Темный феникс. Возрожденный. Том 3

Глава 7

Решив не испытывать судьбу, я провалился на первый слой тени. На изнанке мои силы были куда больше, чем в реальности. И за это тоже надо сказать спасибо тьме — наверняка это она так распорядилась, чтобы я мог выжить в этом мире до того, как мне придётся сразиться с тем, ради кого она меня призвала.

Из моей спины хлестала кровь после первых ран некромансера, поэтому плату за проход я заплатил сполна. Я дождался, когда некромансер догонит меня, и переместился сначала на второй, а потом и на третий уровень изнанки.

Регенерация скакнула вверх, за спиной налились силой тугие крылья, а вокруг меня полыхнула маревом первородная тьма.

И всё равно этого было недостаточно для сражения с тем, кто отдал всего себя ради проклятой силы.

Мы одновременно выпустили сгустки энергии, которые схлестнулись и взорвались, забрызгав тень остатками энергии. Она тут же впиталась с тихим шипением на радость обитателям изнанки.

Взрывная волна отбросила меня на несколько метров. Кости треснули, но тут же начали срастаться. Боль была такой, что хотелось орать во всё горло.

Демоновы некромансеры! Их энергия, несмотря на всю свою омерзительную природу, оставалась чудовищно мощной силой, прокачивающей своих носителей до небывалых высот.

Я едва успел развернуться и встать, призвав из кольца молот в качестве щита. В мою грудь прилетел удар, заставивший едва сросшиеся рёбра хрустнуть.

Воздух вокруг перестал быть морозным и свежим. Он весь пропитался некротической энергией, которая разъедала ткань изнанки и оставляла после себя чёрные язвы в реальном мире.

Я отскочил в сторону, и пространство передо мной взорвалось. Осколки застывшей тени впились в плечо и бедро. Боль была острой и жгучей, но я загнал её вглубь. Регенерация работала на износ, затягивая раны, но некромансер не давал мне передышки.

Мы снова сошлись в центре пустоты, устроенной взрывом энергии. Молот в моих руках гудел, вбирая в себя мою тьму, но каждый удар отнимал слишком много сил. Некромансер парировал все мои атаки щитами из сгущённой некротической энергии, и от каждого такого столкновения по моему телу пробегали судороги боли.

И тут с другого слоя тени вынырнул Грох. Он метнулся к груди некромансера, нацелившись на медальон. Его клюв почти сомкнулся на цепи, но враг оказался быстрее.

Он даже не посмотрел на кутхара, просто отшвырнул его сгустком некротической энергии. Грох вскрикнул, его перья потемнели от крови, когда он кубарем полетел в сторону. Я слышал хруст ломаемых крыльев и пытался поймать питомца, но некромансер не дал мне такой возможности.

Я успел заметить краем глаза, как он сделал резкий взмах рукой, а потом изнанка ощерилась десятками ядовитых клинков. Они понеслись ко мне со всех сторон, не давая возможности увернуться. Я успел создать барьер из тьмы, но клинки вонзились в него и начали медленно разъедать.

Мой взгляд упал на медальон на груди врага. Поддельное сердце питало своего хозяина неиссякаемой энергией, тогда как мой источник был сильно ограничен. Пока медальон у некромансера, у меня нет ни единого шанса.

Я снова попытался атаковать, вложив в молот колоссальное количество энергии. И надо же было этому ублюдку ударить именно в молот! Оружие вылетело из моих рук, исчезнув в глубинах тени.

Мой противник воспользовался моментом и ударил меня в грудь сгустком силы. Некротическая энергия вошла в меня как раскалённый нож, выжигая всё на своём пути. Я рухнул на колени, пытаясь заглушить боль и призывая своё пламя.

Регенерация не справлялась — энергия смерти разъедала меня изнутри. Но пламя уже начало выжигать её.

Я не сдержался и заорал от боли, когда пламя столкнулось с волной проклятой силы во мне. Всё тело горело огнём, а пальцы сжимались в кулаки.

