Королевство Русское. Книга третья. Строитель

Глава 6

Событие шестнадцатое

Люди куда более опасный яд, чем водка и табак.

Эрих Мария Ремарк

Древний металлург, придумавший очистку золотой руды от примесей купелированием с помощью свинца, был выдающимся человеком. Об этом способе профессор Виноградов студентам рассказывал на Введении в специальность, как о технологии на тысячи лет опередившей средний уровень знаний того времени. Там чуть ли не у шумеров нашли истоки. Как мог человек с теми примитивными знаниями додуматься до такого, непонятно. При этом на случай спихнуть такую технологию не получится. Там столько неожиданных решений вместе замешано. Специальный тигель нужен. Обычная глина не подойдёт. Свинец нужно сначала совместно с рудой восстановить из руды, а потом долго на воздухе держать расплавленным пока он весь вновь в оксид не перейдёт. Такое случайно произойти не могло. А дальнейшее разделение золота и серебра без азотной кислоты — больше на фантастику похоже. Дай сейчас студентам, окончившим университет по специальностям: металлургия или химия такое задание, и у них ничего не получится, при всех знаниях по металлургии и химии, что в них вдолбили профессора и доценты.

Такая первобытная очистки золота называется солевой аффинаж или соляная цементация.

Этот способ очистки золота довольно прост, когда разберёшься, и главное требует гораздо меньше затрат древесного угля, чем с помощью азотной кислоты. В сосуд добавляется помимо сплава золота и серебра, немного обожженной глины или молотый кирпич, тот самый, которым потом мушкеты будут чистить, ещё нужна соль поваренная и ровно столько мочи, чтобы все это увлажнить. Закрытый сосуд надо держать нагретым, но не настолько горячим, чтобы расплавить золото, то есть при температуре менее 1000 ° C. Хватит и семи сотен градусов.

При нагревании в присутствии кремнезема и глинозема, которые содержатся в глиняной или кирпичной пыли, соль (хлорид натрия, NaCl) распадается с образованием соляной кислоты и хлора. Кислотность мочи способствует этому разложению. Соляная кислота провзаимодействует с серебром, образуя хлорид серебра, который отделяется от золота, которое с этой кислотой не взаимодействует. Когда идёт процесс, то продукты реакции летучи, поэтому важно держать сосуд закрытым. Примерно через 24 часа золото почти не будет содержать серебра при чистоте более 90 %. Удалив золото, можно превратить хлорид серебра обратно в серебро, получив два отдельных очищенных образца драгоценных металлов. При этом профессор Виноградов знал два пути возвращения серебра их хлорида в чистый металл. И второй был очень интересный. Первый дешев.

Хлорид серебра — это такой белый порошок, который разлагается при комнатной температуре под действием света.

2AgCl=2Ag+Cl2

Можно на деревянном поддоне просто вынести на свет и рядом не отсвечивать, чтобы хлором не отравиться. А можно хлор собрать, проделав это в стеклянной реторте, пропуская его потом через полученную из поташа калиевую щелочь

6KOH + 3Cl2 — KClO3 + 5KCl + 3H2O

Вуаля и мы имеем бертолетову соль, которая гораздо лучше для взрывателей подойдёт, чем гремучее серебро.

Второй способ оставляет без бертолетовой соли, но в результате получится не менее замечательная соль.

Нужно хлорид серебра восстановить до чистого серебра цинком, который у Виноградова есть.

2AgCl+Zn=ZnCl2+2Ag

Хлористый цинк просто замечательная вещь. Из него делают пропитку для дерева, например для шпал. И они в земле долго не гниют. Чем плохо? Но у этого вещества есть ещё один эффект. Это довольно сильный яд. Посыпал кашу вместо соли или хлористого натрия хлористым цинком и человек гарантированно умрёт. Приём внутрь всего пяти грамм этого белого порошка смертельно. Сейчас хроноаборигены травят своих собратьев в основном белладонной. Яд не простой в изготовлении и не всегда летальный. А тут посолил кашу или суп и айда в ад или рай, уж как вёл себя в этой жизни.

Третье применение пока редкость, наверное. Это очистка поверхности металлов от оксидов перед пайкой. Хлорид цинка известен ещё как «Паяльная кислота». Ну, ювелирам может в недалёком будущем пригодится.

Тут главное, что это яд. Можно травить мышей и крыс, добавляя в хлеб, специально для них изготовленный. А можно, наверное, продать генуэзцам. Если они продали его боярам яд, то такой товар, значит, популярен. Пусть там в Европах и Азиях травят друг друга русским ядом, платя русским хорошие деньги. Не только в области балета будем впереди планеты всей.

