Судьба в зеркалах

Глава 18

Когда дверь за Кочневым закрылась, Радим снова натянул маску, после чего прошел к зеркалу и, посмотрев ракурс, понял, что ничего не увидит, диван в зону видимости не попадал. И блокировку убийца не забыл поставить, путь стер, знал, похоже, что тут, в Энске, зеркальщик-ходок имеется. Это нехорошо, поскольку с него за такое дело будет спрос, и придется распутывать. Тот, кто совершил убийство, все просчитал — и пришел под сокрытием, и ушел под сокрытием, в отражение не попал, снял невидимость только для убийства, и чтобы руну вырезать. Сначала он зафиксировал жертву параличом, потом резал по живому, сомнительно, что он принес два ножа, поэтому, следуя логике, сначала руна и только потом клинок в сердце.

Радим прикатил кресло от стола и, усевшись, уставился на диван. Если зеркало не помощник, а другого в кабинете нет, значит, придется мотать время, хорошо хоть немного. Прикоснувшись пальцем к руне времени, он начал накачивать ее энергией. Плохо, что ее немного после междумирья осталось, расколотый мир не очень щедр на пополнение копилки, сейчас у него половина от обычного, плюс маска прибавляет, но, если возьмет след, понадобится прилично. Нет, надо определенно озаботиться браслетом из костей демона, про который Шаров говорил.

На отмотку восьми часов ушло минуты три. Вот чиновник, имя которого Радим так и не узнал, сел на диван и потер потное лицо. Не сказать, что он был сильно полным, но все же не щепка. Минут пять ничего не происходило, потом прямо из воздуха соткался силуэт. И снова облом — капюшон, длинный плащ, и Радим не может встать, чтобы сменить ракурс, придется еще раз мотать. Он даже не мог сказать, женщина или мужчина явился за замом губера. Однако, повторно задействовать руну не пришлось, фигура скинула капюшон, чтобы вырезать символ сокрытия, тот был слишком велик и мешал смотреть нормально. Да, с затылка, но Радим увидел, что это женщина, а потом в стекле шкафа с документами зафиксировал профиль. На вид лет двадцать, белые волосы, родинка на щеке, небольшая, очень аккуратная. Вот она закончила руну, влила прилично, затем всадила нож в сердце и растаяла в воздухе. Но перед этим с вызовом произнесла: «За нарушенный договор». Радим быстро набросал портрет и скинул его дежурному в Москву. Рисовать пришлось, имея только половину лица, ну, может, чуть больше, но полностью она ни разу не отобразилась.

Радим отключил руну времени, все заняло минут пятнадцать. За дверью слышались голоса, похоже, прибыли эксперты, но майор не решился войти, за что ему огромное спасибо.

Вяземский подошел к трупу и, расстегнув на груди рубашку, активировал поиск сокрытого. Ну, что сказать? Ларчик просто открывался, на правой стороне груди были следы огненной метки, которые остаются, когда кто-то нарушает слово, а с ведьмами такие фокусы не проходят. Печать была старой, примерно с год. Теперь понятно, зачем она скрыла тело, хотела, чтобы та в связи с кончиной объекта растаяла. Вовремя он успел, еще пара часов, и все, след бы исчез. Но в маске он отчетливо видел чужой знак, который имеет каждая ведьма, и подпись — Диара.

— Попалась, — произнес он, застегивая пуговицы на рубашке покойника и делая как было, не нужно лишнего экспертам видеть. — Теперь последний штрих.

Радим вернулся к зеркалу. Дорога разрушена, но он может увидеть, откуда пришла гостья. Он снова отмотал на нужное время, теперь уже гораздо быстрее, все проще, когда знаешь таймкод. Вот зеркало пошло рябью, но никого не пропустило, зато Радим увидел, что с той стороны. Что ж, он знал, куда ему нужно. Имея знак, подпись и конечный пункт назначения, он сможет проследить. Достав телефон, он отбил сообщение Кочневу: «Через пять минут заходите и спокойно работайте, меня тут не будет, уйду за убийцей».

