Бабье царство-4. Тайными тропами

Глава 19 Зубастое дежавю

Счастье, свершившееся под сенью старой ивы, было не столь долгим, как хотелось, но бурным и оставило после себя приятную, немного ленивую расслабленность и ощущение внутреннего тепла. Ещё свежа была память о неистовых объятиях, упругих ягодицах, тугих грудях и жарком дыхании.

Капитан-барон Дмитрий, исполняющий по совместительству обязанности бастарда генерала, сидел под мерное тарахтение генератора за столом и поглядывал на тех, кто расположился рядом с ним. А это не только упирающийся и напрочь отказывающийся от средневековой медицинской помощи прапор, коего сестрица Стефани уже вознамерилась кормить с ложечки, но и Аврора с братцем.

Отдельное внимание уделялось мебели. Ведь если ты не во главе целого войска с огромнейшим обозом, то в поле сложно вывести тяжёлый баронский стул в комплекте с мягкими, расшитыми злотыми узорами подушками, обитыми бархатом подлокотниками и спинкой, настолько высоченной, что верхушка просто обязана располагаться выше головы восседающей на ней особы. Но традиции — вещь очень сложная и практически неистребимая, потому позади раскладного табурета, на коем восседал капитан, в землю был воткнут ошкуренный кол, а на колу висела выкрашенная красной краской баронская корона. Настоящую, то бишь золотую, имеют право носить только главы рода: хозяйка, именуемая не леди, а лордессой, и муж её лорд. Хотя на земной базе над такими лордами шутят, называя не иначе как полулордиками. Особенно если он вдовствующий и оттого вредный до ужаса.

Дмитрий расслабленно усмехнулся. С удовольствием посмотрел бы, как на генерала водружают золотую баронскую корону. Прямо поверх фуражки. Но зная начальника, тот умудрился бы прицепить кокарду даже к шапке Мономаха.

Глаза сами собой скосились на расстёгнутую почти до пупа Аврору, которая не умела изображать из себя роковую женщину дольше пяти минут и сейчас, озорно поблёскивая глазами, рассматривала набор обычных бокалов и рюмок с якобы золочёным краем. Такие на Земле продаются в каждом супермаркете, но здесь приближаются к предельным степеням крутизны. Круче только кубки из золота или резные из горного хрусталя. Хотя с хрусталём земные мастера, имея инструменты, на порядки превосходящие местные, тоже справляются на ура, потому расположенные на столе гранёные стаканы и затейливый графин вызывали восхищение и зависть.

Довершали картину тарелки и столовые приборы из пищевой нержавейки.

Не серебро, но весьма представительно, ибо получать легированное хромом, никелем, титаном и молибденом железо местные попросту не умели. Да что там говорить, не смогут ещё лет эдак триста. Не зря же халумарская посуда расходится среди местных более-менее зажиточных горожан и крестьян, как горячие пирожки, опережая весь остальной высокотехнологичный товар. Чего греха таить, местная посуда, если не сделана супер-пупер мастерами в пятом поколении, то откровенно дерьмового качества.

Как ни странно, но брезгливое и даже опасливое отношение к свинцовым тарелкам и чашкам было воспринято как один из признаков благородства. Типа, привык кормиться исключительно с фамильного серебра.

— Интересная задумка, — проговорил сидящий за столом Максимилиан. Он скосился на юную сельскую ведьму, стоящую рядом слева и чуть позади Дмитрия. Физиономия девчонки было вытянутым и бледным, но покрасневшие от недосыпа глаза оживлённо бегали по лицам благородных особ. Именно такой она предстала в первый раз, когда просила работу — готовой на всё, лишь бы не оставаться в той ситуации, из которой выползла.

Затем рыжий баронет взял со стола толстые каталоги с разными товарами. До интернета Реверсу весьма далеко, но сами по себе, как таковые, каталоги возникли ещё на Диком Западе Земли, ненамного опережавшем позднее Средневековье в плане логистики и торговли, и были весьма популярны.

Толстых и цветных, а потому по местным меркам неимоверно дорогих томиков с картинками было несколько.

— Думается, ваша милость, что на эту задумку купцы накинутся весьма охотно.

— Можно просто Дмитрий, — улыбнулся капитан в ответ, глянув на карету с генератором. Скоро надо будет подлить бензинчику, не то заглохнет, а ночью придётся самолично растягивать провода с лампочками, чтоб не повторить ошибки Гнилого Березняка. И среди ламп были не только простые осветительные, но и ультрафиолетовые. Это тоже было частью эксперимента с целью проверки излучения на мелкую нечисть.

