Темный феникс. Возрожденный. Том 3

Глава 6

Алексей Денисов — командир особого подразделения гвардии его величества — сидел в кресле, обитом кожей аномальных монстров. Напротив человека, которого в народе называли эмиссаром, стоял князь Анатолий Николаевич Миронов, двоюродный брат Денисова.

— Этот юнец отказал нам в брачном договоре, — процедил Миронов. — Он предпочёл моей дочери выскочку из графского рода Орловых.

— Тёмные тянутся к тёмным, — небрежно заметил Денисов. — Как и светлые к светлым. Его отец поступил так же, выбрав Маргариту Рейнеке.

— И чуть не начал войну между тёмными родами, — Миронов брезгливо поморщился. — Как по мне, всем было бы лучше, уничтожь эти рода друг друга.

— Константин Шаховский не так глуп, как его отец, — Денисов постучал пальцами по бедру. — Он не стал заключать брачный договор, а потом разрывать его. И мне этот мальчик показался очень даже разумным.

— Надо было тебе его убить на месте, — фыркнул князь Миронов. — Жаль, что моя дочь не сумела его очаровать. Меньше усилий бы потратили.

— Твоя дочь — кто угодно, но никак не соблазнительница, ей не хватает мудрости, — заметил Алексей Денисов. — Надо было натаскивать Софью получше. Теперь тебе остаётся только скрипеть зубами. И принять тот факт, что провинциальный граф отказался от княжны.

— Мы должны что-то сделать, этот тёмный начал набирать влияние после испытания и войны с Давыдовым, — Миронов сжал руки в кулаки и потряс ими в воздухе, а потом подумал о том, что его родственник снова не предложил ему присесть. Вроде бы светлые равны между собой, но должность Денисова давала больше власти. — Как мальчишка вообще смог одолеть грандмага? Это же нонсенс.

— Судя по сводкам, Шаховский сумел призвать изначальную тьму, — слова Денисова оказали эффект разорвавшегося снаряда. Миронов поперхнулся воздухом и закашлялся. — Он не только призвал её, но и направил в бой. Наблюдатели утверждают, что видели, как тьма приняла форму крыльев, а потом начала гореть.

— Бред какой-то, — не поверил ему Миронов. — Какие к гроксам крылья? Как тьма могла гореть?

— Наблюдатели находились далеко и могли ошибиться, — равнодушно пожал плечами эмиссар его величества. — Но мне известно, что в московском очаге истребители монстров наблюдали схожий эффект. Возможно, Шаховский насылает иллюзии.

— Точно! Так и есть! — обрадовался этому предположению Миронов. — По всем бумагам старший наследник Шаховских был полной бездарностью, мог только птиц вокруг поместья гонять. Наверняка его дара хватает только на иллюзии.

— Иллюзии не убили бы грандмага, — холодно сказал Денисов. — И я чувствовал его ауру. Шаховский был напитан тьмой по самую макушку. Всё во мне восставало и требовало ударить, чтобы стереть эту тьму из нашего мира.

— Но? — нетерпеливо спросил Миронов.

— Но мне было приказано не вступать в бой, пока Константин не наберётся сил, — медленно проговорил Денисов. — Его величество бросил против графа княжеский род, но не хотел его смерти. Понимаешь, что это может значить?

— Постой… нет… мы бы знали, — князь Миронов отшатнулся и сглотнул. Его лицо побелело, а в глазах мелькнул испуг. — Хочешь сказать, что кто-то из его предков носил… эту фамилию?

— Да, скорее всего, так и есть, — Денисов поднялся из кресла и шагнул к встроенному в стене сейфу, но открывать его не стал. — Все признаки указывают на то, что в нашем мире пробудилась проклятая кровь древних.

— Не такие уж они и древние, — нервно заметил Миронов.

— Если верить собранной мною информации, Тишайшие живут по несколько столетий, пока не найдут преемника и не передадут ему свою секретную миссию, — Денисов не боялся называть вслух фамилию, которой пугали детей аристократов. Ему было плевать на условности, ведь по силе он мог сравниться только с самим императором. — А вот условия пробуждения этой крови весьма специфические.

— Как и всё у тёмных, — князь Миронов передёрнул плечами. — Там же что ни ритуал, так какая-нибудь мерзость. Только тёмные хранят кости предков в месте силы.

— И всё же… — сказал эмиссар и замолчал на несколько мгновений. — Одним из условий пробуждения крови является близость смерти. Я не знаю, должна это быть смерть близкого человека или того, кто должен пробудиться.