Вяземский принялся искать зеркало, увиденное в прошлом. Четко сосредоточившись, он за сорок секунд нашел квартиру, откуда пришла ведьма. Дальше все просто — руна пути, шаг, и вот он в спальне, где на кровати спят парень с девушкой, причем она уснула у него на плече. Посочувствовав парню, который встанет поломанным, Радим создал руну сна и усыпил любовников с гарантией, нечего им видеть его танцы с бубном. Пять минут, руна дальнего взгляда, и маршрут нашелся. И снова он шел не в зазеркалье, но на этот раз далеко. Он уже собирался вломиться в тот дом, когда пришло сообщение с фотографией ведьмы из личного дела. «Мы знаем, кто это, — писал дежурный. — Территория ребят из Екатеринбурга, так что наводись на их отдел, дежурная группа уже ждет».

Не успел Радим приступить к начертанию руны, как пришло новое сообщение, уже от Старостина: «Дело твое, но не вздумай самовольничать на их земле. Берете ее вместе, потом перекидываешь ее нам, мы сами разберемся».

Радим пожал плечами.

— Как скажете, гражданин начальник, — пробормотал он себе под нос и, нащупав маяк екатеринбургского отдела, в котором был один раз, принялся чертить руну пути.

Не везло изощренным убийцам на него, сначала та, с Байкала, что сердца вырезала, нарвалась на Вяземского, теперь эта спалилась, а ведь почти идеальное преступление. Не будь маски, он бы только руками развел. Да, узнал бы, что была гостья под сокрытием, но и все, следов она не оставила.

Зеркало пошло рябью, но мигнуло красным, сообщая, что путь заблокирован, оставалось ждать, когда откроют дорогу, вламываться — не комильфо. Но вот с той стороны появился человек, коснулся стекла, и краснота исчезла, после чего Радим в один шаг оказался в Екатеринбурге.

Его встречал мужчина лет сорока с седой густой шевелюрой в кителе с погонами подполковника ФСБ и одной левой рукой.

— Подполковник Котов, — представился он, но руку не протянул. — Нам уже дали знать из Москвы, дело твое, но операцию проводим мы. Мои волкодавы ее спеленают, и ты ее в столицу закинешь.

Радим кивнул.

— Как скажете, товщ подполковник, я сегодня таксист.

Котов кивнул и повел его прочь из подвала. Через пять минут он ехал на заднем сиденье праворукой тойоты с двумя штурмовиками отдела.

Радим достал телефон и отбил сообщение Старостину: «К чему сложности? Я нашел ее логово. Хоть она и разрушила прямой путь, но я справился, мог бы ее спеленать и, если она вам так нужна, закинул бы в Москву». Ответ пришел сразу: «Нельзя. Пусть парни работают, их земля».

Радим уставился в окно, глядя над предутренний город. Небо уже светлело, хотя и было затянуто тучами. Через двадцать минут машина остановилась у небольшого домика. Вяземский озадаченно уставился на зеркальщиков, те, не скрываясь, вылезли из машины, которую припарковали прямо у ворот.

— Мужики, я чего-то не понимаю? Мы в гости приехали, или на захват убийцы?

— Она пойдет добровольно, — как-то странно произнес старший группы, которого Котов представил как Немца.

— С чего такая уверенность? — все больше понимая, что он ничего не понимает, спросил Радим.

— Просто поверь на слово, — ответил второй, отзывающийся на позывной Кок. Больше ничего не говоря, он направился к воротам и спокойно нажал на звонок.

Прошло минут пять, никто не вышел. Оперативники переглянулись, один толкнул калитку, которая почти беззвучно открылась.

Вот тут лица мужиков помрачнели, и они потянули из ножен кукри.

Радим продолжал наблюдать за действом с интересом, и как только оба вошли внутрь, двинулся следом, приготовив на всякий случай руну ледяного щита.