— Как благородно с вашей стороны, сир Дмитрий, — всплеснул руками Максимилиан, а потом развернул один из каталогов, показав землянину. На странице виднелась пошаговая инструкция в картинах, типа комикса, где условный умелец работает на чугунной швейной машинкой, похожей на дореволюционную Зингера. — Не знал, что у вас есть безликие слуги. Насколько они послушны и усердны?

— Что? — прищурился капитан, действительно не поняв вопроса. А сидящий с перебинтованной ногой прапор аж приподнялся на тамбуре и втянул шею, стараясь понять, что за задница сейчас приключится.

На картинке же имелся человечек, выполняющий работу.

Дмитрий поморщился в предчувствии, что придётся много и складно врать. А врать не хотелось. Но в самом деле, не говорить же, что целого баронского племянника нет слуг. Не поймут, засмеют и не будут уважать. В общем, всё будет плохо.

Прапор расплылся в ехидной улыбке, ожидая, как отмажется начальник. Само собой возникло стойкое желание прибить Стаканыча чем-нибудь тяжёлым.

Устраивать отвыкающую внимание истерику, как местные манерные юнцы, не хотелось. Он же не кисейный мальчик, а землянин, хотя и прогрессор, котрому допустимо играть роль истеричных мужчинок.

— Это очень дорогие механические рабы-андроиды, я обычно пользуюсь одноразовой прислугой из числа живых людей, а своего повара рассчитал перед убытием сюда. Вот, — растягивая слова, проговорил капитан, а слово «вот» прозвучало чётко и быстро, как жирная точка.

— Одноразовые? — с вытянувшимся лицом переспросил Максимилиан.

— Ну да. Вы же видели одноразовые бутылки, коробки и прочие вещи. Так и слуги. У нас так принято, — ответил Дмитрий, поглядев на Аврору. Но девушке было фиолетово. Она пребывала в блаженстве, и вообще, опустив руки на стол, легла на них подбородком и смотрела на землянина влюблённым взглядом.

— Вы их тоже выкидываете? — продолжил братец Авроры, пытаясь свести в голове два плюс два. Наверняка перед его внутренним взором стояла картинка с кучами слуг с порезанными глотками и лужами засохшей крови.

— Нет, что вы. Просто, когда есть нужда, вызываю на дом. Обычно приходит каждый раз новый, — проговорил Дмитрий, вспоминая случаи, когда делал заказы в клининговой фирме. В общем, не сильно-то и погрешил против совести.

— Фу, — с облегчением выдохнул Максимилиан и улыбнулся. — Покупать слугу ради одной тарелки — это, думается, растратно.

— Ну-у-у, протянул капитан, подбирая слова, чтоб опять не ляпнуть неприличное или нелогичное с точки зрения местных.

— У нас есть механический моющий шкаф. Прошу заметить, очень дорогой шкаф. Положил грязную тарелку, а через час достал безупречно чистю и сухую.

Максимилиан улыбнулся и продолжил расспрос:

— А одну сорочку, сир Дмитрий?

— Для этого есть механический стирающий сундук. Сложил грязное, достал чистое и почти сухое.

— Ну а готовить? — не унимался баронет.

— Готовят те, кто сам хочет этого, а в лавках можно недорого заказать готовое, и еду доставят до самого порога.

— А полы мыть?

— У нас есть механическая швабра, которая сама ползает по полу и моет, только не поленись пнуть её, нерадивую.

Баронет поджал губы и забегал глазами по столу, подбирая новые вопросы, и хорошо ещё про утюг не вспомнил. Не к лицу барону с утюгом возиться, и сочинять сказки не хотелось.

— А кто господское поле обрабатывает? Кто ухаживает за скотом и птицей?

Дмитрий покачал головой и вздохнул:

— Тут сложнее, но всё равно имеются разные механические чудеса, и руками землю копают только ту, что лежит прямо под окнами.

Капитан замолчал и уставился на скривившегося баронета с ехидной улыбкой. Тот почесал затылок и посмотрел на сестру.

— Занятно живут халумари. Нам бы такое, глядишь, и сами бы слуг рассчитали.

Стоящая рядом с капитаном ведьма вдруг рухнула на колени и вцепилась в руку.

— Ваша милость, вы же меня не бросите, как одноразовых слуг? Я всё что угодно сделаю, только не бросайте. Я даже буду вашей наложницей, когда подрасту.

