Тактик.3

Глава 22 Король умер, король родился

Есть у меня в этом деле один положительный опыт, с бородатым вспыльчивым Эйтри, гномом, которого после всего пережитого я склонен считать другом. На этом опыте и подстраиваясь под созданную самим Цербером схему, я и собрался довести свою тактику до логического завершения.

Мы вышли из Арены Ворона, как будто вынырнули из кровавого, душного омута в ледяную реку хаоса.

Город, ещё час назад живший своей обычной, суетной жизнью, теперь бился в приступе паники. Паника была не просто звуком, она была воздухом, которым мы дышали. Она висела в воздухе густым, липким туманом, состоящим из криков, плача, обрывков слухов и топота тысяч бегущих ног.

Слухи о смерти короля, как яд, пущенный в кровоток, уже распространились волнами от Арены по артериям улиц. Слухи были уродливыми, искажёнными, фантастическими. Мы слушали протяжные вопли: «Короля убили орки!».

Ну да, среди стрелков действительно была парочка орков, да и сам Хьёрби ближе по крови к оркам, но это, наверное, у народа смешалось с причиной выхода армии из города.

«Нет, — голосили другие, — его поразила молния с небес!». «Нет, его зарезали собственные гвардейцы!».

Никто не понимал, что происходит, и от этого страх становился лишь сильнее. Люди бежали, не зная куда и от чего, просто подчиняясь стадному инстинкту.

Глядя на этот хаос, я хмыкнул. Вообще-то мой первоначальный план, менее изящный, чем поздний, что-то такое и предполагал.

Когда я вычислил слабые места политического режима, то намеревался резкой концентрацией сначала завалить короля, принца и Цербера, штурмом взять бюро стражи и тюрьму, разогнать всю стражу. Затем поджечь казармы и ратушу, чтобы часть государственных зданий контролировать, а часть ввергнуть в хаос и тогда народ поднял бы восстание. Ну как восстание. Восстание, революция — это когда ты короля свергаешь, а так это были бы просто феерические народные волнения, погромы, убийства и разрушения, хаос и анархия без ярко выраженного центра или же таким центром стали бы мы.

Но народу бы полегла уйма, плюс поруганный своими же жителями город.

Чем плоха централизация власти? В обычном королевстве, если вынести вперёд ногами правящую династию, есть герцоги, то есть «топы» аристократии у которых есть собственные небольшие армии, они возьмут под контроль столицу, не допустят беспорядков и между собой договорятся (не всегда мирно и бескровно), кто будет следующим королём.

Взять, к примеру книжно-киношную историю «Игры престолов» и проанализировать по тактике и политике. Роберт Баратеон, он не просто свергал «Безумного короля». Роберт был представителем одного из топовых дворянских семейств и имел по своему происхождению право трон занять, что он и сделал. То есть, это не была «народная революция», а скорее масштабный конфликт кланов, что собственно отражается в названии.

В нашем случае деспотичный и жестокий король Коннэбль вырезал и выдавил всех герцогов и в итоге в королевстве, если убрать его самого, не было силы, способной взять страну под контроль, хотя бы временно.

…

Мы оставили охранять Арену и пленников в ней десяток бойцов и выдвинулись большой толпой в центр.

Впереди я, Рэд, братья-квизы, следом, кто в одежде стражников, кто без опознавательных знаков — наш отряд.

Мы двигались сквозь безумие города, как ледокол сквозь рыхлый лёд. Мы не бежали, а спокойно шли.

Мы были островом порядка в океане анархии. Наш вид сам по себе был оружием, куда более действенным, чем мечи в наших руках. Мы были окровавлены с ног до головы. На наших доспехах и одежде запеклась кровь — своя и чужая. Лица были черны от пота и грязи.

Толпа расступалась перед нами, пугаясь и уважая на интуитивном уровне.

Люди шарахались от нас, прижимались к стенам домов, закрывали лица руками. Они смотрели на нас, не как на солдат или разбойников. Они смотрели на нас, как на исчадий ада, как на вестников апокалипсиса, которые вышли из древнего строения Арены в страшный час, чтобы захватить этот город.

В их глазах мы были новой, непонятной и оттого ещё более страшной властью.

«Управление толпой через деморализацию. Статус: » Ужас «. Эффективность — сто процентов, — холодно отметил я про себя, прокладывая путь через мечущихся горожан. — Сейчас мы не армия. Легенда рождается на глазах. Чем страшнее мы кажемся сейчас, тем меньше вопросов нам будут задавать потом».

Рэд шёл рядом, его лицо было мрачнее тучи. Ему это всё не нравилось. Как атаман и воин, он тяготел к порядку. Но эта грязная городская политика, этот парад ужаса — всё это было ему чуждо и отвратительно. Он делал это потому, что доверял мне, но я видел, как в его глазах разгорается глухое раздражение.

