Судьба вечности

20

АДРИАННА

В

ода из душа обрушивается на меня, в то время как истощение продолжает распространяться по моим конечностям. Мой мозг превратился в кашу, и я больше не знаю, как поступить. Кто-то бросается словами, словами, за которыми стоит большая сила и значение, и все они относятся ко мне, но, кажется, я не могу уловить в них смысл.

Это все, чего я когда-либо хотела, все, что я когда-либо знала. Мой отец готовил меня стать его наследницей задолго до того, как было объявлено об «Академии Наследника». Это все, во что я верила сама, и академия была легким выходом, но теперь все изменилось.

В первый раз, когда я прошла через городские ворота, сосредоточившись на стенах академии, я была скрытной, плывущей по городу Харроуз, не привлекая даже косого взгляда, но теперь… люди замечают — не только меня, но и мои действия и мои слова.

Может быть, это реальность всех моих желаний выходит на первый план, а может быть, это мои силы колеблются под давлением. В любом случае, некоторое время назад я села на кафель в ванной и с тех пор не могу стоять.

К счастью, Рейден собрал нас всех в своих апартаментах, чтобы я могла насладиться уединением в его ванной, а не в общей комнате в здании фейри. Я вымыта, вычищена до нитки, но не могу заставить себя встать и выключить воду. Ощущение, как она касается моих плеч, несколько успокаивает.

Кажется, что моя мантра спокойствия и собранности на данном этапе полностью утратила силу. Слишком многое происходит одновременно, и все, что я чувствую, — это чувство оцепенения, от которого, кажется, не могу избавиться.

Кажется, что моя речь вызывает шок по всему королевству. Я произнесла эти слова несколько дней назад, и с тех пор меня отвлекали те или иные проблемы. Я не посетила ни одного занятия с тех пор, как были произнесены речи, я, честно говоря, не знаю, какой сегодня день, и слова Броуди, сказанные ранее, повторяются у меня в голове.

— Кто-то здесь уже имеет дело с ситуациями, которые затрагивают королевство, которые являются посягательством на их существование и риском для их безопасности. Кто-то здесь уже пытается защитить всех и вся, что только возможно. Кто-то здесь уже является наследником, и мы все это знаем.

Я приготовилась к последствиям из-за слов Броуди, но, к моему шоку, Боззелли ничего не сказала. При его словах в ее глазах не было даже неодобрительного блеска. Вместо этого она пренебрежительно отмахнулась от нас, и теперь я здесь, улучаю минутку, чтобы расслабиться.

Расслабиться? Не знаю, точно ли это то, что я делаю, но, тем не менее, от этого я чувствую себя стервой.

Я в оцепенении, а реальность такова, что все запутано, потому что я сталкиваюсь с этими вызовами. Проблемы, которые не обязательно выходят за рамки моего понимания, но они, безусловно, предназначены для кого-то с большим опытом, чтобы справиться с этим. У меня нет опыта. У меня есть только новые способности и куча людей, у которых мое имя на вершине их черного списка, а завтра я должна пойти на занятия, как будто мой мир не рушится.

Я могу контролировать только себя, и каждый грамм этого контроля используется, чтобы остаться в живых на данный момент. Броуди прав. Я не думаю, что это проблема для всех. Я не прохожу испытания под контролем академии. Я сталкиваюсь с реальными испытаниями, сопровождающимися беспощадными обстоятельствами.

— Привет, Кинжал.

Я вздрагиваю, моргая при виде Броуди, который прислоняется к стеклянной панели, отделяющей меня от остальной части комнаты. В его глазах мелькает выражение, которое я не могу расшифровать, но интуиция подсказывает мне, что это сочувствие. Эмоция, с которой я не хочу иметь ничего общего.

Прочищая горло, я выпрямляю спину и начинаю вставать. — Привет.

— Останься, — выдыхает он, заставляя меня замереть, и мои брови в замешательстве хмурятся.

Прежде чем я успеваю задать ему вопрос, он закрывает за собой стеклянную дверь и заходит в душ. Кажется, он не замечает воду, когда приближается ко мне, полностью одетый. Присев на корточки, он хватает меня за подбородок.

— Насколько сильно ты сейчас борешься с тем, чтобы не выглядеть уязвимой?

Его вопрос сбивает меня с толку, оставляя пялиться на него, кажется, целую вечность, прежде чем он одаривает меня понимающей улыбкой. Изгиб его губ успокаивает что-то внутри меня, и я вздыхаю.

