный залп нанесёт врагу серьёзные повреждения, после чего Божественный Гнев сможет вступить в чудовищный ближний бой.

Прямое попадание из мельтапушки могло нанести огромные повреждения, ибо её разрушительной силы хватало на то, чтобы расплавить пластсталь. Божественный Гнев мог вывести из боя даже превышающих его по размеру титанов, а иногда – даже уничтожить. Активные пустотные щиты были способны рассеять микроволны этого орудия, но на это ушло бы огромное количество энергии, на что и надеялся Дункель. Выстрел из этого орудия поможет пробить щиты Повелителя Яда, после чего тот станет уязвимым для ближнего боя.

С большим трудом, орудие сделало залп без должного наведения и фузионного фокуса, но, тем не менее, Божественному Гневу удалось объять вражеский титан своим огненным дыханием.

Фокус мельтапушки пришёлся на точку, что находилась недалеко от центра пустотного щита. Выстрел мог быть гораздо более точным, но даже такого залпа оказалось достаточно, чтобы пустотный щит счёл её опасной. Смертоносные лучи слились в одной точке. К этому момента мельтапушка находилась на пике своей мощи, но когитаторы Божественного Гнева, что пытались удержать орудие наведённым на цель, буквально выгорали от перегрузки. Титан продолжал приближаться к цели.

Вода, что была в воздухе, среагировала первой. Чудовищные температуры превращали воздух в шар невероятно горячей плазмы.

Пустотный щит Повелителя Яда начал заливаться огнём взрывов. По всей его поверхности плясали молнии – защитные системы пытались перенаправить избыточную энергию в землю. Совокупный эффект взрывов, продолжающегося залпа мельтапушки и огромного количества хаотичной энергии, что высвобождалась атомами атмосферы, сокрушал пустотные щиты Повелителя Яда один за другим.

Божественный Гнев пробился через тающую защиту Повелителя Яда и достиг его механического тела.

Полководец был выше и массивнее Налётчика, но та ярость, с которой Божественный Гнев вошёл в ближний бой, заставила Повелителя Яда дрогнуть. Дункель приостановил свои попытки вернуть контроль над духом машины, каждая из которых причиняла ему чудовищную боль. Дав Налётчику свободу действий, он слился с ним воедино, разделив радость от тех разрушений, что они учинили. Титан взревел. Без приказов кого-либо из модерати, цепной кулак Налётчика поднялся вверх, а его цепи начали своё движение. Цепи были гораздо шире, чем гусеницы танка, а каждый их зуб был размером с человека. Кулак опустился, целясь в локоть левой руки Повелителя Яда. Наружную сторону головы Божественного Гнева обдало снопом гигантских искр. Машинное зрение Дункеля пропало на несколько секунд, ибо удар цепным кулаком пошатнул весь корпус титана. Вражеский титан был покрыт какой-то органической субстанцией, что выделяла коррозийную слизь. Его бронированные пластины были омрачены проржавевшими местами. Его желтоватая голова в виде черепа казалось чем-то живым, но в отвратительном смысле этого слова.

‘Сильнее! ’ – прорычал Дункель. Налётчик установил над ним полную и безоговорочную власть. ‘Сильнее! ’

Мысленные импульсы принцепса и модерати Крена смогли пробиться к машинному духу титана, тем самым установив контроль над огромным оружием. Приложив максимум усилий, они смогли направить его прямиком в механический сустав Повелителя Яда. Вновь активированные пустотные щиты объяли их обоих.

Повелитель Яда взревел от боли, взывая к своим братьям, дабы те пришли к нему на помощь. Дункель уже не наблюдал за прорывным отрядом вражеских титанов. Их орудия ближнего боя разделают Божественный Гнев за несколько секунд, но беспокоиться о них было уже поздно – ему нужно было добить своего противника, а иначе он погибнет наверняка. Дальнобойные пушки Повелителя Яда были бесполезны на такой дистанции, но он всё равно делал залпы, посылая фонтаны плазмы в небо. Его ракетные установки опустели. Все боеприпасы устремились в небо, пропадая в нём несколько секунд спустя.

