Королевство Русское. Книга третья. Строитель

Глава 2

Событие четвёртое

Андрей Юрьевич этого вопроса ждал. И идти на Киев не хотел. Не из-за обиды не хотел, что Гедимин его оставил один на один рубиться и с киевлянами, и с ордынцами. Обида — обидой. Но союзники, с какой стороны не посмотри, и договор, пусть устный, о походе на Киев заключали. И там про то, кто и когда подойдёт к Житомелю ничего не было. Мог бы взять и отступить к Овручу. Сам себе злобный Буратино, зачем один полез?

Не хотел идти на Киев Андрей Юрьевич из-за того, что этот хитрован будет гнать его людей на штурм стен с лестницами наперевес под град стрел, под смолу со стен льющуюся, под каменюки, что будут на головы атакующих сбрасывать защитники Киева. Терять людей для того, чтобы Гедимин увеличил свои владения? Зачем?

— Нечем мне воевать, брате, — опорожнив кубок с мёдом, твёрдо глянул в глаза Гедимину профессор Виноградов.

— Как же нечем, у тебя воев не меньше, чем у меня⁈ — махнул рукой в сторону поля боя бывшего Великий князь Литовский.

— Стрел не осталось. Ни одной. Последние отдал тому отряду, что к Переяславлю выдвинулся поганых преследуя. Фуража для лошадей нет. Вон, как у татаровей, лошади уже ветки обгладывают. Рожь и просо кончаются. Одно мясо в избытке. Но тепло уже, оно через три дня протухнет. Чем людей кормить? — всё почти, что сказал Андрей Юрьевич, было правдой. Почти. Продукты и фураж были, но в магазинах или складах в Луцке и Ровно. А это в двух сотнях вёрст. Сейчас на руках едва на седмицу припасов, ну плюс мясо убитых лошадей. Но коптилен нет, как и холодильников. На самом деле протухнет. Киев же в ста тридцати — ста пятидесяти верстах на восток, если схемке Фёдора верить. Три дня пути, если даже завтра утром выступать. Там войнушка и дорога назад. Без грабежей и экспроприации начнется голод и падёж лошадей. Травка только-только зеленеть начинает. А грабить толком некого. Ну десяток мелких селищ по всей этой дороге. Там даже литвинам продуктов не хватит.

— Тут заберём в Житомеле жито и овёс, — в другую сторону махнул Гедимин.

— На десять тысяч человек и столько же лошадей? В городке, где две с половиной тысячи население, и они уже неделю с лишним в осаде сидят и почти всё съели. Нет у них ни еды, ни тем более фуража.

— Так что струсил ты, брат, и не хочешь на Киев идти⁈ — скрежетнул зубами Великий князь Литовский.

Так нельзя.

— Может частью войска? Я Святослава Киевского и его дружину полностью изничтожил, Олега Переяславского вместе с дружиной его и его бояр тоже побил. Там Киев защищать некому. Думаю, как подойдёшь ты, брат со своим войском к городу, они ворота откроют и сдадут город.

— А вои твои тоже так думают? — не успокоился литвин.

Вот! Главный вопрос. И Андрей Юрьевич его провентилировать успел, пока дожидался союзничка. Он собрал всех бояр, что свои дружины привели, и спросил о желании идти на Киев. Из двадцати четырёх олигархов этих семнадцать высказалось за продолжение войны и поход на Киев, хотя про корм для лошадей и крупу Андрей Юрьевич их предупредил. Он ещё раз про это напомнил и описал дорогу назад по уже разорённой земле. В сумме-то только до Владимира полтысячи вёрст. Ответ его позабавил. А мы другой дорогой пойдём. Андрей Юрьевич им свою схему разложил на столе и показал, что дорога через Юрьев или Белую Церковь уже пройдена ордынцами, и несколько дней пути там вообще ни еды, ни фуража не найти. После этого снова спросил, не передумали ли, бояре? Осталось «ястребов» двенадцать. Но тех, кто побогаче, и кто самые большие дружины привёл. В сумме полтысячи воев.

— Я отправлю с тобой, брат пятьсот воев — дружины бояр и две сотни всадников с самострелами. Хватит тебе семь сотен в добавок к твоим шести тысячам, чтобы с беззащитным городишкой в пять тысяч населения справиться? При этом не только воев там уже нет, но и князя.

Гедимин опрокинул очередной кубок мёда в себя, поворчал, явно оставшийся недовольным, но кивнул потом, соглашаясь, что и действительно не равны силы.

— А Житомель я тебе передаю. Владей. Себе же оставлю только дедину землицу — княжество Болоховское. Сейчас нет его, но я соберу землицу, что поганые отобрали у Даниила Галицкого — моего прадеда. Восстановлю княжество.