— У тёмных это может значить всё что угодно, — Миронов глянул на брата и набрал воздуха в грудь. — Но меня интересует только один вопрос. Мы объявляем общий сбор?

— Пока рано, мы ещё не готовы, — Денисов коснулся сейфа, запустив в нужные точки импульсы светлой энергии. — Если Шаховский выкинет что-то — пустим наш план в ход. Под предлогом «обеспечения безопасности империи» можно будет нейтрализовать не только его, но и других тёмных. Один неверный шаг с его стороны и мы получим карт-бланш на зачистку всех тёмных магов.

Иван Белый молчал какое-то время. Я видел, как в нём борются годы дрессировки, которую тут называли обучением в академии, и внезапно проснувшаяся надежда, что он может наконец сбросить этот груз. Я ждал, давая целителю разобраться в себе.

— Гиблые Топи — это не миф, — тихо начал он, глядя куда-то мимо меня. — Но это и не просто опасные территории. Это шрамы на теле нашего мира, ваше сиятельство.

Он снова замолчал, собираясь с мыслями, а потом посмотрел на Семёна.

— Четыре столетия назад маги только начинали понимать, что могут больше, чем высекать искры и лить воду, — в голосе Белого появились грустные нотки. — Они лезли в неизвестное, рвали ткань реальности в поисках силы. А потом реальность начала рваться сама. Появились первые прорехи — нестабильные, словно гнойные раны. Из них сочилась чуждая энергия, выползали твари, которых раньше никто не видел. Это и были Топи.

Я кивнул, вспомнив похожие разрывы в своём мире. Мы их называли бездной и заливали огнём фениксов. А здесь решили, что могут их просто закрыть?

— С ними боролись? — спросил я.

— Сначала да, — Иван горько усмехнулся. — Героически и с большими потерями. Собирали отряды лучших магов, шли в самое пекло, чтобы «зашить» разрывы. Но это тоже самое, что пытаться заткнуть пальцем прорвавшуюся дамбу.

— Так и есть, — я скосил глаза на Зубова, который хоть и учился в военной академии, явно слушал эту историю впервые. Такой информацией делились только с магами, а не с физиками.

— Очаг — тот же разрыв, только огромный и стабильный, — продолжил Белый. — Его уже не залатать. Только сдерживать и получается.

— И чтобы люди не паниковали и не спрашивали, откуда взялись эти «стабильные разрывы», историю подчистили, — без эмоций констатировал я. — Превратили катастрофу в данность и сделали вид, что так было всегда.

— Именно так, — подтвердил целитель мою догадку. — В открытых учебниках пишут, что очаги «появились в результате естественных аномальных процессов». Бред, конечно. Но кому нужна правда? Лучше уж стабильный предсказуемый кошмар, чем мысль, что всё это — результат наших же ошибок.

— И вся эта правда хранится в закрытых архивах Академии? — уточнил я, чувствуя, как Зубов смотрит на меня, сжимая меч побелевшими пальцами.

— Да. В Секторе запретных знаний. Доступ к нему имеют только избранные профессора и… — он запнулся.

— И маги света, прошедшие особый отбор, — закончил я за него. — Чтобы вы знали, с чем имеете дело, и чтобы ваша «очистительная» миссия выглядела в ваших же глазах ещё благороднее.

Белый не стал спорить, лишь опустил голову.

— Вот что, — медленно протянул я. — Это всё интересно, конечно, но меня интересует, кто стоит за сокрытием информации. Кто-то же курирует этот архив и обучение целителей?

— Аркадий Всеволодович Кольцов — декан целительского факультета, грандмаг света, — выдохнул Иван с таким видом, будто сбросил камень с плеч. — Он ведёт все занятия по… введению в целительскую практику.

— Поэтому ты сам обучаешь Семёна, вместо того чтобы отправить его в академию? — поинтересовался я.

— Да, у него все задатки боевого мага света, — ответил Белый, глянув на своего помощника. — Боевые маги должны обучаться только в академии магии, а целителей можно обучать тем, кто прошёл обучение.

— Спасибо, Иван, — искренне сказал я, а потом повернулся к Зубову. — Всё, убирай уже оружие. Наш целитель только что доказал, что его преданность роду перевешивает всё, что было в прошлом.

В глазах Белого мелькнуло странное смятение — облегчение от раскрытия своих тайн и страх того, что ждёт его дальше. Но это был уже мой человек, а я своих не бросаю. Даже таких своеобразных.

— Возвращаемся домой, — я махнул рукой и направился в сторону стены, но замер через несколько шагов. Взор тьмы показал приближение очень знакомой ауры. — Идите вперёд, я догоню.

