Суженая для Темного. Попаданка из пророчества (СИ)

Глава 9

Первые полчаса я шла, отрешённо размышляя о том, что осталась одна, и на чью-то помощь можно больше не рассчитывать.

Потом хорошенько проревелась. Так рыдала, что вся окрестная живность дала дёру. Даже птицы смолкли и притихли деревья — тишина стояла гробовая. Ну или просто я перестала слышать всё на свете, кроме собственных рыданий и страдальческих завываний.

А потом я разозлилась.

На себя.

Это же надо было так недальновидно прогнать мага!

Шёл себе и шёл, помогал, между прочим, дорогу показывал, кормил-поил. Какого чёрта пристала с глупыми вопросами? Ведь сразу было ясно — не скажет ничего, хоть тресни!

Ну и дура… Ох и ду-ура!

Стадия самобичевания затянулась надолго. Я даже забыла, что нужно помогать своим ногам искать путь к людям. Шла, не разбирая дороги: протискивалась между деревьями и кустами, сдёргивала с лица липкую паутину, вытаскивала из-за пазухи шустрых пауков, прихлопывала кусачих слепней и усердно награждала себя прозвищами одно другого краше.

А потом остановилась, как вкопанная.

Стоп! За что это я так с собой?

Ну оступилась, ошиблась, с кем не бывает? Разве оголтелое самолупцевание как-то исправит ситуацию? Станет легче? Да оскорблять себя — это всё равно что колотить палкой по голове!

Ну нет уж! Пусть даже весь мир ополчится против меня, но хоть я-то, я сама должна стоять ЗА себя! Поддерживать в трудную минуту, а не мучить! Тем более здесь, в другом мире, где вообще непонятно, что творится и чего ждать от окружающих.

Стоило мне принять это мудрое решение, как и птички запели, и деревья, которые, кажется, подслушивали мой внутренний монолог, облегчённо вздохнули, зашелестев могучими кронами, и под ногами проскочил какой-то лесной зверёк — мелкий и пушистенький, вроде нашей белки. Я тоже вдохнула, наконец, полной грудью, понимая, что сбросила с плеч тяжёлый, неподъёмный груз вины и самоедства.

Улыбнувшись маленькой победе, сконцентрировалась и начала проговаривать волшебную фразу, которой научил Сягур. Но слова тотчас запутались, в голове вихрем пронёсся дивный колокольный перезвон и наступила неестественная пустота… Все дальнейшие эксперименты завершились, не успев начаться. Без толку промучившись несколько часов, я вышла к небольшой речушке, и только тогда поняла, что умираю от жажды.

Прозрачная, как стекло, вода, оказалась очень вкусной — я вдоволь напилась и набрала запас в походную фляжку. Ещё страшно хотелось есть — по дороге удалось найти немного ягод, которые показывал Хэч, а вот орешник не встретился. Не встретились и безвкусные чёрные грибы, которые росли на стволах старых деревьев, и которые можно было есть без опаски и приготовления на огне.

В воде плескалась рыба, но как её поймать? Я и пробовать не стала. Лучше искать то, что знакомо, чем тратить время на то, чего никогда не умела. Походник из меня никакой, и сейчас отсутствие простейших навыков ощущалось весьма остро.

И всё же я решила какое-то время идти вдоль речки — рядом с водой спокойнее. Пей — не хочу.

Петляя вслед за узким руслом и слушая умиротворяющее журчание воды, я перестала помышлять о том, чтобы куда-то там направлять свои ноги — идут себе и идут. Расслабилась и успокоилась настолько, что, когда перед глазами возник невысокий частокол, не сразу поняла, откуда он взялся в глухом лесу.

А когда поняла, то сначала обрадовалась, а потом насторожилась. Непроходимая чаща — и единственный дом. Странненько…

Скрип неприметной калитки заставил вздрогнуть, а появившийся на её пороге субъект внутренне ахнуть. Ну-у… Если не вдаваться в подробности — это был потрясающе красивый мужчина. Я бы даже сказала — неприлично красивый. Более того, от него веяло чем-то удивительно-притягательным, лишающим воли. Чем-то, что заставляло сердце биться чаще и фантазировать о совершенно неприличных вещах.

— Рад встрече, прелестная незнакомка.

М-м-м… Бархатный голос — точь-в-точь, как описывают в дамских романах, — сулил невероятные блаженства…

Так, стоп! Я тряхнула головой, скидывая липкий морок.

Ещё не хватало! С парочкой красавцев я уже познакомилась — Хэч и принц ни в чём не уступали этому экземпляру, а встреча с ними принесла больше проблем, чем радости. Так что… Как говорится, с лица воду не пить.