Никто их не встретил и не атаковал. Дверь в двухэтажный кирпичный дом тоже открылась без проблем. Мужики еще раз озадаченно переглянулись и скользнули внутрь. Радим же молча шел следом. Опера, заглянув на кухню, пошли дальше. Распахнув двойные двери, они замерли. Радим приблизился и заглянул внутрь. В центре комнаты, привязанная к стулу, сидела убийца. Ее голова лежала у нее на коленях. На стене, прямо за ней, кровью было написано — «Она тебя звала, а ты не пришел».

— Диара, — выкрикнул Немец с болью в голосе и занес ногу, чтобы переступить через порог, но Радим успел ухватить его за плечо.

— Стоять, — скомандовал он и полез в сумку за маской ищущего. И оказался прав, демонический круг во всю комнату. Если бы он вышел из зеркала, угодил бы в ловушку. — Готовьте светляки, — приказал он, — накачивайте по максимуму, это ловушка, и мы в нее едва не попали. Почему вы решили, что она не будет сопротивляться?

Немец отвел полубезумные глаза, в которых плескалась вселенская тоска.

— Она его дочь, — ответил Кок.

— Светом дружно, по всей площади комнаты, — приказал Радим, и опера подчинились.

Две минуты внутри было бело, потом руны исчерпали заряд. Радим еще раз изучил комнату. Демонические руны исчезли, можно входить. Одно неясно, что все это значило.

— Она не могла убить, — процедил Немец сквозь зубы, — или ее заставили, она была хорошей, светлой девочкой, сроду никого не тронула.

Радим молча выслушал зеркальщика. Он видел другое — хладнокровного убийцу, который резал руну по живому, потом точно всадил нож в сердце. Но ничего говорить не стал.

— Кто знал, что она твоя дочь?

— Да все, — мертвым голосом ответил Немец. — Кому я так дорогу перешел? — Он был растерян, раздавлен, уничтожен.

— Никому, — покачал головой Радим, — это послание не тебе.

Немец поднял голову, уставившись на Вяземского. Его глаза горели безумным пламенем. Он бил быстро, снизу вверх, на максимальной скорости, но для Радима это был очень медленный удар, Дикий просто отшагнул в сторону и послал заготовленный паралич. Зеркальщик покачнулся и стал заваливаться, но Кок успел его подхватить.

— Оттащи его куда-нибудь. Но не вздумай руну снимать, мне тут мститель не нужен, поскольку, если он не оставит мне выбора, я его убью.

Радим достал телефон, сделал пару фоток и, послав их Старостину, нажал вызов.

— Ночь не добрая, товщ полковник, — поприветствовал он начальника отдела. — Девчонка мертва, и уже давно, возможно, даже раньше, чем погиб зам губера. Это наша ведьма, которая вырезала аборигенов и устроила жертвоприношение в Заринске. Послание, сами видите, целью был я, но они не учли, что я гулял там, где связи нет. Они знали, что увижу, это почти идеальное преступление, но не учли, что я сначала свяжусь свами. Ведь, если бы я нашел дорогу прежде, чем вы велели двигать в Екатеринбург и не вмешиваться, я был бы уже мертв. Не знаю, что ждало, но я бы вляпался, рунный демонический круг мы спалили.

— Печально все это, — наконец, произнес Старостин. — Я думаю, ведьма шла в личине, и путь оставила целым, ты просто поздно пришел, и он разрушился, черт его знает почему, но могло такое быть. Ты бы проверил его, не стал бы ждать, ломанулся и сгинул бы.

— Звучит логично, — согласился Радим. — Сейчас проверю зеркало, поищу следы.

— Если проход найдешь, не вздумай туда идти, — тут же приказал Старостин. — Это может быть двойная засада. Я вообще удивлен, как они тебя в той промежуточной хате не подловили. Ладно, иди, смотри, постарайся найти ее, Радим. Кстати, как там Немец?

— Напал на меня, когда понял, что я — причина его несчастья, тесаком пытался махать. Но я его парализовал, и Кок утащил его куда-то вглубь дома, паралич велел не снимать.