Великий князь Литовский глянул на одного из своих сыновей, потом на второго. Оба сидели за столом по правую и левую руку от Гедиминаса. Витовт — князь трокский и Ольгерд пожали плечами.

— Где это? — полюбопытствовал, не дождавшись ответа, Гедимин.

Пришлось и ему схему показать.

— Вот, по реке Случь в основном эти земли. Малость.

Гедимин карту видел явно первый раз в жизни. Поводил пальцем. Ничего не понял и махнул рукой.

— Ты взял этот Возвягель, тебе и владеть. А в Киев я своего брата Ольгимунда Гольшанского князем посажу. Он… — и очередной кубок мёда в себя плесканул. Кубок серебряный, эдак на литр почти. Силён литвин, — он сейчас Фёдор. Принял недавно веру вашу. В православие перешёл.

— Я двумя руками за, — Андрей Юрьевич на такой подвиг, как влить в себя одним глотком литр, был не готов, но половину точно отпил. С облегчением. Самый скользкий момент был пройден. Теперь действительно можно было победу праздновать.

И вот теперь профессор Виноградов движется на телеге домой через Возвягль, а Гедимин на Киев. Теперь ещё с остальными городами Болоховской земли определиться. По словам князя Иван Романович Болоховский их немало: Семоц, Колодяжич, Каменец очередной, Болохово, Губин, Кобуд и Деревич. И уже совсем на границе на реке Бог или Южный Буг Межибожье, Кудин и Божский. Сейчас там рыскают отправленные ещё из Возвягля соратники разведчика Фёдора, пытаются карту этих мест нарисовать.

Событие пятое

Князь Иван Романович Болоховский за две недели ничуть не изменился. Седые волосы и борода тоже практически белая, шрам через щёку и глубокая вертикальная складка от переносицы по все лбу, словно хмурится всегда князь. А ещё чёрные глаза, смотрящие прямо в душу. Такой неприятный, колючий взгляд. Так и чего бы ему не хмуриться. Жил в достатке ни набегов соседей, ни ордынцы не зорят землю. Да бывает, иногда призывают на войну с кем непокорным из русичей или унгров, так всегда с прибытком вои возвращаются, всегда сила на стороне поганых. Дань платить надо? Так сам говорил, что в пересчёте на серебро сто пятьдесят рублёв, но серебро это никто не требует, спускают по Богу (Южному Бугу) вниз лодьи с просом и житом, ну и немного шкурок векши али редкой куницы. Не сказать, что плёвый выход, но терпеть можно. Главное — мир.

И вот с Галицкой земли опять тревога. А вести, что дошли уже до Ивана Романовича из-под Житомеля удивляют, но не радуют. Не так. Что этот князь Владимирский побил поганых, то любо. Нашёлся хоть кто-то кто им серьёзный укорот дал. По делом за все их дела чёрные. А только что дальше? Ведь не успокоятся в Сарае, новые орды пришлют. И пойдут в набег через его земли в том числе. Чего же радоваться особо?

— Ну, вот и вернулся я, Иван Романович, как обещал, полностью ордынцев разгромив и Святослава Киевского, что выступил на стороне поганых побил со всей его дружиной, как и Олега Переяславского. Что теперь скажешь? — на этот раз сидели уже в тереме князя за чёрным от времени дубовым столом. Грузным таким. Для богатырей изваянным, другого слова не подберёшь. На столе стоял серебряный кубок перед Андреем Юрьевичем и бронзовый перед хозяином. Ну, не сильно богато живёт хозяин. В кубках всё тот же мёд. Градусов пять — семь. Сладко и не противно. Вкусно даже. Хоть виноградного вина профессору Виноградову и хочется иногда.

— Наслышан. Опять греческим огнём спалил ордынцев, — хозяин не пил, смотрел за спину Андрею Юрьевичу на иконостас в красном углу.

— Не только. Ещё есть секреты. Двенадцать тысяч у них полегло. Два тумена было. У меня двести семь воев погибло. И тридцать два человека пропало. Струсили может. А может и убиты, да не нашли. Чувствуешь разницу? — а чего, себя не похвалишь, как оплёванный ходишь.

На самом же деле нужно сломить отторжение этого князя. Есть, наверное, простой способ решения вопроса. Грохнуть его или в Киев отправить, а сюда своего тиуна посадить. А только Андрей Юрьевич понимал, что тиун — это хозяйственник в лучшем случае, а если Орда вновь сюда попрёт, то именно через земли Болоховского княжества, и тут, скорее, князь нужен, чем управляющий. Опять же сопротивление местной элиты потом превозмогать. Хотелось договориться по-хорошему.