— Добрый день, уважаемый незнакомец, — я растянула губы в иронической усмешке, — Не подскажете, как добраться до ближайшей деревни? Мне нужно купить провизию.

— Про-ви-зию? — переспросил мужчина и вдруг совершенно не в тему расхохотался.

Причём приятная хрипотца безо всякого перехода превратилась в дребезжащий старческий смех. А вместо невозможного красавца появилась древняя старуха, замотанная в не менее древнюю шаль. Египетские мумии — и те краше.

— Умница девочка, — проскрипела бабуля, — прошла маленькую проверку. Ибо, коль на каждого мужика слюни будешь пускать, какой от тебя толк?

Я благоразумно промолчала. Ясно же, что вопрос чисто риторический.

— Проходи в дом, неча на пороге пыхтеть да глазищами зыркать, подпалишь чего-нибудь невзначай, — усмехнулась старуха и направилась к дому неожиданно лёгкой походкой.

Наблюдая, как лихо она вышагивает, я задалась вопросом — а, может, всё наоборот? Красавчик вполне себе настоящий, а сейчас он сменил личину, чтобы запудрить мозги своей случайной гостье? Решил поменять тактику, поскольку я не повелась на его мужскую харизму? И, кстати… Случайна ли наша встреча? Что, если этот человек, кем бы он ни был, сделал так, чтобы я сбилась с пути? Недаром же не могла сосредоточиться…

Меж тем бабулька скрылась в дверном проёме, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Перешагивая высокий деревянный порог, я почувствовала покалывание во всём теле, какое бывает, когда отсидишь ногу, и поморщилась от неприятного ощущения.

— Сумела войти, так и кривиться нечего, — заметила хозяйка и плавно заскользила в глубину своего жилища.

Внутри дом выглядел непривычно, но совсем не сказочно: низкий потолок, длинные и узкие окошки, у входа — громоздкая каменная печь. Комнаты прицепляются одна к другой, как вагоны поезда… Резная мебель из темновато-красного дерева и плюшевые кресла совсем не подходили лесной колдунье, я бы не удивилась, увидев такую в доме какого-нибудь богатого графа.

— И вторая проверка удалась на славу, — сообщила старуха, внезапно материализовавшись на пороге очередной комнаты, — дом впустил, выходит, злого умысла нет. А чего корчилась-то? Никак мыслишки нехорошие обо мне думаешь? А? Так? Угадала?

Щёки опалило жаром.

— Я не уверена, что вы та, за кого себя выдаёте, — решила ответить честно и заодно провентилировать атмосферу, — и не понимаю, почему пришла сюда, хотя стремилась совсем в другое место.

— Потому и пришла, что я тебя вызвала.

Бабуля уселась в кресло и вытянула ноги в разноцветных носках поближе к пылающему жарким огнём камину.

— Присаживайся, не робей, — она указала на низенький пуфик — второго кресла тут не наблюдалось, — душу твою вынуть да со своей поменять не сумею, так что бояться тебе нечего.

После столь утешительных слов мне захотелось бежать куда глаза глядят и не останавливаться как минимум сутки.

Надтреснутый смех резанул по взвинченным до отказа нервам.

— Не бойся, говорю. Не поняла, что ль? Не поспела я научиться, теперь уж и не сумею. Час мой наступает.

Ага, так я и поверила. Бабка, хоть и была старой, вовсе не выглядела собирающейся на тот свет. Такая, скорее, сама кого хочешь со свету сживёт и на могилке станцует.

— Я уж было решила, что ошиблась, не дождусь, — не обращая внимания на мою недоверчивую физиономию, сказала бабуля, — Ты впритирочку пришла, могла опоздать. Да ещё всё тёрлись возле тебя двое. Хорошо, что сумела от них избавиться. Не нужен тебе никто. Обойдутся.

— В с-смысле — обойдутся?

— Обойдутся и обойдутся, — очень «понятно» ответила старуха, гневно сверкнув не по возрасту живыми глазами, — а вот мне ты поможешь. Идёшь в Балегус, верно? — и не дожидаясь подтверждения, протянула конверт из очень плотной бумаги, — Вот, отнесёшь кое-что.

На конверте было написано: «Балегус, площадь Тёмного, дом 12». Я в немом изумлении уставилась на старуху.

