Студент на дембель

Глава 21

— Первомай — день весны и труда, — репродуктор громко напомнил о том, какой сегодня праздник. Словно кто-то мог забыть повод по которому все мы здесь сегодня собрались.

Что именно празднует народ, никто внятно объяснить не смог. День солидарности с какими-то неведомыми пролетариями со всего мира. По другой версии — день труда и возможно весны, хотя я слышал, что в Южной Америке его тоже отмечают, а там сейчас осень поздняя.

Впрочем, отсутствие повода никогда не мешало русскому человеку устроить праздник, поэтому Первомай народ любит и веселится от души. Начинается «День солидарности всех трудящихся» в любом советском городе с демонстрации, торжественном шествии этих самых трудящихся по главной улице или проспекту. Считается, что явка на демонстрацию строго обязательна, но в реальности подавляющее большинство участников приходят добровольно и с удовольствием. Это седьмого ноября прогулка утром по замёрзшим лужам в наказание поначалу, холод и сырость сказываются, пока их не компенсирует алкоголь из резиновой грелки и бутер с салом. Майское шествие в отличие от ноябрьского — вроде массовых народных гуляний в отличной компании и по хорошему поводу, даже если его никто внятно сформулировать не может. Народ любит Первомай искренне и беззаветно, на лозунги и песни из репродуктора никто не обращает внимания, работники заводов и фабрик употребляют горячительное не особо скрываясь, благо сбор участников обычно начинается за пару часов до прохода по площади. Организаторы формируют праздничные колонны, а милиционеры в оцеплении добродушно усмехаются и делают вид, что не замечают бульканья жидкости и последующих тостов. Студентам тяжелее: комсорги бдят, преподы, подозрительно раскрасневшиеся, обводят паству строгим взглядом, тяжело вздыхают и возвращаются к институтскому грузовику. Нетрудно догадаться, что в кузове кроме транспарантов и стягов имеется запас горючего и закусь. Но советский студент закаленный и опытный, поэтому поймать его трудно, да никто особо и не старается — преподаватели тоже были молодыми и прекрасно все понимают.

В моем финансовом состоянии произошли перемены. Устав от безденежья, я запряг старшего лейтенанта КГБ товарища Самойлова, тот позвонил, куда следует, и мне выдали наконец паспорт, на неделю раньше положенного срока. После чего я бодро отправился в сберкассу и снял тысячу рублей со сберкнижки. В прошлой жизни мои кровные обесценились и сгорели, пока я топтал сапоги на границе, в этот раз такой глупости не совершу — потрачу все с размахом.

В нашем городе в советские времена существовала странная, но приятная традиция. Два раза в год: на первое мая и седьмое ноября в двух небольших магазинах в центре продавали… эскимо! Настоящее, в шоколадной глазури, бесподобно вкусное и жутко дефицитное. Оно и понятно, привозили его за четыреста километров из Волгограда. Отстояв внушительную очередь, можно было купить заветное лакомство и затем полгода вспоминать его удивительный вкус.

Стоять в очереди у меня времени не было, поэтому я завился перед открытием к черному входу и вручив бутылку «Столичной» грузчику в качестве пропуска, попал к заведующей. Охмурять заведующую долго не пришлось. Рассказал душещипательную историю о безответной влюбленности, которую может спасти только пять килограмм эскимо, и переплатив вдвое, я получил целую коробку мороженного. Впрочем, оно здесь копейки стоит, поэтому не слишком дорого вышло.

Так что на демонстрацию я заявился не с пустыми руками. Правда, декан заподозрил неладное, потребовал открыть упаковку и продемонстрировать содержимое. Когда же внутри коробки обнаружилось то самое, заявленное в таможенной декларации, эскимо, Азамат Утемирович растеряно и как-то обиженно посмотрел на меня, словно кто-то непутевый не оправдал его надежд. Я бы и сам удивился, если бы вместо портвейна студенты на праздник пломбира половину пуда притащили.

— Угощайтесь, товарищи. С праздником! — изобразил я Кису Воробьянинова, разбрасывающего баранки с лотка. — Налетай не робей.

Недооценил я страсть девчонок к сладкому. Видимо, эскимо здесь и впрямь большой дефицит — студентки чуть не разорвали меня на части, с визгами и поцелуями. Размели за минуту всю коробку, я едва успел две штуки урвать, да и то не себе, а для Светки Карелиной и Таньки Синичкиной. Обиженная злючка посчитала ниже своего достоинства брать что-то из моих рук, а подружка пострадала «за компанию», из солидарности тоже проигнорировала раздачу вкусностей.

