Те, кого нельзя называть

Глава восьмая

Ночь выдалась спокойной, нам с Мариной выделили отдельную комнату в доме, где можно было отоспаться на широкой кровати. Кроме нас там проживала пожилая пара, а дом явно строился с расчётом на большую семью, поэтому хозяев мы не особо стеснили.

Легли затемно, то есть, около одиннадцати, а в пять нас подняли.

— Димон, вставай, началось, — я, ещё не до конца проснувшись, услышал голос Винокура.

— Что началось? — ещё не открыв глаза, я начал напяливать штаны.

— Деревню обложили, отряд большой, рыл за сотню, требуют нас выдать. Сейчас старый им мозги пудрит, пока вся деревня в ружьё поднимается.

Просыпался я уже на ходу, одной рукой застёгивая куртку, а второй пытаясь удержать карабин. Вся деревня была на ногах, мужчины и подростки занимали место на стенах, а женщины, дети и совсем уж древние старики спешили укрыться в подземных сооружениях. Чувствовалась армейская дисциплина, что вызывало уважение к местному начальству. Впрочем, те, кто к своей безопасности относился наплевательски, в этом мире просто не выживали.

Следом выскочила Марина, я немедленно остановился и уставился на неё.

— Ты куда?

— Я снайпер, для меня работа найдётся, — жена моя была полна решимости.

— Какого беса, иди в укрытие! — зло проговорил я.

— Они за мной пришли, — спокойно, но твёрдо сказала она. — И за нашим ребёнком. Я лучше в бою погибну.

Я хотел возразить, но меня перебил Винокур, пробегавший мимо с автоматом:

— Снайпер — вон туда, на ту колокольню, оттуда можно безопасно работать.

То, что он назвал колокольней, было самым высоким зданием в деревне, может быть, это и была колокольня, но теперь она как нельзя лучше подходила для размещения огневой точки. К тому же расстояние до стен составляло около трёхсот метров, для снайпера с оптикой это нормально, а из тех берданок, которыми вооружены нападающие (я надеюсь) попасть можно только случайно. Я вздохнул, но спорить не стал.

Остальные стали занимать места по периметру, особого беспокойства предстоящий бой у меня не вызывал, подумаешь, прибыли сто отморозков с ружьями. Мы и с большим количеством справлялись. Численное превосходство перестало что-либо решить после изобретения пулемёта. Так что, мы победим. У нас есть пулемёт, а у вас его нет.

Неподалёку местный старейшина, отец Николай, пытался вести переговоры с противником.

— Я ещё раз вам говорю, мы никого и никогда не выдавали. Идите туда, откуда пришли, не стоит губить себя так глупо.

— Старый, ты кому вообще угрожаешь?!! — с той стороны находился человек, мало смыслящий в дипломатическом этикете. — Ваша богадельня сейчас полыхать будет, всех ваших баб будем драть по кругу, а тебя самого на фарш перекрутим. Сомневаешься? Так мы сейчас…

Дальше разговор не сложился, по условной трибуне, где выступал отец Николай, раздалось несколько выстрелов. Вряд ли старому что-то угрожало, стреляли неприцельно, но «группа поддержки» успела выдернуть его в безопасную зону.

Выстрелы пока звучали редко, а потому нашлось время для военного совета. В качестве советника выступил Лом, от которого, судя по прошлому бою, сейчас будет больше всего пользы.

— Не тратьте патроны к автоматам, — предупредил он нас. — Старайтесь не стрелять очередями.

— Почему? — не понял я.

— Потом объясню, но лучше пока их экономить. Лучше всего работать снайперам, а автоматическая стрельба только в крайнем случае. А вы, — он повернулся к Николаю, — покажите мне подземный ход, я должен выбраться за стены.

Старик открыл рот, на ходу придумывая отговорку, но Лом его тут же перебил:

— Я знаю, что он есть, поверьте, я — последний человек, который воспользуется им во вред вам. Это очень важно.

Старик не нашёл, что ответить, просто молча кивнул своим помощникам, а те, в свою очередь, кивнули Лому и повели его куда-то. Напоследок он сказал, теперь уже обращаясь ко всем:

— Не старайтесь действовать активно, просто не подпускайте их к стенам. Убивать их буду я.