Процесс очистки золота затянулся. Размеры печи и изготовленных тиглей или купелей не позволяли переплавлять больше двадцати килограмм руды. С учётом того, что у них две с половиной тонны — это сотня с лишком плавок. Выход золота составил около десяти процентов. Руда была с большим количеством кварца, который после переплавки пока собирали вместе с остальными примесями, перешедшими в шлак в специальные лари. Там можно будет позже попробовать извлечь ещё золото и серебро.

Серебра в процентах от золота получилось примерно двадцать. Пятая часть. Остальное, видимо, медь и другие металлы.

Пока серебро от золота отделили, восстанавливая хлорид цинком. Порошок ядовитый, который получили, гигроскопичный и его паковали в горшки, кои закрывали пробкой и заливали потом воском из торфа.

Андрей Юрьевич дал команду испробовать хлеб, в который прилично сыпанули этого яда, на пойманных мышах. Результат обнадёжил. Мыши корочки этого хлеба с удовольствием грызли и в течении нескольких часов все издохли. Можно новый продукт освоить и пустить в продажу — ядовитые сухарики. Эти серые грызуны много вреда в городах и сёлах приносят. Главное, чтобы детям не захотелось такую корочку попробовать.

После того как уже без Андрея Юрьевича провели металлурги сами несколько раз купелирование, профессор заставил отработанные тигли — купели раздробить и потом порошок получившийся смешать с древесным углём тоже размолотым и сунуть в печь. Свинец восстановился. Он был, конечно, грязный, с примесями меди, олова и цинка, а может и ещё каких металлов, мышьяк часто с золотом бывает, но для повторного использования для очистки золота годился.

Почти безотходное производство получилось. Правда, есть как всегда — «НО». Это опять огромное количество древесного угля.

Пора переносить металлургию и химию из Владимира. Например, золото проще получать из руды в Ужгороде, рядом с шахтами. Там леса полно. Пока. Нужно построить монастырь с высокими стенами и пусть монахи получают золото и серебро. Ну и хлорид цинка. Охрана понадобится, понятно, но не много. Стены и профилактическое истребление татей в этом сильно помогут.

Событие семнадцатое

Сыр — это происки дьявола.

Доктор Хаус (House M. D.)

Тиун Неждан — тот самый облом, которого привёл Глеб Зеремеевич и посоветовал назначить его главным агроном колхоза «Русское королевство», за год почти не изменился. Как был ростом под два метра, так и остался, не подрос. Как был в плечах метра полтора, так и сейчас полтора, не накачался. Как была у голубоглазого паренька шея бычья, которую и руками не обхватить. Так и не охватываемая осталась. Не похудел. А ещё, как была плеть в руку толщиной, так в руку и сейчас, тоже не усохла.

Если честно, то заниматься прогрессорством в сельском хозяйстве Андрею Юрьевичу в прошлом году было тупо некогда. Какое может быть прогрессорство в полоне у ордынцев, или вообще с разорённой и разграбленной землёй, со спалёнными городами и селищами.

Большую часть времени профессор Виноградов уделял главкузнецу сначала, а потом главному металлургу Ерохе — он же Ерофей Силыч, тысяцкому Владимирскому — боярину Андрею Молибоговичу и его помощнику боярскому сыну Левонтию Чёрному. Нужно было создавать и вооружать войско. Чуть меньше доставалось времени воеводе Мечеславу, это войско и тренировать нужно было, но и ему в разы больше, чем облому этому — Неждану. Неждану Станиславовичу.

Как-то варился Главный агроном в свою соку, выполняя поручения профессора своим умом. Нет, раз в неделю, по средам у него был час почти выделен вечером, чтобы о проделанной работе отчитаться. Но иногда из-за усталости, а чаще некогда тупо было, Андрей Юрьевич просто спрашивал, как оно ничего и увидев кивок, мол, нормально, княже, махал рукой. Ладно, тогда в следующий раз подробнее расскажешь.

Сейчас так не получится, Неждана профессор сам позвал, так как решил чуть подмогнуть прогрессу, вспомнил, что давно хотел сыр твёрдый начать производить.

— Неждан Станиславыч, ты слышал такое слово — сычуг?

— Нет, княже, что это? — мамонт этот присел на указанную лавку в зале, где боярская дума обычно заседала, и куда сейчас пригласил Андрей Юрьевич тиуна с выставкой достижений народного хозяйства. На лавках и столе были разложены сухие стручки гороха, лукошки с семенным зерном и маленькие кринки с другими семенами.

Весна же прямо завтра, можно сказать, сев начинается, пора глянуть как продвинулись за год.

— У овец и коров, про лошадей не знаю и про коз… тоже не знаю, но думаю, что и у них тоже, четыре желудка.

