Студент на дембель

Глава 3

День выдался солнечным, с самого утра начало подпекать солнышко, и тут же возникла непредвиденная проблема. Вторая половина апреля в наших краях — это время резкого перехода от весны к лету, и температура днем легко переваливает за двадцать градусов. Моя стремительная эвакуация из Ленинорана, больше похожая на бегство, пришлась на середину марта. Соответственно, облачен я был согласно Уставу в зимнюю форму одежды, «парадку» захватить не мог, поэтому и на дембель ушел в камуфляже. Благо, успел получить новый свежий комплект после освобождения из прокурорских застенков. Так что вид у меня вполне пристойный, особенно в сочетании с медалью и прочими знаками доблести на могучей груди. Бушлат, правда всю дорогу пришлось тащить в руках, но это пустяки. Непредвиденная проблема возникла с головным убором. Зимняя шапка ушанка при плюс двадцати градусах — это моветон, да и просто странно выглядит, а мне, между прочим, придется с разными людьми встречаться, переговоры вести, да и первое впечатление, самое важное, никто не отменял.

В военторге зеленых фуражек в продаже не оказалось, в нынешней реальности область находится за многие тысячи километров от государственной границы, а пограничники захаживают раз в год, чисто случайно. Поэтому в ассортименте головной убор такого цвета отсутствовал, под заказ обещали привезти, но не раньше, чем через месяц. «Почта России» здесь еще не существует, поэтому можно только гадать, откуда будут везти фуражку целый месяц. Впрочем, здесь такие сроки доставки никого не удивляют и не сильно волнуют. Само течение жизни более спокойное. Замедленное — сказал бы я, если не боялся обидеть земляков-хроноаборигенов. Но мне фуражка нужна сейчас, а не в конце мая.

Есть экстремально суровый вариант: сшить чехол на фуражку зеленого цвета. В швейных мастерских и такие заказы делают, и никого это не удивит. Но сроки от двух недель, вдобавок придется искать блат, через знакомых просить. Портные в этом времени — весьма уважаемые люди, вечно занятые и завалены заказами на много недель и месяцев вперед. Если официально, то выйдет даже дольше, чем через магазин покупать. При этом качество не гарантировано, выйдет какая-нибудь фигня, заказ специфический, не каждый справится.

Второй вариант менее радикальный. Просто позаимствовать фуражку на время. Поэтому с утра пораньше отправился у Димону Федорову. Мы с ним в одной школе учились, только он на год раньше закончил. Не сказать, что друзьями были до армии, но поскольку живем по соседству, то знакомы хорошо. Димон служил на афганской границе и дембельнулся недавно, так что форма и фуражка у него точно есть. На день пограничника мы вместе зависали, а без форменного головного убора — какой же это праздник?

Так оно и оказалось. Димон оказался дома, просьбу уважил без разговоров, но взамен пришлось целый час рассказывать выдуманную историю про диверсантов и контузию. Был шанс, что обидится и не даст, все же, человек два с лишним года честно отслужил, а тут халявщик, через полгода уже дома, да еще с медалью. Но нет, даже тени обиды и неудовольствия, наоборот посочувствовал, отметить дембель предложил, но вспомнив, что на дворе раннее утро, а магазин только в одиннадцать открывается, отказался от заманчивого плана.

Получив недостающий предмет экипировки, приступил к следующему этапу своего плана. Небольшая загвоздка в том, что никакого плана у меня пока не было. Для начала его надо придумать, или хотя бы обозначить общее направление, задачи и цели.

Прежде всего провел инвентаризацию ресурсов. В наличие имелись:

1. Сто семьдесят два рубля — наличные деньги в кармане.

2. Тысяча с хвостиком на счету в сберкассе. Это мои личные деньги, которые почти полностью сгорели в 1991 году, пока я доблестно тянул солдатскую лямку. Когда мне исполнилось тринадцать, мама открыла накопительный счет, и каждый месяц из зарплаты отчисляла на него по десять рублей. К моему совершеннолетию «на книжке» набралось восемьсот целковых, плюс школьные колхозные копеечки туда аккуратно складывались. Так и накопилась заветная тысяча. Не получилось в той жизни потратить — получится в этой!