Дункель зловеще улыбнулся. Вражеский титан был шокирован, его машинный дух сопротивлялся воле пилотов. Он был уязвим.

Крыло бомбардировщиков класса «Мародёр» пронеслось над сражающимися титанами. Выпущенные ими снаряды врезались в Полководца, вновь деактивируя его пустотные щиты, а не которым из них даже удалось достичь корпуса. Под таким ударом колени Повелителя Яда затрещали от нагрузки. Лазпушки вражеского титана разряжались в Налётчика, словно находясь в отчаянии, в то время как Божественный Гнев продолжал учинённую им резню.

Левая рука Повелителя Яда упала на землю, а из места разрыва тут же начала литься смесь масла и какой-то мерзкой жидкости, что окатила броню меньшего титана. Полководец, лишившийся конечности, вырвался из захвата Божественной Ярости. Растерянно отойдя назад, он начал наводить оставшиеся орудия на повалившего его Налётчика.

‘Дункель, возьми контроль над машинным духом титана. Освободи пространство для моего выстрела! ’ – приказал Урскейн.

‘Всю энергию на локомоторы! ’ – приказал Дункель, срываясь на крик. Он вновь ухватился за разум своего титана, что сопротивлялся ему каждую секунду, желая продолжить бойню, которую он устроил в качестве мести за ранение своего товарища. Дункель налёг на рычаги передвижения, пытаясь сдвинуть титан с траектории стрельбы Урскейна, попутно ведя борьбу с машинным духом Божественного Гнева.

Вражеский титан сделал несколько неуверенных шагов назад и, найдя более-менее удобное положение, начал готовить свою плазменную пушку к выстрелу. Стационарные орудия Повелителя Яда продолжали вести огонь по Налётчику даже когда он начал двигаться, но они не могли пробиться сквозь его пустотные щиты.

В отличие от плазменной пушки.

Повелитель Яда взял Божественный Гнев в цель, целясь в те уязвимые места, где броня была наиболее тонкой. Выстрел на полной мощности сможет пробить и щиты, и броню, после чего достигнет реактора. Дункель направил титана по широкой дуге, пытаясь двигаться быстрее, чем мог вращаться Повелитель Яда. Металлические боги слились в чудовищном и неловком вальсе.

‘Мы у него на прицеле, ’ – сказал он. ‘Приготовиться к попаданию! ’

Внезапный рывок, совершённый Божественным Гневом, застал Повелителя Яда врасплох, в результате чего выстрел последнего лишь частично пустотные щиты, отскочив от них подобно пуле, что попала в броню танка. Неподалёку от Дункеля загорелось несколько кабелей, которые тут же вышли из строя из-за мощного удара, что пришёлся на щиты.

Тем не менее, они всё ещё стояли на ногах.

Будучи ошарашенным таким ударом, Божественный Гнев вновь стал податливым. Дункель взял титан под контроль и тут же сделал манёвр уклонения, который спас машину от второго выстрела, что пролетел мимо него по дуге.

Повелитель Яда погибал. Десятки меньших машин собрались в тени Воздаяния, присоединяясь к чудовищной атаке. Собравшиеся в группу три рыцаря подобрались к вражескому титану и, сделав залп из своих мельтапушек, лишили Повелителя Яда одной из ног. Воздаяние продолжал наносить колоссальные удары вражескому Полководцу при помощи своей огромной сдвоенной вулканической пушки.

В кабине Дункеля загорелись лампы световой тревоги.

‘Реактор на пределе! ’ – прокричал Синэ. ‘Всем приготовиться! ’

Реактор Повелителя Яда взорвался, разрывая свою металлическую оболочку сферой ослепляющей плазмы. Каким-то образом основной источник энергии, несмотря на всю порчу, которой был подвергнут титан, остался незапятнанными, ибо свет, который ознаменовывал его кончину, был чист и величественен. Спустя многие века душа этой машины смогла вырваться из заточения, дабы направиться в милостивые объятия Бога-Машины.