— По-моему, мы просто пугаем баб и детей, — проворчал он.

— Ну, не без этого, — согласился я. — Побочный эффект и фундамент любой власти.

Нашей целью была центральная площадь. Сердце Лемеза. А в сердце этой площади стоял главный храм Парганаса, официального бога-покровителя этого королевства. Огромное, серое, праздничное (символика Бога-Солнце тяготела к яркости, свету и красоте) здание.

Там находились те, кто оставался немногими живыми и свободными лидерами общественного мнения. То, что нужно в этот трудный и кровавый час.

Мы вышли на центральную площадь. Она была почти пуста. Большинство горожан попрятались по домам, заперев двери и ставни. Лишь несколько самых отчаянных или любопытных выглядывали из-за углов. Тишина после ревущих улиц района Арены казалась оглушительной. И в этой тишине наши шаги по каменным плитам звучали как удары молота по наковальне.

Храм Парганаса возвышался перед нами, как гранитный утёс. Массивные обитые бронзой двери были закрыты. Видимо, жрецы, прослышав о беспорядках, решили отгородиться от грешного мира. Наивные. Они думали, что толстые стены и вера спасут их.

Мы не стали стучать, просить, но и разрушать особенно не стали. Хрегонн потянул двери на себя, посмотрел в цель между створками, хмыкнул и достал нож.

В его случае нож скорее походил на небольшой меч.

Впрочем, ничего рубить им он не стал, просто подцепил и приподнял что-то через щель.

Звонко загудело.

— Накидная перекладина, — пробасил Хрегонн и толчком распахнул двери храма.

Мы шагнули в местную святыню.

Внутри царил полумрак, пахло ароматическими травами, маслом для ламп и выпекаемым хлебом. Насколько я знал, хотя не особенно интересовался культами, Парганас покровительствовал выпечке и всякому хлебопечению.

Десятки свечей горели перед большой и величественной статуей безбородого улыбающегося Парганаса.

У алтаря стояли двое. Первый — верховный жрец. Старый, тучный, с хитрыми глазками и лицом опытного политика, привыкшего выживать при любой власти. Второй — верховный библиотекарь, хранитель династических тайн и архивов. Маленький, сухой, похожий на испуганного мышонка в своей серой рясе.

Кроме этих двоих в храме была храмовая обслуга и мелкие служители культа, которые жались по углам и посматривали в сводчатые окна.

Надо полагать, библиотекарь, когда в городе начался кабздец, прибежал к жрецу, ища защиты. Увидев нас, они перепугались до смерти. Лицо жреца стало пепельно-серым, а библиотекарь, кажется, и вовсе перестал дышать.

— Уважаемые гости и служители достойного храма бога Парганаса! — мой голос гулко разнесся под сводами храма. Я обращался не к главным, а к десятку младших жрецов и прислужников, которые от моих слов остолбенели. — Нам со старшими коллегами надо серьёзно поговорить, поэтому я попрошу всех посторонних немедленно покинуть храм.

Наши разбойники тоже вышли из храма, как и вся шушера, которая не принимала решений, потому что разговор тут будет явно не для чужих ушей.

Я всё ещё держал свёрток с головой Цербера и попросил братьев-квизов проверить второстепенные помещения храма, потому что нам тут лишние свидетели ни к чему.

В итоге квизы стали у дверей, но внутри — словно две статуи, а у алтаря остался я, Рэд, Верховный Жрец и так называемый Великий библиотекарь — Королевский летописец.

— Удачно, что вы собрались вместе, ребятки, а то я собирался Вас, библиотекарь, искать.

Я лучезарно улыбнулся, а они откровенно поёжились.

Тяжёлые створки дверей с грохотом закрылись, отрезая нас от внешнего мира.

В огромном, гулком зале повисла напряжённая тишина. Мы стояли, окружив двух трясущихся от страха служителей пера и культа. Они были в своём доме, в своей крепости. Но сейчас они были нашими пленниками.

«Локация » Храм ' зачищена. Ключевые NPC изолированы. Уровень их сопротивления — нулевой. Уровень страха — критический. Идеальные условия для начала диалога'.

Я медленно снял с головы капюшон и шагнул вперёд. Свет от свечей падал на моё лицо, и я видел в глазах жреца и библиотекаря смесь ужаса и недоумения. Они пытались понять, кто я такой. Разбойник? Наёмник? Демон? Я был для них неизвестной переменной в уравнении, которое они считали давно решённым. И это делало меня ещё опаснее.

— Уважаемые, — начал я, и мой голос звучал обманчиво спокойно. — Не бойтесь. Мы пришли с миром. Мы пришли восстановить справедливость.