— Сильный, но глупый, — проговорил некромансер, впервые подав голос. Он остановился в нескольких шагах и наблюдал за моими страданиями. — Ты мог бы стать одним из нас, но выбрал неправильную сторону. Теперь ты станешь моим кормом.

Он поднял руку, и в ней сформировалось копьё из некротической энергии. Я знал, что этот удар будет последним.

Значит мне остаётся только одно. Использовать его же силу против него. Тьме плевать, какую стихию поглощать, а мне сейчас не помешает хоть немного силы.

Это была безумная идея, но другой у меня не было.

Что-то подобное я сделал, когда Грох поглотил Смертельный Исход и не смог переварить. Тогда я забрал часть некротической энергии и очистил её. А любое направленное заклинание — это та же самая энергия, сконцентрированная в копьях, клинках и сгустках.

Когда в меня полетело копьё некромансера, я не стал уворачиваться, а вместо этого вытянул руку и поймал его.

Пронзившая меня боль была невыносимой. Она превосходила всё, что я знал до этого. Каждый сантиметр моего тела горел.

Некротическая энергия пыталась разорвать меня изнутри, но я не отпускал копьё. Тёмное пламя в моей груди вспыхнуло ярче. Сердце Феникса отозвалось на угрозу, но вместо того, чтобы просто сжечь проклятую энергию, оно начало поглощать её.

Процесс был мучительным, будто меня живьём бросили в горнило и выковывали заново.

Некромансер замер напротив, с интересом глядя на то, как начинает гореть копьё в моей руке. Когда же я весь окутался тёмным пламенем, он хмыкнул и приготовился ударить ещё раз.

Но ему это уже не поможет. Ведь Сердце переплавило его энергию вместо меня, а потом вернуло обратно уже очищенной. В меня хлынула сила. Не знакомая и привычная энергия тьмы, а переработанная холодная и безжалостная мощь.

Я встал во весь рост, за моей спиной с хлопком раскрылись теневые крылья, которые тоже начали пылать.

Я бросился в атаку. Теперь мои удары были быстрее и точнее. Некромансер отбивался, его защита уже не казалась такой несокрушимой. Но он всё ещё был сильнее.

Мы сошлись в ближнем бою, и на этот раз его удар пришёлся мне в живот. Я почувствовал, как снова ломаются рёбра, а кровь поднимается к горлу.

Рука некромансера вошла мне в грудь, пробивая грудную клетку. Боль была настолько всепоглощающей, что на мгновение я перестал что-либо видеть.

Но я не остановился. Правой рукой я схватил его за плечо, притягивая ближе. Когда он оказался вплотную ко мне, я почти потерял сознание от боли, но это не помешало мне схватить медальон на груди некромансера.

Я сжал пальцы, выпустив пламя феникса. По артефакту поползла тонкая паутинка, а потом по всей его поверхности разошлись широкие трещины.

— Что? Как? — выдохнул некромансер. Его лицо, больше похожее на застывшую восковую маску, пошло такими же трещинами, как и артефакт в моих руках.

Пламя жадно лизнуло подделку Сердца, а потом последовал мощный взрыв. Меня отбросило назад. Я пропахал собой весь третий слой изнанки, прежде чем моё падение замедлилось.

Я упал на спину, глядя на серое небо изнанки. Рядом не было ни обломков, ни пыли, только привычная абсолютная пустота.

Некромансера тоже больше не было — его уничтожила его же собственная сила, а моё пламя превратило в пепел его застывшее в артефакте сердце.

Я попытался подняться, но тело не слушалось. Повреждения были слишком сильными, и регенерация не справлялась. Сердце тоже замолчало, сделав свою работу.

— Грох? — прохрипел я. — Ты живой там?

— Угу, — прошипел питомец. — Но в ближайшее время не зови меня.

— Уходишь в гнездо? — уточнил я просто для того, чтобы хоть как-то оставаться в сознании.

— Да, но тебя не пущу, — услышал я его каркающий голос, который становился тише с каждым звуком.

Надо выбираться с изнанки, пока она меня не переварила к демоновой матери.

