Судьба в зеркалах

Глава 8

— М-да, — протянул Платов, выслушав рассказ Радима. — Прощелкали мы Зазеркалье, а ведь могли сорвать всю операцию

— Может, могли, — согласился Вяземский. — А может, нас там ждали, мы бы сунулись, а в домах с полсотни ведьм. Даже мне бы такую атаку не сдержать было, сила силу ломит. Мне еще странным показалось, что только та, что глотки резала, засветилась, без прикрытия, без стража.

— Разумно, я бы так и сделал, — согласился Платов. — А когда поняли, что мы не придем, ушли по тихой зеркалами, а эта распорядительница ритуала телепортом сдриснула. Похоже, спасла нам жизни наша тупость. Ведь решение взглянуть на все это из зеркалки лежало на поверхности, но мы так были заняты ситуацией с нашей стороны, что просто не увидели очевидного.

С окраин Заринска снова раздалась довольно активная стрельба, значит, на посты вышли новые зараженные.

— Приказ из Москвы поступил, буквально за пять минут до твоего появления, — бросил Платов. — Сегодня в город не входить, завтра на рассвете, чтобы как можно больше по светлому воевать. Да и не думаю, что особая нужда в этом имеется, они на выстрелы отлично идут, только тут сотни три лежит. Плохо, что к утру вонять начнут.

Радим бросил взгляд в сторону баррикады из мешков с песком, которую соорудили на мосту, до него от них и ста метров нет.

— Тут еще хорошо, — продолжил Платов, — мост один, а в воду эта дрянь не лезет, а вот с той стороны, где мотострелковая бригада стоит, никакой естественной преграды. Там стрельба не прекращается.

Над головами прошла пара МИ восьмых в сопровождении КА52. Летели они как раз в сторону, где закрепились пехотинцы. Может, БК тащили, может, подкрепление. Кто-то продуманный заранее навел понтонный мост левее города и перебросил туда основную часть сил, оставив на этом направлении только два батальона Росгвардии.

— Тут останемся, или вернемся? — наконец, спросил Вяземский. — Пока войска в город не войдут, нам там делать нечего.

— Выбирая между армейской палаткой и кроватью, на которую брошен спальник, я выбираю спальник.

— И пиццу с бургерами, — подал голос Селиверстов. — Там еще две полных коробки и шесть бургеров остались.

— Тогда грузитесь, — махнув рукой в сторону десантного отсека, распорядился Платов. — Сейчас с полканом, что тут командует, договорюсь, нас обратно забросят, а часиков в пять утра к началу штурма вернут.

— Я вообще не понимаю, на хрен мы тут нужны? — пробурчал Иван. — Ведьма самоуничтожилась, зомбей завтра вояки добьют, с черной пылью мы справились.

— Георгий Александрович не зря целую сумку артефактов припер, — дипломатично заметил Шаров. — Может, что понятней станет.

— Понятней станет, когда Державин из Мириона все дерьмо выбьет. Ясно же, что он не просто так в Заринске нарисовался, — рубанул воздух рукой Селиверстов.

— Не факт, — покачал головой Вяземский. — Я ему дорогу перешел, с моей помощью орден разгромили, вот он и решил поквитаться, вычислил меня. Зеркал с той стороны немного уцелело, вот и подкараулил. Только силенок не рассчитал.

— Как и многие до него, — усмехнулся Шаров, и тут же замолчал, мимо прошла пара бойцов в брониках с автоматами, свисающими стволом вниз на груди. Они с интересом посматривали на мужиков в черной форме с надписью «ФСБ» на спине.

— Может, и так, — согласился Селиверстов. — Ты — зеркальщик без году неделя, но умудрился стать сильнейшим, завести много врагов и друзей, оказать отделу не одну услугу, покончил с парой серьезных ведьм, помог уничтожить главную базу ордена, как-то наделил Ольгу силой… Кстати, как?

Радим на это только улыбнулся и пожал плечами.

— Дикий, а так из любого человека можно зеркальщика создать? — не сдавался Иван.