Он ещё не успел скрыться, когда начали стрелять со стен. Стреляли, надо сказать, жидко, так, чтобы и врага удержать, и много патронов не спалить. А следом начал работать наш снайпер. Начала. Хлёсткие выстрелы СВД сложно с чем-то спутать. Я бросился обратно на позицию, чтобы увидеть результат. Результат был, весна ещё не перешла в лето, а потому деревья, что росли на ближайших холмах, ещё не обросли полноценными листьями. Это давало возможность, хоть и смутно, но разглядеть засевших там врагов. И сейчас эти враги один за другим падали от пуль моей жены, а те, до кого не дошла очередь, быстро переползали на дальние позиции. Огонь оттуда уже не будет таким эффективным.

Злую шутку с ними сыграл и дымный порох, выдающий даже хорошую позицию облачком серого дыма. Стреляли и другие наши бойцы, тот же Никита активно садил из штуцера. Кое-кто из нападавших удачно устроился за толстым стволом дерева, справедливо полагая, что пули в нём застрянут. Вот только при этом калибр не учёл. Патронов у Никиты много, на всех хватит.

Я тоже подтянул к себе карабин, чтобы не отставать от товарищей. Жаль, оптикой до сих пор не обзавёлся, но тут и дистанция всего-то метров сто, как-нибудь справлюсь. Высовываться в узкую бойницу я не решился, тем более что рядом с ней регулярно отлетали щепки от попадания пуль. Но целиться можно и из глубины помещения. Первый патрон заехал в патронник, целик совместился с мушкой, а та — с тёмным силуэтом врага, что переползал на брюхе по переднему краю холма, чтобы занять позицию за большой корягой.

Отдача лягнула в плечо, а силуэт замер, слегка дёрнувшись на месте. Готов, даже если не наповал (что сомнительно) после ранения таким калибром воевать вряд ли сможет. Начал искать второго.

Враги, понимая, что такая перестрелка быстро приведёт к истощению человеческих запасов с их стороны, стала активно применять другие методы, в том числе и средневековые. В сторону стен полетели стрелы (серьёзно) с огнём. Что-то, вроде ваты, пропитанной чем-то горючим. Часть перелетела чрез стену и упала внутри периметра, но особых пожаров не вызвала. Часть упала перед стеной с тем же результатом, а примерно десятка полтора впились в саму стену. Ну, впились и впились. Горят. Стене это безразлично, дерево, даже сухое, поджечь таким способом трудно. А тут оно не сухое, наоборот, пропитано чем-то негорючим.

Следом они применили дымы, не шашки, а просто какие-то свёртки, что горели с одной стороны, испуская клубы удушливого дыма. Бросали их с безопасного расстояния. Толку немного, но, если задымит в полную силу, скроет приближение штурмовой группы. Так бы и вышло, да только штурмовая группа не дождалась полного задымления прилегающей территории. А может, понадеялись на низкую плотность огня со стены, выбьют двоих-троих, остальные же смогут прорваться и… что?

Но прорваться они не смогли, поскольку недооценили защитников. Пришлось всё-таки потратить часть патронов к автоматам. Длинная очередь прошлась прямо по группе из десятка штурмовиков. Чуть позже, когда ветер слегка растянул дым, я увидел, в чём состоял их замысел: нападавшие несли с собой бутылки с зажигательной смесью, чтобы кидать поверх горящих стрел на стене. Но, не судьба. Пару бутылок разбило пулями, а лужа горючего почти сразу воспламенилась от дымовухи. Теперь на телах штурмовиков полыхал погребальный костёр.

Вторая группа заходила с другого направления. Этим повезло чуть больше, очередь прошлась по ним с опозданием, а потому три или четыре человека успели прорваться к стене. Оказавшись в мёртвой зоне, куда сложно было дотянуться, эти тоже попытались зажечь стены. Но как раз где-то там оказался Башкин — великий любитель бросать гранаты. Три взрыва грянули почти одновременно, нападавших разметало, одна из бутылок, разбившись, вспыхнула, но огненная лужа была далеко от стены и не угрожала пожаром.

В этот момент вожаки местных махновцев сообразили, что что-то пошло не так. Потери их приближались к половине изначального состава, не удивлюсь, что по ту сторону холмов уже и дезертирство цветёт в полный рост, кому охота атаковать в полный рост под ураганным огнём. Пули в нашу сторону ещё летели, но уже редко, словно кто-то старался расстрелять положенное количество. Скоро замолчат и эти.

Так и вышло, но вместо плавного затихания стрельбы, услышали, как она возобновилась. Вот только звук был иной. Звук пистолета ведьмака. Монстробой добрался до цели. Значит, можно заканчивать представление. Я посмотрел вниз. У моих ног лежали одиннадцать гильз от карабина. Не так много, но, с учётом того, что промахнулся я только один раз, достаточно. Никита, надо полагать, ещё меньше извёл, штук семь или восемь. Гильзы я собрал, вдруг получится перезарядить, в Крепости должны быть нужные технологии.