— Четыре? — вообще Неждан не из крестьянской семьи. Отец у него ключником служит у боярина Мечеслава Детько. Много ли студентов в двадцать первом веке у него положительно ответили бы на этот вопрос?

— Четыре. Так вот, берете овцу, телёнка, козочку и жеребенка десятидневного и закалываете. Найдёте опытного коновала и торговца мясом, чтобы грамотно внутренности достать. Ну и считаете желудки. Этот должен быть последним и самым маленьким. Отрезаете его аккуратно от остальных желудков и тщательно промываете с обеих сторон. Дальше одно из отверстий крепко накрепко перевязывают суровой нитью. А через второе отверстие надуваете, получается шарик, у него завязываете второе отверстие крепко-накрепко тоже. Подготовленный таким образом сычуг подвешиваете в сухом помещении и выдерживаете там до полного высушивания. Как только он станет походить на пергаментную бумагу, его нужно будет разрезать и с внутренней поверхности снять корку темного-бежевого цвета. Ее измельчите до порошкообразного состояния. Это и есть сычужный фермент. Именно этот порошок нам и нужен.

Андрей Юрьевич про изготовление сыра знал только из книг про попаданцев. В какой точно всё это он прочитал сейчас не вспомнит, но описано там было подробно, информация необычная, вот мозг и запомнил. В конце правда там говорилось, что в желудках только что родившихся телят или ягнят один фермент (химозин), а у взрослых другой (пепсин) и для получения различных сортов сыра можно или даже нужно экспериментировать и смешивать сычуг различных пород, возрастов и видов жвачных животных.

— Княже, а позволь полюбопытствовать, — затряс головой облом, вытрясая из ушей лишнюю информацию, — зачем мне порошок этот из кишок?

— На самом деле? Не с того начал. Ты ведь знаешь, что молоко скисает и превращается в простоквашу. Так вот, если молоко поставить в котле на огонь и нагреть, чтобы рука ни тепла ни холода не чувствовала и бросить в этот котел… Стоп. Сначала в тёплой воде, но не горячей, замачиваете этот порошок. Сколько не знаю. Пусть будет от всего ягнёнка или телёнка на наш десятиведёрный котёл большой. Эта масса в воде пусть набухнет. Пусть час набухает. А затем её вливаете в тёплое молоко. Всё, потом нужно перемешать, пусть будет, пять мин… м… пять раз до шестидесяти досчитать надо. Потом через час ещё подогреть молоко и снова перемешать. На этот раз подогревать нужно, чтобы тепло чувствовалось, но рука терпела. Когда молоко створожится, нужно профильтровать через тряпочное сито и слить жижу… м… телятам можно отдать. А вот то, что получилось отжать и поместить в плоскую глиняную… или лучше деревянную бадейку. И потом отнести в тот погреб, где у нас порох лежал в бочонках и забыть там на полгода. Да, часть жижи оставьте и попробуйте в следующую партию тёплого молока её долить. Расскажешь мне потом, свернулось молоко или нет.

— И что будет, творог скисший? — наморщил лоб богатырь.

— Через полгода узнаем. Теперь главное. Это не один раз нужно сделать, а десятки. С овечкой маленькой отдельно, с телёнком отдельно, с козочкой. Потом смешиваете сычуг между собой предварительно. Все возможные варианты. Корова с ягнёнком. Корова с козочкой, корова с жеребёнком, если у него есть этот четвёртый желудок. Ну и то же самое с остальными. Подойдёшь к греку Исааку Аргиру, он тебе все варианты возможные на табличке глиняной составит. Под сотню, наверное, будет. Там же нужно и молодые со старыми мешать. Сколько получится, столько и сделай. И все в бадейках деревянных с крышкой в тот подвал. Да, на каждой бадейке должен быть номер, соответствующий номеру записи что тебе Агрир сделает. Таблички же глиняные сохрани, чтобы потом не перепутать. Можно ещё для надёжности угольком на бадейке написать. Например, телёнок и ягнёнок. Козочка и бык.

— Сделаем, княже…

— Стоп. Сейчас только в голову пришло. В пять раз больше работы будет. Пробуете отдельно ещё с козьим молоком и овечьим и конским. Да и нужно охотникам дать команду притащить в замок только убитого оленя и оленёнка. Косулю с косулёнком. Ладно пока хватит. Зубров и туров пока трогать не будем.

е — сычуг

Событие восемнадцатое

Деточка,

все мы немножко лошади,

каждый из нас по-своему лошадь.

Владимир Маяковский

— Ладно, Неждан, с этим всё понятно, теперь давай, рассказывай, как у тебя подготовка к севу идёт?