Один из рыцарей упал на землю, будучи выведенным из строя электромагнитным импульсом. Тем не менее, ему повезло больше, чем одному из его товарищей, что был поглощён пламенем в тот момент, когда он попытался покинуть место взрыва.

Дункель взял паузу, желая оценить ситуацию. Он прорвался сквозь вражескую линию атаки. Он был единственным титаном, что смог зайти так далеко. Атака эшелона Мортис была остановлена, в результате чего все титаны легио предателей начали отступление. От изначального построения легио Оберон не осталось ничего, ибо ход боя требовал постоянного перемещения. Несмотря на то, что лоялистам удалось нанести колоссальный урон вражеским машинам, многие из их титанов были серьёзно повреждены. Титаны легио Мортис отступали один за другим, постоянно перестраиваясь таким образом, чтобы ни одна машина не находилась под обстрелом слишком долго. Один из прорывных титанов предателей, что находился всего в миле от позиции Божественного Гнева, был объят огнём, стоя на ногах. Призванная заманить лояльные легио под огонь эшелона подобная уловка была очень изощрённой, но слишком рискованной. Второй прорывной титан метался по полю боя, неся смерть и разрушение окружающим его войскам, будучи находящимся под огнём тысяч танков. Атарус сосредоточился на левом фланге. Легио Фортис не поддались на эту уловку, что позволило им перейти в контрнаступление с правого фланга.

Угроза была ликвидирована, высшее командование приказывало титанам остановиться. Всё ещё сопротивляясь, Божественный Гнев зашагал обратно в строй, дабы продолжить бой вместе с группой титанов, что сопротивлялись предателям. С каждым шагом Налётчик выпускал по ракете до тех пор, пока его боезапас не опустел. После этого ему вновь пришлось вступать в ближний бой, дабы его мельтапушка могла наносить максимальный урон.

Оба легио перестали предпринимать какие-либо активные манёвры, продолжая обмениваться ударами и выстрелами на протяжении всей ночи.

Командный Левиафан Гиллимана продвигался по склизкой земле так, будто ничто на этой планете не могло его остановить. Из-за своей тяжести машина буквально утопала в грязи, делая процесс езды похожим на какой-то особенный вид мореплавания.

Гиллиман, сидя напротив тактического экрана, изучал позиции сил его брата.

За позициями легио Мортис скрывалась огромная армия, которая своим видом напоминала геоглиф и изображала гигантскую, жирную муху, что выглядела так, будто она установила контроль над этой землёй. Её центром служили три сливающихся между собой отряда элитных бойцов, чьи тела служили туловищем этой отвратительной фигуре. Стоящие по бокам отряды представляли собой крылья этого существа, в то время как лёгкая пехота, выстроившаяся рядами, олицетворяла собой различные усики и жвала. Всего в этом месте находился ровно двадцать один отряд врага, каждый из которых стоял вплотную друг к другу. Углы этой конструкции, по мнению Гиллимана, изображали какого-то рода узор, что представлял особую значимость для его брата.

Все лампы, что горели в стратегиуме, излучали лишь тусклый свет. Реактивное бронестекло позволяло находящимся внутри взглянуть на поражённые войной земли Гекатона. Туман застилал собой всё, с каждой секундой становясь всё более густым. Влажность словно высасывала все звуки из окружающей среды, в то время как свет, пробивающийся через эту дымчатую завесу, приобретал болезненные и зловещие оттенки. Дабы защитить наблюдателей от этого мерзкого сияния, а также от постоянных ослепляющих вспышек орудий титанов, реактивное стекло окрасило себя в коричневый цвет. Интерьер последовал его примеру, снизив уровень освещения до минимума. Единственным относительно ярким источником света было голографическое устройство, что нарисовало в воздухе три внимательно слушающих лица: Космического Десантника, Космического Десантника Примарис и обычного человека.