— Вернутся, — хмыкнул князь Болоховский.

— Не сомневаюсь. Еле возов хватило добычу увезти. Сёдла, оружие, брони, тысячи коней и овец. Придут в следующий раз и придётся каждому смерду и холопу в моём княжестве по две лошади раздать, да по десятку овец, вот люди приходу поганых порадуются. Ладно, Иван Романович, а теперь серьёзно. Ты мне говорил, что на землях, что раньше Болоховским княжеством было десять городов. Они все тебе подчинены? Или тебе только Возвягль с окрестностями?

— Брат есть у меня — Александр. Младшой. Нам отец так отчину разделил, мне на полночь, ему на полудень. Граница по северу города Болохово. Ему шесть городищ малых, мне четыре, но большой Возвягль среди них.

— И?

— Только вернулся от него. Два дня пути до него. Он говорит, нужно ещё год выход платить, а потом уж смотреть, как дальше жить. И я с ним согласен, — Иван Романович с вызовом глянул на гостя.

— Ваше дело. Хочешь платить, плати. Проблемно будет. Сейчас Гедимин уже небось Киев взял. Кому и как платить собираетесь?

— Всё одно погодим. А там посмотрим. Присягнуть тебе не долго, долго потом по лесам от поганых прятаться, — князь Иван Болоховский сунул усы с бородой в кубок.

— Добро. Значит так… Пришлёшь через седмицу во Владимир пять молодых кузнецов. Выбери посмекалистей. Обещал научить варить стекло, так и сделаю. И простое научу и цветное. Да, это потребует много древесного угля. Заготавливайте заранее. На килограмм поташа нужно тонну… м… Целое огромное дерево нужно, чтобы одну небольшую плавку стекла сделать… нет, не так, целое дерево нужно, чтобы поташ получить на небольшую плавку стекла. Потом нужна известь. Ещё дерево, а то и два. После предварительная плавка, сортировка и настоящая плавка. Штук пять деревьев на угли извести надо. Огромных дубов. Потом, когда стекло сварится и изделие выйдет, нужно отжиг делать, а то оно взорвётся от соприкосновения. Ещё дерево, а то и два. Чтобы вот такой кубок стеклянный получить, приличный кусок леса нужно известь. А чтобы стекло жёлтым скажем было, нужно туда много серебра в виде пыли добавить. Золото же добавишь тоже в виде пыли, красным стекло станет как рубин… М… Как яхонт. Зелёной медью тоже красный цвет получить можно, но он другого оттенка будет чуть розово-коричневатым. Ну, да все секреты твоим людям расскажу. И дам им возможность научиться.

— Дорогой дар, — чуть отклонился от князя Владимирского хозяин.

— Это не дар. Они деньги заработают, пошлину заплатят. Я богаче стану, да и ты, княже. Больших денег изделия из стекла стоят. Будут у тебя деньги и сможешь дружину сильную иметь. И я тоже. Всем хорошо. А чуть не забыл, с Венгрией… раз ты теперь в моём княжестве, то можешь торговать беспошлинно, и они ещё и охрану твоему каравану должны выделить. И это правда. Наши купцы уже с осени с ними так торгуют. Многие купцы благодарят, и подарки засылают. Выгодно стало с унграми торговать.

Сами с братом тоже приезжайте, и как можно скорее, уверен, не пожалеете. Научу в том числе и как мне удалось с погаными справиться.

Событие шестое

На самом деле, ещё не весь расход древесины описал Андрей Юрьевич новенькому вассалу. Для производства стекла нужна сода. Он её делать попробовал и отложил пока в сторону. Тоже ведь страшно энергоёмкий процесс. Нужно сначала получить серную кислоту, обработать ею соль поваренную и потом сульфат натрия спекать с углём и известью. А потом всё это растворить в воде, отфильтровать и выпарить. Опять дрова.

Но и это малость. Нужны ведь для получения стекла огромные температуры, ничуть не меньшие, чем для плавки стали. А значит, нужны опять огнеупорные кирпичи из белой каолиновой глины. И их нужно обжигать. А ещё предварительно обжечь саму глину и только потом её размолоть. В общем и целом понятно, почему муранское стекло дорого стоило. Там, в Италии, столько деревьев просто нет. Им ещё повезло, что соду они из золы каких-то растений изготавливали. А-а-а. Серную кислоту-то саму забыл. Её получить без очередного костра не получится.

А если делать хрусталь, то там оксид свинца. Месторождений таких нет, то есть, придётся делать оксид из самого свинца, который он за приличные деньги покупает у генуэзцев.