— Господин? — Зубов вопросительно посмотрел на меня.

— Кажется, со мной хотят поговорить, — я усмехнулся. — Идите, всё хорошо. Никакой опасности мне не грозит.

Зубов сжал челюсти до хруста, но кивнул. Он рванул к стене так быстро, что Иван с Семёном едва за ним поспевали. Всё же сильно мой командир гвардии разозлился, услышав откровения Белого.

Я повернулся к центру очага и неспешно пошёл к месту, где замерла знакомая мне аура. Через несколько минут я увидел дедулю, прислонившегося к высохшему дереву.

— Ну здравствуй, внучок, — проскрипел он. — Удивил ты меня.

Не успел некромансер договорить, как моя аура налилась тьмой, и я ударил по нему сгустком силы. Его аура взметнулась вокруг него серым ядовитым туманом и рванула навстречу, поглотив мою атаку. И в этот же самый миг я почувствовал ту самую едва уловимую дрожь реальности. Тот самый «зов», что манил меня в очаг.

— Хватит игр, — тихо сказал я, прислушиваясь к ощущениям.

Похоже, тьма указывала мне на подделки Сердца и призывала покончить с ними. Только вот достаточно ли я силён, чтобы одолеть некромансера? Даже моё пламя тьмы может не справиться с тем количеством некротической энергии, которой дедуля напитал своё полуживое тело.

— О чём это ты, мальчик? — попытался он сыграть в непонимание, но в каждом звуке его голоса сквозила фальшь. — Я пришёл, чтобы поздравить тебя с победой над княжеским родом и над императором и его эмиссарами. Ловко ты провернул этот трюк с устаревшим пунктом Эдикта.

— Каждый твой визит — это пригласительный билет для всего зверинца очага на мой порог, — я сделал шаг вперёд, и моя аура вспыхнула ярче. — Ты же ходячий магнит для них. И либо ты сам этого не понимаешь, что маловероятно, либо тебе плевать, что из-за твоих прогулок гибнут мои люди.

На лице некромансера промелькнуло удивление, быстро перешедшее в досаду.

— Так вот в чём дело, — пробормотал он скорее себе, чем мне. — Энергетический резонанс…

— Раньше надо было думать, — перебил я его. — Я навсегда закрою для тебя все тени на моих землях. По обе стороны стены.

— А силёнок хватит? — ядовито ухмыльнулся дед.

— Уж поверь, если надо будет — найду, где взять, — я отзеркалил его ухмылку.

— Ты ведь так ничего и не понял, мальчик, — сказал некромансер безо всякой издёвки. — Считаешь себя самым умным, а на деле — сопляк, который лезет в дела взрослых.

— Правда что ли? — я выгнул бровь. — А вот мне кажется, что это взрослые полезли в дела, в которых совершенно ничего не понимают. Твой медальон — это ведь не просто артефакт, верно?

Я сделал ещё один шаг. Теперь нас с дедом разделяло расстояние в пару метров.

— Это нечто совершенно иное, — мой голос стал тягучим и вязким. Так всегда было, когда меня озаряла очередная разгадка. — Дай угадаю, твоё тело исторгло этот артефакт в тот же миг, когда ты перестал дышать?

Дед молчал и смотрел на меня задумчивым взглядом, который я ощущал всей кожей. Кажется, я действительно нашёл ответ на один из вопросов. Дедуля отдал свою жизнь и свою душу в обмен на подделку Сердца Феникса.

И когда-то эта подделка была сердцем Дмитрия Шаховского — гениального артефактора, который верил, что создаёт нечто великое и уникальное. Я мог простить ему эту слепую наивность учёного, если бы не одно «но». Точно такое же сердце осталось на месте гибели моих родителей.

Полагаю, они вдвоём смогли убить некромансера, который носил своё сердце на цепочке, так же, как и дед. И это могло означать только одно — кто-то обучает тёмных в обход привычных техник. Кто-то создаёт свою собственную армию некромансеров — не живых и не мёртвых существ, отдавших всё ради силы.

— Мал ты ещё, чтобы о высших материях говорить, — сказал дед после долгого молчания. Мне показалось, что он к чему-то прислушивается. — Не дорос, не поумнел…

— Вестник Тьмы, — коротко сказал я и увидел, как вздрогнул некромансер. — Вижу, ты знаешь, о ком я. Так вот, теперь этот титул за мной. Я её вестник, её голос и её страж.