‘Мой господин, чего вы ждёте? ’ – спросил Малдовал Колкан, едва не срываясь на рычание.

Гиллиман воздержался от того, чтобы поставить его на место за обращение в таком тоне. Колкан был одним из его самых активных критиков на Терре, и именно поэтому Гиллиман приказал ему присоединиться к Неодолимому Крестовому Походу. Король Конор говорил, что своих врагов нужно держать близко. Гиллиман, к своему превеликому сожалению, порой игнорировал эту мудрость.

‘Чего-то, ’ – ответил Гиллиман. ‘Чего-то наименее ожидаемого. ’ Он указал на линию титанов из легио Мортис, которые отступили настолько далеко, что они практически подобрались к этой зловещей фигуре мухи. ‘Подобным манёвром он пытается соблазнить меня ринуться в погоню, тем самым заманивая меня в ловушку. Подобное решение слишком очевидно для меня, а значит, что это всего лишь часть его задумки. Мортарион – отличный полководец, даже когда дело доходит до тех моментов, когда ему хочется доказать свою непоколебимость. Он там, прямо в центре своей армии. Это приманка. Он хочет, чтобы я вышел прямиком к нему. ’

‘Мы не засекли его присутствия, ’ – сказал Колкан. Он немного смягчил свой тон, что было совершенно не характерно для него, ибо этот воин был разгневан практически всегда.

‘Он там. ’ Гиллиман провёл своей перчаткой над гололитом. ‘В этой бессмысленной формации стоят ренегаты, предатели из рядов Космических Десантников, вражеские титаны, мутанты, изуродованные варпом нелюди, продажные рыцари, тяжёлая артиллерия, гусеничная техника и многие другие. Привычный парад болезненных и обманутых прислужников Мортариона. Но мы не видим… ’

‘… демонов, ’ – сказал Колкан. Он опустил свои тяжёлые золотые перчатки на гололит, что вызвало помехи в изображении. ‘Где все Нерождённые? ’

‘Именно этот вопрос меня и беспокоит, ’ – сказал Гиллиман. ‘Действительно, где же они? Пока я не узнаю, мы не можем предпринимать каких-либо действий. Мортарион мог укрыть их, придержать до момента моей атаки. Там, где они, будет и он. Что с Галатаном? ’ – спросил примарх, адресуя свой вопрос вокс-монитору.

Бледнолицый мужчина в простой униформе развернулся к мигающим машинам.

‘Флот докладывает, что станция уже близко, но она всё ещё находится под осадой со стороны сил Гвардии Смерти. Наши суда выдвинулись на место битвы. ’

‘Дистанция? ’

‘Пятьсот тысяч километров и уменьшается, мой господин. ’

‘Статус? ’

‘Мы потеряли контакт, мой господин. Наши сигналы глушатся, но станция всё ещё ведет огонь по противнику. ’

‘Значит, Галатан ещё держится. ’ – сказал Гиллиман.

‘Пока, ’ – добавил Колкан.

‘Может и так, ’ – согласился Гиллиман, чьё внимание было направлено на вспышки и выстрелы из симулированных орудий, что вели стрельбу на голограмме.

‘Мой господин, в таком случае я прошу вашего позволения на то чтобы я мог взять своих бойцов и отправиться на поле боя, дабы склонить чашу весов битвы в нашу сторону, ’ – сказал Колкан. Он остановился, ожидая согласия примарха так, будто от этого зависела вся его жизнь.

‘Нет, ’ – сказал Гиллиман. ‘Галатан располагает большим гарнизоном. Мы должны верить в его защитников. Мы не можем позволить себе отвлекаться от той борьбы, что ведётся на земле. ’

Колкан рассерженно ударил своим кулаком по столу. ‘Тогда какие будут указания? ’

‘Мы будем бить врага, удерживая эту позицию, ’ – сказал Гиллиман. ‘Мы должны дождаться нужного момента. ’