3. Военная форма в комплекте с медалью. Ресурс временный, долго в камуфляже не походишь.

Больше никаких резервов нет, только личные способности, знания и умения. Связей и высоких покровителей у меня теперь нет, оборвал все ниточки по собственной инициативе. Остался лишь канал экстренной связи с Громовым. Надо отправить письмо с кодовой фразой в Баку на главпочтамт «до востребования», на имя Ливанова Петра Альбертовича. Но это на самый крайний случай. Учитывая, что письмо идет неделю, а Петр Альбертович (кто это?) появляется на почтамте еще реже, то можно понять насколько это «экстренная» и удобная связь. Ответной реакции месяц ждать придется.

Пользоваться государственной наградой ради личной выгоды? Есть в этом что-то неправильное, совесть мудро подсказывает, что это некрасиво и плохо вписывается в образ бескорыстного борца за светлое будущее. Но поскольку совесть моя личная, закаленная прошлой тяжелой жизнью в мире победившего чистогана, то мы с ней идем на компромисс. Токмо общего дела для, для себя лично — ни-ни. И вообще, вынужденно пользуюсь медалью из-за скудности стартовых условий, а затем спрячу её в дальний шкаф и забуду в какой.

Еще одно обстоятельство, которое сразу не учел, и теперь оно грозило испортить мои радужные планы на восстановление в институте. В советской реальности есть одна важная особенность, про которую я совсем забыл. Вопросы трудоустройства и карьерного роста в обязательном порядке требуют характеристики с прежнего места работы, учебы или службы. Без нее — никуда! Иначе процесс приема на работу усложняется в разы. Выглядит это как резюме, только написанное не лично, а бывшим начальником или комсоргом. С перечислением всех достоинств и недостатков. Проще говоря, это советский вариант рекомендательного письма. Только название другое. И не по желанию предоставляешь, а в обязательном порядке.

Понятное дело, никакой характеристики у меня с собой не было. Когда из части уезжал не до этого было, в госпитале при всем желании никто мне её не написал бы. Из-за этого задача восстановления в институте грозила стать не просто трудной, а сверхсложной. Вдобавок, я не подумавши ляпнул родителям, что сразу на третий курс перейду. Может они не восприняли всерьез, но теоретически такая возможность существует. Моя старая группа сейчас заканчивает второй курс, и если сдать летний зачет и задним числом перевестись на второй курс, то разница между нами — всего лишь одна не сданная зимняя сессия!

Сидеть пять лет в институте решительно неохота! Если есть возможность сократить этот срок еще на год, то надо пользоваться. Тем более, что знания мне не нужны, сам могу поделиться.

Заковырка в том, что без характеристики ректор со мной даже разговаривать не станет, не то что выслушивать фантастические прожекты и небылицы. Да что там, ректор, декан меня лесом пошлёт. Скажет, чтобы посылал запрос в свою воинскую часть, а потом приходил, когда документ пришлют. Мне же напоминать о своем существовании категорически не хочется, вдруг меня до сих пор ищут, а тут такой подарок — сам адресок прислал.

Можно, предъявить государственную медаль и получить смягчение условий. История про ранение и госпиталь сойдет за оправдание. Но при таких условиях максимум, на что можно рассчитывать — осенью пойду на второй курс, а мне хочется на третий! Там у меня много знакомых и друзей осталось.

Если нет решения в привычной плоскости, то надо посмотреть на ситуацию как бы «сверху», и сразу найдется выход, который раньше не наблюдался. Чем можно заменить злополучную характеристику? Варианты: раздобыть школьную, вдруг прокатит, найти комсорга с моего бывшего первого курса, уговорить чтобы она написала, но навряд ли деканат примет характеристику от самого себя. Тут должен быть смайлик, но его еще не изобрели в 1989 году.

И третий вариант: вместо характеристики предоставить что-то другое, более весомое. Как говорилось выше, это всего лишь рекомендация. Поэтому нужен весомый поручитель, которому трудно или невозможно отказать. Осталось найти такого товарища. Всего лишь.