Я сжал зубы и через силу воли заставил себя перевернуться на живот. Каждое движение отзывалось новой волной боли, но я продолжал ползти в сторону молота. Терять такое оружие я не собирался, а Грох уже спрятался в своём гнезде.

Наконец мои пальцы сомкнулись на рукоятке молота. Я активировал хранилище и сразу же вывалился с изнанки. Реальный мир встретил меня знакомым запахом гари, которая перебивала запах моей крови.

Победа досталась мне слишком дорогой ценой, но это того стоило. Иначе всё, за что я боролся, было бы зря.

Не знаю, как мне хватило сил дойти до стены. Несколько раз я оступался и падал, но снова вставал. Уже у самых врат мне навстречу выскочил Зубов с гвардейцами, матерясь на чём свет стоит.

Он подставил мне плечо, чтобы я мог опереться на него, и помог доковылять до недостроенного госпиталя. Прежде чем обессиленно рухнуть на мешки с песком, я позвал Белого и напомнил ему, что лечить меня не стоит ни в коем случае.

Когда я очнулся, рядом со мной сидел Борис, громко шмыгая носом. Я открыл глаза и встретился с ним взглядом. В последнее время я мало уделял ему внимания, поэтому не знал, что с ним могло стрястись, чтобы он чуть ли не рыдал надо мной.

— Что?.. — начал было я, но горло сдавило спазмом и я закашлялся.

— Ты опять чуть не умер, — с надрывом сказал брат. — Я уже устал считать, сколько раз ты чуть не ушёл за грань. Почему ты так поступаешь с нами? Ты же знаешь, что без тебя нас выгонят из дома… или ещё хуже — заберут в тот Корпус, куда ты не пустил Вику.

— Боря, — имя брата оцарапало гортань. А точно, у меня же кровь горлом шла, наверняка внутренние повреждения ещё не зажили. — Так надо. Я делаю это ради вас.

— Ты обещал, что научишь нас всему, поможешь стать сильнее, — не унимался Борис. — А в итоге ты делаешь что угодно, но точно не тренируешь нас с Викой. Ей ты нашёл учителя… а я?

— Я отдам приказ Зубову, чтобы он лично тебя натаскивал на полигоне вместе с новичками, хочешь? — спросил я, приподнимаясь на локтях. Я так и лежал на мешках, а рядом со мной стояло четверо гвардейцев. Поймав мой взгляд, один из них метнулся к пристройке и выскочил через минуту с бутылкой воды.

— Хочу! — крикнул Боря, выпрямившись всем телом и сжав кулаки. — Я хочу стать сильным. Хочу быть как ты!

— Тогда так и поступим, — я прочистил горло и взял бутылку у гвардейца. Опустошив её залпом, я сделал глубокий вдох. — Физическую силу будешь нарабатывать на полигоне, а магическую… — я задумался на мгновение. — Её ты будешь отрабатывать в очаге.

— А? — Боря замер и округлил глаза. До него не сразу дошло, что именно я имею в виду. — В очаге? Ты же говорил, что я не готов.

— Зато теперь я вижу, что тянуть нельзя, — честно сказал я, глядя на мальчика.

Он пока ещё не чувствовал, но я видел, как взметнулась вокруг него тёмная аура во время крика. Видел жадный блеск глаз, в глубине которых на миг проявилась тьма. Так или иначе, но она получит своё.

И лучше мне быть рядом. Ведь я знаю, как унять порывы брата, и не позволю ему стать безэмоциональным солдатом тьмы. У неё уже есть я, этого достаточно.

— Когда мы пойдём в очаг? — спросил Борис, возбуждённо подпрыгнув на месте. — У меня нет оружия и брони, но я могу создавать кинжалы из тени. И у меня скоро получится сделать косу, как у того теневика.

— Ты молодец, — похвалил я его. — Ну а когда пойдём… точно не сегодня и не завтра.

Я усмехнулся и обвёл рукой своё израненное тело.

— Это я уже понял, — Борис понурил голову и громко засопел.

— Ты вот что мне скажи, — я прищурился. — Что ты делаешь у стены и кто тебя сюда привёз?