— Жалко мужика, он дочь любил. А вот мать ее он лично обезглавил. Ну, там долгая мутная история, не нужна она тебе.

— Понял. Своих хватает, чужие без надобности. Главное, чтобы Немец дурить не начал. Все, отбой. — И Радим перешагнул порог комнаты. — Как-то все очень сложно, — пробормотал он, — почему именно такая схема?

Он облазил всю комнату, осмотрел ее с помощью поиска сокрытого, и снова ничего. Путь был, и вел в зазеркалье, Дикий покачал головой

— Кок, — позвал он.

— Чего тебе? — зло поинтересовался зеркальщик, встав в дверях и стараясь не смотреть на убитую. — Правду про тебя говорят, там, где ты, беда и смерть.

— Правду, — согласился Радим. — А знаешь почему? Потому что гады очень хотят моей смерти, я им поперек горла встал. Но пока моя берет, и девочка погибла не по моей вине, а по их, на них злись, не на меня. Я ее в глаза не видел, но они сделали все, чтобы погубить меня. Боюсь, если бы вы сунулись сюда самостоятельно, еще бы и половина города полегла. Слышал про Заринск?

— До нас довели, — кивнул зеркальщик.

— Вот, там отличилась ведьма, которая все это устроила сама или её подручные. А теперь, когда мы все выяснили, найди мне синью, живую. Короче, нужна живность килограммов на пятьдесят или больше, но которую не жалко.

— И где я тебе в полшестого утра добуду свинью? — озадачился Кок.

— Слушай, ну не трахай мне мозги, — устало прикрыв глаза, попросил Дикий. — Тут частный сектор, ваша земля, точно что-то должно быть.

Как ни странно, но спустя сорок минут зеркальщик притащил ему здоровенного барана.

— Вот, — произнес он устало, — тут таджики живут на окраине, спер у них под сокрытием. Надеюсь, ты его не резать собираешься?

— Нет, конечно, — помотал головой Вяземский и кинул на животное паралич, после чего принялся рисовать на зеркале руну пути. Схватив барана за рога, он втащил его в зеркало и поволок по серебристой дорожке. Он даже не стал накладывать руну ментальной защиты, это междумирье почти перестало его беспокоить, чего силы тратить.

Осмотрев помещение, куда вело зеркало, он усмехнулся и отправил туда барана. Надо сказать, ловушка была поставлена с фантазией. Даже если бы он явился под стеклянной кожей, его бы все равно вальнули. Адское пламя взметнулось, полностью поглотив комнату и испепелив бедное животное. Это было не все, он бы пережил этот огненный шторм, но кто-то умный нанес удар еще и на физическом уровне. Каким-то макаром они собрали что-то типа шрапнельной мины, видимо, на рунах, и как только полыхнуло, с пару тысяч стальных шариков, срикошетив от стен, порвали пустоту комнаты. Штук тридцать из них влетели в зеркало, но отскочили от выставленного щита, на то, чтобы его пробить, сил уже не осталось. Интересно, огонь выбран случайно, как самая простая и злая стихия, или потому, что они знают про морозный щит, который имеет уязвимость именно к нему? Пламя стихло через пару минут, но идти было некуда, магический огонь уничтожил стены, и дом сложился. Зеркало не пострадало, но путь был заблокирован, и Радим вынужден был вернуться. Выйдя из зеркала, он обнаружил потерянного Немца, который сидел, уронив голову, глядя в пол, однорукого подполковника и подпирающего дверной косяк Кока. Все, кроме безутешного отца, уставились на него.

— Еще одна ловушка, — пояснил Вяземский, закрывая проход, — серьезная, если бы рванул туда, не осмотревшись, сдох бы.

— Лучше бы сдох, — прошипел сквозь зубы Немец.

Радим ничего не ответил, без толку что-то говорить, сейчас тот нечего не видел и не слышал, у него было только горе.