— Не понимаю, о чем ты? — ответил Вяземский.

— Рэмбо, завязывай, — подойдя поближе, рыкнул Платов. — Ты где, блин, работаешь? В конторе, которая занимается безопасностью страны и хранит государевы тайны. Так что заткнулся, и марш в десантный отсек. Мы едем кушать пиццу. Да и выспаться не помешает. Еще бы душ принять.

— Может, все же котел запустим? — подал голос Шаров.

— Нет, — покачал головой Платов, — мы и так слишком вольно с чужим имуществом обращаемся.

В этот момент в кабину забрался водитель, рядом с ним уселся боец в полной снаряге.

— Туда же, откуда забрали, — приказал Платов.

Водила кивнул, и броня, слегка качнувшись, начала набирать скорость. Разговоры при этом тут же смолкли. А Радим подумал, что можно мужиков отправить мыться к нему в квартиру, откроет проход, каждому десять минут, они народ служивый, успеют. Да и самому не помешает себя в порядок привести, побриться надо, а то его сдернули, а бритву он в загородном доме оставил. О, еще бутылочку вискаря можно прихватить, как раз по стольнику за ужином бахнуть, таким мордоворотам это как слону дробина, короче, не повредит. Разработав план на вечер, Радим откинулся на жесткую спинку и прикрыл глаза.

Через пятнадцать минут его легонько толкнули в плечо.

— Просыпайся, лейтенант, приехали, — раздался откуда-то издалека голос Платова.

Радим зевнул и открыл глаза. Дверь десантного отсека была распахнута, и его команда выбиралась наружу. Сбежав по маленькой лесенке, он потянулся до хруста в позвонках, удивляясь, как за пятнадцать минут его тело могло так задеревенеть. Пошарив в траве и вытащив из-под камешка ключи от дома, он открыл калитку.

— В общем, так, мужики, — запустив всех в дом, произнес он, — время почти семь. Сейчас я открою проход в мою квартиру, и вы, по очереди, идете мыться. Каждому — десять минут. Я последний, потом ужинаем. Полотенца возьмете в шкафу, который рядом с зеркалом. Устраивает вас такой вариант?

Ответом ему был радостный рев трех луженых глоток. Радим улыбнулся и пошел рисовать на зеркале руну перехода.

Вечер выдался удачным, теплым и вполне домашним. Вымытые, сытые, слегка пригубившие вискаря мужчины расположились на кухне. Платов притащил из какой-то комнаты не слишком дорогую гитару, минут пять терзал колки, после чего устроил вечер по заявкам слушателей. Пел он и Нау, и Кино, бардов не забыл, и кое-какую армейскую лирику. Даже пару попсовых песенок спел, вроде Максим «Знаешь ли ты». Спать разошлись в одиннадцатом часу, помня, что в четыре вставать и двигать обратно. Вяземский перед сном потрещал двадцать минут по телефону с Ольгой, после чего со спокойной совестью отрубился. Правда, разбудили его через час, служебный мобильник, надрываясь, сообщил, что он очень сильно понадобился главе отдела.

— Слушаю, — перебарывая зевоту, выдал он, прикрыв глаза.

— Спишь? — ядовито поинтересовался полковник.

— Сплю, товарищ полковник, — не видя смысла скрывать, согласился со старшим по званию Радим. — У вас что-то срочное?

— Ты спишь, а у меня жопа горит. Сейчас ролик скину, и у тебя подгорать начнет. Спецы из отдела информационной безопасности уже разобрались с этим, но почти десять тысяч просмотров. Хорошо, вовремя заметили и удалили, а ваши местные контрики уже наведались в гости к блогеру.

— А это до утра, — сонно поинтересовался Радим, — не могло подождать? Мы знали, что утечка возможна.

Старостин от подобного даже хрюкнул, не зная, что ответить.

— Мы не можем это изменить, все уже случилось. Мне завтра идти в Заринск, так что давайте я утром посмотрю, за чашечкой кофе.