— Так это… — он закусил губу и отвёл взгляд. — Я сказал гвардейцам, что хочу тебя срочно увидеть. Вот они меня привезли и стоят следят, чтобы никуда не лез.

Я перевёл взгляд на бойцов. Так вот почему они тут устроили что-то вроде почётного караула. Я-то решил, что они меня охраняют, а они за Борисом приглядывают.

— Ладно, — я кивнул сам себе и посмотрел на брата. — Поехали домой. Немножко отлежался вроде бы.

На мои слова тут же откликнулись бойцы, стоявшие рядом с нами. Машину подогнали настолько близко, что мне оставалось только встать и сделать шаг до двери. Но даже этот шаг дался мне с таким трудом, что не будь рядом свидетелей, я орал бы похлеще Зубова, когда он меня из-за стены выводил.

Доехав до особняка, я отправил Бориса вперёд и медленно поковылял следом. Пришлось всё же остановиться в холле и привалиться плечом к стене. С меня градом лился пот, поджившие раны и ссадины болели, а в мышцах чувствовалась невероятная тяжесть.

И эта моя задержка не осталась незамеченной. Боря обернулся на лестнице и рванул ко мне, прижимаясь всем телом к моей груди.

— Я могу позвать Якова, — шепнул он едва слышно. — Можно, конечно, и Герасима, но он такой старый, что может развалиться в любую минуту.

— Не нужно никого звать, — сказал я с улыбкой. — Сам дойду, просто идти буду чуть дольше, чем обычно.

Борис кивнул и отлепился от меня, но старался держаться рядом. Я почувствовал себя древней развалиной. А потом мой слух уловил знакомые звуки.

— Это где они ругаются? — спросил я Борю, разобрав слова Юлианы и бабушки.

— Так учебную комнату открыли, — брат пожал плечами. — Она была за деревянной панелью спрятана, но я часто туда приходил через тень… представлял, как буду когда-нибудь учиться там.

Я вытянул шею и глянул на стену. И верно, вместо сплошной панели и обоев теперь там виднелась прочная дверь. А я всё гадал, почему на первом этаже так мало комнат.

— А другие скрытые помещения у нас имеются? — спросил я у Бориса, который наверняка обшарил весь особняк сверху донизу.

— Ага, мамин кабинет рядом с классной комнатой, но там пусто почти, — мальчик скривился. — Только стол и стул стоят, да на стене карта очага с какими-то флажками.

— Значит и её откроем, — максимально безразлично сказал я, двигаясь вперёд. Вряд ли Маргарита Шаховская просто так в запертом кабинете карту очага повесила на стену и принялась её разрисовывать.

А между тем ссора в классной комнате набирала обороты.

— Никаких проклятий, пока она не научится их перерабатывать! — громко заявила Юлиана. — Я не позволю угробить её дар в самом начале обучения.

— И как она будет учиться? — в тон ей возразила бабушка. — Её дар — забирать проклятья. Если их не будет, она и не научится.

Я открыл дверь и замер на пороге. Вика спокойно сидела на стуле, который был соединён со столом в подобие школьной парты. Она склонила голову к плечу и наблюдала за женщинами с таким видом, с каким смотрят на дерущихся котов — вроде бы ничего особенного, но и посмотреть интересно.

— Сначала медитации и контроль над даром, а уже потом практика! — рыкнула Юлиана, закрыв собой Вику. — Или я отказываюсь продолжать обучение!

— Дамы, — негромко сказал я. Уже набравшая воздуха в грудь Юлиана вздрогнула и повернулась ко мне. Она медленно и шумно выдохнула, обведя меня взглядом. — Я просил вас подготовить помещение и составить учебный план, а не начинать новый конфликт. Мне казалось, что мы это уже проходили.

— Костик! — ахнула бабушка, рванув ко мне. — На тебе места живого нет! Что случилось!

— Это не имеет значения, — я вздохнул. — Давайте так. Вы принесёте мне учебный план, я его посмотрю, а уже потом начнёте обучение Виктории. Слушать каждый день вашу ругань я не собираюсь.

— Конечно, мы всё сделаем, — заверила меня Юлиана, побледнев. — Можешь ни о чём не беспокоиться и отдыхать столько, сколько нужно.