— Чего позеленела? Знакомые буквы да цифры? Что ж, судьба твоя такая, смирись. Так! — Она вдруг хлопнула себя по лбу и расплылась в плотоядной улыбке, — Пойдём-ка, гостьюшка, накормлю тебя да напою на дорожку. Уж не взыщи, ночевать не оставлю. Разве что, ты готова посмотреть, как умирает ведьма в десятом колене. А? Хочешь? Передам тебе свои знания.

Я замотала головой. Даже у нас о смерти ведьм ходят разные слухи, один другого страшнее, боюсь представить, что с ними может произойти в этом, по-настоящему магическом мире…

Бабка пристально посмотрела на меня, словно примериваясь, как поудобнее сожрать, и тяжело вздохнула.

— Эх, говорила мне Мамрыг, ох, говорила: «Начинай с самого первого дня искать заклятье переселения душ! Иначе можешь не успеть». Очевидно, знала. Видела мою судьбу. А я прокутила-прогуляла добрую сотню лет, прежде чем заняться делом. Не могла предположить, что на поиски уйдёт прорва времени… Экое тело упустила…

Она снова вздохнула, затем поднялась и, поманив меня пальцем, направилась в другую комнату.

Я пошла следом, содрогаясь от мысли, что осталась в живых только потому, что старуха в молодости была не слишком прилежной ученицей какой-то колдуньи с ужасным именем Мамрыг.

Мы переместились на кухню. Круглый стол, цветастые занавесочки и много света создавали уют. Пахло сдобными булочками. Жуткая ведьма быстро накидала на стол всякой снеди и налила в бокалы какую-то жёлтую тягучую жидкость.

— Ну что? Помянем меня, гостьюшка. И прекрати трястись! — гаркнула сурово.

— Легко сказать! — закричала я в ответ срывающимся голосом, враз потеряв и страх, и благоразумие, — значит, вы бы на моём месте спокойно сидели и распивали чаи с тем, кто мог вас уничтожить?

Бабка выслушала мои вопли со стоическим терпением.

— Я бы на твоём месте отравила мерзкую старуху, — с непонятной теплотой в голосе заявила она, — Так… на всякий случай.

Ой-ё-ёй, а ведь это не фигура речи… Она действительно кого-то отравила. Хозяйка лесного домика вовсе не выглядела добрым одуванчиком, да и мне откровенно угрожала, но только сейчас пришло окончательное понимание — она убивала людей. И, вполне возможно, не раз.

— Опять трясёшься? — хихикнула бабка, явно довольная произведённым эффектом, — Не трясись, гостьюшка, то дела давно минувших дней. В ту пору я была ничем не примечательной травницей, собирала в лесу коренья от недержания да от медвежьей болезни, помаленьку торговала и жила в бедности, а однажды на опушке повстречалась с Мамрыг. Она пригласила меня в свой дом да и говорит: «У тебя подходящее тело, девонька. Не обессудь». А я не растерялась — возьми да и подсыпь ей чёрной армути. Превосходнейшее слабительное. Ха-ха-ха-ха!

Отсмеявшись, старуха одним глотком выпила свою порцию жёлтой жижи, которая на солнце переливалась огненными всполохами, как изумительной чистоты янтарь, взяла обеими руками кружку с дымящимся отваром и пересела из-за стола в единственное кресло.

— Мамрыг только усмехнулась, — мечтательно глядя куда-то вдаль и прихлёбывая горячий напиток, продолжила бабка, — Где это видано — лесную ведунью дарами леса травить. Но в награду за бесстрашие она не стала забирать моё тело, а взяла в ученицы, кой-чему научила да дом в наследство оставила, когда подходящую дурочку для обмена душами сыскала.

Я ахнула про себя. Комментировать откровения старухи совсем не хотелось. Хотелось тихонечко-незаметно отползти к выходу и бежать, бежать, бежать без оглядки.

— А ты не бойся, — взгляд ведьмы стал тяжёлым и цепким, — Сказала ж, плохого делать не стану. Вот хотя бы, известно ли тебе, гостьюшка, про тень мага? А ведь она идёт за тобой. И кто скрывал тебя? — старуха гордо выпрямилась, — Я скрывала. Но как помру, так тень немедля увидит тебя как на ладони.

— Тень мага? Что за тень? Какого мага? — пролепетала я.

Неужто Хэч оставил соглядатая? Вот же…

— Я почём знаю, какого?

Бабка выразительно пожала плечами и так смачно бухнула пустой кружкой об стол, что тот содрогнулся. Посуда с нетронутой снедью жалобно звякнула.