— Ладно, отдыхай, — наконец, произнес полковник. — Прав ты, все уже случилось, сейчас готовят акцию по дезинформации, мол, ИИ нарисовал.

— Ага, — с максимум сарказма произнес Дикий. — А то, что у нас город с двадцати пятитысячным населением разрушен и завтра будет зачистка, вы как скроете? Ладно, не моего ума дела, это ваш геморрой. Спокойной ночи.

— Спокойной, — буркнул глава отдела, и в трубке повисла тишина.

Радим, не открывая глаз, вернул телефон на тумбочку и мгновенно вырубился.

Утром, сидя на ступенях крыльца с электронкой в одной руке, чашкой кофе в другой, Вяземский, положив на колени телефон, принялся смотреть присланный Старостиным ролик. Ну, что сказать? Качеством тот не блистал, какой-то гений из не эвакуированных поселков добрался до реки, миновал «секреты» и заснял, как довольно шустрые зомби лезут через вал человеческих тел, которых настелили солдатики, и бегут на баррикаду из мешков, оттуда по ним лупят пулеметы. Другие же зомби оттаскивают под прикрытием горы трупов уже убитых и пожирают их в руинах. Всего пять минут мутноватой записи, сделанной издалека, при плохом освещении, видимо, на закате. Хрен с ним, с роликом, но автор ударился в комментарии что, мол, власть заразила целый город вирусом, и теперь его зачищают. Хорошо, не догадался ляпнуть, что обычных валят, чтобы скрыть преступления против человечества. Мужики из отдела информационной безопасности отработали на пять с плюсом, не дав расползтись ролику по сети.

— Выдвигаемся, — выглянув наружу, сообщил Шаров, — броневик будет через пять минут.

Радим залпом допил кофе и пошел мыть кружку, пол-утра убирались, на случай, если сюда не вернуться. Правда, Радиму все равно придется машину забирать.

Вяземский стоял возле броневика и наблюдал, как бойцы при поддержке брони входят в руины Заринска. Чтобы пробить путь через вал трупов на мосту, пришлось пригнать какой-то колесный недоБАТ, выкрашенный в защитный колер. Жуткое зрелище — сотни трупов, которые отвалом сбрасывали с дороги. Асфальт был алым от крови, а следом за тяжелой техникой шла броня, на которой сидели бойцы в противогазах с автоматами наизготовку. Грохнула очередь. По кому стреляли, видно не было, но, поскольку никто больше не стрелял, либо завалили, либо цель укрылась.

— Поехали, — скомандовал Платов, — мы идем пятыми в колонне.

Радим забрался в десантный отсек и захлопнул тяжелую дверь. Тигр тут же взревел двигателем и выехал на мост.

— Дикий, ты уверен, что заражения нет? — тихо спросил Платов через гарнитуру.

— Через маску не видно. Блин, как же без нее плохо-то, — огорченно вздохнул Радим, пришлось идти в Заринск без своего главного козыря, увидят солдатики, часть обосрется, часть растреплет, а это лишнее. — Да и ваши очки, что Старостин передал, ничего не показывают.

— Новая технология, — тут же возразил Селиверстов, висящий на общем канале, — может и не увидеть.

— Поэтому мы в эрзац противогазах, но это так, на всякий случай.

С головы колонны раздалась ожесточенная стрельба, машины и броня встали. Солдатик из сопровождения полез в «собачью будку», встав за крупняк.

Три минуты, и колонна тронулась дальше, Радим сел полубоком и уставился в бронированное окно, на руинах лежали тела, всего семь. Радим вспомнил Игоря, капитана из местного управления, наверное, тот сейчас тоже где-нибудь бродит, а может, сожрали, когда на вызов поехал, или они с отдельскими его сожгли, когда сокращали ресурсную базу Орелии. Живых тут не будет.