— Это вам, красавицы. Чудом успел вырвать из цепких лап девиц двести второй группы. Все же вы мои однокурсницы, а не они. Специально для вас сберег.

— Спасибо. Очень мило, — довольно улыбнулась Татьяна и тут же набросилась на эскимо, жмурясь от счастья и мурлыкая, словно кошка.

— Если что, пересечемся еще, — поспешил откланяться я, пока в меня не запустили второй порцией мороженного. В моем присутствии, Светка к нему не прикоснется точно, а так есть шанс, что не удержится и схрумкает.

Зачем этот глупый выпендреж, я и сам себе ответить не смог бы. Просто захотелось сделать что-то хорошее и доброе, порадовать девчонок из группы. Тридцать лет не видел, соскучиться успел. Друзья молодости, что ни говори. Не забыл о парнях, две емкости по двести пятьдесят в карманах лежат и отнюдь не с лимонадом. В принципе, встречи выпускников очень часто спонсирует тот, кому средства позволяют, и ничего крамольного в этом нет. Формально мои однокурсники еще только школу заканчивают, но и с этой группой я первый год вместе отучился. Так что можно шикануть на пятьдесят рублей, не часто такие праздники бывают.

— Через десять минут наша очередь, — объявил проректор об окончании первой стадии праздника. По традиции народ начинает собираться за час до начала выдвижения, именно для того, чтобы выпить по стаканчику, во время прохождения мимо трибун употреблять категорически не рекомендуется, за этим следит куча глаз со всех сторон, да еще и ТВ снимает. Граждане стоически переносят это мелкое неудобство, чтобы потом продолжить празднование дома или в гостях.

У нас по плану намечается гулянка в общаге, где сделаны стратегические запасы алкоголя, на которые потрачены все родительские талоны.

Но спокойно выйти на площадь мне не дали.

— Саш, срочно, ты мне нужен, — возникла передо мной Танька Синичкина. Судя по перепуганной физиономии, с проблемой какой-то.

— Успокойся, случилось что?

— Светку спасать надо, её ухажер утащил! — огорошила она сенсацией, интересной только ей одной, о чем я и сообщил.

— Тьфу ты, думал, что серьезное. Светкины ухажеры меня не интересуют совсем. Пусть сама разбирается.

— Ты не понял что ли? Он силой её утащил, вдвоем, вместе со своим дружком. Против её желания.

— Тань, придумай историю поинтереснее. Здесь же сотни людей вокруг, милиция в оцеплении. Ну, какой силой? Чего выдумываешь?

— Он сам в милиции работает! Быстрее соображай. Мужик ты или кто?

— Я тут при чем? — искренне озадачился я такой постановкой вопроса.

— Дурак ты, слепой к тому же. Это из-за тебя все. Светка его позвала с другом, чтобы они рёбра тебе намяли. Владик не только в милиции работает, он десантник бывший.

— Фига себе, мексиканские страсти. Без меня меня женили. Только я не понял, если мне морду лица решили начистить, то почему нашу красавицу утащили? Не то, чтобы я против, но как-то нелогично звучит. Ладно. Показывай, в какую сторону они её уволокли, будем спасать. Остальное по дороге расскажешь.

— Морозов, стой! Ты куда намылился, через пять минут начало движения колонны, — попытался остановить нас декан, но я отмахнулся, пообещав догнать на повороте к площади, там все равно пробка всегда образуется.

Пока мы стремительно рассекали толпу в поперечном направлении, Танька поведала мне подробности этой истории. Честно говоря, я офигел от такого водоворота страстей. Бывший десантник, оказывается уже три месяца ухаживает за нашей общей знакомой, но Светка его нагло динамила все это время. Ровно до сегодняшнего дня. Синичкина, видимо от шока, поделилась подробностями сенсационной сделки: в обмен на мою разбитую морду Светка согласилась на… на все сразу согласилась!

— Только я тебе ничего не говорила! — опомнилась Танька, сообразив, что сболтнула лишнего. — Она передумала в последний момент, тогда он разозлился, схватил её за руку и потащил куда-то.

Я от неожиданности остановился. Мелькнула мысль, что это чистейший развод, чтобы выманить меня и набить морду, как и планировалось.

— Стоп. То, что Светка — стервоза и придумала такой идиотский способ мести — я могу допустить. Но, в то что передумала? Ни за что не поверю.