— Вот и славно, — кивнул я, встретив упрямый взгляд бабушки. — Тебя это тоже касается. Я лично буду проверять, что и как вы делаете.

— Как прикажет глава рода, — прошелестела Юлия Сергеевна, поджав губы. — Я могу лишь подчиниться.

— Так сделай это, — бросил я и вышел из учебной комнаты, подмигнув Вике, на лице которой играла шальная улыбка.

Путь наверх занял у меня целых десять минут. Я сжимал зубы и держался за перила, стараясь не показывать, как мне больно на самом деле. Наверху я простоял ещё пару минут в раздумьях — хотелось завалиться на кровать и отрубиться, но нужно было смыть с себя кровь и грязь.

В конце концов, я решил, что не развалюсь, и шагнул в ванную комнату. Агата приветственно муркнула и прикрыла глаза. Ну а я вместо душа начал набирать воду в ванну.

Стоять было настолько тяжело, что я залез в воду прямо в одежде и снимать её начал уже там. В итоге пришлось дважды сменить воду, прежде чем она перестала менять цвет. Вытираться я не стал, прошлёпал босыми ногами до кровати, оставляя влажные следы на паркете, и рухнул поверх одеяла.

Хорошо-то как. Можно наконец расслабиться и восстановиться без свидетелей. К тому же, мне давно было пора разобраться с тем, что творится внутри. Я и так слишком долго откладывал медитации.

Состояние у меня, конечно, было не самое подходящее, но ждать было нельзя — тьма стала слишком неуправляемой.

Я закрыл глаза и сконцентрировался на своей энергосистеме. Каналы стали толще и мощнее, теперь их уже нельзя было сравнить с эластичными лентами, которые я растягивал после перерождения. Они налились силой и перешли на новый уровень — стали больше похожи на стальные тросы, в которых не осталось гибкости.

Самые тонкие отростки я немного растянул и расширил. В них сразу же рванула энергия, заполняя освободившееся место. А ведь такими темпами я через пару месяцев смогу вернуть половину своей былой мощи.

Хотя не хотелось бы в такие короткие сроки снова сражаться с грандмагами и некромансерами. Лучше постепенный рост, чем взрывной, от которого и разрывы могут случиться. Кстати говоря, их тоже надо бы проверить.

Я нашёл около десятка трещин в тонких энергоканалах, в которые пришлось сразу залить силу. Микроразрывы я не стал латать — сами восстановятся в ближайшее время.

А вот самое крупное повреждение, ожидаемо, оказалось в груди — там, куда сунул свою поганую руку некромансер. Сплетения энергетических каналов в этом месте уже начали восстанавливаться, но основные узлы взяли всю нагрузку, и вот в них уже пришлось влить побольше энергии. Закончив этот болезненный процесс, я был выжат досуха.

Осталось глянуть на магический источник, и можно завершать первичный осмотр.

Мой внутренний взгляд переместился глубже и замер. А ведь источник тоже подрос, но по сравнению с энергоканалами он лишь на треть увеличился. Зато ёмкость стала больше в два раза.

А вот это просто отличная новость. Чем больше энергии я смогу перенаправлять через источник, тем больше заклинаний смогу применять и тем быстрее он будет развиваться.

Я медленно вышел из медитации и тут же ощутил, как ветер из приоткрытого окна холодит влажную кожу. Разве окно было открыто? Я его точно не трогал.

Активировав взор тьмы, я проверил весь особняк, но никого постороннего не заметил. Я встал с кровати, прошёл к окну и захлопнул его. Мой взгляд упал на подоконник, на котором лежал продолговатый экранированный ящик для артефактов.

Я схватил этот ящик и переместился на первый слой изнанки, чтобы в случае чего не задеть домашних излучением или взрывом. Открыв ящик, я посмотрел на содержимое и усмехнулся.

Похоже, это привет от того незнакомца, которого я видел перед тем, как отрубиться после сражения с Давыдовым.

Иначе откуда на моём окне могло оказаться сразу два поддельных сердца?