— След оборвался, — продолжил Радим. — Больше я ничего сделать не могу. Хотя… — он развернулся и, посмотрев на зеркало, принялся искать новую точку выхода рядом с тем местом, где его собрались запечь, как свинью.

Нашлось довольно быстро, всего в паре домов. Три минуты, чтобы открыть проход и перейти на ту сторону. На этот раз все было чисто. Он поднялся на второй этаж чужого дома, обошел все комнаты, и, наконец, нашел нужное окно.

— Ну, здорово, уроды, — глядя на закутанного в балахон демона и стоящую рядом с ним ведьму, ту самую, с площади Заринска, произнес Вяземский. Те стояли и таращились на завалившиеся и дымящиеся руины.

«Ну что, попробуем еще разок обкатать то, что сработало в расколотом мире», — прикинул Радим. Он прикоснулся к ближайшему зеркалу, резерв был на половине, этого достаточно, чтобы гулять под сокрытием.

Радим ушел в невидимость. Не обращая внимания на спящих зеркальных двойников, он спустился вниз и спокойно прошел сквозь железную дверь, хотя даже эта китайская жестянка доставила несколько неприятных мгновений. Дикий прошел сквозь ворота и спокойно приблизился к парочке.

— Он мертв, — уверено заявила Ведьма. — Никто не мог там выжить.

Демон промолчал, он только покосился на свою спутницу и продолжил смотреть на пламя.

— Мне нравится огонь, — коверкая слова, произнес он. — Ты, Лайя, хорошо нам послужила, и тебя за это ждет награда, ты получишь ее лично от Тэрогона.

Радим не торопился атаковать, хотя план уже созрел. Ничего нового, все обкатали на демонах в расколотом мире — паралич на ведьму, вспышка, попробовать зафиксировать демона, не выйдет — минусовать бебутом, нечего рогатой погани землю топтать, да и трофеи пригодятся. Только осторожно, а не как в прошлый раз. Шарова, чтобы вытащить его с того света, тут нет, хотя, может, и сам справится, тогда много времени он потратил на то, чтобы уничтожить паутину, которая сковала напарника. Интересно, а из него руны выпадут, или это особенность третьего мира?

— Лагерь все там же? — спросила Лайя

— Да, мы держимся вдали от белых…

«Ну, скажи, где, — мысленно подталкивал Радим рогатого к разглашению важной информации, — скажи, ты ведь болтун».

— И это место великого разлома с сетью пещер идеально подходит для небольшого отряда, белокожим там нечего делать, лес, скалы, и никого вокруг.

Именно в этот момент Вяземский атаковал, в три шага сократил дистанцию, оказавшись за спинами противника. Вытянув правую руку, на которой зрела гигантская вспышка, он отвернул голову и плотно зажмурился, подумав, что для таких случаев надо обзавестись очень плотными темными очками. Секунда, и он бьет параличом Лайю. Та, слепо уставившись в пустоту, еще даже не осознала произошедшего. Толчок, чтобы не мешалась, и ведьма валится на землю. Радим же резко разворачивается к демону, но вот чего он не ожидал, так это, что тот погибнет — избыточный свет порвал его барьер, словно ураганный ветер раскрытую газету, а потом просто испепелил рогатого. У ног Вяземского валялись кости, нечто, напоминающее кукри, только размером больше. Кстати, на этот раз уцелели ножны, и… И все, никаких плашек для усиления. Вздохнув, Радим перекинул на бок сумку и, вытащив оттуда подавители сил, застегнул их на запястьях обездвиженной ведьмы. Потом на свет божий появился прочный мусорный мешок, в который отправились останки демона. Как ни хотелось его спеленать, но не вышло, зато он получил название места, где эти уроды скрываются.

Взвалив Лайю на плечо, Радим почувствовал, как в нем просыпается желание убить тварь, месть клана Хорн взывала к нему, она требовала немедленно закончить начатое. Справился с трудом, но у Старостина надо будет обязательно получить добро на ликвидацию, после того, как они закончат ее потрошить. Это его камень, и чтобы от него освободиться, требуется убить тварь и лучше всего лично, и тогда он сможет сказать — я отомстил.