Дмитрий опешил от подобного напора и едва пересилил себя, чтоб не вырвать конечность из крепких пальцев девчонки. А сидящая рядом Аврора мгновенно побагровела, со туком опустила стопку на прикрытую скатертью деревянную столешницу. Затем вскочила и с силой воткнула в стол кинжал, недвусмысленно намекая на своё мнение.

— Знай место, чернь!

Ведьмочка же вовсе прижалась лбом к руке землянина. У Авроры же от ревности затряслись губы, дыхание стало частым-частым, и лицо не то что красное, а вовсе пошло белыми пятнами на алом фоне. Как кобыла в яблоках.

— Я тебе всю шкуру со спины плёткой сдеру, тварь! — прорычала баронета, яростно сверкая глазами.

— Эх, — спокойно, как будто ничего не происходит, проговорил Максимилиан. Он перелистнул страничку каталога и посмотрел на сестру: — успокойся Ро-Ро. Не зря папенька говорил, что слуги рады служить добрым леди и лордам. Много ли слугам для счастья надо? Кров, хлеб и серебряная чешуйка, а служанки даже готовы бежать, ломая ноги, к хозяевам в опочивальню, обогнав по дороге законную лордессу. Эх, лучше налей мне сестрица халумарского вина. Разбогатею, зажёнюсь, куплю чудесные механические сундучки, и от наложниц отбоя не будет! Красота-а-а! А ты за кинжал хватаешься.

Аврора вынула нож и села.

— Пусть тебе слуга наливает. Многоразовый, — прорычала она.

— Новую скатерть попортила, — снова пробурчал рыжий баронет и приподнял большой бокал. Упомянутый слуга сразу взял графинчик, но Аврора выхватила сосуд из его рук и приложилась к горлышку, как Д’Артаньян к бургонскому в ля Рашели.

Дмитрий аж дыхание затаил. А баронета допила и поперхнулась, ибо выхлебала один залпом почти четверть литра водки.

Лишь спустя десяток секунд девушка сумела сделать громкий сиплый вдох, судорожно размахивая свободной рукой перед лицом, но затем сильно закашлялась.

— Хе, — ехидно крякнул прапор, а Дмитрий, осторожно высвободился из хватки ведьмочки и пододвинул поближе к Авроре горшочек с немного остывшей похлёбкой.

— Вот, поможет.

Аврора быстро поставила графин на стол, схватила горшок и принялась насколько возможно чинно хлебать бульон прямо через край.

— Сир Дмитрий, — проговорил баронет, опустив взгляд на девчонку-ведьму, которая по-прежнему стояла на коленях. — Всё занятно, но можно вернуться к ещё более занятному упражнению?

— Конечно, — кивнул капитан-барон и тоже поглядел на девчонку.

— Как вы хотите поймать духа?

Дмитрий и сам не знал, но коль не умеешь, организуй и найди того, кто может.

Время для раздумий дал прапор, который громко и перемежая местные словечки с земным матом заголосил почти под самым ухом, когда у него перед лицом возникла принадлежащая сестрице Стефани ладонь со стеклянным пузырьком. Горлышко пузырька было перевязано ситцевой тряпочкой и заткнуто желтоватой пробкой. При этом склянка очень походила на игровые напитки с зельями. На свободном конце тряпочки имелась неразборчивая надпись на местном языке.

— Не буду я пить настойки народной медицины! Не надо мне вытяжки из грибов!

— Тогда заговорённый колокольчик, — обиженно надулась монашка, убрав сосуд и достав обычный бронзовый бубенец.

— Зачем? — взмолился Сизов, не зная, то ли сбежать, то ли выкинуть вещицу подальше.

— Его вешают на больную ногу. И ходят так мягко, чтоб колокольчик не звенел.

Дмитрий усмехнулся. В принципе логично. Меньше нагрузки на ногу — быстрее заживает. И вряд ли там есть какие-то чары, разве что в гомеопатических количествах.

Ответ по плану завис в воздухе, а его главная исполнительница сидела на табурете, слегка покачиваясь.

— Прочь руки от господина барона, иначе, боги мне в поручители, пожалеешь, что на свет родилась, — старательно выпрямив спину и очень тщательно, как это делают только выпившие люди, проговорила Аврора.

— Ро-Ро, это уже слишком! Соблюдай приличия! Ты не баронесса! Что люди скажут⁈ — вскочил с места возмущённый Максимилиан.

— Развезло, — проговорил прапор по-русски и взял в руки колокольчик, как меньшее из зол.

И в этот момент по поляне прокатились испуганные крики.

— Дракон!

Дмитрий тут же встал и обернулся. И вправду дракон. И скорее всего, тот же самый, что украл овцу и травмировал коллегу.

