Судьба вечности

30

АДРИАННА

Я

ркий свет взрывается в моем поле зрения, и я теряюсь, чувствуя, что свободно падаю в бездну. Только в каждом моем вздохе нет страха или паники. Напротив, это почти успокаивает.

В этом есть что-то знакомое. То, что окутывает меня теплыми объятиями, и хотя мне кажется, что я вращаюсь по спирали, я чувствую, что меня направляют.

В безопасности.

Пока я не моргаю, и белый свет не исчезает.

Однако в поле зрения не зал Совета.

Это еще хуже.

Намного, намного хуже.

Тяжесть лекарств спала, беспокойство за Флору и Арло испарилось, и даже несмотря на то, что мои Криптониты не окружают меня, я все еще чувствую себя непринужденно. Чувство удовлетворения пытается пробраться сквозь мои кости, но зрелище, открывшееся мне, делает это невозможным.

Мои ботинки ступают по траве подо мной, луна сияет над головой, как маяк, но хаос вдалеке привлекает мое внимание. Меня тянет к этому, нравится мне это или нет. Мои ноги волочатся по земле, когда шум становится громче, и боль, которую я когда-то испытывала, пытается снова овладеть мной.

Замок маячит вдалеке, крики моей сестры повисают в воздухе, и мои кошмары той ночи держат меня в плену, как всегда. Только это не совсем так, как обычно, потому что я все еще остаюсь собой, в сознании и осознаю все, что произошло с той ночи, когда все это произошло, но в нескольких футах от меня стоит уменьшенная версия меня.

Это не может быть кошмаром, но что еще это может быть? Видение?

Я качаю головой, желая, чтобы сцена передо мной изменилась, но этого не происходит. Как всегда, более молодая версия Кеннера насмехается надо мной сверху вниз, наполненная яростью, которой суждено навсегда изменить мою жизнь. Вместе с жизнью Норы.

Нора.

Мой взгляд перемещается туда, где она стоит, сердце колотится в груди, я задыхаюсь. Мне нужно двигаться, и нужно сделать это сейчас, пока он не начал действовать. Я пытаюсь пошевелить ногами, но ничего не происходит. Я пытаюсь закричать, пытаюсь привлечь его внимание и сосредоточить его внимание на мне, но это бесполезно. Что бы это ни было, где бы я ни была, я ничего из этого не контролирую.

Даже я сама.

Я прикована к месту, наблюдая за ужасами, разворачивающимися под новым углом, все еще неспособная заставить все это исчезнуть. Как будто мои мысли прояснились, я придвигаюсь ближе, становясь плечом к плечу со своей молодой «я», в то время как Кеннер направляется к Норе.

Ужас прожигает меня насквозь, но крик, который воет в ночи, принадлежит не мне; это ее — молодой «я».

Шум сотрясает сам воздух, когда всемогущий поток белого света снова поглощает мое зрение.

Вот почему это кажется таким знакомым. То же самое я чувствовала и той ночью.

Черт.

Я не знаю, что все это значит.

Пока белый свет снова не померкнет, все движется как в замедленной съемке, мои миры сталкиваются, когда я бросаюсь к Норе, и я сейчас, и я тогда, несусь к ней в приступе ярости. Но я не единственная, кто положил на нее глаз.

Там мальчик. Он едва ли выше меня, но он определенно быстрее. Его глаза прищуриваются, но он смотрит не на Нору, а на Кеннера.

— Папа, прекрати! — Его мольба звенит у меня в ушах, и мое тело напрягается.

Кассиан.

— Не подходи, сынок.

— Нет, отец. Нет! — кричит он, приближаясь к ним, пока моя детская версия светится.

Я не была ослеплена светом… Я была светом.

Я наблюдаю, как я спотыкаюсь, неуклюже подходя к мальчику, которого теперь знаю как Кассиана, вместе с Норой. Он стоит между своим отцом и моей сестрой, с яростью на лице, поднимая руки в знак протеста.

— С дороги, мальчишка! — рявкает Кеннер, небрежно замахиваясь на сына, отчего тот отлетает в кусты, укрывающие нас от ветра. — Проследи, чтобы Оренда стер из его памяти эту ночь. Ни один мой сын не должен помнить этот момент и не верить в меня, — рычит он, такой же злобный, как всегда, когда я, спотыкаясь, делаю последние несколько шагов к ним.

