Студент на дембель

Глава 13

— Нет и еще раз нет! Вы знаете мою принципиальную позицию. Никаких блатных и знакомых. Зачет автоматом я не поставлю. Информатика — важнейшая из дисциплин, за которой будущее.

Препод по программированию был непреклонен. В этом времени такие принципиальные ботаны — явление довольно распространённое. Может, это и неплохо, но ходить к нему на индивидуальные занятия, бесплатные, кстати, у меня нет времени, а принимать зачет без прослушивания курса лекций и конспектирования его откровений, устаревших еще во времена правления Брежнева, он не согласен.

Зимнюю сессию я закрыл за два дня. Ректор лично пожелал присутствовать на этом цирковом шоу, Азат Утемирович составил ему компанию, и наверняка не пожалел об этом. С англичанкой мы разошлись во мнениях на произношение, её прекрасный литературный язык возможно был неплох в девятнадцатом веке на приеме в палате лордов, но в Лондоне так не разговаривают даже священники и полицейские. Спор закончился вничью, мой аргумент, что я полгода вживую слушал американских и английских военных летчиков, был признан убедительным. Получил пять с минусом.

Как ни странно, экзамен по сопромату прошел без эксцессов. Начертил правильно, рассчитал напряжение верно, ответил на парочку каверзных вопросов, один от ректора лично, и в награду получил заветную запись в зачетке: «отлично».

Математику сдал без проблем, политэкономию проставили автоматом, и только очкастый завкафедрой информатики встал в позу, и даже личная просьба декана на него не подействовала. Гуру средневекового программирования горел желанием донести свет информатики до каждого студента, вне зависимости от его желания.

— Роман Венедиктович, ну право же, войдите в положение. Молодой человек две недели, как пришел с армии, награжден правительственной наградой к тому же. И уже работает над серьезной научной статьей. Ректор лично заинтересован в её скорейшей публикации, — попытался сослаться на авторитет шефа Азат Утемирович. Но не подействовало и это.

— Поймите меня правильно. Не могу поступиться принципами. На первом курсе информатику им не преподавали, в школе такого предмета у них не было, не успели ввести. Значит, знаний у него ноль. Какой бы студент талантливый не был, но мой предмет он знать обязан.

— Роман Венедиктович! Обещаю, студент Морозов обязательно выучит и сдаст зачет вам лично, но чуть позже. Ручаюсь за него.

Остался единственный зачет из-за которого мне никак не закроют зимнюю сессию. После чего я со спокойной совестью могу присоединиться к своей группе, ходить на занятия и готовиться к летним экзаменам. Но нашла коса на камень, или если быть точным, на дуб. Редкой упертости товарищ попался.

В конце концов мне это надоело, и я влез в разговор с наглым предложением: очкастая зануда дает мне задание, я отвечаю на все вопросы. А если не смогу, то вообще готов уйти из института.

И что вы думали? Этот принципиальный, высоко порядочный и морально устойчивый баран, тут же согласился. Декан от возмущения потерял дар речи, обиженно сплюнул и махнул рукой, видимо, не принял мое обещание всерьез. Наверняка, был уверен, что я провалюсь с треском. Оно и логично, информатику в школе ввели сразу после моего выпускного, поэтому знаниями по предмету, логически рассуждая, я обладать никак не могу. Собственно, поэтому я и тянул до последнего, чтобы не светиться, надеясь проскочить зачет по-тихому.

— Хорошо. Напиши программу, которая будет рисовать шахматную доску на экране и закрашивать черные поля. Надеюсь сорока минут тебе хватит? — поправив очки, повелитель компьютерной мыши, торжествующе посмотрел на меня, как удав на пойманную мышь. Впрочем, нет здесь еще такого девайса, по крайней мере, мне не встречался. — Азат Утемирович, вы подождете, или подойдете попозже?

— Не надо никуда уходить, я уже закончил.

— Похвально, молодой человек. Умение признавать свои ошибки сразу, не оттягивая мучительный конец — достойное качество, — довольно улыбнулся очкастый, предвкушая победу.

Азамат Утемирович сочувственно посмотрел на меня, он явно чувствовал себя не уютно. Все же поручился за меня, а тут такая стыдоба.