— В жизни всякое случается. Смутил ты её своим мороженным. Подумала, что всю группу угостил только ради того, чтобы с ней помириться. Дура, что с неё взять!

Честно говоря, вмешиваться в чужие любовные разборки было очевидной глупостью. Ничего ухажер не сделал бы Светке, поговорили бы, да разбежались. Центр города, вокруг кучу народа и ментов — даже теоретически для насилия нет подходящих условий. Но проявить трусость на глазах у знакомой девушки? Бывают ситуации, когда нельзя поступить по-другому. Тем более, что никакой угрозы для себя лично я не ощущаю. Два бывших, наверняка растолстевших, десантника — это для меня семечки.

Пропажа тут же нашлась. Во дворе старого купеческого дома, прижатая к стене и зареванная. Рядом обнаружились два бугая свирепой наружности. Лет по двадцать пять каждому.

— Не совсем семечки, и ни капли не растолстевшие! — определил я противников, как средней степени опасности. Хотя, тут же выяснилось, что переоценил десантуру. Три удара, один бросок и добивание. Две минуты на все. После чего подхватил заплаканную Светку под руку и поводок в обратном направлении.

— Морозов, ты реально крутой. И дерешься, как Николай Еременко из «Пиратов двадцатого века», — восхищенно щебетала рядом Синичкина, оправдывая свою фамилию.

— Тьфу, только с Еременко меня еще не сравнивали.

Короче, праздник был испорчен окончательно и бесповоротно. Вдобавок мне пришлось тащить не только флаг Узбекской ССР, но и тянуть на буксире гражданку Карелину, пребывающую в прострации.

После прохождения мимо трибун под бесконечный поток лозунгов и кричалок от ди-джея ведущего, последовало общее собрание коллектива прямо на дороге, на котором приняли решение идти в кино. Оно и правильно, ибо назюзькаться уже до обеда — это пошло и некрасиво, даже для студента. Правда, сразу отсеялась почти вся мужская часть группы, не желавшая прерывать процесс на самом интересном месте, зато я с Борькой Сапожниковым оказались в настоящем цветнике из десяти молоденьких дам.

Тем более, что наш стратегический запас алкоголя хранится в комнате у Биджо Кахадзе, а у него хрен что выпросишь без моего присутствия.

В кинотеатре давали комедию «Дежа вю» и индийскую драму про «Кровавую месть» или страсть — название вылетело из головы, стоило отвернуться от афиши. К счастью, музыкальная трагедия с песнями и танцами шла поздно вечером, ближайший сеанс лишь в 18.00, поэтому пришлось идти на приключения невезучего киллера Миколы Ничепурака, плывущего на Суматру через Одессу в первые годы советской власти.

Замечательно посидели в кафешке перед сеансом с коктейлями и сливочным пломбиром в креманках, усыпанных шоколадом и тертым орехом, да и фильм посмотрел с удовольствием, хоть и в пятый или шестой раз — не слишком много развлечений в советском времени, тем более в провинциальном захолустье, поэтому начинаешь ценить даже такие радости. Единственное, что меня тревожило и немного напрягало — Светка ни слова не произнесла за все это время, вцепилась в мою руку и не отпускала, даже во время киносеанса. Танька-зараза, строила страшные плаксивые рожицы и гримасы за её спиной, намекая, чтобы я потерпел, побыл немного бесплатным психотерапевтом.

Ближе к вечеру добрались до общаги, потеряв половину женского личного состава. В основном, тех, кто живет с родителями. Не всякая советская девушка позволит себе участие в пьянке в студенческой общаге — здесь еще действуют некие моральные нормы поведения, хоть и не такие строгие, как раньше, в доперестроечные времена.

И снова не удалось отделаться ни от Светланы ни от Татьяны. Словно злой рок какой-то. Ни за что не подумал бы, что они снизойдут до пьянки в студенческом общежитии — и это на втором курсе! На четвертом-пятом — оно понятно и неизбежно, но чтобы сейчас? У Таньки папаша в медицинской академии преподает, насквозь интеллигентная семья. У Светки батя и вовсе главный инженер завода — тоже не хухры-мухры.

Впрочем, приняв двести грамм на грудь я сразу забыл о проблемных дамочках, да и «обуза» не слишком докучала, стараясь не попадаться на глаза.