Семья у нас простая, можно сказать, что обычная. Среди немногочисленной родни больших начальников никогда не водилось, разве что председатель колхоза, что в трех часах езды от города. Батя инженером на газоконденсатном работает, мама — врачом. Соседи — тоже почти все с комбината, ни генералов, ни первых секретарей райкома, обычные трудяги с семьями, микрорайон одновременно с заводом строили, специально для работников.

Для того чтобы организовать «звонок сверху» ни одной достойной кандидатуры. Самое смешное, что и ректора, и декана в прошлой жизни я мог и сам попросить о любой услуге по-дружески. В рамках закона, естественно. Отношения у нас были отличные, мы часто пересекались по делам мэрии, сотрудничали по грантам и стипендиям, встречались на юбилеях и конференциях, и просто поддерживали хорошие отношения. Но сейчас я для них — всего лишь отчисленный второгодник, фамилию которого они и не вспомнят.

Кто может позвонить ректору, чтобы он выслушал и проникся уважением к просьбе? Секретарь обкома, председатель облисполкома, председатель Рыболовтопотребсоюза, областной ВЦСПС, председатель комитета партийного контроля, народного контроля.

— Тьфу, — подвел я итог своим изысканиям.

Кроме названий и некоторых фамилий ничего вспомнить не могу. Что не удивительно, до армии я с ними не сталкивался, а когда вернулся домой, СССР по факту развалился, и все они дружно канули в небытие. Даже затрудняюсь сказать точно, где по каким адресам они сейчас расположены. Конечно, дурной кобыле и семь верст не крюк, что в переводе на современный язык означает, что вода камень точит, и при должной настойчивости можно завербовать или войти в доверие к любому начальнику. Но где взять время на это все? Обычно вербовка готовится месяцами заранее: изучается объект, его привычки, окружение, территория и распорядок дня. И еще сотни других факторов — чем больше, тем лучше.

Поэтому мой выбор остановился на Комитете Государственной безопасности. Понимаю, что играю с огнем, но других вариантов нет. Эта единственная контора, которая мне знакома, и которая пережила распад страны, хоть и под другой вывеской. Понятное дело, что многих сотрудников управления за четверть века знал лично, город небольшой, хочешь не хочешь, а пересечешься, знакомые общие обязательно найдутся.

После очередной порции размышлений пришел к выводу, что ректор мне не по зубам. Это уровень начальника областного управления КГБ или его заместителя, ниже должность на Валерия Михайловича, нашего ректора, не подействует, он вхож в дом к самому Бородину. Это первый секретарь области, если что.

Зато с деканом Азатом Утемировичем поладить будет проще простого, если ему позвонит его хороший знакомый, бывший выпускник, ныне офицер КГБ. И порекомендует принять и выслушать бывшего студента, героя-пограничника.

Такая кандидатура на примете у меня есть. Капитан Савельев! В девяносто мы банду одну вместе брали, правда, неудачно вышло, братков через неделю выпустили, а «профсоюзные» меня до самого последнего дня врагом считали. Пока не закончились совсем. Но без моего участия, чужие заслуги мне даром не нужны, тем более в таком мокром деле. С другой стороны, если ты никому не наступил на ногу за всю жизнь, то получается просидел её на попе ровно не вставая? «Вместе» — это я преувеличил немного. Моя задача была деньги передать меченые, и диктофон не засветить раньше времени.

Что примечательно, дежурный телефон УКГБ в 1989 году точно такой, как в 2017 году. Только двойка впереди появилась, когда шестизначные номера вводили. Это точно помню, известная байка в нашем городе, свидетельствовавшая, о том, что некоторые знаковые вещи не меняются веками и десятилетиями.

22-15-15

— Дежурный по управлению. Слушаю.

— Здравствуйте, примите сообщение для капитана Савельева.

— Вы ошиблись. Здесь не работает капитан Савельев.

— Без разницы. Ошибся или нет. Запишите и передайте. Завтра его будут ждать в 12.30 в кафе «Театральное» около драмтеатра. По теме «профсоюз». Конец сообщения. До свидания.

Встреча с деканом у меня в кармане, осталось убедить его в моем таланте, как будущего гения технолога рыбной промышленности!