— Вы не поняли, Роман Венедиктович. Программа готова.

— За пять минут ты написал готовую программу? — не поверил своим ушам компьютерный институтский гений. Затем взял в руки листок с моими записями, задумчиво шевеля губами начал изучать, и наконец, торжествующе завопил. — Это же на Паскале написано! А нужно на Бейсике. У нас в программе его только на третьем курсе учат.

— Твою кенгуру за ногу! — неожиданно взорвался декан. — Программа написана, даже более сложная, чем требуется, чего тебе еще надобно?

— Я не могу сейчас проверить, как она работает, — решила схитрить очковая кобра, — У нас только только эмулятор под Бейсик на терминалах стоит.

— Вручную протрассируйте, — подсказал я, но Рому Венедиктовича такой подход не устроил. В ответ он заявил, что у меня осталось еще полчаса, чтобы написать и запустить программу на том языке, который изучали в предыдущем семестре.

— Черт с тобой, золотая рыба, включай терминал. Будет тебе программа на Бейсике, — вслух я несколько по другому выразился, но смысл примерно такой.

Ничего сложного в подобной проге нет. Правда, сам по себе, язык архаичный и примитивный, поэтому не слишком удобный. Пара циклов, два оператора: один чертит линии, второй закрашивает область на экрана — вот и вся программа.

Единственное, что не учел — фантастическую производительность здешних компьютеров. На шахматной доске квадратики надо закрашивать черным цветом через один, пропуская белые поля. Точнее, здесь нет ни белого цвета, ни черного. Старенький «Атари» выдает на экране 16 зеленых оттенков. Темно-зеленый вместо черного, а светло-зеленый обозначает белый. Единственный в институте компьютер с цветным экраном стоит в запертом кабинете под сигнализацией, и включают его только по большим праздникам. Да и тот, скорее всего, IBM/PC еще 286-й серии.

Так вот, решил повыделываться, и цикл закрашивания сделал через периодичность синус (пи/2 на n). Извращение, конечно, достаточно было простейшего n:=-n, и все сработало бы нормально. Но здешние процессоры обсчитываю значение синуса в течение минуты! В результате за пять минут у меня закрасилось лишь четыре клетки нижнего ряда.

Роман Венедиктович попытался не засчитать такой результат, но декан состроил такую злобную гримасу, словно собирается задушить его здесь и сейчас, что тот вынужден был поставить зачет. Но взгляд его намекал, что у меня теперь есть кровный враг навеки!

Самое смешное, что эпопея с экзаменами не закончилась с получением зачета. Родной отец не поверил своим глазам, когда узрел зачетку со всеми проставленными экзаменами, возжелал проверить мои знания лично. После чего весь вечер ходил по квартире задумчивый и отрешенный, затем нашел где-то в шкафу старый учебник и долго всматривался в него, ища ответы на парадоксы бытия. Мамочка просто расцеловала, и пообещала домашних пельменей в награду на выходных. Брательник воспринял весть о моем восстановлении индифферентно, он был занят: весь день тянул резиновые жгуты по уникальной методике, изобретенной мной же, развивая гибкость рук и суставов, перекачанных и «зажатых» после упражнений со штангой. Насчет «уникальности» — это я приукрасил слегка.

Следует вкратце обрисовать ситуацию с чемпионатом по гандболу, чисто для ясности и удобства планирования. Старый тренер, которому «почет и уважуха» за сделанное, почти довел сборную школы до полуфинала. Нам надо выиграть два матча и тогда мы станем чемпионами Советского района. Но это не конец соревнований, на майских праздниках четыре команды-победителя из районов сойдутся в схватке за городской кубок. Там тоже две игры предстоят. Есть еще чемпионат области, который должен пройти в начале июня, но там будут сложности с составом: у десятиклассников подготовка к выпускным экзаменам.

Здесь никто так далеко не заглядывает, но я заранее расспросил игроков, и выяснил, что почти половина основного состава точно отсеется. Такая проблема у всех команд, наша не исключение, но у нас ситуация тяжелее: в других школах заранее готовятся к областным соревнованиям, решают вопрос и с тренировками, и с подготовкой к экзаменам, да и просто у них кадровый резерв есть, в отличие от некоторых.