И ведь ничего это твари без тяжёлого калибра не сделаешь.

Тем временем крылатый ящер опустился на траву примерно в сорока метрах от стоянки и неспешно поковылял, опираясь, как летучая мышь, на сгибы крыльев и на задние лапы. Передние лапы держал прижатыми к туловищу, словно богомол.

— Бежим! — раздалось среди солдаток. Испуганно зашумели на свой лад бычки, овцы и гуси.

— На суку повешаю! К оружию! — сразу же заорала рассвирепевшая леди Виолетта, вооружившись пикой. А сержантка раздавала пинки подчинённым.

— В строй! Фитили зажигай!

На этот раз дракон не проявил к дичи никакого интереса, разве что глянул пару раз на людей, суетливо совавшее в костёр заранее подготовленные щепки с привязанными к их концам плотными комками мха, вымоченными в селитре и высушенными. От которых, в свою очередь, будут зажжены длинные фитили, используемые для стрельбы из мушкетов. Вскоре фитили дымились в боевой готовности.

А целью дракона, как оказалось, стала карета.

Крылатое чудовище остановилось у транспортного средства, тарахтящее генератором, и несколько раз наклонило голову то вправо, то влево.

Затем дракон набрал воздуха в могучие лёгкие и утробно зарычал. Так же рычат крокодилы, издавая мощное, почти дизельное мурчание на грани инфразвука. Но низко гудел он недолго, ибо открыл пасть и стал повышать тональность, пока не сравнялся по частоте с генератором. И ведь было похоже.

— Твою мать, — проронил капитан, нащупав спрятанный за пазухой и совершенно бесполезный сейчас пистолет. Карабин остался в карете, и против дракона с пустыми руками — всё равно что усесться голым задом на открытый трансформатор.

Дракон же смолк, зажмурился и снова зарычал, а потом стал обходить карету по кругу, сбивая и ломая всё, что попадалась под эту фантазийную тушу. И даже не обращал внимания на людей.

— Пли! — завопила Виолетта, и строй наёмниц дружно грохотнул мушкетами.

Вокруг крылатого ящера снова возникло блёклое синение, отразившее пули, и один кусок свинца даже вернулся рикошетом в строй, заставив солдатку закричать от боли, выронить оружие и схватиться за ногу.

Но дракону в итоге это не понравилось. Он резко развернулся, с хрустом сбив хвостом воткнутые в землю палки, на коих на верёвках сушилось постиранное девками в речке нижнее бельё, разинул алую пасть и заревел. Нет, не как генератор, а как подобает дракону — громко, грозно и протяжно.

— Пики ставь! — орала, едва не охрипнув и раздавая наперво и налево тумаки, Виолетта. Она нахлобучила шлем на голую, то бишь без подшлемника, голову, и шлем болтался на ней, как ведро на столбе.

Дракон смолк, обвёл взглядом толпу людишек, шумно принюхался к пороху и крови и рванул вбок — к обозным телегам, сомкнув зубы на ближайшей клетке с гусями. И прямо с клеткой в пасти развернулся и поковылял прочь, набирая скорость для взлёта.

Десять секунд, и нет его. О случившемся напоминали лишь большой погром, шумное дыхание людей и мычание испуганных бычков, которые не разбежались исключительно благодаря крепким земным верёвкам. Только один умчался подальше в поле, вырвав из земли колышек.

Дмитрий вздохнул и огляделся, осознав, что над лагерем стоит тишина. Люди провожали напряжённым взором уходящее на крутой вираж чудовище, а скот успокоился и притих. Лишь одна из собак Виолетты отрывисто и словно виновато гавкнула.

— Ему, похоже, генератор понравился, — неспешно протянул прапор по-русски. Он стоял, плотно сжимая в руках бубенец, чтоб тот нечаянно не звякнул, и играл кривой улыбкой на лице. То правый уголок рта поднимется, то левый.

— Я заметил, — согласился с ним капитан.

— И это, командир, с тебя ящик водки.

— За что? — И капитан, удивлённо вскинув брови, уставился на Сизова.

— За молчание. Вас с девушкой отсюда было слышно. Особенно девушку.

Дмитрий слегка покраснел и краешком глаза глянул на Аврору, которая держала в руках отобранный у кого-то мушкет.

Как-то сам собой в голове всплыл классический монолог Гамлета: «Быть или не быть?»

А, вообще-то, пофиг. Как говорится, потерявши голову по волосам, не плачут.

И Дмитрий обнял Аврору за талию.