Верховный жрец нервно сглотнул, его кадык дёрнулся.

— Что… что Вам нужно, сын мой? — пролепетал он, пытаясь сохранить остатки достоинства.

— Мне нужно, чтобы вы стали свидетелями исторического события, — ответил я, медленно приближаясь к нему. — И, не будем тешить себя иллюзиями, если что-то пойдёт не так, то вы станете мёртвыми свидетелями.

Рядом со мной Рэд мрачно кивнул, положив руку на рукоять меча. Этого простого жеста было достаточно для иллюстрации моей мысли.

Я не собирался тратить время на долгие предисловия, угрозы и политические торги. Времени не было.

Перво-наперво гарнизон мог вернуться в любой момент и это уже охрененный риск.

Нам нужно было действовать быстро, решительно и неотвратимо, как удар молнии. Легитимность нужно было ковать, пока железо было горячо от пролитой крови.

Я подошёл вплотную к верховному жрецу. Тот храбрился и делал вид потерянный и отрешённый. Но в глазах горел огонь прирождённого выживальщика. Он видел правителей насквозь, видел чиновников и политиков, их интриги и разборки. Он был в большей степени представителем власти, но выбрал себе своеобразный путь для построения карьеры.

Вместо дальнейших слов я подошёл к алтарю и развернул сверток, достав оттуда его содержимое.

Голова Цербера легла на белый мрамор, в окружении золотых подсвечников и ритуальных чаш. Глаза были открыты и, казалось, с укоризной смотрели в расписной потолок. Застывшая гримаса ужаса и ненависти на лице.

Верховный жрец и библиотекарь которые только-только начали приходить в себя синхронно изобразили судорожный вдох.

Я дал им несколько секунд, чтобы переварить то, что они видят и значение. Например то, что главный спец по репрессиям и террору определённо мёртв.

«Визуальный аргумент предъявлен. Уровень шока — максимальный. Психологическое сопротивление подавлено. Можно переходить к изложению ультиматума».

— Рассказываю, что мы с вами имеем. Славный король Коннэбль, да упокоит его душу Парганас, пал жертвой гнусного заговора, — мой голос прозвучал громко и торжественно, как будто я читал проповедь. Я указал пальцем на голову на алтаре. — Заговора этого человека! Рерс Файзеркосс, известный как Цербер, давно жаждал власти! Он организовал убийство короля руками наёмных убийц, чтобы самому захватить трон!

Я сделал паузу, давая им осознать сказанное. Это была наглая, чудовищная ложь. Но она была логичной, правдоподобной и, самое главное, удобной для всех. Она всё объясняла.

— Но верные люди, патриоты этого королевства, не дремали! — продолжал я, повышая голос. — Они раскрыли заговор и в последнюю минуту спасли страну от тирании узурпатора! И во главе этих верных людей стоял он, наш бдительный герцог!

Я развернулся и указал на Рэда.

— А кто — он? — тоненьким голосом спросил библиотекарь.

Я этот вопрос пока что проигнорировал.

— Какой я тебе герцог? — прорычал Рэд. — Рос, ты с ума сошёл?

— Не сошёл. А что такой… Это сэр герцог Оливер Рэд, как вы наверняка знаете и помните, это муж, то есть, в данном случае, вдовец покойной принцессы Мирианиды, старшей сестры короля! И, по сути, сейчас он единственный оставшийся в живых законный наследник престола!

В храме повисла звенящая тишина. Рэд, до этого спокойно и мрачно стоявший в стороне, от моего заявления опешил. Он посмотрел на меня так, словно я только что объявил его говорящим ослом.

Ну да, эту часть плана я с ним не обсуждал, потому что он бы отказался. А других кандидатур на эту роль у меня не было.

Я снова повернулся к жрецу. Старик смотрел то на меня, то на Рэда, то на голову на алтаре. В его глазах ужас медленно сменялся напряжённой работой мысли. Он не был дураком. Он был прагматиком до мозга костей. Он взвешивал риски, оценивал шансы. Он видел перед собой вооружённых до зубов головорезов и отрубленную голову начальника государственной стражи. И в то же время он видел возможность.

Например, возможность в этом водовороте событий выжить, сохранить своё положение, а может, даже и приумножить его.

— А куда же, позвольте полюбопытствовать, подевался принц Гарижинн?

— Погиб от рук Цербера. Прямо лично он его убил, подлец, — немедленно ответил я. За исключением причины смерти, его гибель была реальностью, его труп нашли и даже слегка обокрали разбойники.

Жрец задумчиво кивнул.