Накануне выезда в сороковую школу, где у нас и должны пройти два матча, мы провели генеральную репетицию. В качестве спарринг-партнера выступила сборная девятых классов. Еще раз стоит отметить мастерство бывшего тренера, он даже обычных школьников выдрессировал, так что «малолетки» смотрелись очень достойно. Особенно в первой половине игры, когда волнение и нервозность мешали работе «румынской бензопилы». Но во втором тайме все наладилось, и голы в ворота соперника посыпались, как из дырявого мешка. Окончательный счет: 19:11 в нашу пользу. Мишка зашвырнул аж семь мячей! Ударами его броски я постеснялся бы называть.

Саныч аж светился от счастья, долго обнимал меня, жал руку, приговаривая, что не верил в успех до последнего. Меня несколько смутила такая реакция. Девятиклассники — это не тот соперник, чтобы так радоваться. Видимо, ситуация в команде до моего появления была еще печальнее, чем сразу показалось.

— Саныч, нам нужно усиливать команду. Скамейка короткая, во втором тайне уже выдохлись все. Предлагаю вот двоих взять, из девятого «Б»: Коцабу и Алексеенко.

— Коцабу можно. Толковый парнишка, шустрый и прыгает высоко. Алексеенко нам зачем? Ни рыба, ни мясо. Ни ударить, ни в защите постоять.

— Запасным вратарем.

— Не понял, старый вратарь чем не устраивает? Нормальный, вроде.

— Саныч, ты в курсе, что он в Волгоград поступать хочет, в медицинский? Поэтому в июне играть точно не сможет. Ты предлагаешь «на область» без вратаря ехать?

Саныч добродушно рассмеялся.

— Эх, молодь. Какая область на…, нам бы завтра не опозориться, в сухую не проиграть. Ты на него посмотри, худой, длинный, медленный — какой из него вратарь? Шутишь что ли?

— Не прав ты, старшой. Хороший из него голкипер выйдет. Задатки вижу. Рост высокий — это в плюс. Руки и ноги длиннющие — можно с места не сходить, все ворота закрывает. Тем более, что он в поле играть может, переучивать не придется.

— Зачем вратарю в поле играть? — удивился физкультурник. Здесь никто так себя не ведет и вольностей не позволяет, редкий страж ворот покидает свою штрафную, тем более переходит через середину поля. В случае потери мяча, гол гарантирован, в отличие от футбола, здесь мяч легко забросить даже от чужих ворот, если вратарь на своем месте отсутствует.

— Саныч, ты прав. Нормальные команды так не играют. Но у нас главный козырь — наша «карусель», а значит, тотальный контроль мяча, перехватить его невозможно и угрозы нашим воротам нет. Так чего вратарю без дела стоять? Пусть выходит вперед и работает в качестве центрального распасовщика. Представляешь, у нас теперь все время будет один лишний полевой игрок в нападении!

— Стремно, как-то. Ворота пустые. Игроки нервничать будут.

— Правильно. Игроки будут нервничать. Чужие. Наши-то быстро привыкнут, а для соперника — это как голая девка во время экзамена по геометрии. Никак не сосредоточишься. Тем более, что нашему вратарю лично в атаку ходить не надо, только пасы раздавать из центра, а вернуться обратно за пару секунд можно, как только удар по воротам назреет.

Понятное дело, что схема придумана не мной, «Чеховские медведи» её практиковали в начале двухтысячных, но в отличие от «мясорубки» долго она не протянула, соперники быстро нашли противодействие, и атакующий вратарь исчез из арсенала «медведей», трижды чемпионов страны, между прочим.

Но соединить «карусель» с атакующим вратарем догадался наверное, я первый в обеих мирах. Мелочь, а приятно. И дело не в моей гениальности, или в повышенной скромности, а в том факте, что «мясорубка-карусель» окончательно устарела раньше, чем «медведи» придумали свой трюк с бегающим в нападении голкипером, эти приемы просто не совпали по времени.

Это как если совместить из разных эпох «Винчестер» и лыжный коньковый ход в соревнованиях по биатлону. Тоже наверное впервые в мире получится.