— Не может быть двух Вестников одновременно, — проскрипел дед, закрывая лицо тенями, чтобы я не смог прочитать его эмоции. Но я успел заметить, как дёрнулась его щека. — А ты за свои лживые слова поплатишься. Тьма не терпит пустого бахвальства. Пара дней — и она заберёт тебя.

— Это вряд ли, — я широко улыбнулся. — Я назвался Вестником ещё в московском очаге. И как видишь, до сих пор жив и стал сильнее.

Отвечать мне дед не стал. Вместо этого он ушёл на глубокие слои тени.

— Грох, — позвал я питомца. — Ты сможешь отследить теневой след моего дедули?

— Только начальные следы, — тут же ответил кутхар. — Они ведут вглубь очага, а потом обрываются.

— Жаль, — я склонил голову к плечу. — Я бы не отказался посмотреть на то место, где он скрывается. Ладно, пошли отсюда.

Мы двинулись к стене. Грох ворчал что-то на теневом плане, а я размышлял. Если сложить мои предыдущие догадки и рассказ Ивана Белого о Гиблых Топях, то всё складывалось в довольно мрачную картину.

Точно так же, как в моём прошлом мире, здесь начала рваться ткань реальности. А дилетантские попытки магов-первопроходцев только усугубили ситуацию. В итоге вместо маленьких разрывов получились стабильные прорехи, которые только расширялись год от года.

И неудачный эксперимент дедули-некромансера вполне укладывался на уже готовое полотно реальности. Кто-то пытался создать собственную армию некромансеров, чтобы приручить силу, которая оказалась слишком велика для людей.

Ну а если прибавить к этому мои наблюдения в московском очаге, то дело, откровенно говоря, дрянь полнейшая. Испытание было не просто бойней аристократов по прихоти императора, а самым настоящим массовым жертвоприношением одарённых. Так его величество убивал двух демонов одним ударом — убирал политических соперников и тестировал, как ведёт себя очаг при массированном вбросе магической энергии.

И вот тут все кусочки мозаики вставали на свои места.

Старые очаги иссякают. Все технологии этого мира завязаны на энергию очагов, сконцентрированную в монстрах. И что же случиться, когда очагов не станет?

Правильно. Агония.

Его величество не безумный тиран, а отчаявшийся правитель, который видит, как у него из-под ног уходит почва. Он не просто уничтожает свою империю и своих подданных, а пытается спасти то, чего может лишиться, — власти.

Ценой тысяч жизней. Ценой создания новых аномальных зон. Ценой повторения ошибок древних магов, но уже осознанно с холодным расчётом.

Если так подумать, то скорее всего император пытается не просто создать новые очаги. Он ищет способ делать это эффективнее под полным своим контролем. Возможно даже, что он хочет создать управляемый источник бесконечных ресурсов.

И тут появляюсь я. Мальчишка, который не только выжил в устроенной им бойне, нарушив все его планы, но и исцелил часть очага.

Давыдовы, Шаховские, Рейнеке — мы все для него мелочь, играющая в песочнице. Пешки, жизни которых ничего не значат. Настоящая игра велась за пределами наших родовых склок, а я стал помехой.

Я глянул на выжженную полосу земли перед собой, а затем поднял взгляд на стену. Мои губы сами собой скривились в усмешке. Скоро этот мир увидит пламя тёмного феникса.

Внезапно воздух позади меня сгустился и зазвенел, словно натянутая струна. Я рванул в сторону, инстинктивно призывая тьму, но не успел.

Оглушительный хлопок отбросил меня вперёд. В ушах зазвенело, а в спину впились раскалённые иглы. Я кувыркнулся по земле, гася импульсом тьмы чужеродную энергию, разъедающую плоть.

Я знал, что это за энергия. Но взор тьмы будто замолк, не показывая в радиусе сотни метров никого и ничего.

С трудом подняв голову, я увидел перед собой незнакомца, вокруг которого полыхала некротическая энергия. Ядовитое облако этой энергии сдвинулось в сторону, явив мне лицо незнакомца.

Вот оно что. Дед не просто так разгуливал вокруг особняка. Да и сейчас он тоже явился по одной простой причине — он прятался от того, кто стоял за его попытками создания артефакта тьмы.

И сейчас за ним явился один из некромансеров, на груди которого висел медальон с поддельным сердцем.

Вот только вместо деда он встретил меня. А ведь я ещё не готов к битве такого уровня. Даже защиту деда пробить не смог.

Но никто не спросил о моей готовности.

В меня полетели волны некротической энергии, которые на лету формировались в острые пики, заполненные проклятьями до предела.