— Ты в лес вошла — и она тут как тут. Всё идёт и идёт. Всё ищет да ищет. Что такое тень? Кхм… Как бы тебе объяснить… — Она пожевала сухими губами, — это «я» мага, что живёт во Тьме. В тень заключена часть его силы. А может статься, и что-нибудь ещё, тайны настоящих магов мало кому ведомы. Ходят слухи, у самых могущественных магов несколько теней, и они могут распоряжаться ими как вздумается. А ты чего не ешь? — бабка внезапно сменила тему, превратившись в заботливую хозяйку, — ты ешь давай, неча живот держать пустым. Не отравлю, ты мне для дела надобна.

Н-да, добрейшей души человек, ничего не скажешь. Честно признаться, желудок давно требовал отведать румяных пирожков, печёной картошки, жареной рыбы и дичи — всё это пахло так аппетитно, что просто кошмар. Холодные закуски, вроде паштета, заливного в прозрачных тарелочках, нарезанных овощей, сыров и прочей чепухи интересовали его гораздо меньше.

Проследив за моим голодным взглядом, старуха усмехнулась:

— Пальчики оближешь, не сомневайся. Угощайся-ка да внимательно слушай.

Я плюнула на предосторожности и начала есть. Бабка удовлетворённо кивнула и достала из кармана небольшой металлический кругляш с непонятными, грубо вырезанными символами и тускло светящимся камушком посередине.

— Я приготовила защитный амулет. Он слабый, надолго не хватит, как йишра погаснет, так всё. Но дней пять у тебя есть. За это время как раз успеешь дойти до Мригуса. Посёлок этот — место не слишком приятное, но, как бы то ни было, тень не сможет быстро найти тебя среди людей. Что ещё… Для этих мест ты одета слишком богато, а потому переоденешься в тряпьё попроще и возьмёшь старую торбу, чтобы тамошние не позарились на твою одёжу и мешок. Поняла?

Я кивнула, дожёвывая очередной пирожок, на этот раз с душистым ягодным повидлом.

— Придёшь в Мригус, найди лавку с магическими вещицами. Там три шкуры дерут, но ты денег-то не жалей, купи защитный амулет подороже. Чем йишра крупнее, чем дольше будет служить амулет, поняла? Как сила в нём иссякнет, меняй. А лучше держи запас.

— А что такое йишра?

— Камень, который накапливает магию. Найти его трудно, потому и цена высока, — объяснила бабуля, — А мне почудилось, что в тебе есть искра.

— Искра-то есть, — ответила я, радуясь, что спячка кахтула оказалась не такой уж страшной, — Если бы ещё научиться пользоваться магией, а то я ровным счётом ничего про неё не знаю.

— А-а-а… Тут я тебе не помощник. У нас свои умения — но ты от них нос воротишь. Или, может, надумала? — хохотнув, бабка прищурила левый глаз, — сила-то лишней не бывает.

— Э-э, спасибо, не нужно.

Отказываюсь, будто от листовки про дешёвое наращивание ресниц и ногтей. Но мне и самой не хотелось такого счастья, и я чувствовала, как глубоко внутри что-то сопротивляется предложению жуткой старухи. Наверное, магия. А ей точно виднее.

— Дело хозяйское, — ведьма, кажется, всё-таки обиделась, — Вот торба, — она протянула латаную-перелатаную сумку с одной лямкой, — набери пирожков и переложи своё добро. Сейчас дам одёжу.

И вихрем пронеслась мимо. Она серьёзно собралась умирать? Вот хоть убейте, не верю! Я впихнула свою небольшую сумку в бедняцкий мешок и сверху накидала завёрнутых в бумагу пирожков.

Меж тем, хозяйка дома вернулась с ворохом тряпья — один в один, какое я носила, когда только попала в этот растреклятый мир. Единственное — затасканное безрукавное платье дополнял длинный, не менее затасканный дорожный плащ.

— Переодевайся.

Снова-здорово, буду выглядеть, как нищенка…

— Поспеши, — прикрикнула старуха, — Или хочешь, чтобы первый же встречный по голове треснул и богатства твои умыкнул?

Нет, не хочу. Пришлось последовать совету бабки. Надеюсь, она не врёт…

— Ты так и не выпила за помин моей души, — сказала старуха спокойно, будто рассуждала о природе и погоде, — Но теперь уж нельзя. Пора.

Она вздохнула.

— Во-он там, вдалеке макушка горы Мриши, видишь?

Я пригляделась. И правда — за лесными великанами проглядывал одинокий скалистый пик.

— Да.

— Сразу за ней — Мригус. Иди уж. Но не по прямой. И до горы путай следы, и после. Поняла?

Я кивнула. И пошла прочь от лесного домика. Не оглядываясь.