Через час сломался единственный на этаже магнитофон, и мне пришлось взять в руки гитару. Помнится, я зарекался это делать, но зарок был дан в трезвом виде, и в данный момент он не действовал по причине отсутствия самой трезвости.

Конечно же был исполнен «Паровоз на границу», затем почему-то меня пробило на «Владимирский централ — ветер северный, этапом из Твери». Естественно все это чередовалось с тостами, зато почти без закуси. Не обошлось без «Офицеров». После которых я обнаружил комнату забитую народом под завязку, а в распахнутых дверях и в коридоре толпу восторженных и не слишком трезвых слушателей. Похоже соседние этажи подтягиваться начали.

— Что-нибудь для дам можно? — раздался голос из толпы, дружно поддержанный женской частью электората.

— Можно! — уверенно заявил я, пытаясь вспомнить репертуар караоке-бара, который посещал последний раз в прошлом году. В году, который еще только наступит примерно через четверть века. — Я куплю тебе дом…

Отчаянно фальшивя и путая аккорды, все же качественно вытянул:

— А белый лебедь на пруду качает… славную пургу… Тьфу… Павшую звезду-уууу… На том пруду тебя я точно утоплю… Эээ… На том пруду, куда тебя я приведу-уууу!

Все хорошее когда-нибудь кончается. В этот раз закончилось горячительное, причем намного раньше срока. На часах не было и девяти. Найти в общаге вечером первого мая хоть что-то спиртосодержащее не представлялось возможным, магазины давно все закрылись, а круглосуточных супермаркетов здесь отродясь не водилось.

Зато поступило заманчивое предложение от Таньки.

— У меня дома коньяк есть болгарский «Слынчев бряг», а родители в Волгоград уехали до понедельника.

— Светлану домой надо отвезти, она все равно не пьет! — предложил я элегантный, как мне показалось, способ избавиться от лишней нагрузки. Но не прокатило. Впервые за вечер «обуза» подала голос и сообщала, что коньяк она будет.

Тьфу, и не отделался, и делить теперь на…

— На скольких? — задал я сакраментальный вопрос, самый важный в данный момент. Ибо поллитра на пятерых или шестерых — овчинка выделки не стоит.

Прикинув все за и против, поделив объем на число потенциальных ртов, мы с Татьяной решили, что нам троим едва хватит. Поэтому никого лишнего брать не будем.

Поймать такси в праздничный вечер оказалось не так и просто. В конце концов тормознули какой-то служебный Пазик и всего за рубль доехали до Танькиного дома.

Заходим мы, значит, в подъезд, Танька куда-то вперед умчалась, на третьем этаже ключами звенит, и тут «обуза», весь вечер висящая на моей руке, внезапно останавливается, прижимает меня к стене и заявляет:

— Поцелуй меня!

Причем таким тоном, что ты понимаешь, что пропал. И взгляд пронзительный обжигающий, словно в нем целая вечность отражается. Бывают моменты, когда мужчина не может сказать «нет». Иначе не будет ему прощения ни в этой жизни, ни в любой другой. Особенно трудно сказать это важное и нужное слово, когда вообще нет желания его говорить. Я бы сказал — ровно наоборот. Все же Светлана свет очей моих мне очень нравилась когда-то, а вкусы, как теперь мне известно, ни фига не меняются со временем.

Минут пятнадцать мы целовались. Страстно и неудержимо. В темном подъезде. На первом этаже. Затем поднялись в квартиру. До коньяка так и не дотронулись за всю ночь.

— Кофе будешь? Растворимый индийский. Светке потом сделаю, когда проснется.

Танька мила и приветлива. На удивление. Мы сидим на кухне. За окном ранее утро второго мая. Уютно, за окном тишина, лишь птички чирикают. Кстати, о птичках.

— Тань, откуда такая фамилия. Несерьезная. Синичкина? Папа профессор, мама кандидат наук. Не сходится.

— Дед по отцовской линии без родителей в войну остался. Фамилию нянечка в интернате придумала, все документы пропали во время эвакуации. Героический дедушка, семь детей воспитал.

Кофе хоть и не похож на настоящий, но ароматный и горячий оказался. Или в этом времени кофе — среднего рода еще? Совсем запутался.

— Извини, что так получилось.

— Есть за что извиняться? Глупый ты, как и все мужики. Может я ради этого и старалась, отцовский коньяк на доброе дело пожертвовала. Без разрешения, кстати.

— О чем сплетничаете? — на кухне появилось новое действующее лицо.