Полностью расслабиться получилось примерно через полчаса. Тогда вернулся Лом и заявил, что территория вокруг зачищена, три или четыре человека смогли убежать, около сотни убили мы огнём со стен. Остальные на его совести. Население деревни отправилось собирать трофеи. А ведьмак притащил и пленного с разбитой физиономией, с которым беседовал отдельно. Пленный оказался немолодым мужиком богатырской комплекции, что, впрочем, никак ему не помогло. В руке худого ведьмака он извивался, как пиявка, и стонал от боли, но вырваться не мог. Лом уволок его в сарай на допрос.

С результатами допроса он никого знакомить не стал, а пленника потом просто прирезал. Странно, всё-таки, у них тут конец света, люди нужны катастрофически, а они друг друга убивают без счёта. Ну и пусть бандиты, они ведь тоже могут размножаться и заново населять землю.

Наведение порядка после побоища заняло ещё часа два, селяне тут не ленились, старательно стаскивали трупы в кучу, после чего складывали огромный погребальный костёр, благо, топлива вокруг уйма, хватит на всех. Видимо, сочли такой способ погребения более рациональным, чем большая братская могила. Впрочем, возможно, они боялись, что трупы восстанут, чему я ни разу бы не удивился.

Отдельно трофейная команда собирала оружие. Само собой, никаких пулемётов или хоть трёхлинеек у нападавшей банды не водилось. Всё те же однозарядные винтовки большого калибра и дробовики. Но местным и такое пригодится, к тому же у каждого убитого при себе был некоторый запас патронов, каковые в этом мире ценятся очень высоко.

Отыскались и пленные, часть бандитов, получив пулю в самом начале, пытались уползти, но их поймали, прочесав окрестности метров на триста. Этих уже ведьмаку не отдали, отвели куда-то и посадили под замок. Может, убьют потом, или оставят в рабстве, будут постепенно ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией. Народ тут относительно гуманный, даже куклу сразу убивать не стали.

С нашей стороны потерь не было, правда, нашлось с полдюжины легко раненых, а ещё один получил пулю прямо в грудь. Калибр у винтовок большой, пуля мягкая, да ещё и летит с небольшой скоростью. Рана получилась соответствующая, пациент был без сознания. При этом отец Николай велел отнести его в местную санчасть и доверить лекарям. Надо полагать, был уверен, что вылечат.

Наш отряд, наскоро собрав вещи, отправился в путь. Старейшина не отказывался от своих слов, более того, уже продумал для нас максимально удобный путь. Путь этот выглядел следующим образом: отсюда мы отправимся замысловатым зигзагом к реке, там, в укромном месте, сядем на парусник, который, прижимаясь к берегу, доставит нас почти до нужной точки, откуда нужно будет всего-то пробежать марш-бросок километров в десять-пятнадцать, чтобы оказаться в Крепости. Лом нам по секрету сказал, что бежать будем меньше, поскольку он знает тайные ходы, которые позволят оказаться в одном из отнорков, откуда в основное здание попадём под землёй.

Поскольку дорога предстояла долгая, нам выделили из местных запасов сухой паёк, в виде вяленого мяса, солёной рыбы и сухарей. А чтобы мы не надорвались при переноске, поскольку и своя ноша была немаленькой, выделили носильщиков. Три мужика из местных займутся переноской, а четвёртый отправится в плавание с нами. Кто-то должен управлять парусным судном, кто-то должен его потом пригнать назад.

Ближе к обеду отряд отправился в пеший поход.

В дороге Башкин не придумал ничего лучше, чем предъявлять претензии мне и Лому.

— Вы почему меня не взяли, — спросил он с таким видом, словно один из нас наплевал ему в суп.

— Не взяли куда? — уточнил я.

— Известно, куда, ночью старикан водил вас смотреть артефакты и даже живую куклу, так?

— Кукла уже не живая, — внёс поправку Лом. — Старик спросил, есть ли возможность вылечить, я ответил, что нет. Пришлось зарезать.

— Тебе всё это зачем? — спросил с равнодушным видом Коростин. — Ты здесь как частное лицо, никакими исследованиями не занимаешься, зачем в это вникать?

— Настоящего учёного отличает постоянная тяга к знаниям, — с гордым видом заявил Башкин. — И не факт, что это будет напрасно. Чем больше мы узнаем о текущей ситуации, тем проще нам будет вернуться.