— Так это, мы того, готовы. Вот, — он таким жестом, словно зерно разбрасывает на поле, взмахнул рукой с кнутом своим чудовищных размеров.

Нда. Нежданчик. Кнут задел одну из бадеек с рожью, наверное, поди их отличи, если до этого никогда Андрей Юрьевич детально рожь, ячмень, и пшеницу не рассматривал, и она полетела на пол, а зёрна по всему залу разбежались, в том числе и под лавки, боярскими задами натруженные, спрятались. Некоторые и вовсе умудрились под новенький армянский ковёр залезть.

— Не суетесь, Неждан, — остановил бухнувшегося на колени, собирать перлы, тиуна Андрей Юрьевич, — Потом соберёшь. Расскажи лучше про деревья сначала.

— Про деревья⁈ А про семена? Так что, вчерась на грядке у меня кедры вылезли из земельки, иголочки с орешком на конце. Я всё как ты, княже, и сказал сделал. Во рту подержал каждый орешек, потом раскусил, но не до конца, только чтобы трещинка наметилась и в землю закопал. А скажи, княже, кусать зачем было? Кто же в лесу их кусает?

— Никто. Но там не все орешки всходят. А тут ростку скорлупу ломать не надо будет, и все взойдут. Ты ведь самые большие у себя посадил?

— Как велено было, — кивнул Главный агроном, а во рту зачем держать надо было?

— Это ты их своими сделал. Теперь они будут знать тебя и лучше расти, когда ты их гладить по иголка будешь.

— Вот это да! Да я кажный день гладить буду.

— А что по грецким орехам? Всходят?

— Два пока взошло. Так ещё весна только начинается, — богатырь опять махнул рукой с плетью, хотел видимо на окно показать, что там весна за окном только начинается. На этот раз пострадала горка гороха.

— Дай-ка мне, Неждан, плеть твою подержать. Ни разу такой здоровой не видел. Надеюсь, ты ею людей не бьёшь. Это же смертоубийство будет.

— Неа, так для острастки ношу.

— А виноград?

Виноград на всякий случай посадили как бы в канаву, и на зиму укрыли листвой и потом брезентом, а потом ветками закидали и снова кучей листьев.

— Очистили всё. Вроде не загнили, но ростков пока нет. А вот Марена Красильная уже зеленеть начинает. Проснулась. Хорошо перезимовала под стогом сена.

— Это хорошо. А в лесу кедры, которые сажали, не всходят ещё?

— Про весь лес не скажу, а тут на опушке у монастыря проверил, я там кое где палочки втыкал. Нет, княже, ещё не всходят. Так тамо и холодней. Это грядка у меня на солнце.

— А что с яблонями и грушами?

— Покамест не всходят, так весна…

— Всё, всё я понял. На маши тут крыльями своими.

— Прости, княже.

— Бог простит. Слушай внимательно, Неждан Станиславович. Уже может завтра пригонят сюда тысячу с лишком овец. Найди специалиста, который лучших отберёт. Больших с длинной шерстью, без болезней всяких. Нужно будет пару десятков самых-самых овец и баранов отобрать и к тем двум, греками привезёнными, добавить. Остальных боярам раздайте, раздели по количеству воев в дружине и тиунам их или ключникам накажи не резать, а разводить на шерсть. Потом пообещай проверить и спросить, как с понимающих.

— С понимающих?

— Ну. Ты же объяснишь, а они понять должны. Вот, плеть им свою покажи.

— Это можно.

— Дальше пошли. Кроме овец пригонят несколько тысяч лошадей. Сначала выбери пару сотен получше. Это наша доля будет. Остальных тоже раздели между боярами в тех же пропорциях…

— А пропоцрия это что?

— В зависимости от воев в дружине. Сам не справишься попроси опять грека помочь. Из самых лучших, что выбрал… Стой. Сначала рассортируй по мастям. Будем породы новые выводить. В табуны наши должны быть отобраны лучшие, но по мастям. Отдельно мощные вороные. Отдельно саврасые. Там я чубарых присмотрел, их тако же отдельно отбери и меня потом позови, хочу посмотреть, что получилось. Будем новую породу выводить, назовём далматинцы. Ну, разберёшься. Да, там я видел несколько тонконогих и мелких в принципе арабских скакунов. Арабов отдельно отбери, мне, как и чубарых, покажешь. Наверное, и их разведением нужно заняться. Для войны или пахоты они не подойдут, а вот на продажу всяким европейским ценителям могут сгодиться. Тут тоже сам не занимайся найди самых лучших специалистов. Мне приведи. Возьмём на службу.

— Ясно, княже.

— Всё пока… Хотя… Найди мне и приведи пару лучших бортников.