Светик, нисколько не смущаясь, в одной маечке и трусиках прошлепала голыми ножками по полу и отобрала у меня кружку с напитком. Блаженно жмурясь, сделала глоток, вернула мне кофейный кубок и… Наклонилась ко мне и страстно поцеловала в губы. После чего грациозно покачивая бедрами удались обратно.

— Еще часик подремлю, вы здесь не шумите!

Я же ни слова в ответ вымолвить не мог, настолько поразили произошедшие изменения. Светку словно подменили. Она и раньше очень красивая была, а сейчас просто ослепительно хороша стала, словно светится изнутри, взгляд обволакивает, завораживает. Но самое главное — куда подевалась стерва и змеюка подколодная? Или это не она вовсе, а сестра близняшка?

— Что это с ней? Какая-то она не такая?

— Дурак, ты, Морозов, неизлечимый. Именно так выглядит счастливая женщина.

Мое настроение стремительно ушло в минуса, пробив все возможные уровни сопротивления, как говорят биржевые аналитики. Предчувствие катастрофы стало нестерпимым.

— Не понимаю о чем ты, дорогая подруга? Скажи еще, что она меня из армии ждала?

В моей реальности, когда я дембельнулся с иранской границы, гражданка Карелина уже замуж выскочила. Впрочем, мы расстались раньше, и никаких претензий я даже теоретически не имел. Почти три года ожидания в её возрасте это запредельно много, в этой эпохе считается, что девушка в двадцать два — уже «сильно засидевшаяся в невестах».

— Коромыслом в дышло! — внезапно осенило меня. Вспомнил, кого мне напоминал десантник-ухажер. На первого мужа Светкиного он похож! Тот тоже в ментовке работал. Видел мельком вместе с супругой, когда однажды в торговом центре столкнулись. Она даже представляла нас кажется.

— Самовлюбленный индюк! — неожиданно разъярилась ранее приветливая и радушная хозяйка. — Никого у неё не было после тебя. Понимаешь ты, что это значит? И стервой она стала только после того, как ты её бросил.

Вот так живешь долго и счастливо, а затем узнаешь о себе что-то новое неведомое. Оказывается, это я бросил? А не меня?

— Ты ничего не путаешь? Мне кажется наоборот все было. Хотя это уже не важно. Сейчас что делать-то?

— Глаза мои тебя не видели. Ну что за тормоз! Ты любишь её, она любит тебя. Это же очевидно. Живите счастливо.

— Эээ. Ладно, пропустим обсуждение моих чувств, очевидных всем, кроме меня, перейдем сразу ко второй части. Что за выдумки? Не замечал за ней никакой влюбленности раньше. Мне наверное виднее, я с ней встречался, а не ты.

— То было раньше. Теперь же видно, что изменилось и всерьез. Просто посмотри на неё и все сразу ясно. Она снова такая, как раньше, до того, как вы расстались.

— Тьфу. Совсем голову мне заморочила.

Разительные изменения, которые произошли со Светкой в последние сутки, отрицать невозможно. В моей памяти она никогда такой не была, разве что, в момент, когда мы только познакомились. Логически рассуждая, не мог я испытывать хоть какие-то чувства к законченной стервозе, да еще крутить бурный роман с ней на первом курсе. Очевидно, что характер у неё испортился позже. Отсюда и два неудачных брака, и нелестные отзывы знакомых и сослуживцев. Светлана Анатольевна кстати преподавала в нашем институте, даже защитила кандидатскую диссертацию. Что характерно, при редких случайных встречах, всегда обязательно хвасталась молодыми поклонниками из числа студентов. Тогда я не придавал этому значения, теперь понимаю, что напрасно.

Вывод-то очевиден. Светкина жизнь изменилась и покатилась под откос именно после нашего расставания! Твою-ж дивизию, вот это поворот. Через тридцать лет после оного. При этом у меня даже мысли такой не возникало никогда. Ничего особенного из себя не представлял в молодости. Обычный парень, не сын дипломата и не роковой красавец, в каждом районе таких по три рубля за пучок.

В самом прямом смысле судьба сейчас дает мне шанс исправить ошибку молодости, но ситуация реально близка к катастрофе. Если я сейчас признаюсь, что через месяц уеду в Москву, то даже страшно представить, что тогда произойдет. Это будет невероятная подлость. С другой стороны, жениться на Светке я не собираюсь принципиально. Нет, я конечно чувствую свою вину и готов искупить в меру сил и возможностей, но не ценой же собственной свободы?