2Pb+O2 при 600 °C = 2PbO. Нужно прогонять воздух через расплавленный свинец. Снова дерево.

Окупится ли то стекло, что получат болоховцы? Ну и ему тоже придётся заняться. Уж такую вещь, как подзорная труба в чужие руки отдавать нельзя. Здесь пытаться отлить линзы и обработать их потом придётся самому. Опять в монастыре, чтобы чужие секрет не выведали.

Андрей Юрьевич покидал Возвягль с нетерпением. Хотелось вернуться быстрее домой и заняться полезными всякими вещами. Часы на башню нужно завершить. Там греки преодолели главную проблему. Они сделали чертёж. Рассчитали диаметры всех колес, размер и количество зубьев на них. Профессор сам после товарищей этих проверил, и у него тоже сошлось, что и часовая и минутная стрелка будут совершать оборот за необходимое время. Уезжая, он отдал чертежи в работу модельщикам. Сначала нужно изготовить деревянные часы. Проверить всё, потом оставить их для потомков, как памятник и вновь изготовить из дерева те же шестерни в виде модели, но с добавкой на усадку и с припуском на обработку. Ну, в общем, начать да кончить. А математикам этим, раз освободились, то Андрей Юрьевич усложнил задачу. Теперь нужно разработать шестерни и сам механизм, чтобы раз в час или сначала, чёрт с ним, в полдень, окошки на часах открывались, и там всякие фигурки выезжали. А заодно и следующую задачу поставил. Колокола и колокольчики должны не просто дребезжать, а мелодию выдать. И подсказывать, как это сделать, профессор грекам не стал, пусть попробуют сами. Хвастались же, что самые умные в мире. Пусть доказывают.

Ещё хотелось наконец попрогрессорствовать и в других вещах, пора заняться производством бумаги. И это будет гораздо сложнее, чем булат и цветное стекло. Здесь он в своей тарелке. Это химия, металлургия, высокие температуры, здесь он всё знает. А вот про изготовление бумаги он знает не больше обычного человека из двадцать первого века. Все слышали про папирус. Это такая осока огромная, и в Египте из неё бумагу делают. Все слышали про бумагу из рисовой соломы. Возможно, из пшеничной или ржаной соломы тоже можно? Слышал Виноградов, что картон в СССР делали из камыша. Камыш есть. Видел Андрей Юрьевич по телевизору, как эту китайскую дорогую бумагу делают. Опять нужны будут дрова. Там нужно в кашу же всё переварить. Как-то финны её обесцвечивают химией, а Россия не может, нет у неё этой химии. Было про это, когда Специальная операция на Украине начиналась. Что там? Хлорка? Сможет ли он сделать хлорку? Скорее всего нет. Теория-то понятна, нужно хлор прогнать сквозь известковый раствор. А вот как получить хлор? Как-то это сделает Бертолле. Он же получил бертолетову соль. Принцип тот же, только вместо извести КОН — калиевая щелочь. А вот где француз взял хлор, непонятно. Не электролизом же? Вот электричество Андрей Юрьевич точно получить в таких количествах не сможет.

Ничего, пусть первая бумага будет серой или желтоватой. Тут ведь ещё и без цвета придётся кучу вопрос решать. Про папирус как-то смотрел передачу профессор, и там говорилось, что в этих листьях, из которых полоски делают для папируса, есть природное клейкое вещество, оно и соединяет полоски. А ему что делать? У него нет этого растения. Явно добавляют какой-то ингредиент при варке этой каши китайцы, например, из рисовой соломы. Какой? Рабий клей? Казеин? Клейстер? Сейчас делают в незначительных количествах мастера и рыбий клей и казеин из молока делают. При этом рыбий страшно дорогой. Если не на вес серебра, то очень близко. Его покупают в основном, у тех же генуэзцев. А делают такой клей на берегах больших рек. Его изготавливают из плавательных пузырей больших рыб. Осетровых, например. Как делают ему один из мастеров лучников рассказал. С пузыря снимают плёнку сверху, потом переворачивают и снимают изнутри плёнку, а вот из сердцевины, что ли, и делают настоящий рыбий клей, который склеивает всё намертво, и в первую очередь он идёт как раз на изготовление композитных луков. Более дешёвый и гораздо менее прочный варят из костей и чешуи рыб. Уже любых. Возможно, для изготовления бумаги и такой подойдёт.

А клейстер — это же из крахмала? Блин, ни кукурузы, ни картофеля. Из пшеницы сейчас делают? Нужно узнать. Быстрее бы дом.