Краем глаза он заметил что-то небольшое, стремительно рванувшееся из руин к броне. Солдатики на такую скорость не были заточены и промедлили. Противник распластался в длинном невообразимом прыжке, приземлившись на грудь бойцу, сидящему на БТРе с самого края. Радим уже знал, что это котейка. Но вот то, что произошло дальше, его сильно озадачило. Он прекрасно видел, как этот меховой комок под ошарашенными взглядами потерся о бронежилет бойца, потом свернулся у того на коленях.

Платов, смотрящий вперед, тоже это заметил и начал что-то бубнить в гарнитуру. Три минуты переговоров, и колонна встала.

— Радим, давай за мной, пойдем, взглянем на зверье, — бросил он, и подполковник полез наружу.

БТР с бойцом, на коленях которого свернулся котейка, шел третьим в колонне. Сейчас бойцы замерли, взяв руины на прицел.

Платов незаметно сунул в кулак какой-то артефакт, не забыв проколоть себе палец.

Бойцы встретили двух ФСБшников настороженно, особенно зло зыркал тот, который стал обладателем животного.

— Спокойно, — произнес Платов, — сейчас проверим животину, и, если с ним все в порядке, оставим в покое. Слезай с брони, не лезть же нам наверх.

Боец тяжело вздохнул и, взяв зверя на руки, спрыгнул вниз.

— А если с ним все хорошо, можно мне его оставить? — неожиданно по-детски спросил здоровяк.

Платов хотел ответить отрицательно, но его опередил Радим.

— Можно, боец, но только, если с ним, действительно, все хорошо.

Откуда-то с противоположенной стороны города, откуда заходили мотострелки, заработали автоматы, а затем подключались крупняки и автоматические пушки. Подполковник поднес кулак с зажатым внутри артефактом к коту и приложил девайс к боку животного. Тот поднял голову, словно интересуясь, чего тебе, человек, надо, после чего снова прикрыл ярко-зеленые глаза и поудобнее устроился на руках у бойца.

— Норма, — спустя минуту, подвел итог Платов и почесал котейку между ушей. — Забирай зверя. — После чего отошел шагов на пять и поманил к себе Вяземского. — Есть мысли, Дикий? Если окажется, что зараженные могут вернуть человеческий облик, нам с тобой хана, пойдем в тюрьму, как военные преступники.

— Не откатятся, — покачал головой Радим. — Смотри, мы ведь ту бабу поймали, уже сутки прошли, она давно лишилась подпитки черной пыли, но нам никто не сказал, что она откатилась — это раз. Все люди прошли через ведьму, она забрала их души — это два. Некуда откатываться, это уже бездушные, а они никогда не возвращаются. Ну и третий момент: котейка — не человек. Надо поймать одного и отправить на исследования. Жалко животину, но это необходимо.

— Разумно, — переварив сказанное, согласился Платов. — Ладно, давай в машину, мы колонну задерживаем.

Через три минуты броня снова двинулась в сторону центра города. К счастью, улицы были довольно широкие, обломков на них мало, и бульдозер, который полз впереди, вполне успешно скидывал в сторону то, что осталось от разрушенных домов.

До площади добрались почти без приключений. Три атаки зараженных, общим числом с полсотни морд, не в счет. А вот с других сторон, где не было реки, слышалась ожесточенная стрельба, не затихающая ни на минуту.

Колонна встала метрах в двадцати от воронки. Бойцы посыпались с брони, окружая площадь и занимая позиции по периметру. Радим выбрался наружу и обреченно вздохнул, снова не было никакой возможности использовать маску ищущего. Хотя…

— Товщ подполковник, а вы можете раздобыть мне плащ палатку?

— На хрена? — удивился Платов.

— Да все просто, у них капюшон здоровенный, надену маску, прикроюсь им и буду смотреть что да как. Мне нужно-то минут пять, светится она не слишком сильно, а глаза скрыты.

Платов кивнул и направился к водителю Тигра, что-то быстро ему сказал, и боец куда-то убежал. Вернулся он через пять минут с брезентовой скаткой и, протянув ее Платову, снова уселся за руль.