Паника и потребность защитить их обоих не просто крутятся в моих мыслях, но покалывание в моих костях говорит мне, что я чувствовала это и тогда. Мое маленькое «я» подпрыгивает в воздух как раз в тот момент, когда Кеннер оказывается на расстоянии вытянутой руки от Норы, толкая меня в нее, когда моя магия вырывается из моего тела.

Мой крик превращается в вопль ужаса, когда Кеннера отбрасывает назад, он теряется в темноте, а я лежу скомканной кучей поверх Норы. Магия сочится из меня во всех направлениях, переливаясь яркими огнями, когда она соединяется с каждым волком в поле.

Вой боли эхом отдается в моих ушах, когда все волки падают на землю, прекращая нападение на моего отца, Нору и меня.

Ветер усиливается, когда я пытаюсь встать, фактически сбивая меня с ног на Нору, когда я слышу, как отец зовет меня по имени. После третьего крика свет гаснет, и мой крик превращается в приглушенный всхлип, и эта ночь воспроизводится в высоком разрешении, когда я поддаюсь скрытой правде.

Я добираюсь до них так же быстро, как и мой отец, и вижу правду о той ночи его глазами.

Нора теряет сознание подо мной, а я стону и извиваюсь, пытаясь встать, но все, что я могу сделать, это моргнуть на своего отца черными, как смоль, глазами и черными обожженными кончиками пальцев, маша ему, чтобы он помог.

Это то, что произошло? Это то, что случилось со мной? Это то, что я сделала?

Теперь я смотрю на свои руки, отмечая отсутствие черных кончиков, когда мой отец опускается на колени рядом со мной. Кровь струится по его лицу, окрашивая кожу, пока он успокаивает меня.

— О, Адди. Все хорошо. Ты в порядке, я здесь, я с тобой. Все будет хорошо. — Его слова едва улавливаются в моем сознании, пока я смотрю, совершенно очарованная тем, как он ведет себя со мной в детстве.

Он потирает мои руки своими, обещая убрать все это, когда мягкое сияние снова омывает меня. Мне тепло, я счастлива, я спокойна, я трепещу от возбуждения, но я не могу понять, откуда это берется. Я как будто чувствую все, что чувствовала тогда и забыла. Но я забыла не по своей воле. Это дело рук моего отца.

Я смотрю, как он раз за разом окутывает меня своей магией, пока мои глаза не приходят в норму, а кончики пальцев больше не покрыты словно в черные чернила. Именно тогда он видит Нору, и именно тогда становится ясно, что уже слишком поздно предотвращать какие-либо серьезные повреждения.

Потому что он спасал меня. От моей собственной магии.

Это разбивает сердце и потрясает душу одновременно. Теперь я вижу то, чего никогда не видела тогда, от чего мой отец защищал меня.

Моя тьма.

— Не за что.

Я бросаю взгляд направо, замечая силуэт женщины на линии деревьев. Ее невозможно разобрать, но гогот, который звенит в воздухе перед тем, как она исчезает, знаком — я слышала его сегодня утром.

В моей камере.

Женщина.

Та самая женщина, которой там не было, когда меня забирали охранники.

Что все это значит?

Прежде чем у меня появляется возможность обдумать что-либо из этого, мир вокруг меня меняется. Я задыхаюсь от дыхания, которое прочно застряло у меня в горле, когда меня захлестывает головокружение.

— Адрианна, ответь мне прямо сейчас! — Приказ исходит от Рейдена, и мне требуется вся моя сила, чтобы посмотреть в его сторону. — О, слава богу, — хрипит он, его рука все еще лежит на подставке перед ним.

Возвращаясь в настоящее, я чувствую, как предательская дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда поток магии закручивается у меня в животе. Это заставляет меня усмехнуться, когда оно обвивается вокруг магических пут, скрепляющих мои запястья вместе.

С рычанием я дергаю за переплет, наблюдая, как он с грохотом падает на пол. Мой пульс грохочет в ушах, когда я запрокидываю голову, и волна магии обрушивается на меня каскадом.

Яркий свет заливает комнату, но меня он не ослепляет. Ни капельки.

Не в этот раз.