— Расслабьтесь, — посоветовал ему Лом, идущий впереди. — Артефакт я забрал, могу показать.

— А вот покажите, — потребовал учёный.

Ведьмак сунул ему под нос блюдо с самоцветом. Тот от любопытства едва не заурчал.

— Это же… это же те знаки, что атлант нанёс на клинок кинжала. Знаки отрицания. Вы помните?

Он с надеждой посмотрел на меня.

— Ну, примерно, — расплывчато ответил я. — Были бы там понятные буквы, я бы запомнил, а так… иероглифы, вроде бы, те же самые.

— Я уверен, что это… — с видом маньяка зашептал учёный, — в этом мире есть атланты?

— Как минимум, был один, — сообщил я. — Только мёртвый. У него из рук эти люди и забрали блюдо.

— Да не блюдо это, — раздражённо проговорил учёный. — Где вы видели блюдо с таким булыжником внутри? Это… что-то, вроде ретранслятора, который просто нужно заставить работать. И есть у меня пара мыслей, как это сделать.

— Предлагаю пока эти мысли держать при себе, — сказал, не оборачиваясь, ведьмак. — Когда будем в Крепости, обязательно поговорите с людьми из технического отдела, там вам многое объяснят, в том числе такое, чего не знаю я.

— А вот те… эти… — учёный замялся, не зная, как правильно сформулировать вопрос, — которых вы не называете. О них в Крепости можно будет говорить?

— Разумеется, — ведьмак улыбнулся. — Крепость — одно из немногих мест, где такие разговоры позволительны, она полностью защищена от атак, более того, есть возможность активно действовать против.

— А всё-таки… — начал Башкин, но Лом его тут же осадил:

— Наберитесь терпения, я не настолько хорошо владею информацией, лучше говорить со специалистами.

— А у меня вопрос: тот порошок, что использовался для нанесения знаков, он ещё остался? — я посмотрел на Башкина.

— Есть немного, но порошок сам по себе ничего не решает, он даёт основу, это чернила, которыми чертят заклинания.

— И, тем не менее, — напомнил я, — в тот раз получилось с его помощью отогнать призраков.

— Это уже интересно, — Лом остановился и снял с плеч мешок. Работяги, что шли с нами, посмотрели неодобрительно, но спорить не стали и тоже остановились. — Это такой порошок?

Он протянул учёному мешочек, где имелась горсть порошка. Тот посмотрел с интересом, потом взял щепотку и поднёс к глазам, после этого даже облизал палец, поморщился, выплюнул и одобрительно покивал.

— Да, то же самое.

— Его можно изготовить?

— Да, я знаю рецепт. Правда, нужны производственные мощности и некоторые материалы. Надеюсь, у вас это есть.

Мы продолжили путь, часа через три показалась водная гладь. Берег в этом месте был высоким и крутым, пришлось искать место для спуска. Отыскали узкую тропу, что шла по склону наискосок. Достаточно пологая, чтобы не переломать ноги. Внизу, у самой воды виднелась метровая полоска песчаного пляжа.

Носильщики свалили припасы на пляже, а потом, после небольшого отдыха, отправились обратно. Вообще, в этом мире, где с транспортными средствами туго, все люди легки на подъём, а длинные пешие прогулки ни у кого не вызывают отторжения. Это нас цивилизация испортила.

Осталось понять, где находится обещанный парусник. Посланный с нами человек прошёл вдоль берега метров сто, после чего указал на склон. Мы подошли посмотреть. Оригинальная задумка. В этом месте имелся овраг, ну, или фиорд, который с воды разглядеть было невозможно, глубина там была небольшая, но для мелкого судна вполне подойдёт. То, что назвали парусником, оказалось всего лишь большой шлюпкой. Но парус присутствовал, более того, парус сложный, с системой регулирования, с таким и против ветра ходить можно.

— Грузитесь, — велел проводник, с видимым удовольствием хватаясь за канат и вытягивая судно на большую воду. Силы одного человека для этого хватило.

— А оно поплывёт? — скептически спросил Башкин. — Против течения?

— Да какое тут течение, — мужик махнул рукой. — Река-то, считай, стоит на месте. Если ветерок небольшой есть, то полетим, как стрела.

И он оказался прав, уже через полчаса мы все сидели внутри, а сам он, ловко регулируя поворот паруса, ловил ветер. Не скажу, что двигались очень быстро, но с телегой не сравнить. Ещё одним преимуществом было то, что мы держались у самого берега, на мелководье, так, чтобы большие корабли не смогли подойти, а с суши бы нас не достали.