Подхватив мешок с останками демона, Радим тронулся в обратный путь. На этот раз он не заморачивался хождением сквозь двери, просто вышибал их руной силы. Те, искореженные, вырванные из петель, улетали прочь, он же просто шел дальше. Руна перехода, и вот он в подвале управления. В Москве еще ночь, всего три часа утра, но отдел полон жизни.

— Доброе утро, товщ полковник, — набрав Старостина, выдал Радим. — Я задачу выполнил и даже перевыполнил. Ведьма пленена и сейчас валяется у моих ног. Сам я в вашем подвале. Еще мной уничтожен демон, который с ней сотрудничал. Жаль, никаких плашек с него не выпало, только костяк и оружие. Пытался взять его живым для допроса, но перестарался со светом. Он их отлично убивает, Шаров наверняка доложил об этом.

— Сейчас буду, — последовал незамедлительный ответ, и разговор оборвался. — Ну, ты дал жару, — разглядывая ведьму, произнес полковник. — Сейчас в камеру ее закинем, допросом Платов займется. Кстати, благодаря твоему трофею, он теперь ходок.

— Не моему, Шарова, — поправил Радим.

— Знаю я все, и чья основная лепта, и как вы их делите, — отмахнулся Старостин. — Шайтан кипятком ссыт, счастлив сверх меры, догадывается, кому должен, понимает, что это произошло только благодаря тебе. Так что, если попросишь его, он что угодно для тебя сделает. Надо будет бегать вокруг Белого дома голышом и орать, что Трамп гондон, побегает и поорет.

Радим хмыкнул.

— Да кому какое дело, если кто-то будет бегать голышом вокруг Дома правительства на Краснопресненской набережной и орать, что Трамп гондон? Иначе наша Дума подсуетится и сделает такие забеги ежедневными.

— Ну, в Москве-то да, — рассмеялся Старостин, — а в Вашингтоне?

— И там всем плевать, — отмахнулся Вяземский, — разве что полиция попросит орать потише, чтобы не нервировать президента. Он болезненно относится к конструктивной критике. Ладно, посмеялись, теперь о деле, я знаю место, где находится отряд демонов.

Одна фраза, и улыбка сползла с лица Старостина.

— Это хорошая новость. Сколько их?

— А мне откуда знать? — покачал головой Вяземский. — Я подслушал разговор между рогатым и ведьмой. Допросите ее, выясните. Как выпотрошите, верните тело, она моя, я уничтожу ее душу, и месть свершится. Я сюда с трудом дошел, желание ее убить — просто запредельное, зубами скрипел, но держался. Только, когда сбросил ношу, немного отпустило.

— Понял тебя, думаю, через недельку получишь, терпит?

— Да. Кстати, звать ее Лайя.

— Ни о чем не говорит, — мотнул головой полковник. — Но зеркальный мир велик, мы про него и десятой доли не знаем. Кстати, где демоны скрываются?

— Название Великий разлом что-то тебе говорит? Поскольку я без понятия, впервые от рогатого услышал.

— Нет, но зашлем Жданова к местным, он все выяснит. А может, Лихач сам нам расскажет, я все же не специалист по зазеркалью, тут он рулит.

Радим пожал плечами.

— В общем, дело я сделал, мне бы теперь отдохнуть пару часов. С Кочневым свяжитесь только, чтобы он меня не прессовал, убийца зам губернатора вот лежит. Девчонку жаль, дочь Немца, ее, похоже, убили почти сразу, а может даже и до.

— Иди, отдыхай, мы все решим, и с ведьмой, и с твоим делом. На тебя можно будет рассчитывать, когда за демонами пойдем? Нам позарез нужен пленник. А то распоясались они, а мы о их планах ничего не знаем.

— Конечно, можно, — заверил начальника отдела Радим и, подхватив мешок с останками демона, принялся чертить руну прохода в областную администрацию.