— По обычаям королевства наследует старший мужчина в роду. И так удачно совпало, что это сэр Рэд. И теперь Вы, святой отец, — мой голос стал мягким, вкрадчивым, как у торговца, предлагающего сделку всей жизни, — исполните свой священный долг и коронуете его. Как законного наследника, спасшего королевство. Причём в оперативном порядке, то есть прямо сегодня.

Затем я повернулся к дрожащему библиотекарю.

— А Вы, почтенный хранитель знаний, немедленно отправитесь со мной в свои архивы. И мы «найдём» там все необходимые записи. Записи в летописях и церковных книгах о браке принцессы Мирианиды и герцога Оливера Рэда. Уверен, они там есть. Потому что, если их там нет… Словом, уверен, что они есть и брак этот не с каким-то там Рерсом Файзеркоссом, конечно же.

От этих слов библиотекарь дёрнулся.

— … И мы можем представить их жрецу, как юридическое основание.

Библиотекарь крепко задумался и хмуро посматривал на меня. Соображал, чертяка, что я знаю о том, что он уже давно такие записи и документацию сделал для Цербера. Не мог понять, откуда я это знаю, но его сейчас это не волновало. Кажется, его мысль стала работать в направлении — как это всё быстренько переделать с учётом резкой смены политического курса?

Я снова посмотрел на жреца, который уже почти пришёл в себя.

— Послушайте меня внимательно, святой отец. Вы остаётесь при своих должностях. Ваш храм получит щедрые пожертвования из королевской казны. Кроме того, мы восстановим храм в честь богини Анаи, который так не любил покойный Коннэбль. Но сами-то боги, само собой, в конфликте не находятся. Это покажет веротерпимость нового монарха и укрепит оба культа. Тем более, что культ Парганаса способствовал сохранению мира и порядка в королевстве. Это будет хороший фундамент для процветания культа Парганаса и Анаи, то есть основных среди народов Южного Инзера.

— От одного прихожанина мы услышали, что в королевской ложе пролилось море крови.

— Это всё, так же как и репрессии, убийства, похищение граждан, нищету в стране — совершил он, — я кивнул на голову Цербера. — Мёртвые не возражают. Вы станете духовной опорой нового, справедливого и благочестивого короля. Народ вас будет любить.

Я снова сделал паузу, давая ему время переварить моё предложение. А затем мой голос снова стал ледяным.

— В противном случае…

Я не закончил фразу. Я просто многозначительно посмотрел на голову на алтаре. Угроза была очевидна. Либо они становятся частью новой власти, либо их головы лягут рядом с головой Цербера.

Это было предложение, от которого нельзя отказаться. И верховный жрец, как истинный политик, это понял. Его лицо мгновенно изменилось. Страх исчез, уступив место деловитой суете и показному негодованию.

— Какой подлец! Какой негодяй этот Цербер! — воскликнул он, картинно всплеснув руками. Его актёрский талант был достоин лучшей сцены. — Мы всегда знали, что он замышляет недоброе! Его глаза… в них не было бога! Слава Парганасу, что он послал нам спасителя в лице благородного герцога Рэда! Конечно, мы всё сделаем! Это наш долг! Наш священный долг перед королевством и престолом! И если напрячь память, то да, я припоминаю и саму свадьбу принцессы, и её достойного жениха… Откуда родом наш герцог, напомните старому человеку?

— Из рода легурийских герцогов, — пробасил Оливер Рэд, имея в виду достаточно далёкий шумный приморский регион.

Жрец толкнул в бок всё ещё оцепеневшего библиотекаря.

— Чего стоишь, истукан? Беги в архивы! Ищи! И если не найдёшь — моли Парганаса, чтобы он сотворил чудо и эти записи появились! Живо!

Сделка была заключена.

Следующий час в храме кипела лихорадочная, сюрреалистическая работа. Это было похоже на безумный муравейник, где роль муравьёв исполнял деятельный жрец, перепуганный библиотекарь при технической поддержке парочки гномов-переростков.

Я чувствовал себя режиссёром, ставящим самый важный спектакль в своей жизни.

Библиотекарь, подгоняемый страхом и лёгкой паникой, пулей метнулся в свои архивы. Через полчаса минут он притащил оттуда ворох старых, пожелтевших пергаментов, чистые свитки, чернила и перья. Под мою диктовку и под бдительным надзором Рэда, которому эта идея всё ещё казалась бредом, он принялся «находить» и «восстанавливать» утерянные записи.

Его рука дрожала, но он писал…

Он «нашёл» и переделал записи о браке в церковных книгах, потом «обнаружил» переписку принцессы Мирианиды, где она с нежностью говорила о своем тайном муже, «герцоге с Юга».

Для такой скорости работы, это был шедевр фальсификации, создаваемый в режиме реального времени.