Радим быстро облачился, забрался внутрь, прикрыв дверь так, чтобы его видно не было, быстро надел на себя маску и, накинув капюшон, выбрался наружу.

— Ну как? — поинтересовался он у остальных.

— Норм, — отозвался Селиверстов. — Не зная, ни хрена не понять.

Радим кивнул, и все вместе двинулись к центру площади. То тут, то там под ногами хрустели разгрызенные кости. Это останки зомби, которым не повезло, и их обглодали собратья. Место, где стоял шар ведьмы, нашли без проблем, во-первых, на него почти сутки таращились, во-вторых, имелся ориентир в виде основания памятника, самого изваяния вождя народов нигде видно не было. Ну, и в-третьих, на этом месте имелась воронка с идеально ровными оплавленными краями, словно что-то очень горячее расползалось, земля под асфальтом спеклась до состояния камня. Круг диаметром пять метров, глубиной еще метра полтора, этакая чаша.

Радим внимательно осмотрелся, вроде за вставшим на дыбы асфальтом его не особо видно. Приподняв капюшон, почти открывая лицо, он активировал руну поиска сокрытого.

Изучение надолго не затянулось, ничего в этой воронке не было, кроме одного: точно в центре, вероятно там, куда в финале ударил луч из тела Орелии, осталась проплавленная дыра диаметром в шесть сантиметров. Платов даже не поленился рулеткой померить.

— Дырка в земле, и больше ничего не видно, — наконец, поднялся с колена Радим. — Глубина — без понятия, что внизу — тоже, маска ничего не показывает.

— Ну, так давай узнаем, — произнес Платов, достав из сумки предмет, похожий на яйцо по размерам с голубиное, только выполненный из миродита, на котором Радим успел заметить руны познания и поиска сокрытого.

Подполковник стал напитывать руны силой, после чего каким-то образом привязал яйцо к своей руке, чем то вроде энергетической нити.

— Ну, поехали, — буркнул он себе под нос, опуская артефакт в дыру. — Главное, не прое… — но, поскольку он почти не матерился, то быстро исправился, — потерять его, Старостин не простит. Сто метров, — спустя секунд десять, произнес Шайтан, — еще сто. Так прошло минут десять. Есть, — наконец, подвел итог Платов, — получаю данные, пять с половиной километров. Какая-то полость, небольшая, примерно метров двадцать на пятнадцать, ну и около десятка в высоту. Есть какая-то сила, но так, искра. Словно все было потрачено на то, чтобы пробить скважину, а это просто остаток. Отзываю дрон, нам еще ждать, когда он вернется. Вверх он будет куда медленней подниматься.

И точно, ждать пришлось почти сорок минут. Радим стянул маску и убрал ее в сумку. Усевшись на обломок асфальта, он достал электронку и закурил. Канонада почти смолкла. Да, еще трещали автоматы, изредка в бой вступали крупняки, но на бой это не тянуло, армейцы добивали нежить, которая не смогла оказать им никакого ожесточенного сопротивления.

А потом установилась тишина, и только спустя минут десять откуда-то справа раздалась пара коротких очередей. И снова все стихло.

— Вот что значит грамотный приказ, — пробормотал Шаров. — Никакого хватать граждан, ставших агрессивными субъектами, они ведь права имеют. Четко и понятно — бить на поражение до полного уничтожения цели. Могу поспорить, потери у наших, если и есть, то минимальные, скорее всего, по дурости.

Вот бывает такое, люди называют это по-разному — ляпнул, сглазил, накаркал, накликал. Прямо на краю площади метрах в десяти раздался грохот, словно куча обломков разлетелась в разные стороны. Потом заговорили автоматы, сразу с десяток, потом к ним подключилось еще стволов двадцать, и уже через пару секунд залаяли автоматические пушки БТРов и крупняки. Радим вскочил на ноги и, вытащив демонический тесак, в один прыжок заскочил на остатки постамента. Покачнулся из-за неровной поверхности, но устоял. Справа от него свистнуло несколько пуль, это кто-то из росгвардейцев стрелял с противоположенной стороны площади.