— Я забыла, что ты такой мудрый и все такое дерьмо, — ворчу я, закатывая глаза, когда он подмигивает, быстро сбрасывая со своего тела каждый предмет одежды. Каждый из них со шлепком падает на кафельный пол, прежде чем снова оказывается на уровне моих глаз.

— Не волнуйся, Адди. С тобой я могу быть уязвимым.

На мгновение мой язык словно налился свинцом во рту, пока я пытаюсь думать, но когда мои глаза встречаются с ним, я нахожу именно то, что мне нужно.

— Может быть, я хотела прийти и быть сильной с тобой вместо этого, — предлагаю я, зарабатывая еще одну из его убийственных улыбок.

— Кинжал, я никогда не был сильным. Не тогда, когда это касается тебя. — Его губы прижимаются к моему лбу на долю секунды, прежде чем он садится позади меня, прислонившись спиной к кафельной стене. Его ноги раздвигаются достаточно, чтобы заключить меня в объятия, я прижимаюсь спиной к нему, когда он слегка покачивает меня.

Его губы что-то шепчут мне на ухо, но я не понимаю, что он говорит. Мгновение спустя я замечаю, что вода отключается. — Ты хочешь поговорить об этом? — предлагает он, когда я еще сильнее прижимаюсь к нему.

— По поводу чего?

— Что бы здесь ни происходило, — отвечает он, постукивая меня по виску, прежде чем заменить кончики пальцев губами.

Я напеваю, погрузившись в свои мысли, но когда не могу разобраться, пытаюсь объяснить, где я нахожусь. — Я не знаю как. Я чувствую это, я знаю это, но выразить это сложно. Кассиан задал мне тот же вопрос, но…

Слова замирают. Обычно я не выражаю свои чувства подобным образом; обычно я замыкаюсь в себе в одиночестве и переношу стресс, прежде чем снова воздвигнуть стены и встретиться лицом к лицу с миром. С ним все по-другому. Со всеми моими Криптонитами все по-другому. Быть уязвимой с кем-либо из них непросто, особенно когда чувство неловкости угрожает подкрасться.

— Я даже представить не могу, где у тебя голова, Адди. Ты не можешь перевести дыхание. Мы пытались избежать всего этого у Крилла, но потом твое тело начало реагировать на начало кровавой луны. Ты пошла повидаться с Джейни, что, по словам Кассиана, было для тебя потрясающе, но как только ты проснулась, тебя вызвали на очередную дуэль. Я бы предложил тебе провести здесь беззаботную ночь, но я не хочу рисковать и преподнести тебе еще один сюрприз утром, — признает он, пересказывая события последних сорока восьми часов так, словно они были проще, чем казались на самом деле.

— Звучит примерно так, — бормочу я, пока его пальцы успокаивающе проводят по моей коже. — Почему здесь не становится холодно? — Спрашиваю я, больше не желая углубляться в чувства, сосредотачиваясь на том факте, что прохладный озноб не охватил меня теперь, когда вода выключена.

— Потому что ты волчица, Кинжал. Горячая кровь, помнишь? — размышляет он, позволяя мне сменить тему без единой жалобы. Тишина какое-то время танцует вокруг нас, но это успокаивает так, что невозможно объяснить, можно только ощутить. — Знаешь, я никогда раньше не был с волчицей.

Мое сердце замирает от его слов, нарушающих тишину так небрежно, что мне приходится повернуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Это должно меня взволновать? Мысль о том, что ты с кем-то другим? — Я рычу, мои руки сжимаются от раздражения, когда ухмылка расползается по его лицу.

— Нет, но твоя ревность возбуждает меня, — отвечает он, слишком довольный собой.

— Ты задница, — ворчу я, медленно высвобождаясь из его хватки, но он обхватывает меня руками, прижимая к своей груди.

— Я лучик солнца, и не смей этого отрицать, — настаивает он, его губы касаются моего уха с каждым словом. Мой рот открывается, но ничего не выходит, что, кажется, только радует его еще больше. — Мне нравится, когда ты теряешь дар речи, но если ты не закроешь свой рот, я найду, чем его заполнить.

От похотливого блеска в его глазах у меня перехватывает дыхание, и я провожу языком по нижней губе, но это ничем не помогает избавиться от сухости.

— Ты напрашиваешься на это, — хрипло произносит он, когда я не сжимаю губы в ответ на его чувственную угрозу. Его глаза находят мои, и я киваю. Мое тело берет верх, позволяя мыслям и тревогам, наводняющим мой разум, успокоиться, когда мурашки пробегают по спине от напряженного взгляда его глаз. — Кинжал.

— Пожалуйста.