Цель он нашел сразу, нечто массивное, напоминающее медведя, только без меха, покрытое с ног до головы алым металлом, от которого рикошетили автоматные пули и тридцатимиллиметровые снаряды. Он несся прямо на зеркальщиков, не обращая внимания на атакующих его росгвардейцев. Двоих бойцов оказавшихся на пути, он просто смел на полной скорости, и те разлетелись в стороны, если и живы, то сильно поломанные.

— Вот оно, родимое, — ловя вылетевшее из скважины яйцо, выкрикнул Платов. — Дикий, что там?

— Подарочек нам оставили, — крикнул в ответ Вяземский, активируя морозный щит и готовя руну разрушения, не забыв при этом вооружиться демоническим тесаком. — Какая-то тварь, под тонну весом, несется сюда, игнорируя обстрел, будет через пару секунд.

Алый медведь пер вперед, сметая все со своего пути, ловко скача с обломка на обломок. Он навелся точно на Дикого. Когда ему оставалось пройти метров пятьдесят, туша просто растаяла в воздухе, чтобы через мгновение влететь на скорости точно в стоящего на постаменте Радима. Щит лопнул, словно его и не было. Вяземского смело, и они вместе с тварью приземлились на обломки асфальта. Хруст сломанных костей, адская боль, какая-то вспышка, которая опалила лицо.

Радим, отрешившись от боли посредством боевого транса, несмотря на то, что оказался придавленным тушей противника, сделал сразу две вещи — правая рука с тесаком демонов поднялась и вогнала клинок в шею твари, которая тут же взревела и приподнялась, давая вздохнуть. Это позволило освободить левую, на ней висела руна разрушения, которую Дикий впечатал в правую сторону морды твари. Полыхнула черно-зеленая вспышка, и медведя отбросило в сторону.

— Ты как? — подскочив к нему и кидая на Вяземского руну диагностики, поинтересовался Платов. — Ох ты ж, — мрачно выдал он, — лежи, не шевелись у тебя тридцать два перелома, два открытых, позвоночник раздроблен в трех местах. Не понимаю, как ты еще не сдох.

— Не дождетесь, — пуская кровавые пузыри, прохрипел Радим, и принялся создавать руну кровавой жизни.

— Ворот, Рэмбо, живо сюда, — заорал во всю глотку Шайтан. — Руны лечения, давайте, дружно, иначе не вытащим.

— Крови, — прохрипел Радим, заканчивая демонический символ, — мне нужна кровь, много.

Платов уставился на него, как на сумасшедшего, но Вяземскому было плевать.

— Кровь, руна демоническая, — шептал он глядя на Шарова.

Лицо старлея осветила улыбка. Он вытащил свой кукри и, вскрыв себе вены на запястье, приложил рану к губам Дикого. Соленая, пахнущая металлом, кровь полилась тому в рот. Руна кровавой жизни на руке сияла чернотой, но это видел только Вяземский. А еще он почувствовал, как срастаются с адской болью кости, хотелось сжать зубы, заорать, но лечение шло, а руны здоровья, что наложили Платов с Рэмбо, существенно ослабляли боль.

Матвей покачнулся, видимо, потеря крови была существенная, слишком много жизненной силы забирал Радим. И тут он почувствовал, как штурмовой костюм промокает, что-то теплое и вязкое медленно заливалось под него. Повернув шею, он увидел лежащего в шаге от него алого медведя, у которого из дыры в башке текла почти черная кровь, и было ее в этой туше куда как больше, чем у Ворота.

Радим вытянул правую руку и погрузил в неё пальцы. Та тут же стала испаряться. Он почувствовал, как резко ускорилось лечение, не прошло и пяти минут, как боль стихла окончательно.

— Охренеть, — выдал Иван. — Это что сейчас было?

Радим сел и запустил собственный диагност. Он был полностью здоров. Подняв глаза на ошарашенного Платова, он тихо поинтересовался:

— Мы тут закончили?

— Закончили, — улыбнулся Шайтан.